Читать книгу Семь горных воронов - Ванда Алхимова - Страница 10
Глава 10
ОглавлениеУтром ко двору прибыл король Приморья Лиран Быстроногий. Прозвище свое он получил вовсе не за рекорды в беге, а за владение прекрасными кораблями, равных которым не было во всем Королевстве. Эти стремительные парусные суда успевали везде и всюду, а сам Лиран слыл не только умным и проницательным королем, но еще и опытным капитаном.
Отец Эннобара даровал отцу Лирана право на свободное владение своими землями в тесном союзе с Тамвротом за то, что тот поддержал его во время битвы у Каменной реки. С тех пор Лиран всеми силами стремился выказывать Эннобару уважение и дружбу, прекрасно понимая, что Приморье всего лишь часть Тамврота и вся его королевская власть держится благодаря помощи могущественного соседа. Который в любой момент может напомнить Лирану о том, что его отец был всего лишь вассалом.
Когда Старший Ворон явился просить руки средней дочери Морны, Лиран одновременно обрадовался и забеспокоился. Породниться с родом Воронов, одним из четырех великих родов, было почетно, но вместе с тем и опасно: про миледи Воронов шла дурная слава, а после кончины Аодха род остался без главы. Таким главой со временем должен был стать старший сын, который уже подавал блестящие надежды при дворе, да еще и настолько вошел у Эннобара в милость, что тот назначил его Хранителем Печати, фактически сделав своей правой рукой.
Лиран прекрасно понимал, что Эннобар сам хочет закрепить связь с родом Воронов через брак одного из сыновей Аодха и своей средней дочери Лорны. Потому Лиран некоторое время тянул с ответом, стараясь выяснить настрой Эннобара. Однако король поддержал выбор Старшего Ворона и освятил брак у алтаря, что было не только жестом почета, но и фактически делало Эннобара вторым отцом для брачующихся.
Лиран понимал его стремление скрепить государственные связи кровным родством, а потому с охотой отдал Морну будущему главе рода Воронов. Правда, впоследствии выяснилось, что миледи Воронов своего согласия на брак не давала и Старший женился если не вопреки ее воле, то и никак не по согласию. Это сулило неприятности.
Вот почему, явившись на совет к Эннобару, Лиран со своим старшим сыном, принцем Куленом, сразу отправился в покои Старшего Ворона. Зятя он на месте не застал, зато сразу же попал в объятия счастливой Морны.
– Отец, я так рада! – дочь ластилась к Лирану, не знала, куда его посадить и как приветить. Даже расплакалась.
– Ну, развела сырость, – притворно поморщился Кулен, хотя и сам сиял от радости.
– Ничего, дочери Приморья сырости не боятся, – заступился за нее Лиран. – А где твои сыновья?
– Приведи детей! – крикнула Морна воспитательнице.
Лиран залюбовался дочерью: в материнстве она расцвела и стала еще красивей. Тем временем привели внуков, глазастого шестилетнего Ангуса и пухлощекого крепыша Альпина.
Лиран усадил обоих мальчиков к себе на колени и принялся расспрашивать о делах. Альпин, отвыкший от него, надулся и молчал, а Ангус пытался подражать любезным ответам взрослых. Потом Альпина заинтересовало ожерелье деда: одна из подвесок представляла собой фигурку дельфина, усыпанную сапфирами. Малыш стиснул ее в пухлом кулачке и стал играть, воображая, что дельфин плывет по волнам.
– Мне кажется или ты чем-то озабочена? – спросил Лиран у дочери.
– Да как сказать… – Морна машинально взялась за свой большой живот. – Вроде все хорошо. Но говорят о войне…
– О ней говорят, сколько я себя помню, – рассмеялся Лиран.
Когда он смеялся, то становился очень привлекательным, не зря про его романтические похождения до сих пор сочиняли баллады.
– Кстати, как у тебя наладилось с миледи Воронов? – спросил Лиран.
Морна опустила глаза.
– Пока она меня не навещала. Я видела ее только на пиру, когда она приехала, но сидела далеко и рано ушла, мне сейчас тяжело пиры выносить.
– Это плохо, – помрачнел Лиран, поглаживая пыхтящего Альпина по голове. – Миледи Воронов ничего не делает просто так. Значит, не простила сыну женитьбы.
– Отец, не говори так, мне страшно.
Морна побледнела.
– Я сам побеседую с миледи. – Отец сжал ее руку. – Сегодня мы все отправляемся на королевскую охоту, и миледи выразила желание ехать с нами. Там я найду удобный случай и постараюсь с ней примириться.
– Я ее боюсь, – призналась Морна. – Когда я на нее смотрю, у меня мурашки по коже. Как она может так молодо выглядеть в свои-то годы? И этот ее ледяной взгляд…
– Горный воздух известен своими целительными свойствами. – Лиран передал по очереди внуков воспитательнице, поднялся и нежно поцеловал дочь в лоб. – Не беспокойся, я теперь здесь и не уеду, пока не уверюсь, что миледи Воронов настроена мирно.
* * *
Красный и Дикий Ворон стояли в конюшне. Дикому обязательно хотелось лично увидеть, как кузнец проверит подковы у его огромного и злющего серого жеребца. С кузнецом он сцепился в первые же минуты, и теперь они злобно поливали друг друга отборнейшей бранью с таким жаром, что отовсюду сбежались конюхи, чтобы послушать перебранку.
– А ну-ка прикрой свою сточную канаву, дерьма кусок, говенный рот! – костерил кузнеца Дикий Ворон.
– Да чтоб тебе хребет по позвонку рассыпали и не собрали! – разорялся в ответ кузнец. – Да чтобы тебе за такие слова все свои кишки наружу выблевать!
Они так орали, что в конце концов явился начальник конюшни и пригрозил вызвать стражу, если оба не уймутся. В итоге лорд и кузнец расстались неимоверно довольные друг другом. Дикий Ворон оценил мастерство кузнеца и щедро заплатил тому за труды.
– Не возьму в толк, отчего у тебя такая страсть ругаться со всякой деревенщиной, – упрекнул брата Красный. – Охота была позориться на весь дворец.
– Ха, зато как следует отвел душу! – фыркнул Дикий Ворон. – Давно такого ругателя не встречал. Ну и заворачивал он, клянусь нутром нашей матушки! От иных его речей у меня чуть глаза не лопнули. Вот гадюка, умеет завернуть с присыпкой!
– Тише, – вдруг прошипел Красный и низко поклонился.
Мимо них по коридору быстрым шагом шла миледи Воронов в сопровождении Ройле. Лицо миледи сияло от радости, она вся прямо-таки лучилась счастьем и довольством. На ходу кивнув сыновьям, она быстро скрылась за углом.
– Ты видал? – опешил Дикий. – Что это с ней? Последней раз я ее видел такой довольной, когда на пожаре сгорела сестра нашего отца, храни Небеса его надзвездные дороги.
– Нет, тут другое, – пристально глядя вслед миледи, щипал себя за нижнюю губу Красный. – Сдается мне, нашей маменьке кто-то хорошенько почесал там, где давно у нее чесалось.
– Да иди ты! – во все глаза уставился на него Дикий. – Быть того не может! Она же мужчин ненавидит, как собака палку!
– Видать, для кого-то во дворце решила сделать исключение, – сильно оттянул губу Красный Ворон. – Поверь, я в таких делах разбираюсь. Провела наша миледи сегодня веселую ночку. А судя по походке, кто-то славно на ней проскакал нынче все равно что туда-обратно отсюда и до городских ворот.
– И кто же это может быть? – усомнился Дикий. – Не могу я в это поверить, хоть тресни.
– Можно выяснить сегодня вечером, если прийти к ней вроде как по делу, – сверкнул глазами Красный.
Что братья и исполнили, явившись к покоям матери за полчаса до полуночи. У дверей стоял Ройле. Завидев его, братья переглянулись.
– У нас дело к миледи, – выступил вперед Красный.
– Она уже спит, – коротко ответил Ройле.
– Но нам надо ее срочно увидеть! – потребовал Дикий.
– Она ничего такого не говорила, – ответил Ройле. – Наоборот, сказала, чтобы ее не тревожили.
– Ты разговариваешь с двумя высокородными, – надменно напомнил Красный. – А это покои нашей матери, которую нам надо срочно видеть.
– Она ничего такого не говорила, – повторил Ройле.
– Я тебя сейчас располосую, как свинью, – со злостью процедил сквозь зубы Дикий Ворон и вытащил охотничий кинжал, острый, блестящий и тяжелый.
– Попробуйте, – предложил Ройле, не двигаясь с места, и зевнул.
– Стой, – остановил брата Красный Ворон. – Не нужно устраивать семейных сцен во дворце. С деревенщиной разберемся потом. А завтра расскажем все миледи. Не думаю, что ей это понравится.
Братья развернулись и ушли, причем Дикий ругался последними словами себе под нос и грозил Ройле жестокой расправой. Некоторое время стояла тишина, а потом скрипнула дверь и из покоев выглянула миледи Воронов.
– Убрались они наконец? – шепотом спросила она.
Ройле молча кивнул, и миледи быстро схватила его за пояс, дернув на себя. Ройле подхватил ее на руки, захлопнув за собой дверь.
Больше они ни о чем не думали: все смешалось в полумраке, полном вздохов, приглушенных стонов и шелеста одежды. Ройле удерживал миледи на весу, прижимая ее к стене. Она обвила его шею руками и тяжело дышала, извиваясь и выгибая спину. Ройле быстро и ловко распутал платья, прижал охнувшую миледи к себе и поцеловал, вздрагивая от возбуждения.
Миледи мычала ему в рот, все теснее сдавливая парня ногами и руками. Ройле старался сдерживаться, но все равно за те несколько минут, которые они жадно ласкали друг друга, ее спина, ударявшаяся о стену, превратилась в сплошной синяк. У миледи Воронов была на редкость нежная кожа.
Когда Ройле вскрикнул, вжимаясь в разнеженную миледи, она притянула его голову к себе на грудь, и некоторое время он просто держал ее на весу. Ройле внюхивался в опьяняющий запах волос, чуть задевая их носом, и от этого у него легко кружилась голова, а по губам расползалась улыбка. Потом миледи сползла на столик, стоявший у стены, и облизнула покрасневшие губы.
Ройле опустился перед ней на колени, осторожно взял изящную маленькую ножку, прижал к своей щеке и нежно поцеловал, глядя на миледи снизу вверх полными немого обожания глазами. Он смотрел на нее, словно на видение из волшебного сна, которое вот-вот истает с первыми лучами рассвета.
– Ты любишь меня? – спросила миледи, слегка прикусив губу и проводя пальцами ноги по губам Ройле.
– Так, что сердце лопается, – выдохнул тот сиплым голосом.
– А на что ты готов ради меня?
Миледи наклонилась вперед, так, что ее обнаженные белоснежные груди оказались у Ройле прямо перед глазами.
– На все, – глухо ответил тот. – Скажешь на меч броситься – прямо сейчас брошусь.
– А убить человека ради меня сможешь?
Миледи подалась еще ниже, и теперь ее дыхание щекотало Ройле губы и лицо.
– Любого, на кого укажешь.
Ройле смотрел на нее преданным, как у собаки, взглядом, в котором было столько эмоций, что у миледи невольно пробежал по спине холодок.
– Даже если правда будет не на моей стороне? – прошептала миледи и провела прохладными пальцами по его лицу. Пальцы замерли на губах.
– Для меня всегда будет только одна правда – твои желания, – хрипло ответил Ройле. – Можешь считать меня своей собакой, дрессированным медведем, троллем, который исполняет все твои повеления. Я весь твой, потому что ты подарила мне так много, что не расплатиться до конца жизни.
– Но ты же понимаешь, кто я? – Миледи осторожно поцеловала его, прикрывая глаза. – Знаешь, какое у меня сердце и что может случиться с тобой?
– Знаю, но это не имеет никакого значения, – ответил Ройле, ловя ее губы.
Миледи соскользнула со стола, и они снова сплелись в жарких объятиях, теперь уже на полу.