Читать книгу Не твоя - Василиса Прекрасная - Страница 9

Война – это нарушение всех моральных и этических законов.

День не задался с самого утра. Сначала мы с Клер чуть не проспали. Тут, кстати, выяснилось, что она целительница. Вот тебе и прикрытие, когда буду лечить сама себя. Все будут думать, что моя соседка любезно тренирует навыки на мне. Хотя на пятом курсе моего пребывания здесь мне подселят кого-то другого, так как целители учатся только четыре года. Но до этого надо ещё дожить.

Затем пришлось топать к коменданту на всех порах. Форму он так и не занёс. Оказалось, его вызвал ректор с самого раннего утра, но у себя на столе он оставил свёрток с моим именем и запиской с извинениями. Забрала его и побежала переодеваться.

В итоге на физическую подготовку опоздала на целых десять минут. Ещё и пришлось обойтись без завтрака. Учитывая, как я питалась вчера, дожить до обеда будет сложно.

Занятия проходили на плацу, на свежем воздухе и, когда я подошла, меня встретили обжигающие взгляды пятнадцати особей мужского пола, включая преподавателя. Какой сюрприз, что им оказался профессор Тувлар. Отъявленный шовинист прошу любить и жаловать.

Стоило мне подойти, как он сказал:

– Адептка Лидино, в будущем за опоздание у нас вменяется наказание в виде лишнего круга и тридцати отжиманий. Учтите это… И оправдания, что вы не успели причесаться или накраситься, тут не принимаются.

Смешно. Учитывая, что сегодня у меня не получилось сделать ни того, ни другого, то вдвойне смешно. Хотя косметикой и не пользуюсь. Дождавшись моего кивка, преподаватель продолжил:

– Что ж, если этот момент прояснили, то продолжим. Сегодня в первой половине дня проверим вашу физическую подготовку, а после обеда навыки ведения боя. По итогу с каждым из вас будет разработана индивидуальная программа. А теперь побежали!

Следующие четыре часа превратились в полный ад. Не только из-за того, что нас гоняли как безумных туда-сюда, но и потому что каждый из присутствующих парней старался меня задеть тем или иным способом. Не только физически, но и морально. И всё это под насмешливым взглядом Тувлара. Я бы даже сказала с его молчаливого одобрения. Океар, как ни странно, в этом участия не принимал, только усмехался и посмеивался каждый раз, когда я оказывалась в грязи или меня называли дохлячкой, слюнтяйкой, размазнёй или тряпкой. Богатый выбор, не так ли?

Я же, упрямо стиснув зубы, поднималась или не обращала внимания на подначки и продолжала делать всё, что нам говорил профессор. Если они думают, что сломают меня этой ерундой, то глубоко ошибаются. Что нас не ломает, то делает сильнее. Так что они бы очень удивились, если бы узнали, что отчасти я испытывала к ним своего рода благодарность. И одновременно во мне закипала злость, которая помогала преодолевать трудности не хуже, чем они.

Но когда настало время обеда, всё же вздохнула с облегчением. Непривычная к таким нагрузкам, очень устала. А на обед и вовсе плелась в хвосте. Безумно хотелось в душ, а ещё лучше принять ванну с эвкалиптом, чтобы снять мышечную усталость. Но успокаивала себя тем, что потом сама сниму все симптомы целительством. Почти дошла до корпуса, когда мне перегородил дорогу сноб.

– Ещё не передумала? Ты можешь уйти в любой момент, чернявка. Сегодня ты даже грязнее, чем вчера, – издевательски рассмеялся Океар.

– Так это твоих рук дело? – зло посмотрела на него. – Грязно играешь, выпендрёжник.

– Ну, я бы скорее сказал, что они сами вызвались преподать тебе урок. Слабачкам тут не место, – пожал плечами сноб.

– Я не уйду, – прошипела сквозь стиснутые зубы, выделяя каждое слово. – Со мной это не сработает, придурок. Так что веселитесь дальше за мой счёт. И посмотрим, кто будет смеяться последним.

– Это только начало, Лидино, – фыркнул он и, наконец, пропустил меня в здание.

Обед прошёл сумбурно. Еда не была особо вкусной, но зато полезной и сытной, так что тут я осталась довольна. А вот идти обратно на плац мне не хотелось. А надо…

Тяжело было признаваться даже себе, но если всё пойдёт так дальше, то обучение будет кромешным чистилищем по плоти. Но, вспоминая злорадную улыбочку Океара, встала со своего места и пошла обратно. Я, чёрт меня возьми, выдержу. От начала и до конца. Нашли себе девочку для битья? Значит, стану лучше их всех… Свой выбор я уже сделала и ни за что не сверну. Ради родителей, ради Мирэйи и ради самой себя.

Я напоминала себе об этом раз за разом, когда оказывалась на земле, вставая на ноги на чистом упрямстве и силе духа…

Когда время уже подкатило к ужину, нас, наконец-то, разогнали, добавив, что программа для нас будет готова завтра.

Все уже ушли, а я сидела на скамейке перед плацом, опустив голову вниз, и собиралась с силами, чтобы просто встать и дойти до своей комнаты. Желания идти на ужин не было совершенно. Хотелось забиться в какой-нибудь угол и пожалеть себя. Жаль, что душевые здесь общие. Вообще мест, чтобы уединиться и пострадать тут не было.

– Адептка Лидино, может, всё же передумаете? – раздался голос профессора Тувлара.

– Нет, – бросила, поднимая голову и рассматривая мужчину перед собой. – Даже не надейтесь, что я всё брошу. И чем раньше вы это поймёте, тем лучше для вас, профессор.

– Вот как? – растерялся он от моих слов. – С чего бы это?

– С того, – рывком поднялась на ноги. – Я буду лучшей в этой группе и в этом потоке. А своим попустительством издевательству надо мной вы наживаете себе врага.

Мужчина расхохотался, не воспринимая меня всерьёз. И я его понимаю. Ну, кто я такая? Слабая девчонка, возомнившая себя невесть кем. Вот кто Теа Лидино в его глазах.

– Вы меня насмешили, адептка, – проговорил Туврал сквозь смех, но резко замолчал, заглянув в мои глаза. Не знаю, что именно он там прочитал, но через пару минут просто выговорил: – Вы свободны, Лидино. Увидимся с вами послезавтра. И будьте любезны, не опаздывать.

– Благодарю вас, профессор, – кивнула и, прихрамывая, пошла в сторону здания.

Завтра предстоит теория по боевой магии на весь день. А надо ещё успеть принять душ и найти укромный уголок, чтобы вылечиться.

А что касается Океара… если он не прекратит это, то придётся объявить ему войну. И я чертовски серьёзна. Если раньше его выходки вызывали у меня только смех, то теперь же… от одной мысли о нём темнело в глазах от ненависти. Или это от усталости? Сложно было разобрать. Но это война!