Читать книгу О том, что и как (а так же – где и каким образом…). Сборник стихов и рассказов периода 2001–2012 гг. - Варвара Бекетова - Страница 3

Небо – белое покрывало,

Небо – мокрая простыня.

Может, Ангела я видала,

Только он улетел от меня.

Серых крыльев тяжелые взмахи,

С перьев капает горький дождь.

На земле ледяные бляхи,

Да по веткам деревьев дрожь.

Разбежаться бы по дороге,

Крикнуть святоше вслед: «Постой!

Если ждет тебя путь далекий,

То и я полечу с тобой».

2001 г.

Охрой листьев землю выстелив,

Дождь что-то шепчет мне ласково.

Снова осень пришла, не выстояв,

Не устояв перед зимним натиском.

И от тоски, приходящей волнами,

От сладкой воды, полной горечи,

Между мечтами и раздорами

Я выхожу из мрака полночи.

До горизонтов просторы холодные

Горькой воды, полной сладости…

Я плачу вместе с небом бездонным

В этом мире без снов и радости.

Дорога легла от сердца до сердца,

Только она – вовсе не радуга.

Ухабы, да грязь под ногами месится

Такая, что я дороге не рада.

2002 г.

Светлая рябь зимнего утра бежит по моим глазам.

Я встаю. За прошедшую ночь я стала совсем другой.

Наши сны улыбаются и обещают: «Мы не вернемся к вам.

Не потому что не любим вас, – просто нам не дойти домой».

И, возникая из мглы рассветной у моего окна,

Зимние звери большими глазами печально глядят на нас —

Они тоскуют по нашей ласке. Когда же придет весна,

Чтоб они растворились в солнечном свете – теперь уж в последний раз.

2002 г.

Дождь. Ты продрог и промок,

И твой лай в теплом доме не слышен.

Постоял ты у двери чуток

И полез в конуру с протекающей крышей.

Дождь. Ты один во дворе,

Нос в холодной соломе укутал.

Так тоскливо в твоей конуре,

Мир твой стал вдруг и зол и запутан.

Но ты веришь и все еще ждешь,

Вскинув морду к людскому жилищу.

Но они не выходят к тебе —

Дождь. И даже забыли про пищу.

И тогда ты завыл, говоря,

Как ты одинок и как хочется кушать!

Ты звал тех, кто тебя не прервет,

Кто умеет дослушать,

Кто твой вой понимал, как свой крик,

И о злобе не ведал…

Горько плакал о тех, кто предавать не привык,

О тех, кто тебя уже предал.

2002 г.

Голос твой, точно шелест ночной тишины, точно шепот травы.

Если выпить осенней прохлады, ты – в каждой капле росы, упавшей на свежий листок.

Ветер тихо поет, касаясь моей головы, —

Я сегодня из дома ушла за луной, за тобой, по дорогам лесным и совсем без дорог.

Люди часто боятся тебя и из леса бегут, а я остаюсь.

Тот не в силах понять тишины, кто спешит за светом дневным.

Запрокинув голову к небу, я ловлю дождь губами, все прозрачнее я становлюсь и совсем не боюсь,

Слушаю звуки – разве страшно стать чем-то иным?

2002 г.

Хлеб вырастить руками,

Калач испечь,

Обсыпать тесто сладкое изюмом,

И в покружении листвы безюмном

Через трубу, как дым, утечь.

Калач с собою взять,

Не поскупиться,

Прохожему воды напиться дать

Иль крови дать земле моей напиться.

Руда священная течет —

Я сок земли.

Ах, солнце! Обо мне моли,

Священник, небо,

И я взрасту и стану хлебом,

И стану калачом.

Мой круг;

Сто раз он повторится:

Руды своей земле напиться дать,

Стать хлебом,

Снова дымом стать,

И рожью, и водою, и травой,

И что такое смерть,

Когда не круг?

И нам, пройдя сто с лишним

Чьих-нибудь порук,

Прийти опять домой,

Вернуться.

2002 г.

Помолись за меня, за мечту мою помолись.

Только свечек не ставь, я прошу о молитве попроще:

Рано утром проснувшись, по-детски легко улыбнись,

Пробегись по траве под деревьями маленькой рощи!

Сто цветов посади у калитки скрипящей своей

И крыльцо увенчай золотым налитым виноградом,

Доброй песней встречай приходящих случайных людей…

А какой-то молитвы иной – о, поверь! – мне не надо!

Лишь улыбка твоя до меня не допустит беду,

Только радость твоя отведет от меня все напасти!

И на звук твоей песни я к дому дорогу найду,

Где меня ожидает такое несложное счастье.

2002 г.

Я люблю тебя. Ты знаешь,

Я спросила утром сердце:

«Кто по крыше ночью крался,

Тихо окна отворял?»

Прошептало по секрету:

«Это ветер мысли носит

Тех людей, кто мысли эти

Ночью ветру доверял».

И еще спросила сердце:

«Кто стучится на рассвете,

Оставляя у порога

Мягких лапочек следы?»

И услышала: «Мечтанья,

Что, за гранью оставаясь,

С неба падают в объятия

Сонно-серой лебеды».

И, опять не унимаясь,

Я спросила: «Кто скребется

У кровати, забираясь

На подушку вновь и вновь?»

«Это сны, – сказало сердце, —

Дети разума и чувства,

Это лунные пассажи,

Приносящие любовь.»

2002 г.

В Новый Год, поднимая бокал, пью до дна!

За нашу любовь – пью до дна, пью до дна!

Знаю – счастье у нас одно на двоих и вера одна,

И за это грех не выпить до дна молодого вина!

В Новый Год пусть уйдут ложь, обида и страх – пей до дна!

Завтра двери с утра – я знаю – откроют для всех,

И тогда я уйду, а пока что я просто пьяна,

И окрест раздается мой праздничный смех!

Только где-то внутри горит молодая звезда.

Не зовет и не плачет – терпеливая нежность в глазах.

Одиноко сияет, молча ждет, улыбаясь, когда

Я очнусь от угара, обнаружив рассвет на часах.

Вот тогда я уйду, отказавшись от чаши с вином

И оставив у дел тех, кто рвется стоять у руля.

Я поплачу немного, глядя небу в глаза, а потом

Я взлечу, о прощении кого-то моля.

Но все это потом, а пока – налейте вина!

Я забудусь сегодня в кругу подруг и друзей.

…Только с тихой тоскою рвется из сердца струна…

Погоди, мой рассвет – а ну! Наливайте скорей!

2002 г.

Я обрезала косы.

Я ходила, словно крестьянка, растрепана и пьяна,

Словно женщина, словно дочь Адама и Евы,

Будто бы эта игра имела право на жизнь.

Я пила вино и плясала порой до упаду,

Я смеялась с мужчинами или с ними спала…

Я почти забыла себя.

Я не знала, что боль и тоска,

Эти два прирученных зверя, мирно спящих на строгой цепи,

Вдруг взбунтуются, взвоют,

Я не знала, что мое перелетное сердце забудет про след.

Две соленые капли воды на листе…

В ране нож повернулся, – а крови в ней нет.

И полоска аквамарина на горизонте,

И рассветные ленты в бледнеющем нёбе зари…

Самое темное время суток перед рассветом,

Перед тем, как встает все же солнце,

Перед тем, как безумная ночь устанет со мной говорить.

Потому что мой рай – это вечный рассвет,

А здесь есть только закат.

Потому что свобода – не звук,

Это боль от раскрывшихся крыльев.

Да, я знаю, что я упаду,

Да, я знаю, что я не дойду до небес,

Что на заданный мною вопрос нет ответа…

Мне не нужен ответ.

Все, что нужно – пара крыльев и бездна.

2003 г.

Говорят, – вам нужны двери.

Нет, они не нужны.

Говорят, в крайнем случае, – окна.

Но здесь нет ни того ни другого.

Все, что здесь душе моей дорогого —

Это сад. Я смотрю на цветущие вишни и мне горько,

Что ты не придешь, чтобы тоже на них посмотреть.

Если б нас посылали на смерть

В ранний час, ты бы шел умирать

Обозленный своими дверьми.

Ты не знаешь, или просто забыл,

Что окна и двери есть только там,

Где кто-нибудь очень старается выстроить стены.

2003 г.

Вата снега и неба, время остановилось.

Я бы, конечно, встала и вышла вперед,

Но так неохота душе вести тело…

Она с укором смотрит мне в спину, и я замедляю ход.

Если знаешь хотя бы одну тайну вселенной,

То не сможешь остановиться,

И я ей говорю: «Пойдем».

А она села на обочину,

Сначала притворилась, что не слышит меня,

А потом стала цветком.

Шаром воздушным летишь вверх,

И твой газ – это тоска и грусть

О мечте и о том, как мог бы сказать кому-то:

«Я скоро вернусь».

2003 г.

Что-то гаснет во мне, отгорая.

Все мечты и победы мои обратились во мглу.

Я кричу: «Подождите!», но они головами качают,

Что-то шепчут, а что – не пойму,

Прижимая ладони к губам.

Я уже отдала свое право на право творить,

Я пытаюсь сказать – не отдам,

Я из пепла хочу собрать свою веру, но ее уже нет.

В это тихое утро, в этот пьяный от солнца рассвет,

В этот ясный рассвет мертвеца

Извини меня, мир, я мертва.

Я не знаю, как жить.

Не умею жить после конца.

2004 г.

Если бы можно было ночь переделать в холод,

Если бы можно было поменять лень на голод,

Если бы можно было сказать кому-нибудь: «Верните,

Отдайте обратно моей веры серебристые нити!».

Они рвались одна за другой, серебром звеня,

Они жалобно пели, и жили, и звали меня,

Они плакали молча, или шептали, глядя мне в след.

А теперь без них я не вижу, не чувствую свет.

Нет, не будет – я знаю – никакого возвращения назад,

Я хотела бы, но не чувствую больше их взгляд.

Нет их нежных, задумчивых, темных, таинственных глаз.

Уходи от меня, – мои тайны забыли про нас.

Мои звери не воют о тоске в осеннюю ночь.

Мои крылья слабы и не смогут ничем нам помочь.

Мое сердце стало послушным, в нем нету огня.

Я не знаю, кто теперь остается здесь вместо меня.

Чтоб исчезнуть совсем, мне уже не нужен ответ,

Ни любовь, ни душа, ни друзья, ни закат, ни рассвет.