Читать книгу История трех затворничеств чаньского учителя Ваньсина - Ваньсин Ши - Страница 3

Чаньский учитель Ваньсин

Я родился в 1971 году в обычной семье в городе Суйчжоу провинции Хубей. Отец был занят с утра до вечера на работе, ему некогда было заниматься семьей и четырьмя детьми, и мать отправила меня и братьев к бабушке на воспитание. Мы, трое братьев и сестра, выросли у бабушки и питали к ней глубокую любовь, так же как и к дедушке, дяде и младшей тёте со стороны матери. Из-за того, что мы мало жили с родителями, когда братья выросли, их эмоциональный контакт с родителями так и не наладился. В наших краях находился монастырь Шуйлянь, где в детстве мы отлично проводили время. После окончания средней школы братья один за другим покинули отчий дом.

В 15-летнем возрасте я глубоко поверил в учение Будды. В 17 лет, весной 1988 года, я решил уйти от мира и принять монашество. Родители плакали и просили меня остаться дома. Увидев страдания родителей, я их пожалел, и несколько месяцев прожил дома. Однако в одно прекрасное утро, на рассвете, я все же покинул дом, и первым рейсом автобуса добрался до железнодорожного вокзала. Когда поезд тронулся, на душе стало легко, хотя слёзы катились из глаз – я знал, что в этот раз я покидаю своих близких – бабушку, родителей – и родную деревню, и ехать мне предстоит далеко, очень далеко.

Осенью 1988 года по рекомендации друга я приехал на юго-восток страны в город Сямэнь. Здесь находится монастырь Нанпуто, в котором я принял постриг, и монастырь стал для меня первым местом обучения основам буддизма. Учитель, который совершил обряд, родился в провинции Чжэцзян, на востоке Китая, его имя – досточтимый монах Аньцзин. Для пострига он выбрал по лунному календарю счастливый день – девятнадцатое число второго месяца, день рождения Бодхисаттвы Гуаньинь – и нарёк меня именем Ваньсин, что означает «практикующий на пути совершенствования». Это подразумевает, что чем человеку труднее, тем упорнее ему следует идти к цели; чем невыносимей страдания, тем больше ему нужно терпеть; такому человеку предстоит сделать то, что другому не под силу; оставаться на своём посту, невзирая на оскорбления и унижения, которые другой не мог бы стерпеть. Это и есть критерии поведения Бодхисаттвы.

В 1991 году, получив разрешение Ассоциации буддийского просвещения провинции Фуцзянь, я принял постриг в монастыре Мэйфэн города Путянь, встал на путь монашеской жизни.

Принимая во внимание мой юный возраст, учитель-наставник отправил меня учиться, велев поступать в Институт буддизма Миньнань. Этот институт был создан в 1924 году известным лидером буддизма новой эпохи, наставником Тайсюй. В институте было подготовлено много великих учителей и наставников, известных не только в Китае, но и за границей. Институт является одним из лучших буддистских учебных заведений Азии. Здесь и была заложена основа моего буддийского знания. В институте обращали большое внимание и на здоровье студентов. Курс обучения включал как науки, так и боевые искусства, и я уделял внимание и тому, и другому.

Помню стихотворение, написанное мной тогда в институте:

Чаньский учитель Ваньсин (слева) и его учитель Жо Хуэй (в середине) в Буддийской Академии

В институте мне особенно нравились книги по чань-буддизму. Каждый год во время летних и зимних каникул я ездил в отдалённые места, посещая и обучаясь у мудрых учителей и наставников. В течение всех четырёх лет обучения в институте я всё время был либо в аудитории, либо в библиотеке. Глубокое впечатление произвели на меня жизнеописания мудрецов древности о самосовершенствовании, и я наметил для себя такую программу: утром и вечером каждого дня в течение часа заниматься медитацией.

Второй пункт моей программы самосовершенствования включал также решение на протяжении двух лет добровольно мыть общественные туалеты института. Возможно, тот факт, что позднее, в течение семи лет затворничества в пещерах мне приносили еду и питьё, является благим воздаянием за то, что я тогда мыл туалеты.

В институте, чем больше я читал каноны, тем глубже осознавал, что теории, созданные великими просветлёнными монахами всех времён, – всё это записи их практики, опыта и понимания Дао после достижения просветления. Человек же, не испытавший ещё просветления, сколь усердно не вчитывайся в эти тексты, разве сможет это понять!? Даже если и «поймёшь», это будет всего лишь понимание текста, в то время как внутренние состояния и чувства даже во сне не приснятся.

К примеру, на утренней молитве мы читаем наизусть мантру Падмасамбхавы, где есть слова: «В тот момент из темени миром почитаемого Будды Шакьямуни хлынет драгоценный свет, из света пробьётся тысячелистный лотос, на лотосе же сидит воплощённый Будда, из головы Будды сияют десять блестящих лучей сотен ценностей… Сияющий Будда над головой Шакьямуни возвещает о таинственной мантре». Это реальное и истинное состояние практики Шакьямуни. Однако современные люди, даже ежедневно читая об этих состояниях Будды, смогут ли добиться просветления?

Или же во время вечерней молитвы мы читаем «Амитабха-сутру», которая знакомит с методом попадания в чистые земли Будды Амитофо (Амитабха), а также в ней приводятся всевозможные описания этого рая. Несмотря на то, что в момент истолкования Буддой канона присутствует много архатов и бодхисаттв, которые уже обладают определёнными познаниями, Будда Шакьямуни всё-таки велит этим мудрецам достичь рай Амитофо, практиковать Дхарму и, в частности, повторять имя Будды Амитофо. Нужно всей душой произносить «Амитофо» целый день, два дня, семь дней, и только тогда этот человек сможет после смерти попасть в рай, куда его проведёт Будда.

В раю бесконечной радости существует семь преград, семь сетей, семь рядов деревьев, семь драгоценных водоёмов, вода в которых обладает восемью достоинствами; есть ещё и лотос, огромный, как колесо, благоухающий и чистый.

В наши дни люди каждый день читают написанное о рае, но не знают, как практиковать, чтобы там оказаться, ошибочно полагая, что бездумное повторение имени Амитофо и есть практика Пути в рай. Однако повторяя лишь на словах, а не всей душой, разве так можно перенести своё сознание в западный рай Амитофо?

Во время летних каникул 1992 года я поехал на гору Цзюхуашань (находится в провинции Аньхой, является одной из четырёх священных гор китайских буддистов.), где в пещере встретился с монахом, который называл себя именем Пустота и Наличие. Смотрю на него, и кажется он мне человеком необыкновенных качеств – бодрый, глаза лучезарные, может видеть в темноте, принимает пищу лишь раз в день, не ложится спать ночью, видит прошлое, будущее, настоящее; говорит не так, как все.

Этот старый монах, как только увидел меня, сразу рассказал всё, что было у меня на сердце. Насколько я тогда был способен понять, в соответствии с Учением он, как минимум, достиг степени архата. Я почтительно поклонился ему в ноги несколько раз, встал перед ним на колени и попросил его даровать мне Учение.

Хотя он тогда и не передал мне Учения, однако подтвердил, что моё понимание буддизма правильное; он одобрил затворничество, которое было моей заветной мечтой.

Я задал ему вопросы о некоторых событиях, происходивших со мной в детстве. С детства я был слабым, много болел, у меня периодически был жар. Между бровями у меня часто возникало ощущение белого света, в ушах слышался крик птиц, во сне я постоянно видел небожителей, иногда моё сознание выходило из тела и отправлялось гулять в иные края.

Когда я впервые оказался в монастыре Нанпуто, мне он показался хорошо знакомым, я вспомнил, что во сне я уже посещал это место. И таких примеров было множество.

Он ответил: «Это следствие привычек, образовавшихся в твоём восьмом сознании, которые ты сохранил в прошлых перерождениях, при этой жизни тебе необходимо дать им реализоваться, только тогда можно полностью освободиться».

Во время учёбы в институте я посетил нескольких учителей, даже обратился к даосским наставникам, а также испрашивал учения у монахинь. Именно поэтому я «прославился» как иноверец, надо мной насмехались, меня поносили товарищи, ругали преподаватели.

В Древней Индии женщины считались низкими существами, которые не могли стать Буддой. Женщинам нельзя было сидеть выше мужчин, разъяснять каноны, мужчинам нельзя кланяться в ноги женщине. Однако ведь реальность Будды не делает различения между мужчинами и женщинами, изначальное лицо всех одинаково. В «Сутре Лотоса» Будда говорит о том, что дочь дракона в восьмилетнем возрасте превратилась в Будду, хотя её тело не было человеческим.