Читать книгу Наездница - Ванесса Вейл - Страница 1

ДЖЕЙМИСОН

Я смотрел, как гости приходят и уходят из Шелковой Шпоры. Сегодня в этом баре на окраине города была ночь линейных танцев, поэтому все здание тряслось от дружных прыжков. В отличие от тех, кто пришел сюда с поразвлечься, я сопротивлялся этому. Нет, я боролся с собой – потому что она была здесь. И я пытался игнорировать то, как затвердел мой инструмент – так сильно, что даже болел, и совсем не собирался опадать. Если я бы прислушался к тому, о чем просит мой член, то я бы уже был в ней по самые помидоры. Но он все-таки не управлял моей жизнью, мне же больше не девятнадцать лет – до этого момента. До того, как появилась она.

Я видел, как она зашла в бар с Шеймусом, Патриком и парочкой других парней с ранчо чуть больше часа назад. Да, я следил за ней, а ей был бы нужен кто-то, кто оберегал бы ее. Защищал. В сравнении с женщинами, которые надели крошечные шорты, почти не прикрывающие задницу и откровенный верх, она была одета скромно – джинсовая юбка, ковбойские сапоги и рубашка в стиле Дикого Запада.

Мне было совершенно без разницы, будь на ней этот наряд или мешок из-под картошки. Я мог представить себе ее тело под ним. Изящные, пышные формы. Важно лишь то, что никто кроме меня не должен был увидеть всю эту красоту. Я сжал руль так, что побелели костяшки пальцев. Я знал, что отметелил бы любого парня, который посмел бы прикоснуться к ней. Кроме Буна. Я хотел посмотреть, как он трогает каждый сантиметр ее тела.

Черт. Я отсиживался на парковке, ничего не делая. Прошло уже три дня с тех пор, как я впервые увидел Пенелопу Вандервелк, вторую дочь Стила и наследницу ранчо. Она приехала в Монтану – и я ни о чем не мог думать, кроме нее. О ее длинных светлых волосах. О том, какой крошечной она была; макушка ее головы уж точно не доходила до моих плеч. О ее голубых глазах. О ее груди и сочной заднице. Для такой крошечной женщины, у нее было больше изгибов, чем у горной дороги. Я не сомневался, что эти мягкие холмики легко бы заполнили мои ладони. А ее бедра… идеальные для того, чтобы схватить и держаться за них, когда берешь ее сзади.

Я застонал заточенный в кабине пикапа. Я хотел ее отчаянно, чего никогда не испытывал раньше. Я видел, как Корд Коннолли и Райли Таунсенд быстро и надолго запали на Кэди Паркс. Хоть я и не подшучивал над тем, как внезапно все случилось, и над глубиной их связи, я сомневался лишь, что такое когда-либо может случиться со мной. Я чертовски ошибался. Дьявол, это они бы посмеялись надо мной, узнай, что я сейчас делаю. Ну и черт с ним, вот только мой инструмент стоял так, что напоминал железный прут.

Я хотел Пенелопу. Мой член – и мое сердце – не приняли бы никого иного. Теперь я не замечал других женщин. Слишком высокие, слишком худые, слишком… а, все равно. Это не имело значения. Они не были ею.

А самое худшее? Ей было двадцать два. Иисусе, я был на шестнадцать лет старше. Шестнадцать! Уж достаточно, чтобы хватило ума не склонять ее ко всяким грязным вещам. А то, что я хотел сделать с ней, точно бы ее совратило. Я должен был оставить ее в покое, черт возьми. Дать ей найти парня своего возраста. Ага, парня. Никакой малец не знал, как правильно обращаться с такой женщиной. Она бы упустила то, что Бун и я могли дать ей – то, чего она заслуживает. И все же, я знал, что неправ. Именно поэтому она была с Шеймусом и Патриком в Шелковой Шпоре. Они все еще учились в колледже, все родились в одно и то же десятилетие. Как и другие работники ранчо, которые пришли с ней. Они пригласили ее на танцы за компанию – толпа мальчишек, которые используют друг друга, чтобы приблизиться к ней. И все же, сама мысль о том, что кто-то из них мог тронуть ее – дьявол, да даже подумать о том, чтобы забраться между этих соблазнительных ножек – приводила меня в бешенство.

Бун и я станут теми, кто увидит ее сочную грудь, кто будет терзать ее соски, кто попробует тот вязкий, сладкий мед прямо из самого источника. Мы будем слушать, как она выкрикивает наши имена, когда достигает пика наслаждения, как она примет все мое семя до последней капли.

Черт, да. И когда я закончу с ней, то буду наблюдать за тем, как они развлекаются с Буном, ведь одного мужчины ей будет мало. А утром она не сможет нормально ходить или даже вспомнить, как ее зовут.

Вот почему я был здесь. Я уже достаточно держался поодаль. Мой инструмент говорил «иди и возьми ее», а голова – «руки прочь». До теперешнего момента. Мне должны были дать чертову медаль за то, как долго я сдерживался. Эти три дня были пыткой. Хватит. Сама мысль о том, что она танцует там и крутит своей прекрасной задницей перед другими мужчинами укрепила мою решимость. Все это время я ждал, когда Та Самая появится в моей жизни. Тридцать восемь лет. Это не секс на одну ночь. Это не зуд, от которого нужно избавиться. О нет, это было по-настоящему.

Я хотел Пенелопу – навсегда – и я собирался получить ее.

Приняв решение, я взял свой мобильный и позвонил Буну.

– Я сдаюсь.

Это было единственным, что я сказал, но он сразу понял, о чем я.

– Самое время, чтоб ты вытащил свою голову из задницы. Мой агрегат уже изнывает, он устал от моей руки.

Судя по всему, эти пару дней она не выходит из головы обоих из нас. В то время, как Бун сбрасывал накал, фантазируя о Пенелопе, я воздержался. Я хотел сохранить каждую каплю своего семени для нее, и моя промежность ныла в протесте. Моя рука даже не справилась бы. Лишь однажды взглянув на Пенелопу, теперь я хотел кончать лишь в ее горячую, узкую и мокрую киску. Отныне и навсегда.

Бун был на ранчо, когда она впервые приехала и появилась из своего маленького хэтчбека, нагруженного вещами. Сладкая, юная и невинная. Чертовски прекрасная. Он посмотрел на меня многозначительным взглядом и я понял, что он думает о том же, о чем и я. Она была той самой. Она станет нашей. Поскольку я не был готов и боролся как мог, с тем, чтобы держаться от нее подальше после простого знакомства, Бун тоже пока не обращался к ней за большим. Мы сделаем это вместе, потому что она будет принадлежать нам обоим. Мы возьмем ее, сделаем нашей и будем любить ее. Вместе.

Разумеется, он знал, что в конце концов я поддамся этому светловолосому искушению. Я ненавидел его огромное терпение. Я ненавидел эту его черту еще с тех пор, как этот подонок и я были детьми. Не могу сказать, что я заводился с пол-оборота, но в сравнении с Буном, я был импульсивным и опрометчивым. Вот почему он стал таким чертовски хорошим врачом. Но его слова были доказательством того, что и он не был таким невозмутимым по отношению к ней, как я себе представлял.

– Приезжай в Шелковую Шпору, – рявкнул я, и открыв дверь своего пикапа, вылез наружу. – Пришло время присвоить нашу девочку.