Читать книгу Путешествие к Оке. Поэма - Василий Александрович Пробатов - Страница 2

Распростившися с Коломной,

С архиреем ² и с семьёй,

Два Василья ночью темной

Смело в путь пустились свой.

Небеса кропили влагой,

Мрак лежал на мостовой,

Но горя в душе отвагой,

Бодрой шли они стопой.

Вот прошли уже заставу

И вдруг видят пред собой:

Огонек блестит лукаво

Над шоссе во тьме ночной.

Что такое? Что за чудо? —

Ум никак их не поймет,

Но скрипя чрез щебня груды,

Идут все они вперед.

Шли они довольно ходко,

Свет дразнил своим глазком,

И вдруг оба в загородку

Чуть не стукнулися лбом.

Тут загадка разъяснилась,

Тайна стала вся проста:

На шоссе производилась

Перестройка, вишь, моста.

Не без тяжкого усилья,

Не без толков и хлопот

Совершить пришлось Васильям

Чрез овраг ночной обход.

И внезапно приключенье

Тут случилося с одним:

От волненья иль трясенья

Ощутил он вдруг нажим.

И пришлося средь Боброва

Путь ему остановить

И во тьме ночного крова

Лишний груз освободить

Но с душою несмущенной

Вася путь свой продолжал,

И вот тускло освещенный

Перед ними стал вокзал.

Здесь, как водится, пришлося

Подождать часов пять-шесть,

Но в награду удалося

Им в вагон плацкартный сесть.

И на ложе жёстком, гадком

Кое-как устроясь там,

Сном они забылись кратким,

Направляясь к Озерам.

Туманное утро стояло,

Лил дождик холодной струёй,

Когда их чета выступала

С вокзала смущенной душой.

Но храм увидавши прекрасный,

К нему свой направили путь,

Чтоб где-нибудь на день ненастный

Приют обретя, отдохнуть.

И шлепая в грязи песчанной,

Всё время под частым дождём,

Пришли они к цели желанной

К священнику местному в дом.

И встретил их старец почтенный

Отец Алексей Лихачев,

С улыбкой любви незабвенной

Вводя их в просторный свой кров.

И комнатой светлой отдельной

Почтил он Василиев двух

И с ласкою к ним беспредельной

Окошко завесил от мух.

И странники в мягких постелях

Легли чуть не в семь ли часов,

И в них они, как в колыбелях,

Почили от долгих трудов.

Не надолго, впрочем, в объятья

Их принял ленивый Морфей,

Свои совершить предприятья

Спешили они поскорей.

Один из Васильев завесы,

Проснувшись, с окошка отнял,

И взор тут другого повесы

На некую даму упал.

И долго на стан гармоничный

Он оком артиста взирал,

Красу его формы античной,

Как истый эстет восхвалял.

Тогда к незнакомке той дивной

И друг близорукий приник,

И также смотрел неотрывно

На этот чарующий лик.

И вечно бы он наслаждался

Гармонией женственных форм,

Но их уже чай дожидался:

Хлеб, яйца и всяческий корм.

Но, впрочем, не только желудки

Они наполняли тогда,

Бывают бездельники чутки

И к пище другой иногда.

Внимали они богословским

Беседам, усевшись за стол,

Что с мастером неким портновским

Радушный хозяин их вёл.

Прослушали они объясненье

Библейских рассказов святых

О мире, его сотворенье,

О Еве и тварях иных.

Впоследствии три протопопа,

Как их уж оставил портной,

Вошли в обсужденье потопа,

Того, как в ковчеге жил Ной.

Так дух напитавши и тело

Пошли они трое гулять,

Принявшись за главное дело —

Природы красы созерцать.

И очень изгибом широким

Они любовались Оки,

И леса бордюром далёким

И лентой озер и реки.

По грязи ступая обильной,

Пришли они к окским волнам,

Был холод достаточно сильный,

Но всё ж погрузился он там —

Невольник воды и купанья³ —

Но вот вожделенный конец

Приблизился нашим скитаньям,

И в дом свой повел их отец.

А здесь уж обед был богатый

Устроен в порядке вещей:

Лещ жирный, в сметане томаты

И миска громадная щей.

И пищей обильною туго

Набивши свои животы,

На ложах почили два друга,

Взирая на перл красоты.

Красотка же эта звалася

Мадам Рекамье, господа,

Прочёл под портретом так Вася;

Не знали о ней мы тогда,

В Коломне уж мы прочитали

Об этой владычице дум,

Что сердце великих пленяли

Красы её тела и ум. ⁴

Пред часом вечернего чая

Пустились опять в променад,

К Болотову⁵ путь направляя,

Где сосны уж дико шумят

Но небо тогда нелюбезно

Дождём окропило на них,

Прошлися они бесполезно,

Красот не видав никаких.

Дивились лишь дикости злобной

Они хулиганских ребят,

Разрушенных камней надгробных

Увидев на кладбище ряд.

Пред ужином Вася брадатый

К Мюльбаху⁶ на часик подсел,

И бас свой являя богатый

Нам несколько песен пропел⁷.

А после трапезы гитару

Он в руки умелые взял,

Дал волю искусству и дару,

И долго наш слух услаждал.

Должно быть, уж близко к полночи

Ушли все на отдых ночной,

И Васи усталые очи

Смежили, объяты дремой.

Пред сном посмотрели украдкой

Они на известный портрет,

И снова стрелою их сладкой

Пронзил неотвязный предмет.

И знать за сие прегрешенье

Бог не дал им долгого сна,

Тревожили их сновиденья,

В душе всё стояла она.

Проснувшися утром ненастным,

Не ведал один, что начать,

И делом занялся опасным

О мире страстей стал читать.⁸

Сказался дух женщин зловредный,

Кружат они головы нам,

Туманят рассудок наш бедный,

Ненужный вбивая в нас хлам.

Немного в брошюрке дешёвой

Он знания мог почерпнуть,

И сон не вернулся здоровый,

Как он ни старался заснуть.

Часа полтора лишь минуло,

Проснулся Василий другой,

В храм божий его потянуло,

Пошёл он к молитве святой.

Но скоро он что-то вернулся

К красотке прелестной опять

«Страстей ему мир» приглянулся,

Брошюрку и он стал читать.

Но, впроче, уже на террасе

Был чай приготовлен для них,

Дрожать здесь заставили Васи

Хозяев от хлада своих.⁹

Витал уж Василий тамбовский