Читать книгу В поисках счастья, или Кризис среднего возраста - Василиса Савицкая - Страница 3

Софи было тридцать два года. Она считала себя вполне сформировавшейся личностью с устоявшимися взглядами на жизнь и с неустойчивым настроением, в зависимости от которого периодически менялись ее взгляды. У нее была красивая внешность, она была достаточно умной, веселой, общительной. В общем, обладала всеми нужными для успеха качествами.

Ей всегда были рады ее друзья, друзья друзей, и всем окружающим людям было приятно на нее смотреть и рядом с ней находиться. Софи имела уникальную способность всем нравиться. Она прекрасно это осознавала и в свои тридцать два года знала, что может, но так и не знала, что хочет…

Вернувшись, домой, не включая свет, она прошла в спальню и достала из сумки две купленные ярко-красные свечки, которые напоминали форму сердца, но выглядели несколько идеальней. Свечи горели, наполняя комнату тусклым светом, и маленькие огоньки подергивались в разные стороны.

«Странно, почему всем надо счастье, – подумала Софи, понимая абсурдность этого вопроса, – ведь никто не может даже объяснить, какое оно. Но все не перестают его искать, ждать, надеяться. Вот еще чуть-чуть – и оно придет, потом еще чуть-чуть – и оно непременно появится, все живут в режиме ожидания… Но его все нет и нет, а ждать больше нельзя, и все начинают искать ему замену, а заменить его невозможно. И вот так все ходят по кругу друг за другом и заглядывают через плечо впереди идущему. Вдруг он нашел счастье или хотя бы узнал, что это такое…»

Софи посмотрела в сторону двух маленьких ярко-красных свечек, и ощущение, что она тоже ходит по кругу своей жизни, временами останавливаясь, чтобы передохнуть и осознать, что все так трудно и необъяснимо, усилилось.

Проснувшись утром, она поняла, что настроение не улучшилось, и с этим нужно было, как всегда, как-то мириться. Она потянулась в уютной постели, понимая, что надо вставать, натягивать улыбку и продолжать жить, чего сейчас ей хотелось меньше всего. Накрывшись одеялом с головой, чтобы хоть ненадолго спрятаться, она ощутила непреодолимое желание остаться незамеченной и пролежать так весь день и всю ночь, и следующий день, и все последующие дни, но это было невозможно. Нельзя спрятаться от себя и очень трудно остаться незамеченной собой же. Собрав всю свою волю, она откинула одеяло и выдернула себя из объятий мягкой постели.

Софи села и стала обводить комнату взглядом, пытаясь найти что-нибудь такое, что заставило бы ее проснуться и радостно начать новый день. Но в комнате все было по-старому, и за ночь она не изменилась. Поэтому зацепиться за что-либо было трудно.

Закутавшись в халат, Софи не спеша побрела к магнитофону. Музыка была таблеткой. Таблеткой от тишины. В последнее время тишина угнетала. Музыка же заполняла собой тихое пространство квартиры и заглушала бесконечные мысли, льющиеся бесстыдным, не останавливающимся потоком. Тишина вводила Софи в ступор, и поэтому каждое утро начиналось с нажатия кнопки на магнитофоне. Совсем недавно от одной и той же песни она могла плясать и смеяться либо заливаться слезами и предаваться полному унынию. Сейчас же она не вслушивалась, не смеялась и не плакала, а просто заполняла пространство, чтобы разбить эту удушливую, тягучую тишину.

Вдруг она заметила на столике два маленьких красных комочка воска. Причем один почти сохранил форму сердца, далеко не идеального, как вчера, а именно такого, какое оно есть на самом деле.

«Мы все сгораем, как эти свечи, и не можем понять, ради чего это делаем. Мы долго-долго ищем огонь в надежде, что он нас согреет, а когда находим, вспыхиваем, не успевая ни согреться, ни что-либо понять. И тогда остаются угли, которые долго тлеют и приносят скорее боль и холод, чем тепло».

– Ну почему же у меня такое скверное настроение? – сама у себя спросила Софи. – Почему я не могу понять, что мне нужно и что хочется? Ведь я имею все и даже больше. Многие бы завидовали мне и, возможно, завидуют, а я ничего не могу с этим сделать…

Она долго смотрела на остатки свечей и все это время пыталась ответить на вопросы, которые ее мучили и на которые тысячелетиями никто так и не находил ответы.

В свои тридцать два года она действительно имела все, что нужно, и даже больше. Если говорить о материальных ценностях, то список включал в себя вполне уютную недешевую квартиру в приличном районе с приличным видом изо всех окон. Роскошную машину, которую она сама себе подарила на юбилей. Огромный черный внедорожник вызывал у нее восторг всегда. Такая мужская мощь – притягивающая, завораживающая. С самого детства она точно знала, что будет ездить не на зеленых или красных букашках с плюшевыми сиденьями розового цвета, а только на такой машине, обязательно черного цвета. Она очень любила ее. Машина в данном случае была не средством передвижения, а тем укромным местом, где можно было остаться один на один с собой. Уединиться, укрыться, спрятаться. Она любила ее больше, чем уютную недешевую квартиру, так как с машиной могла быть наедине. В последнее время ей все чаще этого хотелось. И тогда она садилась за руль, включала музыку и ехала. Куда, она никогда не знала, но она была одна и у нее была музыка. Машина от нее никогда не требовала общения, разговоров, улыбок, она мирилась с настроением девушки и везла ее туда, куда та сама не знала…

А еще у Софи был муж. Молодой красивый успешный мужчина. Эмиль, несмотря на стаж совместной жизни в одиннадцать лет, все еще любил эту сумасшедшую женщину. Любил тихо, спокойно, не напрягая. Но в его любви была заключена какая-то сила, которую он прятал. Казалось, эта любовь охватывала всю вселенную, и вся вселенная любила ее… Софи это видела и понимала. Честнее сказать, принимала. Не как должное, а с благодарностью. Она имела свойство смотреть глубже, читать между строк, видела то, что люди пытались скрыть. А они пытались скрыть свои чувства. Люди боялись. Боялись показаться слабыми, смешными, боялись, раскрывшись, оголить душу.

– Почему ты так рано проснулась? – спросил Эмильен.

– Не знаю.

– И зачем ты включила музыку, ведь я спал?

– Я каждое утро включаю музыку, ты уже должен был привыкнуть. Возможно, я эгоистка, – ответила Софи.

– Ты опять в плохом настроении?

– Я устала. Не знаю.

– Мне иногда с тобой тяжело.

– Знаю.

Достав из пачки сигарету, она посмотрела на мужа в ожидании длинной лекции о вреде курения и о еще большем вреде пассивного курения, об оседающем на обоях, ковре, мебели никотине, но Эмиль молчал. Он понимал, что если начать говорить, возникнет скандал, а ему не хотелось усугублять и без того плохое настроение жены. Софи затянулась, закрыла глаза и стала медленно выдыхать дым. Он полз по комнате, наполняя ее своим запахом. Девушка любила курить. Она курила длинные тонкие сигареты. Ей нравилось, как они сочетались с ее изящными пальцами и длинными ногтями.

– Я устала. Мне все надоело, – как будто сама себе сказала она.

– Что?

– Нет, ничего.

Он все равно не поймет. Станет предлагать ей отдохнуть, поспать, в конце концов, устроить себе отпуск и съездить к морю. Но она устала не физически – она устала морально. Чувство опустошенности не покидало. Эта усталость пропитала каждую клеточку ее тела. Сон бы не помог, а море не смыло бы эту пустоту. Непонимание того, что ей нужно и чего ей не хватает, сводило с ума. Чего не хватало ей, всем и каждому в отдельности?

Подойдя к гардеробу, она сбросила халат и стала медленно перебирать вещи, раздумывая над тем, что ей надеть.

– Ты очень красивая без одежды, – Эмиль, лежа в кровати, наблюдал за ее действиями.

Он любил ее тело не меньше, чем ее душу. За годы совместной жизни он так и не успел привыкнуть и насытиться им. А любить было что. Нет, Софи не была моделью с ногами от ушей и бюстом огромных размеров. Она была среднего роста, не слишком худой, с тонкой талией, небольшой упругой грудью и красивой линией бедер. Софи имела то, к чему всегда тянулись мужчины, она это прекрасно понимала и умела этим пользоваться.

– Я знаю, что я очень красивая без одежды, но мне, к сожалению, нужно одеваться и ехать на работу.

Эмильен подошел, обнял ее за талию и притянул к себе:

– Останься со мной. Позвони, отмени консультации. Проведем день дома, сходим в ресторан. Отвлечешься.

– Нет, мне надо идти: сегодня день под завязку, я не могу ничего отменить. Но ты не волнуйся, я уйду, а потом вернусь и буду с тобой. Все как всегда, – она чмокнула его в нос и побежала в ванную.

Именно так она делала всегда – уходила, чтобы потом вернуться, каждый день. Иначе бы она не смогла жить с этим человеком, несмотря на его любовь и заботу. И она возвращалась, им было хорошо, так как она знала, что скоро опять уйдет. Но сейчас было что-то не так. Она вдруг поняла, что один раз может просто не вернуться. Этому ощущению объяснения не находилось. От таких мыслей становилось жутко. Она четко знала, что здесь было уютно и надежно, и разрушить все это собственноручно было бы самой большой ошибкой. Но этого «надежно и уютно» вдруг стало мало. А постоянная цикличность стала доводить до исступления…