Читать книгу Хризалида. Стихотворения - Варвара Малахиева-Мирович - Страница 88

Ударила в колокол мать Аглая[59],

К ранней обедне время идти.

Всю долгую ночь не спала я,

Читала «Спасенья пути».

Спасутся праведники, пустынножители,

Мудрые девы, святые отцы,

Священномученики, церковноучители,

Вся верная паства до последней овцы.

Но в книгах священных нигде не сказано,

Чем нераскаянный дух обелить,

И то, что печатью смерти связано,

Может ли жизнь разрешить?

И кто согрешил без покаяния,

Кто вольною смертью запечатлен,

Спасут ли того любви воздыхания

И всё, чем ангельский чин силен?

Рясы моей воскрылия черные!

Скорей бы в незнаемый путь улететь…

Устало сердце мое непокорное —

Устало скорбеть.

Росами Твоими вечерними[60]

Сойди, Сладчайший Иисусе,

На волчцы мои и тернии,

На каменное мое нечувствие.

Не вижу света закатного,

Не слышу церковного пения,

Как смоковница, Богом проклятая,

Засыхаю в постылом терпении.

Очи слепым отверзавший,

По водам ходивший Христос,

Дочь Иаира от смертного ложа воззвавший,

Коснись меня чудом слез!

В тонком виденьи мне нынче приснилось:

Входит Иванушка в келью мою.

«Ты, – говорит он, – Христу обручилась,

Я же тебя, как и прежде, люблю».

«Что ж, – говорю я, – мое обручение?

Некую тайну вместить мне дано.

– Он – как заря, ты – как снег в озарении.

Ты и Христос в моем сердце – одно».

Он говорит мне: «Пустое мечтание!»

Тут я открыла глаза.

Вижу – на небе зари полыхание,

В окнах морозовых веток сияние,

Льдинкой висит на ресницах слеза.

За высокою нашей оградой[61],

Словно крин монастырского сада,

Процвела Мария-сестра;

Великая постница, молчальница,

Обо всех молитвенница и печальница.

И пришла ей уснуть пора.

Собрались мы к ее изголовию

С умилением и с любовию

Назидания некого ждать:

Когда праведный кто преставляется,

Превеликая изливается

На притекших к нему благодать.

Долго молча на нас глядела она —

Вдруг открыла уста помертвелые

И сказала с великой тоской:

– Много было молитв, и пощения,

И вериг, и церковного бдения,

А кончаюсь в печали мирской.

Не грехами томлюсь в покаянии,

Не молюсь о блаженном скончании,

Об одном лишь скорблю и ропщу,

Что у смертного ложа души моей

Нет единого, нет любимого,

И что всё я его не прощу.

В мою келью неприветную,

В мой безрадостный приют

Каждый день лучи рассветные

Тот же благовест несут —

Про постылое, ненужное

Мне дневное житие,

Про унылое недужное

В мире странствие мое.

Но дождусь луча закатного —

На кресте монастыря

Засияет благодатная

Света тихого заря.

Небеса нынче синие, синие,

Как вишневый цвет облака,

Георгина моя на куртине

Вся в серебряной паутине,

Осенняя пряжа тонка, легка.

Веретенце мое кружится, кружится,

Но все тоньше – тоньше нить,

У колодца замерзла лужица.

Скоро сердце с небесным сдружится,

О земном перестанет тужить.

Такая лежит она пригожая[62]

В глазетовом белом гробу,

С Богоматерью личиком схожая,

Царский венчик на лбу.

Тень от ресниц колыхается —

Пламя свечи высоко —

И как будто уста усмехаются,

Что стало сердцу легко.

В облаках голубого ладана

Сокрылся земной рубеж…

Радуйся, радостью обрадованная,

Блажен путь, в он же грядешь.