Читать книгу Любовь и ламантины - Василиск и Василиса - Страница 4

Когда я был молод и зелен, как вы сейчас, был у меня командир. Не такой, как у вас: добрый, отзывчивый и просто душка, – загадочно улыбается во все двадцать восемь зубов и гладит себя по голове, – а лютый, страшный и злой командир, жадный до шуток да приколов.

Однажды заставил он меня за больным мамаплоидом ухаживать. Лежит этот мамаплоид, я его укутываю, подушку взбиваю, одеялко под него подтыкиваю, чтоб не поддувало, и не замерз мамаплоид этот. А он, как назло, крутится и раскрывается. А потом дрожит как банный лист. Я укрываю, а он раскрывается. Я ему:

– Да что ж ты как юла вертишься!

А он мне:

– Буль-муль-буль-бу!

И так сердито отвечает.

Я ему:

– Не понимаю я по-вашенски!

А он мне:

– Муль-буль-му!

Тогда я не выдерживаю и как давай накидывать варианты:

– Ду ю спик инглиш?

Шпрэхен зе дойч?

Чи мувиш по польску?

Мовиш чески?

А он головешкой кивает, поди, разбери, что это значит.

А потом достает наушники, один себе в ухо сует, а второй мне тычет. Я втыкаю. И, о боги, это переводчик.

Я ему:

– Ты чего раньше молчал? Ты ж знал, что есть переводчик!

А он ржет как сивый мерин:

– Знал. Но за тобой так смешно наблюдать.

И добавляет:

– Ставь свечку.

Я не понял:

– Что?

Он повторяет:

– Ставь свечку!

Думаю, куда ставить? За упокой? Так рано еще. Тело еще не остыло. Может переводчик сломался:

– Свечку?

– Ты глухой? Свечку.

Я, конечно, догадывался, куда больным свечки ставят, но решил перестраховаться и спрашиваю:

– Куда?

Мамаплоид удивленно:

– Как куда? В подсвечник!

Действительно, чегой-то я! Мало ли как он ЭТО место называет. Подсвечник так подсвечник. Достал я свечу. Стянул с мамаплоида одеяло… а подсвечника-то и нет вовсе. Куда совать не пойму.

Он мне:

– Что ты делаешь?

Я отвечаю:

– Подсвечник ищу.

Мамаплоид продолжает удивляться:

– На мне?

Я сердито:

– А ты еще здесь больного видишь?

Он:

– Судя по всему, ты больной.

Я:

– Почему?

Мамаплоид вздыхает:

– На подоконнике подсвечник стоит, свеча перегорела. Сейчас солнце сядет и темно в палате будет.

Я, не понимая:

– Так мы свет включим, и будет тебе светло.

Мамаплоид расстроено:

– Не будет света. Через пятнадцать минут на электростанцию упадет тарелка.

Я:

– Какая еще тарелка?

Он:

– Ну не суповая же, не тупи, халера! Летающая. Теща моя летит, проведать. Но с управлением не справится. У нас тоже говорят, что женщина на корабле – к беде, даже на летающем корабле.

Я в шоке:

– А ты откуда знаешь?

Он:

– Так у нас на Зетацентавре время по-другому идет. И это все уже случилось. Мне сообщили по внутреннему каналу.

Мамаплоид показал на свои щупальца, видимо, там у него внутренний канал этот.

Я тогда времени терять не стал. Сообщил командиру, но тот мне не поверил. Тогда я в одиночку, голыми руками и подсвечником остановил конец света. Но завистливый командир наш был, поэтому сей факт и скрыли ото всех. И мамаплоида я вылечил. Точнее тещу его спас, а она быстро его на щупальца поставила. Он, оказывается, в отпуск к нам сбежал и от жены, и от тещи. Мужик он и на Зетацентавре мужик, мамаплоид он или нет. А я вот перед вами стою и всю правду рассказываю.

*Агент КПЗ стоял с тарелкой лапши и аккуратно вешал ее на уши новобранцев.*