Читать книгу Торги по кофе. Книга о торгах. История и практика проведения публичных торгов (очерки). Книга 2-я - Вальтер Аваков - Страница 9

Османская империя сыграла главную роль в распространении кофе по всему миру. Фактически, можно сказать, что Османская империя «выстрелила кофейным снарядом» и сделала кофе всемирно известным напитком. Если бы кофе распространялся только при помощи арабских купцов и по-восточному неторопливо, то его история была бы совсем иной, возможно, более суровой и даже кровавой, но турки, как никто иной, подняли значение кофе на недосягаемую высоту и сделали его главным напитком Османской империи и всего мусульманского мира.

Здесь мы просто обязаны дать нашим читателям необходимое разъяснение о нескольких очень важных исторических аспектах в жизни Османской империи XV – XVII веков, что позволит лучше понять атмосферу и причины столь энергичного распространения кофе.

В сознании любого человека, имеющего представление о событиях в истории средних веков, которые мы все почерпнули сначала из школьных учебников, а потом из научно-популярной литературы и художественных произведений на историческую тему (включая знаменитые турецкие сериалы «Великолепный век» и «Империя Кёсем»), глубоко отпечаталась одна общеизвестная картинка, которая переросла в устойчивый исторический штамп, а именно – в 1453 году турки-османы завоевали Константинополь, после чего Византийская империя окончательно пала, а на ее месте возникла Османская империя. И якобы после этого события между христианской Европой и мусульманским Востоком окончательно опустился 1-й в истории «железный занавес», основанный на религиозных различиях двух миров – Западного и Восточного. Европейцы потеряли возможность ездить на Восток, торговля специями и поставки различных экзотических товаров прервались и осуществлялись только с помощью венецианских купцов, а ездить на Восток простым европейцам-христианам, если они не были дипломатами или специальными послами, стало опасно под страхом смертной казни. Небольшие послабления были только у венецианских и генуэзских купцов, но круг этих лиц был сильно ограничен.

Вот, собственно, самый яркий и наглядный исторический штамп, который потом много столетий поддерживался религиозными деятелями Европы. Не отставали от них «отважные» европейские путешественники и «честные» европейские хронисты, в книгах которых этот штамп также активно эксплуатировался просто потому, что должны же были такие писатели показать, как они рисковали своей жизнью и какие они смелые путешественники! Но главной целью таких книг было показать непреодолимую разницу между цивилизациями Запада (Европа + христианство) и Востока (турки + мусульманство). Путешественники описывали в своих книгах жестокий и даже кровавый нрав турецких султанов (что было не всегда правдой) и много рассказывали о необычных, экзотических и опасных сторонах жизни турецкого Востока. Мало кто из таких хронистов задавался целью показать схожесть жизни на Западе и на Востоке, а таких похожих деталей и нюансов было предостаточно! Конечно, отличия (и очень экзотические) тоже были, на что обычно делали упор авторы таких «бестселлеров», были также явные преимущества османов в организации жизни империи, которые отсутствовали в Европе. Вот о нескольких таких важных аспектах жизни Османской империи мы и хотим вам рассказать. Причем все эти аспекты логически вытекали один из другого.

Аспект 1. Подражание Византийской империи. Дело в том, что к моменту своего падения в 1453 г. Византийская империя уже выглядела на карте, по меткому выражению французского философа-гуманиста Мишеля де Монтеня, как «носовой платок, накинутый на европейский берег Босфора». Всей Малой Азией к этому времени уже владели турки-османы, в сознании которых сила и мощь Византийской империи были сосредоточены отнюдь не в оставшихся за Константинополем кусочках европейских земель. Пока турки-османы на протяжении предыдущих нескольких столетий потихоньку отвоевывали у Византии земли в Малой Азии, они видели, что Византия представляла собой настоящий локомотив европейской цивилизации. Расцвет в Константинополе науки, культуры, искусства, архитектуры, военного дела, обладание технологическими секретами и государственная монополия на производство бумаги, шелка, стекла и т. д. делали Византию единственным сильным игроком в европейско-ближневосточном мире. Это уже потом, после разграбления Константинополя венецианцами в 1204 г. (что было истинной целью IV крестового похода) и вывоза всех византийских мастеров в Европу, в Италии начался Ренессанс (эпоха Возрождения), об истинных причинах которого до сих пор умалчивают все европейские источники.

В Константинополе действовали не только всемирно известный университет, там много веков были первые (тогда) в мире школы, готовившие профессиональных переводчиков, многочисленные книжные мастерские, которые изготавливали книги на языках народов соседних государств. В Константинополе была прекрасно организованная система государственной власти со многими регламентированными правилами и Кодексом законов, написанным еще при императоре Юстиниане в VI веке. В Константинополе много веков имелась прекрасная и единственная (в то время) в мире школа, где готовили профессиональных разведчиков. У Византии была самая сильная спецслужба с разветвленной по всему Ближнему Востоку сетью тайных агентов и т. д. В общем, Византия представляла собой невероятно высокий уровень организации империи, на что не без зависти взирали как малограмотные тогда убогие европейцы, так и тщеславные султаны нарождающейся Османской империи, которые, естественно, тоже хотели иметь весь этот необходимый набор инструментов, успешно работавших в империи ромеев. И они его получили!

Самый простой и наглядный пример, как турки перенимали достижения византийцев, в частности, практики Константинопольского университета Эндерун – дворцового центра подготовки управленческих кадров, существовавшего в Османской империи с середины XV по начало XIX века и располагавшегося на третьем дворе султанского дворца Топкапы в Стамбуле, во внутренних покоях (Эндерун). Дети разных возрастов, набранные из христианских семей по девширме (один из видов налога на немусульманское население Османской империи), распределялись в турецкие семьи, где усваивали язык и основы ислама. Затем в казармах Эдирне «аджеми огланы» (чужеземные мальчики) проходили обучение и военную подготовку для несения ими службы в качестве «капыкулу» (слуг Порты). Спустя некоторое время новобранцы (чикма) направлялись по местам новой службы, а наиболее способные из них продолжали обучение в Эндеруне. Иногда их отбором занимался лично султан. Личные слуги (де-факто рабы) султана обычно служили в одном из 4-х имперских ведомств: дворцовая служба, канцелярия, богословы и военные. Большинство чиновников и военных Османской империи в XV—XVI веках состояло именно из призванных по девширме лиц.

Мехмед II Фатих (Завоеватель)

Когда Мехмед II Фатих (Завоеватель) подступил к стенам Константинополя в 1453 г., то он официально известил всех жителей города о том, что «дни великого города сочтены» и он не желает проливать их кровь и готов всех принять под свое покровительство (даже без их перехода в мусульманство) и готов принять всех к себе на службу. Византийская столица сопротивлялась мужественно, но всех, кто согласился служить новому хозяину Константинополя, Мехмед II Фатих действительно пощадил и принял к себе на службу.

В Константинополе было много известных и древних фамильных кланов, среди которых были кланы: Раули, Филантропины, Кантакузины, Тарханиоты и др. Представители, например, клана Раулей как раз и занимались в Византии организацией спецслужб и отвечали за политическую и военную разведку. Турки-османы пригласили оставшихся Раулей к себе на службу, потому что им также был необходим такой замечательный имперский институт, как спецслужба и разведка, и те охотно согласились, взяв себе фамилию «Ралѝсы». Авторитет Раулей при османском дворе, как больших специалистов в «тайных делах», был настолько велик, что тюркское слово «раѝс» («главный», «руководитель/начальник», «воинственный») произошло именно от отуреченной фамилии «Ралѝс», которую взяли себе члены византийского клана Раулей, оставшиеся в Константинополе.

Представители древнего византийского клана Тарханиотов были дипломатами и переводчиками еще в Римской империи, а потом ушли вместе с императором Константином Великим в Византию. Они были создателями Константинопольского университета и много веков руководили его работой. Они же являлись изобретателями дипломатических протоколов и дипломатического этикета вообще. И они также стали организаторами дипломатической службы в Османской империи.

К слову сказать, другие члены византийского клана Тарханиотов успешно переместились в Европу, где тоже заняли ведущие места в западноевропейской элите. Например, Юрий Тарханиот приехал ко двору русского князя Ивана III еще в 1469 г. как ватиканский посол с предложением монархического брака. А в 1472 г. он прибыл ко двору Ивана III в свите его новой невесты Софии Палеолог – уже вместе со своим братом Дмитрием Тарханиотом (дипломат, публицист и переводчик), который был направлен в Москву послом от братьев Софьи Андрея и Фомы Палеологов. Юрий Тарханиот остался на службе у русского князя и в 1485—1486 гг. вел дипломатические переговоры в Милане и Венеции. В 1489 г. он был послом Великого князя к римскому папе в Германию, а в 1501 г. он был послом князя в Дании к королю Иоганну. Дмитрий Тарханиот также остался на русской службе и основал на Руси род Траханиотовых, потомки которых на протяжении трех столетий занимали высокие должности при русском дворе: были стольниками и воеводами.

Представители византийского клана Кантакузинов также предпочли разные судьбы для своих семей – они стали османскими визирями и турецкими дипломатами в Европе, князьями и господарями Валахии и Молдавии, российскими аристократами и основателями династии румынских королей.

Знаменитый во времена правления Мехмеда II Фатиха Великий визирь Османской империи Махмуд-паша расширил турецкие владения в Европе, присоединив Сербию, Боснию, Морею (средневековое название полуострова Пелопоннес) и Трабзон в Малой Азии. Махмуд-паша неоднократно одерживал победы над венграми, завоевал Румынию и Валахию, в результате чего, как все знают, был убит господарь Валахии граф Дракула (Влад III Цепеш). Махмуд-паша построил первую в Стамбуле мечеть (в ней он и похоронен). До сих пор район Стамбула называется Махмут-паша, здесь по его приказу в несколько раз был расширен старый рынок, и теперь этот рынок известен всем под названием «Гранд базар». Но! На самом деле Махмуд-паша был… потомком древнего византийского клана Филантропинов, члены которого также ушли из Рима вместе с императором Константином Великим в Византию еще в IV веке. Настоящее имя Махмуд-паши – Никифор Ангéлович. Он был потомком византийских императоров по матери и фессалийских царей по отцу. Представители византийского клана Филантропинов (от чьего имени и произошло понятие «филантропия») стали известными турецкими учеными, мыслителями, военачальниками и чиновниками высшего ранга.

Когда в момент осады Константинополя, пришла весть, что европейцы в лице венецианцев и папы римского не смогут прислать византийцам военную помощь, Мехмед II Фатих еще раз обратился к жителям города и предложил всем в момент штурма города вывесить на своих домах флаги с полумесяцем или нарисовать полумесяц на дверях домов тем жителям, кто готов отдаться на милость турецкого султана. Мехмед II понимал, какой великий город в скором времени все равно падет к его ногам, и не хотел напрасно пролитой крови, особенно тех жителей, чьи знания и навыки могли бы ему пригодиться. Пассионарности и завоевательного потенциала туркам-османам хватало и своей, а вот знаний и навыков для строительства действительно великой империи им явно не хватало. И всё это они получили сполна, став полновластными хозяевами великого города ромеев.

Аспект 2. Многонациональность и мультикультурализм Византийской империи. Главное отличие между Римом и Константинополем заключалось в том, что Рим находился в глубине Европы и Апеннинского полуострова, и туда надо было еще доехать! Поэтому, несмотря на пестроту населения, Рим по своему составу был во многом мононациональным и монокультурным городом, что сильно ограничивало его возможности в культурном, научном и техническом развитии. В результате чего от Рима нам достались военное дело, юриспруденция и организация государственной машины (что тоже немало!). А Константинополь даже географически находился на стыке Востока и Запада и через него проходили все возможные пути как с севера на юг, так и с запада на восток, как по суше, так и по морю. Этот город был открыт всем проезжавшим и проплывавшим, что естественным образом сказалось на пестроте и разнообразии населения, тем более что Константинополь находился в центре огромной территории, где проживало большое количество народов и вокруг было много государств, чего нельзя было сказать о Риме. Поэтому Константинополь, как насос, всасывал в себя мастеров, путешественников, воинов, ученых, писателей, философов, артистов, авантюристов и просто искателей места и превратился со временем в некий «плавильный котел», в котором варились представители многих наций и народов. А это в свою очередь создавало прилив «свежей крови» во всех областях общественной и культурной жизни византийской столицы.

Как результат, в Византии было не менее 300 аристократических родов, среди которых около 100 родов составляли потомки выходцев из Армении, более 150 родов были греческого происхождения и около 30 родов были выходцы из Македонии (Фессалии). Были также болгарские кланы (фракийцы), иудейские, сирийские и ливанские (христианизированные) кланы, присутствовали также даки и даже грузины. Активно встраивались в византийскую аристократическую элиту представители эллинизированных народов Малой Азии. И это только аристократические кланы! А ведь были еще купцы, ремесленники, мореходы, военные и просто городские жители, которые стекались в Константинополь со всех земель империи. Поэтому Константинополь был «всеядным», и такой «плавильный котел» выдавал потрясающие результаты – достижения Византийской империи во всех областях общественной, научной, военной, культурной и социальной жизни. Многонациональность и мультикультурализм были «визитной карточкой» Византийской империи.

Вот как раз эту «всеядность», многонациональность и мультикультурализм и восприняли новые хозяева Константинополя. При османском дворе и на службе у турецкого султана были представители всех народов новой империи. И это хорошо видно хотя бы по списку Великих визирей Османской империи XV – XVII веков:

Если турецкий султан, поставленный Аллахом над подданными Османской империи, был, фактически «хранителем» империи и занимался политикой и военными вопросами империи, то Великий визирь был, фактически, премьер-министром и главнокомандующим «в одном флаконе». Если даже при выборе Великих визирей (второе лицо в империи после султана) турки демонстрировали такую «всеядность», то в остальных вопросах организации жизни Османской империи многонациональность и мультикультурализм проявились во всем своем разнообразии.

Кастеллан Антуан Лоран. Великий визирь Сулейман-паша (1812 г.)

Достаточно вспомнить самого, пожалуй, известного архитектора Османской империи Мимара Синана (армянского происхождения), современника Сулеймана Великолепного. Мимар Синан успешно работал не только при Сулеймане I, но и при его преемниках: Селиме II и Мураде III. За свою жизнь он возвел множество гражданских сооружений: прекрасных мечетей, мусульманских школ (мектеб), акведуков, а также укреплений, мостов и переправ в военных походах султанов. Он же спроектировал знаменитые бани Роксоланы и ее мавзолей.

Или другой пример – нынешний облик Стамбула во многом создан благодаря придворным архитекторам Османской империи, которыми были представители армянской семьи Балянов. Известные дворцы Топкапы, Бейлербей, Долмабахче, Бешикташ и Йылдыз были созданы по их проектам и под их руководством. Помимо дворцов Баляны построили в Стамбуле десятки церквей, мечетей и общественных зданий.

Поскольку турки-османы были «сухопутным» народом, то в XV—XVII веках флотоводцами в Османской империи были в основном греки, болгары, сербы, константинопольские армяне, албанцы, итальянцы (генуэзцы), боснийцы и даже абхазы. Существовало строгое разграничение: материальные силы государства были в руках представителей христианских народов (как их потом обозвали европейцы – ренегатов), а духовная жизнь народа – в руках природных османов. Эта система была в полной силе до конца XVII в., т. е. в период процветания Османской империи.

В ремеслах, торговле и финансах Османской империи в XV—XVII веках ведущие места и центральную роль играли представители греческой, армянской и еврейской общин. К слову сказать, с евреями у турецких султанов сложились свои, особые отношения по принципу «win-win» (когда выигрывают все), о чем, как нам представляется, ни одна из сторон соглашения никогда не пожалела. И тут следует сказать пару слов о таком национально-историческом явлении, как «сефарды».

«Сефа́рдами» стали называть евреев, выходцев с Иберийского полуострова, потомки которых были изгнаны из Испании в конце 1492 г., а затем и из Португалии. Термин «сефарды» происходит от слова «сфарад», что на иврите означает «Испания». После падения Гранадского эмирата и окончательного ухода мусульман с Пиренейского полуострова ситуация резко изменилась. Католические правители Испании и Португалии стали подвергать страшным гонениям представителей всех других конфессий, прежде всего оставшихся мусульман и евреев, которые жили на этой территории уже более 800 лет, и их количество составляло около 100 тыс. человек. Правившие в то время «христианнейшие монархи» Изабелла Кастильская и ее муж Фердинанд II Арагонский издали 31 марта 1492 г. печально известный «Альгамбрский декрет» («Гранадский эдикт» или «Эдикт об изгнании»), что вынудило к бегству с Пиренеев десятки тысяч мусульман и евреев, которым пришлось искать убежище в других странах.

Эмилио Сала-и-Франсес. Изгнание евреев из Испании (1889 г.)

И если испанские мусульмане беспрепятственно и бесконфликтно переселялись в Марокко и страны северной Африки, то большинство стран отказывалось предоставлять убежище евреям. Из европейских стран евреев активно принимали только голландцы. Они это делали, во-первых, в пику испанцам (от колониального наследия которых они пытались избавиться) и во-вторых, Нидерланды тогда были заинтересованы в притоке свежих сил и свежих капиталов для развития своей страны, поэтому голландцы были абсолютно индифферентны в вопросе вероисповедания своих граждан, водрузив на свое знамя девиз: «Ваша религия – это Ваше дело, но Ваше богатство – это богатство Нидерландов!»

Но самый большой сюрприз в истории этого вопроса преподнес султан Османской империи Баязид II (1481—1512), который предложил сефардам свою помощь и убежище в Османской империи. Сефардские евреи были приглашены турками-османами для заселения балканских городов, захваченных после поражения Византии. Султаны Баязит II, Селим I и Сулейман I не только разрешили иммиграцию евреев из Испании и Португалии, но и старались всеми средствами привлекать их к себе. Евреи получили полную религиозную свободу, могли организовать свои общины, а некоторые даже заняли видные государственные должности.

Расселение евреев после событий 1492 г.

Надо сказать, что в этом вопросе Баязид II не был первопроходцем. Еще Мехмед II Фатих, провозгласив Константинополь (в последствии – Стамбул) новой столицей своей империи, уже на третий день после взятия города выпустил воззвание ко всем жителям – вернуться в новую столицу, где было разрешено свободно селиться всем, и евреям в том числе, как и в других городах, с правом строить синагоги, открывать школы и беспрепятственно заниматься торговлей. Султан пригласил в Стамбул евреев Мореи (средневековое название полуострова Пелопоннес – остаток Византийской империи) и принимал евреев на военную службу. Его министром финансов был еврей Якуб, его лейб-медиком был Моисей Гамон. Так что вместе с «пиренейскими новостями» Баязиду II пришло удачное решение пригласить сефардов к себе.

В Османскую империю хлынула большая волна сефардов и португезов, среди которых преобладали ремесленники, торговцы, финансисты, промышленники, врачи и представители свободных профессий, много сделавшие для развития империи. Центрами поселения сефардов стали: Стамбул, Салоники (Балканский полуостров) и Измир (Смирна) в Малой Азии. Обладая немалым богатством и деловыми связями в Европе, сефарды заняли все ключевые посты в управлении еврейской общины в Османской империи. Зажиточные османские сефарды были щедрыми меценатами, открывали новые школы, библиотеки и типографии. Они занимали государственные посты, служили придворными банкирами и занимались сбором налогов. Султану Баязиду II приписывается фраза, оброненная в беседе с европейцем послом: «Не оттого ли вы почитаете Фердинанда мудрым королем, что он приложил немало стараний, дабы разорить свою страну и обогатить нашу?»

В XVI веке приток евреев (преимущественно марранов из Испании и Португалии) в Османскую империю продолжился. Многие из этих семей были финансистами и привезли с собой большие состояния. Самой известной из еврейских банковских семей в Османской империи XVI в. был банкирский дом Маррано Мендеса, который переехал под защиту султана Сулеймана Великолепного и обосновался в Стамбуле в 1552 г. Когда Альваро Мендес прибыл в Стамбул, он привез с собой 85.000 золотых дукатов. Семья Мендесов вскоре заняла доминирующее положение в государственных финансах Османской империи и в торговле с Европой.

Крупную карьеру сделал Иосиф Наси – турецкий государственный и военный деятель, герцог Наксосский, правитель Тверии, банкир, дипломат, адмирал, казначей и финансист. Другой сефард Соломон бен-Натан Ашкенази в 1572 г. фактически заведовал всей внешней политикой Турции при Селиме II. Лейб-медиком Мурада II состоял еврей Исхак-паша, с которого и начался ряд влиятельных евреев-придворных врачей. Мурад II даже сформировал особый корпус немусульман – «гхарибах» (gharibah), куда был открыт доступ и евреям, которые были освобождены от уплаты поземельного налога (харадж).

Евреи, жившие в Малой Азии и Восточной Фракии, выступали в XVI веке в качестве главных организаторов международной коммерции и морских перевозок в Леванте, внутренней торговле и организации ярмарок в Малой Азии и на Балканах. Видное место среди еврейских ремесленников занимали ювелиры, стеклодувы (особенно в Эдирне) и оружейники, прежде всего специалисты по изготовлению огнестрельного оружия (так как до прибытия сефардов в Османской империи не умели отливать пушки и делать порох).

Сефардов в Османской империи называли «мусави» – последователи пророка Моисея, а всем немусульманам было разрешено свободное отправление культа и жизнь по собственным религиозным законам. При Мехмеде II существовали следующие немусульманские общины (миллеты): греко-православная, иудейская и армяно-григорианская. Основные группы населения в Османской империи обозначались как «зимми» («покровительствуемые»), «люди Книги», «реайя» («пасомые», «стадо»), «кяфиры» («неверные», в основном христиане) и «яхуди» (евреи). Статус «зимми», под который подпадали христиане и евреи, по мусульманским законам, предусматривал известную терпимость турецких властей к «людям Книги» («ахль-уль-китаб»).

«Плавильный котел» многонациональности и мультикультурализма в Османской империи XV—XVII веков, которая переняла многие традиции и обычаи Византии, продолжал успешно работать и за какие-то 200 лет вывел Османскую империю в лидеры Востока, с чем были вынуждены считаться Европейские государства и Ватикан.

Аспект 3. Евнухи турецкого султана – наследство Византийской империи. Все знают такую экзотическую особенность турецкой жизни, как евнухи в гареме турецкого султана. Но мало кто догадывается о том, что на самом деле обычай держать в услужении евнухов достался Османской империи в наследство от… Византии (сюрприз!).

Евнухи – это была очень древняя практика. Уже 4000 лет назад правители Ассирии приказывали кастрировать высших чиновников, чтобы те не думали о захвате трона и основании собственной династии. Позже удалять мужчинам половые органы стали также в ритуальных целях. Ассирийцы считали, что богиня Ку-Баба дарит плодородие (позже культ переродился в почитание Матери богов Кибелы-Реи), но жрецы должны взамен жертвовать богине свои половые органы. После пунических войн с Ганнибалом этот восточный культ начали практиковать и в Риме. Там высоко ценили мужскую силу, поэтому запрещали гражданам республики и даже их рабам проходить кастрацию. Римскими жрецами Кибелы были исключительно иностранцы. Когда в IV веке новой столицей Римской империи стал Константинополь, то там тоже не чурались «азиатских» традиций – мощную фракцию при дворе составляли кастрированные чиновники. Евнух Нарсес прославился как полководец и дипломат, а в 532 г. он спас императора Юстиниана во время восстания «партий ипподрома».

К слову сказать, до появления евнухов в османской империи институт евнухов был весьма распространен в разных частях Света. Такие слуги в обязательном порядке были в гаремах и при дворах правителей Африки, Персии, Китая и других стран.

При османском дворе евнухи появились сразу же после падения Константинополя в 1453 г. во времена султана Мехмеда II Фатиха (Завоевателя). Но первоначально он использовал евнухов совсем для иных целей, руководствуясь многовековыми (!) традициями византийского двора. Дело в том, что противоречивость и разнонаправленность интересов византийских кланов всегда приводили к сложным и запутанным дворцовым интригам. Именно в результате этого, когда люди не могут объяснить сложность и запутанность ситуации со множеством разнонаправленных интересов, они всегда восклицают: «Ой, там такая Византия!» Соответственно, византийские императоры ни на кого не могли до конца положиться и быть уверенными в том, что человек их не предаст и не перебежит в лагерь заговорщиков. И они придумали создать себе целый институт верных и надежных людей, которые будут преданно им служить и которых будет сложно подкупить или переманить на свою сторону. И этими людьми для византийских императоров стали евнухи! Это, конечно же, было жестокое (в физическом плане) решение по отношению к людям, лично преданным византийскому императору, но именно такие люди стали еще одной надежной опорой императора во всех дворцовых интригах, и он реально мог им доверять без опаски. Вот эту традицию и перенял Мехмед II у византийцев.

Это потом, с конца XVII в. евнухи (от греч. Eunuchos – «охраняющий ложе») замкнутся исключительно на обязанностях обеспечения жизни сераля, где располагался султанский гарем. А поначалу евнухи при дворе султана до конца XVII в. имели серьезную власть. Существовала целая иерархия евнухов (это нам пригодится для дальнейшего понимания событий, связанных с кофе), основными из которых были:

• Кизляр-ага – Главный евнух султана. И главный человек среди черных евнухов (черные евнухи служили в гареме; их называли «Вязы»). Главный евнух имел своих слуг и рабов и даже свой гарем из девушек-рабынь. Мог попасть на встречу к султану в любое время;

• Капы-ага – самый главный человек среди белых евнухов (белые евнухи служили в разных частях дворца; их называли «Клещи»). Он управлял всеми рабынями и евнухами, которые были по статусу ниже него;

• Дефтердар-баши – управлял казной Османской империи (министр финансов). Имел в подчинении до 20 евнухов.

При поступлении в гарем евнухи получали новые имена – названия цветов. И огромные, уродливые и грозные стражи звались нежными гвоздиками, розами, нарциссами и гиацинтами. Считалось, что это наиболее приличествует тем, кто охраняет «чистых и благоуханных» жен султана.

Кизляр-ага – Главный евнух султана, был поверенным между визирями, гаремом, султаном и его матерью (Валиде). Он отвечал за порядок и безопасность султанского дворца и всегда имел свободный доступ к покоям повелителя (как камерарий, у которого были свои ключи от покоев папы римского). Тот, кто занимал должность главного евнуха, всегда был в курсе всех тайн как гарема, так и дворца и манипулировал этим себе на пользу. Этот человек был одним из самых значимых фигур в империи, его боялись и ненавидели одновременно, часто пытались как-то задобрить подкупом. И если Великий визирь – это был, фактически, Премьер-министр и Главнокомандующий «в одном флаконе», то Главный евнух султана (Кизляр-ага) был, фактически, выражаясь в современных терминах, руководителем администрации Президента.

Людвиг Дойч. Страж дворца (1904 г.)

Кизляр-ага следил за богатейшими вакфами (имущество, переданное государством или отдельным лицом на религиозные или благотворительные цели), через которые империя финансировала содержание священных городов Мекки и Медины, за вакфами нескольких сотен мечетей и личными вакфами женщин султана. Так, например, после смерти гречанки Василики, младшей жены султана Ахмеда I, в управление евнухов перешли… Афины. Управление собственностью ежемесячно приносило Кизляр-аге по 20.000 куруш (в пересчете на сегодняшние деньги – более $500 тыс.), что позволяло ему наладить широкую сеть коррупционных связей. В управлении Кизляр-аги находились также благотворительные фонды жены и матери султана. Он также ведал всеми финансовыми операциями султанш (об этом ниже). Валиде Султан (мать султана) советовалась с ним по вопросам назначения людей на должности.

Как правило, евнухами много столетий были как раз представители немусульманских народов (никогда ими не могли быть турки, так как мусульманам кастрация была запрещена Кораном), что делало их преданность султану еще надежней. Вы удивитесь, но именно Сулейман Великолепный стал родоначальником активного роста евнухов как в гареме, так и на османской службе. Конечно, до него во дворцах тоже были евнухи, но не в таких количествах. У владыки османов имелась целая армия евнухов и кастрированных стражей, численность которой в разные времена колебалась от 600 до 800 человек, но нас интересуют только главные евнухи, и скоро вы, уважаемые читатели, поймете почему. Поскольку у евнухов никогда не было детей и практически не было родственников в империи, то у султана не было сомнений в их верности.

В период XV—XVII веков главные евнухи были личными советниками пашей, визирей и самого султана. Кизляр-ага руководил разветвленной сетью соглядатаев во дворце и в столице империи, имел большое влияние и обладал огромной властью при османском дворе. Оскорбить такого важного, практически третьего человека в империи означало подписать себе приговор. Султаны их уважали, ценили и берегли. Например, когда рыцарями Мальтийского ордена был вероломно убит Сюмбюль-Ага, главный евнух при султане Ибрагиме I (по прозвищу «Безумный»), турецкий султан жестоко отомстил за его смерть – остров Крит, на котором проживали обидчики, был взят штурмом и всех пойманных рыцарей Мальтийского ордена казнили долгой и мучительной смертью.

На самом деле некоторые мужчины специально становились евнухами, чтобы занимать высокие чиновничьи посты, быть богатыми и влиятельными. Институт евнухов в Османской империи – это был своего рода «социальный лифт» для инородцев и людей способных, но невысокого социального происхождения. Али-Паша был первым евнухом, который занял почетное место Великого визиря во времена султана Баязида II. Еще при Сели́ме I (по прозвищу «Яву́з», т.е. «Грозный») он был вторым евнухом дворца и главным казначеем, а при Сулеймане I Великолепном он стал Великим визирем.

Евнухи были неплохо обеспечены, получая жалованье и отдельно годовое содержание. Имелись у них и свои негласные статьи дохода. Евнухи составляли особое торговое товарищество, напрямую общались с греческими и армянскими купцами, а также с евреями-финансистами. Они проворачивали огромные и успешные сделки, устанавливая цены на нужные гарему товары и драгоценности – закупали их у «придворных» купцов и перепродавали женщинам гарема.

Евнухи также брали взятки и подношения, ничем не отличаясь от других взяточников Османской империи, где царила поистине чудовищная коррупция. Они получали подарки не только от своего повелителя, но и от просителей. Фаворитки султана могли повлиять на решение того или иного вопроса в пользу просителя. Но «выйти» на них можно было за хорошую мзду, врученную евнухам, которые специально создали сложную систему отношений с внешним миром.

М. И. Кутузов в молодые годы. Неизвестный художник

Комичный случай произошел с Михаилом Илларионовичем Кутузовым, будущим фельдмаршалом и победителем Наполеона в кампании 1812 г. Прибыв в качестве главы дипломатической миссии в Стамбул, он собрал информацию о вкусах и пристрастиях фавориток султана и, наладив отношения с евнухами, проник в Великий сераль. Знаменитый полководец был человеком мужественным и рискнул один войти в сад гарема. Там владевший турецким языком Кутузов красноречием и драгоценными украшениями, точно рассчитанными на вкус каждой высокопоставленной дамы, покорил их и высказал свою просьбу. О продолжительной беседе с «розами султана» стало известно не только султану, весь Стамбул был потрясен такой дерзостью иностранного посла, что грозило вылиться не только в разрыв дипломатических отношений между Османской и Российской империями, но могло перерасти и в кровавую расправу над российской дипмиссией. Тогда испуганный Кизляр-ага, оправдываясь перед султаном Селимом III, был вынужден назвать бравого военного офицера и добропорядочного отца семейства Кутузова… главным евнухом императрицы Екатерины II! Это вызвало тогда бурю веселья в русском посольстве, но главное было сделано: все вопросы были улажены за неделю, а полученные условия мира были чрезвычайно выгодными для России.

Однако в истории с евнухами была еще пара важнейших моментов:

Момент 1-й. Мучительным последствием кастрации было то, что почти все евнухи страдали недержанием мочи. Как утверждали очевидцы и указывает в своих записях турецкий автор XVII в. Кятиб Челеби: «Приближение евнуха всегда можно было узнать издалека по сильному аммиачному запаху, исходящему от него. Понять, что в помещении есть евнух, можно было по запаху. Запах от него исходил даже на улице». Из-за этого евнухи вынуждены были носить огромные подгузники из тряпок. Для того чтобы помочиться, употреблялась серебряная трубочка, которую евнухи носили в своих тюрбанах.

Момент 2-й. Понятно, что потеря «мужских достоинств» влияла на физиологию евнухов и их поведение. Всем известно, что из-за изменения гормонального фона евнухи становились полными (и конечно, не были такими стройными, как их показали в знаменитых турецких сериалах), голоса у них становились похожими на женские (и даже писклявые), исчезал волосяной покров, у них проявлялись женственные черты лица и строение тела, да и по характеру многие из них приближались к женщинам – были очень эмоциональны, легко обижались, любили сплетни, ценили богатых и влиятельных людей, были падкими до подарков и любили наряжаться в красивые одежды. Но был еще один важный аспект – утрату любовных наслаждений «стражи гарема» восполняли другими радостями жизни. Они были тонкими гурманами, получали удовольствие от музыки и танцев, любили слушать сказки и пение птиц, водившихся на территории султанского дворца. И вообще евнухи считались наиболее тонкими ценителями всего необычного и экзотического. Чтобы заглушить тоску и восполнить «пустоты тела», евнухи иногда использовали легкие дурманящие средства – кальяны с примесью опия и другие химико-пищевые развлечения. Вот именно на этом их и поймал один шустрый наместник одной далекой османской провинции, что было им эффективно использовано для успешной «прописки» и дальнейшего распространения кофе в Османской империи. Но об этом мы подробно расскажем ниже.

Аспект 4. «Женский султанат» в Османской империи. Это был удивительный период в истории Османской империи! Основные события «Женского султаната» (Kadinlar Saltanati) происходили с 1520 по 1683 годы. Распиаренные во всех СМИ турецкие сериалы: «Великолепный век», «Империя Кёсем» и «Хюррем Султан» практически никак не отразили блеска, величия и неожиданных поворотов исторической судьбы многих реально живших персонажей этого времени, особенно женщин. А ведь не зря этот период называется всеми историками именно «Женским султанатом», потому что он ознаменовал собой историю Османской империи (которую даже тогда называли «Империя Тахты») за повышенную роль женщин султана как во внутренних, так и во внешних делах Османской империи, где роль женщин в это время активно распространялась даже на политику. Гарем – место, отведенное для жен, наложниц и служанок – стал главным местом, где принимались важные решения, влиявшие на жизнь всей Османской империи.

Сам термин «Женский султанат» происходит от влияния, которое женщины приобрели при дворе султана Сулеймана I Великолепного (1494—1566). До правления Сулеймана I женщины играли традиционные роли жен и матерей. Они были ограничены ролями в домашнем хозяйстве и не имели возможности влиять на политику султана и принимаемые им решения. Такова была устоявшаяся традиция. И не только на Востоке, но и везде. Но с захватом Константинополя всё изменилось… И тут мы снова должны вернуться в 1453 год.

Захватив Константинополь и распространяя свой завоевательный успех уже на территории Европы, турки вдруг неожиданно осознали, что из обычного государства-завоевателя земель в Малой Азии они, что называется, «перешли в высшую лигу» и заняли новое и непривычное для них пока место среди мировых держав. Теперь Османскую империю никак нельзя было сравнивать ни с Египтом, ни с Сирией, ни с Ливаном или иными арабскими государствами. Мехмед II, Завоеватель Константинополя, был официально женат на девушке из большого и многочисленного клана Дулкадиридов. С ростом новых земель Османской империи в Европе росли также аппетиты, требования и капризы родственников клана Дулкадиридов, с которыми Мехмеду II все труднее было справляться – такой практики у него прежде не было, а территорий становилось все больше и сопротивляться попыткам многочисленных родственников влиять на решения султана становилось все сложнее. И такая маета продолжалась до восшествия на престол султана Сулеймана I Великолепного в 1520 году.

И вот тут Сулейман сломал турецкую традицию и объявил, что официальному браку он предпочитает жен-наложниц, которых он будет сам себе выбирать. Сделал он это, вероятно для того, чтобы избавить себя от многочисленных родственников своих жен, и чтобы не допустить излишнего влияния на султана соперничающих кланов. С тех пор турецкие султаны сами были вольны выбирать себе жен-наложниц и избавили себя от семейно-клановых пут, получив одновременно большое пространство для выбора красивых, интересных и умных женщин, в чьем обществе им было намного приятнее проводить свое время. Сераль (дом счастья) был священным местом в гареме и особым местом в Османской империи. Попасть сюда могли только избранные люди – султан, члены его семьи, в частности, подрастающие шáхзадé (наследные принцы) и, конечно же, определенная категория слуг, главными из которых были евнухи.

Сулейман I Великолепный (Кануни) отменил традицию женитьбы принцев (шáхзадé) до их восхождения на османский престол и сделал своей законной женой Хюррем-султан – известную теперь всем Роксолану. Именно со времен султана Сулеймана I Великолепного женщины (по крайней мере в элите османского общества) получили большие, пусть и неписанные, права. Сулейман I был одним из самых успешных правителей в истории Османской империи. Во время его правления Османская империя находилась на пике своего экономического, военного и политического процветания. В этот период женщины играли видную и важную роль во многих элементах османского общества и за пределами гарема. Немецкий священник Соломон Швейгер, посетивший Стамбул в конце XVI в., написал: «Турки правят миром, а ими правят женщины. Турецкие женщины, как никакие другие, развлекаются и путешествуют».

Штефан Седлачек. Сцена в гареме

(иллюстрация из открытых источников)

В период «Женского султаната» жена султана (Хасеки Султан) или мать султана (Валиде Султан) получили огромные права и даже имели финансовую самостоятельность – они могли вести торговые и финансовые дела, а заработанные средства являлись их собственностью. И так продолжалось на протяжении последующих 150 лет! Закончился период «Женского султаната» со смертью в 1683 г. Турха́н Хатидже́-султа́н – последней представительницы периода «Женского султаната» – жены османского султана Ибрагима I Безумного и матери султана Мурада IV (по прозвищу «Кровавый»). Валиде Султан имела большое влияние на все дела Османской империи, двор султана и многие назначения чиновников. Именно по инициативе Турхан-султан, пробывшей Валиде 35 лет, на пост Великого визиря в 1656 г. был назначен небезызвестный Мехмед Кёпрюлю (европ. «Кольпили»). Это назначение и стало концом «Женского султаната» в Османской империи.

Итак, что мы имеем на протяжении XV—XVII веков? Османская империя в каком-то смысле заменила собой павшую Византию, и многие традиции и правила, особенно те, что касались жизни султанского двора и османской элиты, были восприняты завоевателями Константинополя и частично перенесены на турецкую почву.

Использование турками-османами знаний, навыков, технологий, опыта, механизмов и специалистов Византийской империи явилось той «цивилизационной катапультой», которая за короткий исторический период вывела Османскую империю в разряд держав мирового уровня.

Османская империя оказалась такой же «всеядной», многонациональной и мультикультурной, как и Византийская империя, что позволило ей развивать все внутренние общественно-политические и экономические процессы цивилизованно и не скатываясь в махровую политическую или религиозную архаику.

В практике султанского двора появился новый, независимый и авторитетный институт евнухов, обладавший большим влиянием на все процессы в обществе. К мнению евнухов прислушивались представители всех слоев общества. Европейские монархи не имели такого специфического института, но в Османской империи евнухи стали реальной, независимой ни от кого силой и надежной опорой султана в сохранении его власти.

Период «Женского султаната» – это, фактически, период фавориток султана, независимых от мнения дворцовых кланов и мало связанных с султанскими родственниками. Это так было похоже на нравы Византии и нравы, царившие при королевских дворах Европы того времени!

Все вышеперечисленные аспекты жизни создали прекрасные предпосылки для восприятия османской элитой такого экзотического напитка, как кофе. И теперь, когда вы немного погрузились в атмосферу Османской империи XV—XVII веков, мы возвращаемся к кофе.

Турки говорят: «Путь кофе в Турцию был освящен самим Аллахом!» Но они так говорят, благоговея перед напитком и бережно храня все истории и традиции, связанные с кофе в Турции. А мы расскажем вам историю, которая реально подтверждает эту турецкую истину. Но поскольку наше повествование будет похоже на захватывающий приключенческий роман и дворцово-политический квест, то для бóльшей интриги мы поменяли местами ход развития сюжета. Так интересней!

История кофе «по-турецки» началась 500 лет назад в эпоху правления Сулеймана I Великолепного, которая явилась вершиной и самым ярким эпизодом в истории Османской империи. Вот, что обычно пишут про кофе в годы правления Сулеймана I:

«В середине XVI века наместник Йемена Оздемир-паша привез зерна кофе в подарок султану Сулейману Великолепному и предложил султану попробовать кофе. Его вкус настолько поразил султана, что тот приказал учредить в Стамбуле „места для испития кофейного напитка“. Вскоре пить кофе стало модным при турецком дворе, и после этого кофе распространился по всей империи. Как водится, мода из дворцов шагнула на площади, и в 1564 году в Стамбуле открыли первую кофейню».

На этом месте все блогеры и Интернет-ресурсы, рассказывающие о кофе, завершают свое повествование об этом эпизоде в истории Османской империи. Нам удалось немножко покопаться в документах и хрониках, поэтому мы с вами, уважаемые читатели, пойдем намного дальше стандартной исторической байки и восстановим события этого эпизода с новыми деталями и нюансами. И как вы понимаете, всё было немножко не так. А точнее, совсем не так! Всё было намного интересней и, как всегда, по-восточному затейливо! Там была своя «Византия»…

В процессе завоевания османами арабских земель под власть турецкого султана перешла важная для всех мусульман область – провинция Хиджаз, где находились города Мекка и Медина. Эта область имела большое политическое значение, как колыбель ислама, и была источником легитимности правления турков-османов. Сулейман I превратил новую территорию в Хиджазский вилайет (провинция первого уровня Османской империи, т.е. особой важности), и это накладывало на наместника провинции (валѝ) не только особый статус, но и большую ответственность.

Вилайет Хиджаз (иллюстрация из открытых источников)

В 1547 году наместником в Хиджазский вилайет был назначен Оздемир-паша, энергичный и волевой, как говорили еще в СССР, «крепкий хозяйственник», который должен был обеспечить экономический подъем новой провинции. Но у него была и другая задача – Оздемир-паша должен был вербовать местных жителей в войска и отправлять их на завоевание восточной Африки, что у него не очень успешно получалось. За пределами больших и малых городов в Хиджазе османская власть была слабой (только Медина и Джидда имели постоянные гарнизоны), да и набранные войска нужно было отправлять за тридевять земель с неочевидным результатом успешного похода. Зато через порт Джидду по Красному морю шел важный торговый путь из Йемена, который Оздемир-паша хотел взять под свой контроль (не забываем – «крепкий хозяйственник»! ), и для этого войска надо было отправлять не в земли восточной Африки, а на юг Аравии – в Йемен. И недалеко, и успех военной кампании гарантирован, и личное обогащение наместника получит реальную перспективу! Прекрасный план! Но для его реализации требовалось получить в Стамбуле и согласие султана на изменение планов, и деньги на эту кампанию, и хорошо бы воинов заполучить бесплатно!

Здесь нам стоит прервать наше повествование о размышлениях наместника Османской империи и сделать еще одну ретроспективу на пару столетий назад до описываемых событий. В то время как Византийская империя в конце XIII века продолжала уверенно и безвозвратно терять свои территории в Малой Азии под натиском молодых и пассионарных турок-османов, остатки империи, располагавшиеся на Ближнем Востоке и особенно Египет, постепенно уходили в самостоятельное и не всегда успешное политическое плавание. Тем более, что жизнь на мусульманском Востоке сильно усложнилась из-за присутствия там крестоносцев с их уже потерявшими к концу XIII века исторический импульс 7-м, 8-м и 9-м крестовыми походами.

Как и положено молодым государствам, неожиданно получившим независимость от многовекового политического гегемона, они с энтузиазмом принялись свергать одних правителей и возводить на трон других. Не избежал этой участи и Египет, где еще в 1250 г. в результате захвата власти мамлюками, свергнувшими династию Айюбидов, возник Мамлюкский султанат. Но мамлюки, как ребята воинственные, на этом не остановились и решили отжать (насколько это было возможным) и другие оставшиеся «бесхозными» земли. Таким образом, они прошли по побережью Красного моря, захватили порт Джидду, присоединили территории, на которых располагались Мекка и Медина и дошли до Йемена, где их завоевательный пыл иссяк. Поэтому они просто договорились с йеменскими кланами, управлявшими огромными территориями, о протекторате и заключили с ними союз о любви и дружбе (по аналогии с тем, как в свое время Римская империя, не сумев завоевать Армянское и Боспорское царства, просто заключила с ними военно-политические союзы и даже налогами не обложила). Власть египетских султанов во многих районах была номинальной, и там вполне самостоятельно правили представители местных кланов – от вождей племен до духовных авторитетов (шарифов, факихов и мансабов). И на протяжении последующих 200 лет Йемен жил своей жизнью и под руководством трех крупнейших йеменских кланов успешно отбивался от морских разбойников и в особенности от назойливых португальцев.

В 1453 г. османы завоевали Константинополь и продолжили свои завоевания уже на европейских территориях павшей Византии, т.е. османам было просто некогда заниматься территориями Ближнего Востока, чья очередь быть завоеванными настала в начале XVI века. После прихода к власти Селима I политическое сотрудничество Османской империи и мамлюков закончилось, и в 1517 г. египетский султанат был покорен Османской империей. Несмотря на то, что Египет при этом получил автономный статус (османы сохранили мамлюков, как правящий класс в Египте), новой провинцией управляли турецкие наместники – паши. В течение следующих десятилетий, до превращения Йемена в османский вилайет, территория страны была поделена на сферы влияния трех государственных образований:

• Зейдитский имамат контролировал Северный Йемен и постепенно расширял свою власть на юг;

• Уцелевшие эмиры Тахириды владели разрозненными крепостями и прилегающими к ним районами в Южном Йемене со столицей в Адене;

• Промамлюкский эмир и его союзники контролировали Забид и Таиз, но формально заявляли о себе как о представителях османского султана.

Йемен времен Мамлюкского султаната

(иллюстрация из открытых источников)

Лишних войск у османов не было, чтобы оставить на новых территориях Аравийского полуострова постоянные гарнизоны, которые расположились только в Медине и Джидде, поэтому, несмотря на то что все территории Йемена входили в состав Османской империи в статусе вассальных княжеств, наиболее самостоятельные правящие кланы проявляли открытую непокорность и начали проводить свою независимую политику, что грозило серьезными неприятностями власти османов в Йемене. Так, тахиридский наместник Амир Мурджан, контролировавший Аден, пытавшийся ранее снискать расположение Селима I и не получивший желаемого расположения, повернулся к португальцам. В марте 1524 г. он официально признал над собой сюзеренитет Португалии, а в феврале 1530 г. даже подписал с португальцами новый договор, в котором вновь признал себя вассалом короля Португалии и обязался платить дань. По условиям договора 1530 года аденские торговые суда получили свободу навигации в Индийском океане при условии, что они не будут поставлять товары в порты Османской империи. Это было уже открытое неповиновение и непозволительная дерзость. К тому же под властью тарихидского эмира находился Аден, потеря османами которого была просто недопустима!

Аден, расположенный у входа в Красное море, был главным центром южного торгового пути мусульманского мира при переходе товаров с моря на сушу. На его складах хранились горы имбиря, корицы, перца, сандаловое и эбеновое дерево, ладан, бальзам, мускус, слоновая кость, жемчуг, рубины, алмазы, золотой песок, китайский шелк и олово. Из Адена караваны уже шли через Аравийскую пустыню в Дамаск и выходили на восточное побережье Средиземного моря – в Тир и Сидон. Второй сухопутный путь из Адена вел по берегу Красного моря через Джидду в Суэц, откуда товары доставлялись в Александрию – крупнейший порт Средиземноморья на протяжении почти тысячи лет.

Но Аден был непростой и труднодостижимой целью не только для османов. Он мешал Альфонсу де Альбукерки (португальский адмирал и главный архитектор Португальской империи, первой европейской колониальной империи Нового времени, прозванный европейцами Великим Албукерком) как соринка в глазу, будто заноза в теле его государства. Альбукерки трижды (с 1503 по 1512 гг.) пытался взять Аден, но безуспешно. Построенный на вершине вулкана, посреди прибрежного горного хребта, обнесенный крепкими стенами город контролировал вход во «Врата скорби» – Баб-эль-Мандебский пролив, через который поступала в Европу бóльшая часть азиатских товаров. Из Абиссинии проливом доставлялись рабы, слоновая кость, кофе, продовольствие для города. Через проход в горах везли пряности и вели прекраснейших арабских лошадей. В Аден со всего Дальнего Востока и Индии прибывали разнообразнейшие и ценнейшие грузы: большие партии перца, гвоздики, муската, тонкого гуджаратского хлопка, китайского фарфора и шелка, а также других экзотических товаров. Поэтому османам, как правомерно рассуждал Оздемир-паша, просто необходимо было заполучить Аден в свое полное и безоговорочное владение. И без всяких там протекторатов и прочих вольностей местных правящих кланов. И вот теперь мы возвращаемся в Хиджаз к размышлениям нашего наместника.

Сулейман Великолепный был сложным и непредсказуемым правителем. И находиться с ним в хороших отношениях было принципиально важно хотя бы для сохранения собственной жизни, не говоря уже о том, чтобы не выполнить его фирман (письменный указ) и остаться в живых. Поэтому Оздемир-паша не придумал ничего лучше, чем преподнести султану необычный подарок, и в 1553 г. привез в Стамбул кофейные зерна. Турки к этому времени были уже знакомы с зернами кофе, но употребляли они их своеобразным способом, который не давал того наслаждения, которое мы все сейчас знаем. Оздемир-паша преподнес «волшебные йеменские зерна» и предложил султану попробовать необычный напиток, который он сам приготовит для султана совершенно иным, никому еще неизвестным способом.

Сулейман I Великолепный и Роксолана. Европейская гравюра

Но хитрый царедворец обставил свое предложение с пышностью большого представления во дворце у султана, куда были также приглашены Великий визирь, Хасеки Султан (Роксолана), Валиде Султан (мать султана), Главный евнух (Кизляр-ага), муфтии (высшие духовные лица) Стамбула, визири и многие представители знатных османских родов. Представление удалось на славу! Оно длилось больше 3 часов, в течение которых Оздемир-паша собственноручно готовил для султана кофе из зерен, рассказывая всем историю кофе и разъясняя суть процесса. Ему помогали 40 слуг, которые разливали кофе по маленьким чашечкам «финджан» и разносили его гостям. Кстати, так появился новый «стандарт приготовления кофе во дворце» – его должны были готовить и разносить гостям обязательно 40 слуг.

Османские кофейные чашки «финджан».

Традиционный турецкий кофе

Главный «промоутер кофе» был великолепен! Он читал стихи, рассказывал забавные истории о кофе и отвечал на вопросы гостей. Весь процесс сопровождала необычная для султанского дворца арабская музыка, которую исполняли специально привезенные наместником арабские музыканты. Ну, вы представляете себе пышность султанского дворца, изысканность этой церемонии и впечатление, которое Оздемир-паша произвел на всех присутствующих! Вкус нового и необычного напитка поразил султана и пришелся ему по вкусу. И на этом, кажется, можно было бы ставить точку, но как раз с этого момента всё самое интересное только начинается!

Во-первых, вкус нового напитка, хоть и понравился Сулейману Великолепному, но не стоит забывать, что султан, как и другие гости этого дворцового действа были сливками имперской столицы – людьми, искушенными в экзотике, и многие из них были пресыщены различными необычными новинками, которыми их и столицу империи почти каждый день пытались поразить кто-то из приезжих купцов или иностранцев. Поэтому сказать, что кофе вызвал ажиотаж… Не будем лукавить – вызвал! И еще какой!.. Но этого оказалось недостаточно для того, чтобы кофе начал свое победоносное шествие по османской столице и продолжил свое триумфальное завоевание Османской империи. Потому что существовали еще «во-вторых» и самое главное – «в-третьих»…

Во-вторых, присутствовавшие на приеме муфтии были не в восторге от нового напитка и не одобряли его употребление (по многим причинам, о которых мы расскажем ниже).

В-третьих, стандартная «болезнь царедворцев» – зависть! Столичные царедворцы и чиновники ежедневно толпились у трона, пытаясь выцыганить у султана новые должности, привилегии, одобрение их поступков или даже просто благосклонную улыбку, а тут «этот… приехал с окраины империи и сразу – в дамки»! Так не пойдет!

И на Оздемира-пашу начался «накат». Султан ждал от него бравурного отчета о том, как успешно набираются войска для похода в страны восточной Африки. Муфтии с подозрением и опаской смотрели на новый напиток «qahwah», который переводился с арабского буквально «вино из бобов». А вино, как мы знаем, было запрещено Кораном. С разных сторон в уши султану посыпались всевозможные обвинения и наветы от интриганов и завистников. В общем, не такой реакции ожидал Оздемир-паша. Ситуация начала попахивать «шелковым шнурком» (шелковый шнурок султан присылал тому чиновнику или царедворцу, который по мнению султана не справился с поставленной задачей, виновен и его следует этим шнурком задушить). Конечно же, наместник не мог рассчитывать на быструю победу с первого раза. В столице империи всё всегда не так просто и не так быстро! Но у него в рукаве было заготовлено несколько козырей, которые он и пустил в эту азартную дворцовую и, не побоимся сказать, смертоносную игру. И тут нам надо вспомнить аспект №3 – евнухов.

Поскольку евнухи считались наиболее тонкими ценителями всего необычного и экзотического, то для главного евнуха Кизляр-аги Оздемир-паша устроил еще одну «промоушен пати» (promotion party) с дегустацией напитка в более утонченной обстановке. Перед подачей кофе, комнату окуривали ладаном, подавали благовония из розовой воды, рахат-лукум со вкусом розы, а в сам кофе добавляли кардамон. Евнухи султанского дворца были очарованы таким экзотическим напитком и восприняли его «на ура»! Все следующие дни, что Оздемир-паша оставался в Стамбуле, он лично обучал султанских евнухов всем правилам и тонкостям кофеварения, и они стали в Османской империи первыми «носителями компетенций» в этом деле.

На той встрече с евнухами был еще один важный момент. Вспомним, что последствием кастрации было то, что почти все евнухи страдали недержанием мочи, и евнуха всегда можно было узнать издалека по сильному аммиачному запаху, исходящему от него. Сами евнухи испытывали сильные моральные неудобства от этого факта и вынуждены были носить огромные подгузники из тряпок. На этой же «promotion party» Оздемир-паша презентовал евнухам замечательную новинку – «кемер памук-бэз» (kemer pamuk-bez) – матерчатый пояс из хлопка, фактически, аналог сегодняшних подгузников для младенцев. Пояс был сделан из чистейшего египетского хлопка и нежнейших сирийских тканей, что привело в восторг всех евнухов. И сейчас даже трудно сказать, что было решающим в вопросе «прописки» кофе в Стамбуле – изысканность нового экзотического напитка, что так высоко оценили евнухи, или второй подарок наместника евнухам.

За то, что евнухи будут настойчиво советовать и рекомендовать всем употребление кофе Оздемир-паша взял на себя обязательство поставлять евнухам дворца столько кофе, чтобы они никогда больше не испытывали в нем недостатка. А матерчатые пояса из хлопка будут привозить в Стамбул ливанские купцы и вот за это евнухи готовы были сами платить из своих средств. И «процесс пошел».

Теперь посмотрим на аспект №4 – «Женский султанат». Здесь наш шустрый наместник расстарался во всю! Уже евнухи с его подачи устроили в гареме «promotion party» и взялись обучать Роксолану и других наложниц всем правилам и тонкостям кофеварения. Евнухи хоть и стали мастерами в этом деле, но Роксолана была тем еще хитрым царедворцем и искушенной женщиной, поэтому она придумала и ввела в дворцовый этикет особое правило, по которому самый вкусный и желанный кофе султану могли готовить только его любимые жены и наложницы.

Джон Фредерик Льюис. Приготовление кофе (1857 г.)

Не забываем также про то, что в период «Женского султаната» жена султана (Хасеки Султан) и мать султана (Валиде Султан) имели финансовую самостоятельность – они могли вести торговые и финансовые дела, а заработанные средства являлись их собственностью. С подачи Оздемира-паши женщины предоставили права на торговлю зернами кофе своим «придворным» купцам и поделили всю территорию империи между собой: матери султана достался Стамбул, а Роксолане достались все остальные земли империи – теперь доля от продажи кофе на этих территориях принадлежала двум самым близким султану женщинам. К тому же, благодаря новым традициям, которые Роксолана завела при дворе османского султана, кофе начал активное продвижение по всем домам стамбульской элиты.

Даже если мы остановим наше повествование здесь, то любому читателю станет понятно, что судьба «прописки» и распространения кофе в Османской империи была решена. Авторитет евнухов и влияние Роксоланы на султана были для кофе надежным пропуском на рынки и в дома Османской империи. Но не таков был наш энергичный наместник! У него в рукаве еще оставались козырные карты, которые он уверенно и удачно пустил в ход на других игорных столах этого опасного и непредсказуемого стамбульского дворцового казино.

Вспомним аспект №1 – подражание Византийской империи. Турки прекрасно помнили о таком преимуществе Византийской империи, как государственная монополия на производство бумаги, шелка, стекла и т. д. И туркам-османам приходилось в свое время выкладывать немалые денежки за товары, которые монопольно производились в Константинополе. С тех пор османы уяснили одну важную истину – если какое-либо государство обладает монополией на что-либо, то сам этот факт уже выводит такое государство в лидеры рынка и предоставляет ему массу дополнительных сопутствующих преимуществ. Поэтому Оздемир-паша запросил аудиенции у Дама́т Русте́м-паши, бывшего в то время Великим визирем султана Сулеймана I. К слову сказать, Великий визирь был по происхождению хорватом, что не помешало ему стать зятем Сулеймана I Великолепного и Роксоланы (он был женат на их дочери Михримах-султан), т.е. совсем не посторонний человек для трона и правящей семьи!

Целью аудиенции было разъяснить Великому визирю все преимущества и выгоды получения монополии на кофе при завоевании Йемена. Эта аудиенция была по смыслу, возможно, самой важной для решения всех вопросов, с которыми Оздемир-паша приехал в Стамбул, поэтому она была предварительно подготовлена большим (уже!) другом наместника Кизляр-агой и была обставлена по высшему разряду уже самими евнухами со всеми известными приватными деталями (так, как им понравилось): перед подачей кофе комнату окурили ладаном, подали благовония из розовой воды, рахат-лукум со вкусом розы и в кофе добавляли кардамон. Кстати, именно такая подача кофе станет потом основным дворцовым кофейным ритуалом.

Был теплый июльский вечер, Рустем-паша был радушным хозяином, приятным собеседником и общался с наместником, как со старым другом. Аудиенция у Великого визиря развивалась неспешно и обещала гостю положительный исход, как вдруг Великий визирь задал неожиданный и коварный вопрос: почему Оздемир-паша сам не представил свой план султану? Любой другой посетитель, умиротворенный теплым приемом в доме хозяина, наверное бы растерялся, стушевался, у него забегали бы глаза, пытаясь скрыть хитрый план гостя. И на этом аудиенция у Великого визиря могла бы бесславно закончиться (о, эти «дворцовые» шахматы с непредсказуемыми ходами игроков!) Но не таков был наш молодец-удалец! Наш хитрый царедворец «скромно» ответил, что приберег эту идею как подарок именно для Великого визиря, чтобы тот сам посоветовал Сулейману Великолепному этот план. Оздемир-паша знал, что делал! Еще Бернардо Навагеро, бывший венецианским послом в Стамбуле в 1553 г., писал в своих воспоминаниях: «…Для Великого визиря Рустема-паши нет большей похвалы, чем тот факт, что султан Сулейман считает его ценным и мудрым советником». Так что наш наместник точно знал, в какое место надо бить! Он умел играть в эти «дворцовые» шахматы.