Читать книгу Злополучная красота, или Резидент снова в деле - Василий Боярков - Страница 4

На каждой лестничной площадке располагалось по четыре квартиры. Две соседние – те, что рядом с Вернер – оказались пустующими. В третьей проживала одинокая бабушка восьмидесяти пяти лет. Рыков, узнав, что ее зовут Семечкина Ангелина Ивановна, обратился к ней с интересующим всех вопросом:

– А что, бабушка, не было ли чего подозрительного за последнее время в вашем подъезде?

– Конечно, было, милок, – откровенно отвечала пожилая женщина, – вот сегодня в подъезде собралось много военных, и они изломали дверь молодой женщины. Как же это по-твоему, разве не подозрительно?

– Да, про это мы знаем, – разочарованно заметил Громов, – может что-то еще?

– Например, – добавил Григорий Михайлович, – не заходил ли кто в подъезд незнакомый? Сразу прошу: нас и прибывших с нами спецназовцев во внимание принимать не стоит.

– Да, как же, сынок, – вдруг вспомнила Семечкина, – проходил сегодня днем по подъезду мужчина. На вид сантехник, и инструмент при нем был, но это точно никакой ни сантехник.

– Почему такая уверенность? – ухватился за появившуюся «ниточку» более умный телохранитель.

– Я всех наших ремонтников знаю. А этот чужой.

– Может его прислали на чью-то замену? – продолжал уточнять Рыков, – Или же только устроился?

– Нет, – уверенно констатировала старая женщина, – этот точно никакой не рабочий.

– Почему? – вставил Громов.

– Да потому, что по всему его виду можно определить, что он бандит, а совсем не сантехник.

– Как так? – продолжал удивляться Михаил Петрович.

– Все очень просто, – разъяснила свои наблюдения Ангелина Ивановна, – рожа наглая, взгляд волчий, идет чурается, как на охоте, ни с кем не здоровается. Одно слово – бандит.

– Наблюдение достаточно верное, – вступил в разговор Григорий Михайлович, – а как Вы его сделали?

– Это очевидно, голубчик, я с ним в подъезде встретилась.

– Что же Вы, бабушка, в милицию не просигнализировали? – искренне удивился Рыков, – Если он так на бандита похож?

– Потому что сейчас каждый второй преступник, так что на всех в милицию сообщать? – сделала свое заключение Семечкина, – Я думаю, там про это и так знают. Чего зря людей от важной работы отвлекать.

Замечание тоже было вполне справедливое, и возразить на него было нечем. Преступность тогда в стране – по сравнению с девяностыми – хоть и «сбавляла свои обороты», однако находилась еще на достаточно высоком уровне. Поэтому искренне полагая, что искать у старой женщины угрызения совести – это не совсем то, что им нужно, телохранитель спросил:

– Интересно, куда же, бабушка, этот сантехник делся?

– Наверх, сынок, отправился, – ответила Прасковья Ивановна, – а вот как спустился, извини, я не видела. К кому он пошел и зачем, я не ведаю. Ведь, как я уже сказала, он даже не поздоровался. А при таких странных озвученных мной обстоятельствах затевать разговор с ним я не решилась.

Это тоже было вполне логично, и опять никто из присутствующих не нашелся, что возразить. Поэтому, от души поблагодарив женщину за оказанную им помощь, все поисковая группа перебралась на верхний этаж.

В трех квартирах им благополучно открыли двери, и хозяева дали все необходимые в этом случае подробные объяснения. Четвертая квартира, расположенная как раз над апартаментами Ветровой, оказалась запертой настолько «надежно», что создалось впечатление, что ее обитатели специально не хотят общаться с представителями властных структур. Хотя из объяснений соседей следовало, что внутри обязательно кто-нибудь должен быть.

После десяти минут настойчивых требований, из которых явственно следовало, что необходимо открыть прочные двери, «силовики» приняли самое подходящее в создавшейся обстановке решение – начали, с помощью резаков, уничтожать металлическую конструкцию, надежно закрывающую дверной проем. На это ушло меньше времени, чем в случае с нижней квартирой, так как материал оказался не таким уж достаточно прочным. Когда появилась возможность проникнуть внутрь, телохранители первыми зашли в помещение и сразу же обомлели: внутри находилось четыре трупа. Это были уже известные двое молодых людей и их пожилые родители. От увиденного волосы зашевелились на головах у тех, у кого они были. Та методичная последовательность и жестокость, с какой были уничтожены все обитатели жилища повергли в уныние даже видавших-виды бойцов специальных подразделений.

Внимательно осмотрев квартиру и никого в ней не обнаружив, Рыков высказал своему напарнику очевидную мысль:

– Здесь, явно, мы опоздали.

– Опоздали? – поинтересовался Громов.

– Ты что еще ничего не понял?

– А, что именно я должен понять? – продолжал недоумевать Михаил Петрович.

– Миш, ты серьезно сейчас спрашиваешь или же притворяешься? – удивился более разумный охранник, – Ведь тут же все очевидно: перед нами здесь побывал тот, кто стрелял в Екатерину Сергеевну. Отсюда он спустился к ней в квартиру и там спокойно дождался ее. Затем он точно таким же способом и не спеша вернулся назад, а дальше преспокойно вышел, не привлекая к себе ничьего внимания.

– Да? И, кто это был? – задал вопрос не отличающийся умом неразумный напарник.

– Вот именно это нам и поручено выяснить, – резко ответил Рыков и тут же добавил, – Ну, все, здесь нам делать уже нечего, поехали в «Склиф», доложим генералу и получим дальнейшие указания. Я думаю, что хоть он и грозит, но все равно никуда нас не выгонит. А с его умной «башкой» мы быстрее нападем на след безжалостного преступника.

– Это верно, – согласился Громов.

Закончив свой непродолжительный разговор, неудачливые телохранители направились прямиком в институт Склифосовского. Прибыв в здание нейрохирургии, они без особого труда отыскали Корнилова. Тот уже успел навести там «шороху», и все прекрасно понимали о ком идет речь, когда охранники обозначали цель, ради которой они посетили это здравоохранительное учреждение.

Найдя своего начальника, Рыков, считавшийся в этом тандеме главным, доложил о случившимся в квартире, располагавшейся этажом выше. Далее, он сообщил о том, что злодею удалось уйти, не преминув уточнить, что сделал он это задолго до появления группы-захвата.

Генерал, в принципе, прекрасно понимал, что телохранители Вернер в данном случае совершенно не виноваты, так как по установленному им же регламенту, они должны были только проводить Екатерину до дверей ее жилища, а осматривать его – в их обязанности не входило. Поэтому выслушав их объяснения, он велел им отправляться отдыхать и ждать его дальнейших инструкций.

Получив разрешение, охранники сразу же отправились по домам. Сам же Корнилов остался в больнице, намереваясь находится там, пока не будет сколько-нибудь определенных уточняющих результатов.

Операция продолжалась около семи часов. Эдуард Владиславович все это время просидел в коридоре в мучительном ожидании, так и не сомкнув своих глаз. Вдруг, когда уже усталость начинала брать свое, дверь операционной распахнулась, и на пороге показался врач Винкерт. Утерев вспотевший лоб, он направился в сторону офицера.

– Ну, как, доктор? – не замедлил спросить ожидающий, – Что-нибудь уже ясно? Она будет жить?

– На последний вопрос мне ответить довольно сложно, – отвечал Бронислав Сергеевич, – случай в моей практике уникальнейший. На моей памяти ничего подобного еще не было. Поэтому делать какие-либо заключения пока еще рано.

– Но все-таки, как она? – настаивал генерал, – Ведь что-то вы все равно сказать можете. Например, в каком девушка находится состоянии?

– Состояние ее довольно стабильное. Однако, в себя она прийти не сможет, – констатировал врач.

– Почему? – удивился Корнилов.

– Потому что она погрузилась в состояние глубокой комы. А эта область человеческого состояния наукой еще достаточно ни изучена.

– В каком смысле? Пожалуйста, объясните.

– Пойдемте ко мне в кабинет, я попробую показать на наглядном примере.

После этих слов собеседники проследовали в кабинет доктора-нейрохирурга, находившийся в конце коридора, где медицинский специалист, разложив рентгеновские снимки, принялся подробнейше разъяснять:

– Здесь дело достаточно необычное. Ничего похожего мне ранее видеть не приходилось. Вот посмотрите.

Хозяин кабинета повесил на специальное подсвечивающие устройство изображение человеческого черепа, сделанное под действием рентгеновских лучей. Далее, взяв указку и с ее помощью помогая лучше определить места, которые имеет в виду, врач продолжал:

– Пуля, пробив лобную кость, внутри черепной коробки изменила свое направление и, что очень удивительно, прошла через проем, расположенный между правым и левым полушарием в верхней части мозга, совершенно не повредив нервных окончаний, после чего вышла через темя. Между тем, при всем при этом, сила удара и термическое воздействие оказали разрушительное воздействие на кровеносные сосуды, питающие нервные клетки. Следствием этого стало образование довольно обширно-распространившейся гематомы.

– Удивительно, – вставил Корнилов, – и что же теперь?

– Частично, – продолжил нейрохирург, – разрушительное действие этого образования удалось локализовать, но часть мозга остается без нормальной циркуляции крови. Таким образом, некоторые свои функции он выполняет неправильно, либо не до конца.

– Это и служит основной причиной отсутствия сознания? – попытался угадать высокопоставленный офицер и, в то же время, влюбленный мужчина.

– Совершенно верно. Поэтому и нельзя определенно сказать: будет она жить или нет, вернется к ней сознание, либо же она так и будет в беспамятстве. Сейчас нужно только лишь ждать. Вам же я посоветую идти домой и основательно отдохнуть, а то на Вас смотреть страшно, того и гляди, от усталости Вы сами сознание потеряете, а любое переутомление в вашем возрасте чревато инсультом. Оставьте мне свой телефон, если будут какие-то изменения, я Вам сразу же позвоню.

– Да, Вы совершено правы, – согласился офицер и тут же добавил, – я пришлю к ней на охрану двоих своих людей, и они будут постоянно дежурить возле палаты. А вы, в свою очередь, поместите ее, пожалуйста, в отдельные благоустроенные апартаменты.

– Это вполне осуществимо. Не волнуйтесь, мы именно так и поступим, – закончил разговор опытный доктор.

Эдуард Владиславович вышел из кабинета, позвонил Рыкову и Громову и велел им немедленно прибыть в больницу. Дождавшись их появления, Корнилов выразил им свое пожелание:

– Вот что ребята. С сегодняшнего дня вы переезжаете жить к палате Екатерины Сергеевны, пока она не придет в себя и отсюда не переедет. И смотрите: на этот раз не облажайтесь, а следите так, чтобы ни одна муха не просочилась. Все ли понятно?

Услышав заверения, что телохранители его отлично поняли, и что на этот раз ничего непредсказуемого не случится, генерал, устроив возле палаты Вернер круглосуточный пост, с «тяжелым сердцем» отправился восвояси.

Екатерина же в этот момент находилась между жизнью и смертью. В ее воспаленном мозгу «проносилась» вся ее прошлая жизнь, возникшая в тяжелых воспоминаниях…