Читать книгу Участковая, плутовка и девушка-генерал - Василий Боярков - Страница 4

Темная, практически непроглядная, майская ночь. По одному из продолжительных коридоров Московского суворовского военного училища Министерства обороны Российской Федерации, сопровождаемая молодцеватой девушкой-сержантом, уверенной походкой следует суровая молодая особа, облачённая в форменное обмундирование генерал-лейтенанта спецслужб ФСБ; на вид она не превышает двадцати пяти лет, хотя в действительности ей только что минуло тридцать. Обе они направляются прямиком в расположение несовершеннолетних воспитанниц, после тяжелого служебного дня спокойно почивающих на двухъярусных железных кроватях.

Естественно, у многих сразу же может возникнуть вопрос, целиком и полностью справедливый: что же это за столь юная командир и как (в несоразмерные чину годы) она сумела достигнуть невероятно высокого звания? А вот как раз на описании ее неоценимых заслуг необходимо остановиться немного подробнее…

В далекие времена, когда ей, и действительно, готовилось исполниться двадцать шесть лет, капитан Московского уголовного розыска Оксана Бероева практически в течении одного некалендарного года смогла выявить и обезвредить невероятно коварный заговор американского ЦРУ, возвратила в потустороннюю преисподнюю восставшую из ада лихую покойницу, а следом, находясь в составе сборной штатовской группы, организованной на далекой Аляске, вступила в отчаянное противостояние со зловещим инопланетным вторжением. После удачного завершения последнего мероприятия она удостоилась высокого воинского звания генерал-майор, а специально для борьбы со всяческими необъяснимыми поползновениями и страшными, странными сущностями было принято Волевое решение организовать седьмой секретный отдел, всем немногочисленным составом поступивший под полное ее попечение. Далее, находясь уже в новой должности, высокопоставленная сотрудница напрямую участвовала в истреблении жестокого хана Джемуги, подмявшего под себя целый региональный город и создавшего там современное «монгольское иго» – за этот значимый подвиг на ее золотистых погонах добивалось еще по одной золочённой звездочке, заслуженно «упавшей» на каждый из них. Невероятных успехов, не передаваемых никакими человеческими словами, отважная красавица добилась, невзирая на невысокий рост, несильное телосложение; зато она выделялась непревзойденной, великолепной фигурой, отчетливо подчеркнутой правильными, несравненными формами, словно бы списанными с какой-то древне-греческой либо же древне-римской богини; еще в ней обязательно следует выделить уверенную профессиональную хватку, прямую, простодушную натуру и отчаянную, неустрашимую смелость, а заодно обратить внимание на острый, аналитически развитый, ум, мгновенную сообразительность и устойчивую моральную подготовку.

Как уже говорилось, сейчас она шла по длинному коридору, протянувшемуся в одном из расположений суворовского училища, и, непринужденно потряхивая черными, как смоль, волосами, ничем, в соответствии с высоким положением, сейчас не прикрытыми и отличавшимися своеобразной прической (она равномерно подрезалась по всей нижней части, простиравшейся от левой части утонченного, миловидного подбородка и доходившей вплоть до противоположной, опускаясь там немного пониже), выдерживала благородную, прямую осанку. Оставляя продолговатое лицо, выделяющееся нежной и смуглой кожей, постоянно серьезным, властная руководительница периодически «грозно постреливала» придирчивым взглядом, выраженным темно-карими глазами, внешне неустрашимыми, строгими, а в глубине озорными, лукавыми; умело скрывая врожденную игривость за исключительно естественными ресницами, густыми и длинными, при́данным себе выражением она пыталась выглядеть строгой, непримиримой командующей, сейчас же, скорее всего, проверяющей. Увидев по ходу движения пустовавшую, временно не заправленную, кровать, она недовольно наморщила в основном прямой, но на конце чуть вздернутый нос и неприветливо поводила изумительными губами, слегка подкрашенными одноцветной, похожей на коралловую окраску, помадой. Военная молоди́ца, едва ли приблизившаяся к двадцатилетнему возрасту и шедшая сейчас в непосредственной близости, поспешила внести предельную ясность:

– Это постельное место дневальной, – на вытянутой физиономии, книзу сведенной в выразительный подбородок, придававший ей определенное сходство с мужчиной, она состроила виноватую мину и потупила книзу голубые, немного напуганные глаза, – отлучившаяся курсантка заменила меня «на тумбочке», – характерным, солдатским термином дежурная сержант обозвала постовое место, предусмотренное в каждой военной казарме и расположенное, как правило, сразу при входе, – пока я вызвалась Вас проводить… сами же, наверное, понимаете – оставлять расположение без надлежащего присмотра по «нашему» уставу нельзя, – хитроватая девушка немножечко привирала, поскольку спала именно она и как раз таки за ней и бегала расторопная солдатка, когда во входную дверь казармы нежданно-негаданно постучали.

Взглянув на высокою блондинку, закрепившую кудрявые волосы сзади «хвостом» и прикрывшую их обыкновенной солдатской пилоткой, Оксана (ну так, для приличия) наигранно строгим выражением оценила ее внешний сержантский вид, не вызывавший никаких значительных нареканий, за исключением одной расстегнутой пуговицы, находившейся с самого верху, а затем, удовлетворенно кивнув восхитительной головой, отмеченной ровной, исключительно правильной, формой, одновременно и дружелюбно, и властно промолвила:

– Я нахожусь здесь совсем по иному поводу… проводите-ка лучше меня к спящей курсантке – по фамилии Лисина.

– Есть, товарищ генерал-лейтенант! – четко отрапортовала провожатая «контрактница», приписанная к подразделению в должности заместителя командира взвода, и повела высокопоставленную гостью в глубину просторного спального помещения.

Двухъярусные кровати, частично железные, отчасти новые, деревянные, устанавливались в шесть продолжительных рядов – они миновали четыре и остановились у пятого. Здесь пришлось пройти еще немного вперед. Двигаясь вдоль длинного порядка и оставив за плечами еще пару двухместных расположений, последовательно друг приставленных к другу, и девушка-генерал, и старшая солдатка остановились у третьего; сопровождавшая дежурная направила указательный палец на мирно посапывавшую молодую красавицу. Удивительное дело, но первое, что бросилось ей в глаза, оказалось непостижимое сходство, имевшееся у двух совершенно разных по возрасту девушек, как будто бы они являлись если и не прямыми близнецами, то по крайней мере ближайшими родственниками. Однако ее неподтвержденные предположения представлялись ошибочными: ни та ни другая не считались хоть как-то родными.

– Всё, спасибо, – пока поражённая провожатая вытаращивала большие глазищи, Оксана вознамерилась отправить ее восвояси, – можете идти: дальше я справлюсь сама.

Дождавшись, когда двадцатилетняя сержант покинет видимое пространство, а ее грубоватые шаги постепенно стихнут в конце продолжительного коридора казармы, Бероева осторожно потрясла юную воспитанницу, ухватившись за правое плечо, и, прежде чем та открыла глаза и хоть что-нибудь ей ответила, перекрыла ей миловидный ротик, зажав его не менее прекрасной, но еще и развитой, немыслимо сильной, ладонью. Тем не менее, как бы она не расстаралась, сквозь накрывшую пятерню прорвался хотя и немного приглушенный, но вполне осознаваемый окрик:

– Оксана?! Ты?.. Здесь?.. Как же я по тебе соскучилась…

– Тихо, Лиса, давай-ка чутка «потише», – обращаясь по привычному прозвищу, высокопоставленная сотрудница сразу же погасила все радостные излияния, возникшие у внезапно разбуженной девушки, само собой пытавшиеся прорваться наружу и принятые у нормальных людей как при возникновении неожиданных, приятных им, встреч, так и при наличии похожих на них знаменательных ситуаций, – я всё тебе объясню потом; сейчас же по-тихому собирайся: для тебя имеется важное, невероятно секретное, дело. Поедешь сейчас со мной – с командованием я завтра договорюсь.

Являясь некогда непослушной, лихой и дерзкой, особой, Лисина Юля, по протекции генерал-лейтенанта Бероевой вне конкурса попавшая на полное попечение государства, давно уже привыкла к воинской дисциплине и превосходно усвоила первостепенные уставные правила; кроме всего перечисленного, она считалась еще и крайне неглупой девушкой и быстро сообразила, что раз за ней приехала – лично! – начальница самого засекреченного отдела, значит, дело, и правда, серьезное. Таким образом, не издавая ни единого лишнего звука, она собралась ровно за сорок пять секунд, предъявляемые в армии в качестве первостепенного норматива, и предстала перед высокопоставленной наставницей в черной курсанткой форме, отличавшейся красными погонами и характерной надписью: «СВУ».

– Я готова, – простецки заявила деловая плутовка, эффектно тряхнула каштановыми волосами, прической похожими на стоявшую рядом красавицу, но разве вот только закругленными краями поближе сведенными к несравненно прекрасному личику – и… словно бы она здесь главная, твердой походкой направилась к выходу.

Отлично зная непримиримую натуру, в чем-то нагловатую, а где-то и вздорную, Оксана лишь по-сестрински улыбнулась, протяжно вздохнула, покачала черноволосой головой, поводив ею то вправо, то влево, а потом не менее уверенной поступью направилась следом. У дежурившей девушки, стойко застывшей на выходе, появилась великолепная возможность выделить необычайную схожесть, имеющуюся у обеих очаровательных спутниц, идущих по коридору ровно, ступая практически в ногу; а заодно она смогла сравнить существующие у юной курсантки отличия: во-первых, шестнадцатилетний возраст, во-вторых, чуть более высокий рост, в-третьих, озорной и лукавый взгляд, в отличии влиятельной спутницы ничем не прикрытый, ну, и в-четвертых, чуть более обычного оттопыренную нижнюю губу, ничуть не портившую бесподобного внешнего вида, а наоборот, дополнительно придавшую невообразимой, ни с чем не сравнимой, пикантности.

– Сержант! – обратилась Бероева к застывшей военнослужащей (обратив в самом начале внимание лишь на золочённые погоны, та только сейчас начинала понимать, что же именно в прибывшей проверяющей ей показалось невероятно знакомым). – Милой леди необходимо переодеться – сходи с ней в курсантскую каптерку и выдай одежду, в которой она прибыла. Если несложное поручение понятно, можете идти выполнять – «на тумбочке» – я! – пока постою чуть-чуть подежурю, – не увидев поблизости дневальной и саркастически улыбнувшись, она опередила любое возражение, перво-наперво пришедшееся бы на ум ответственному лицу, поставленному сейчас на передовую стражу, неусыпную, надежную, бдительную.

Как и полагается в армии, живописно козырнув, наиболее юные девушки проследовали в святая-святых любой солдатской казармы, расположенной в пяти метрах от основного входа и спрятанной за неприступной, железной дверью; генерал-лейтенант осталась стоять на надлежащей охране. Вернулись они ни много ни мало, а ровно через четыре минуты. Лисина Юлия Игоревна кардинально преобразилась: теперь на ней красовались простенькая болоньевая куртка, отличавшаяся коричневым цветом и большим количеством всяческих молний, прочные синие джинсы, как принято среди молодежи, вытертые на бедрах и в области голеней, а также новомодные кроссовки, сочетавшиеся окрасом с верхней одеждой и украшенные четырьмя разноцветными полосами; шею прикрывал высокий воротник водолазки, по цвету чёрной и использованной когда-то для спасения пленённой Оксаны. По ее внешнему виду можно было судить, что влиятельная наставница готовит ее для какой-нибудь уличной деятельности, скорее всего, разведывательной, а возможно, что даже необычайно таинственной (если принимать во внимание секретный отдел, к которому та была напрямую приписана).

– Вот, – знойная брюнетка, облечённая в генеральское звание, удовлетворённо кивнула, а следом осветилась добросердечной улыбкой, – теперь я узнаю «нашу» несравненную плутовку Лису, способную к самому активному погружению в реальное гражданское общество. И сейчас её необыкновенные умения окажутся как нельзя более кстати, – добавила она намного тише, слегка удручённо, предназначая последние слова, единственное, только лишь для себя, – время нынче такое… военное, неспокойное. Пошли! – отдала она непререкаемую команду и твердой походкой, наработанной за долгие служебные годы, направилась к выходу.

– Оксана! – окликнула её кареглазая бестия и… сразу же осеклась: – Простите, товарищ генерал-лейтенант, – она более чем отчётливо поняла, что о существующей между ними чувственной дружбе посторонним знать, по меньшей мере, совершенно необязательно, – но как же мои личные документы?.. Они находятся в кабинете у ротного командира, а туда, в его отсутствие, при всём огромном желании у нас сейчас попасть – ну, никак! – не получится.

– Поверь, Юла, – непонятно почему, но по какой-то неизвестной причине Бероевой вспомнилось и второе прозвище, некогда прилипшее к непревзойденной ловкачке; она остановилась, не дойдя до дверного проёма чуть менее метра, на секунду обернулась назад, а дальше договаривала уже на ходу: – Они тебе пока не понадобятся… и даже будет лучше, что ты оказалась без них.

***

Часом позднее.

– Куда мы едем? – поинтересовалась Юлия, беспечно расположившись в удобном кресле первоклассной «Шевроле-Нивы», принадлежавшей высокопоставленной российской оперативнице; она придала себе нисколько не скромную позу (несмотря на несопоставимое различие в занимаемом положении, в присутствии друг друга они чувствовали себя и спокойно, и свободно, и очень вольготно).

– В один отдалённый, если не захолустный провинциальный «поселочек», – не отвлекаясь от управления и не поворачивая чёрненькой головы, разъясняла вторая девушка предстоявшую впереди перспективу, притом основную сущность передавала невнятно и очень расплывчато; она давно уже вывела транспортное средство на окружную дорогу и теперь уверенно правила, устремлялась прямиком на выезд из столичного мегаполиса, – но об основной задаче ты узнаешь немного позднее.

– Опять, «лять», какие-то страшные, чудные секреты, ежели не сплошные «страсти-мордасти»? – недолюбливая армейскую исполнительность и суровую дисциплину, проворная проныра наконец-то немного расслабилась и, соответственно, позволяла себе применять излюбленные непутевые вставки, освоенные ею в недалеком, едва ли не прошлогоднем, бродяжничестве. – Ну, и «по фигу»! – придав себе немного обиженный вид, она на пару минут замолчала; но, как и всякая непоседливая натура, юная девчушка не смогла усидеть в горделивом молчании и пары минут, а не выдержав, озарилась невероятно заинтересованным видом и продолжила настойчиво любопытствовать: – Оксана, а вспоминаешь ли ты моего прежнего воспитателя, Павла Аронова? Хорошо ли ты помнишь день его преждевременной гибели? – Невольно озорная плутовка нахмурилась, а глаза ее заблестели, наполнившись соленой, неприятно обжигавшей их, влагой.

– Конечно же, я всё случившееся отлично помню и не переставая ругаю себя за непростительную оплошность, допущенную в ходе той сложной, непредсказуемой спецоперации, – являясь непревзойденной профессионалкой и чувствуя какой-то завуалированный подвох, Бероева слегка напряглась, но, не подавая виду, всё так же уверенно правила, не поворачиваясь в сторону Лисиной, а только искоса изучая ее напряженно-сосредоточенным взглядом, – но одного не понимаю: к чему ты завела сейчас столь серьезный разговор, насколько я понимаю, неприятный для нас – для обеих? А ну-ка хитрющая проказница давай-ка «колись»: чего за очередные черти завелись в твоей и без них бесноватой головушке?

– Да так… – ответила Юла вначале расплывчато, выждала необходимую паузу, а затем резко переместила корпус не по-детски развитого тела вперед, изогнула его, чтобы глаза собеседников смотрели в глаза, и, наполняясь горючими слезами, участливо всхлипнув, задалась и неприятным, и, с её точки зрения, наиболее насущным вопросом: – Просто я вот всё думаю: а что было бы, если бы мы тогда его предательски не кинули и не бросили на произвол судьбы, а? Наверное, он бы со стопроцентной гарантией выжил – ты так не думаешь?

– Нет, – привыкнув выдерживать взгляд и похлеще, и значимее, и гораздо серьёзнее, Оксана стойко выдержала направленный в её адрес словесный укор, с одной стороны, по большей части надуманный, с другой… без сомнения, вполне справедливый; не отводя от пытливой плутовки вдохновенного взора, она простодушно и чётко ответила, казалось бы, единственным разом поставив все точки над литерой «И»: – Тогда бы, точно, погибли все мы!

– Ага! – эмоциональная девчушка неприветливо фыркнула и отодвинулась на прежнее место; дальнейшую беседу она вела немного насупившись: – Но вот мне почему-то представляется, что тебе важнее было вывести проклятого хана Джемугу, чем оказать действительную помощь отважному соратнику по оружию. Э-э-эх!.. Если бы только ты в тот раз меня не «вырубила»… я бы ни за что – ни за какие коврижки! – не оставила бы Борисыча в полной, безвылазной «Ж!»… а вдвоем мы бы непременно чего-то придумали. Эх, Оксана, и зачем ты меня в тот день «отключила»?! – Они первый разговаривали на волнительную тему полностью откровенно, поэтому скорбящая воспитанница старалась высказать всё, что, так или иначе, в растревоженной юной душеньке накипело.

– Он сам меня попросил, – почувствовав небывалую вину, Бероева (что было на неё ничуть не похоже) даже незначительно прослезилась; все-таки она не успела превратиться в «железную леди» и самые простые человеческие чувства – сочувственные, участливые – пока еще не утратила, – Павел не мог даже мысли себе допустить, чтобы с его любимой воспитанницей случилось хоть что-то плохое и скверное… он не оставил мне никакого иного выбора.

– И принял на себя геройскую смерть, и спас от ненавистного «монгольского ига» целый огромный город! – высокопарно промолвила молодая плутовка, немного выпятив вперед великолепно сформировавшуюся упругую грудь и горделиво наполнив прекрасное личико красноватой окраской. – А мы как трусливые зайчики спасли лишь личные задницы и оставили нашего верного товарища на злую погибель, несправедливую, страшную. Оксана, ты помнишь: сколько в его мужественном теле, зверски расстрелянном самым жестким образом, было при вскрытии обнаружено пуль?

– Не менее сотни, – справившись с нахлынувшей слабостью, восхитительная генерал-лейтенант смахнула слезу и с озабоченным видом посмотрела на юную спутницу, устроившую ей неимоверную словесную пытку, – на нём не осталось живого места… Мне очень жаль: Павел тоже считался мне – пускай и не слишком близким! – но, точно уж, далеко не чужим.

– Ладно, «проехали», – не научившись ещё подолгу зацикливаться на текущих проблемах, то бишь всецело поддаваться меланхолическим настроениям, чрезвычайно расстроившаяся молодая особа решила поменять основную тему проистекавшего разговора, – ты лучше признайся: куда же ты в действительности намереваешься меня всунуть – в какую-такую очередную «Ж!»? Сразу скажу: я согласна на всё, даже на шпионскую поездку во враждебную нам Америку, по существу вероломную, а по сути, прогнившую и поганую.

– Нет, – Бероева загадочно улыбнулась; они давно уже выехали на загородную дорогу, и она посчитала, что пришла пора немного открыться: – Тебе не придется никуда «десантироваться» и разворачивать диверсантскую деятельность: через пару часов ты окажешься в обычной российской глубинке, где в последние сутки творятся необычайно странные вещи – какие? – узнаешь прямо на месте. Твоя основная задача, Лиса, не выглядит какой-то экстраординарной и как-нибудь тебе непривычной. Словом, тебе потребуется: во-первых, встать на бродяжнический путь своей прежней жизни; во-вторых, как можно плотнее втереться в доверие к местному криминалу; в-третьих, попытаться выявить подозрительных лиц, появляющихся там с недавнего времени и вынашивающих нехорошие, если не отвратительные намерения, по ровному счёту преступные; ну, а в-четвертых и, наконец, в-последних, – ни в коем случае себя не выдать и, разумеется, при всех обстоятельствах остаться в живых! А теперь немного поспи: ехать осталась не больше чем пару часов, а на месте желательно оказаться полной человеческих сил, и физических, и нравственных, и духовных. И запомни: в последующем, как и обычно, при любых условиях тебе придется крутиться самой.

– То есть ты хочешь сказать, Оксана, что ты никак не будешь меня контролировать, – Юла настолько выпучила и без того большие глаза, что, казалось, они сейчас лопнут, ну, или по крайнем мере, высвобождающиеся, покатятся изо обеих орбит, – и даже ни разу не выйдешь на связь?!

– Нет, на этот раз, нет! Дело слишком серьёзное – я появлюсь в самый последний момент.

Через два с половиной часа генерал-лейтенант самых засекреченных служб остановила полюбившуюся машину на окраине поселка Нежданова, прямо перед указателем о названии, и ласковым движением разбудила не менее дорогую плутовку:

– Лиса, мы приехали – пора подниматься и отправляться на «вольную волю», – подразумевала она свободную деятельность, – на вот, – девушка, облечённая в генеральское звание, передала проворной воспитаннице небольшую железную связку и маленький баллончик со сжиженным веществом, – возьми свои старые ключи, изъятые у тебя при зачислении в СВУ – я взяла на себя обязанность их сохранить – а вкупе и средство индивидуальной защиты: что-то мне подсказывает, что в недалеком будущем они тебе обязательно пригодятся.

– Да, мои бесценные ключики не раз уже спасали мне жизнь, а заодно и девичью честь, – отвечала юная бестия, смачно потягиваясь и водя из стороны в сторону еще полностью несформировавшимся, но уже прекрасным и восхитительным телом. – Мы что, уже приехали? – Следующий вопрос в сложившийся ситуации считался вполне естественным; одновременно она приняла передаваемые ближайшей подругой предметы.

– Правильно, мы на искомом месте, – глубоко вздохнув, отвечала одновременно и суровая наставница, и ласковая приятельница, – дальше ты начинаешь «крутиться» сама.

– Тогда я пошла, – не тратя времени на долгие расставания и неприятные обеим сюсюканья, молодая проказница не стала особенно церемонница, а напротив, ловко распахнула пассажирскую дверь и через долю секунды оказалась снаружи.

– Лиса! – окликнула ее Бероева напоследок. – Пожалуйста, береги себя и без особой надобности серьезно собой не рискуй.

– Справлюсь! – лишь только ответила та и скрылась в кромешную темноту.

***

Утром тех же текущих суток.

Как и всегда, высокопоставленная руководительница седьмого секретного отдела, она же чуть ранее непревзойденная оперативница Московского уголовного розыска, приехала на основную службу к половине девятого и принялась изучать последние отчеты, поступившие за истекшую ночь от подчинённых сотрудников; всем немногочисленным составом они находились по дальним командировкам и ежедневно, к восьми утра, присылали срочные свежие сведения. Несложная работа представлялась привычной, и она раскидала ее за каких-нибудь полчаса, а дальше потянулось размеренное, унылое течение служебного дня, не ознаменованное ни великими подвигами, направленными на отражение инопланетных вторжений, ни хотя бы отчаянной борьбой с чертовски ошалевшей потусторонней силой, ну, или – в крайнем случае! – с несказанно обнаглевшей преступностью. Словно бы каким-то необъяснимым, неведомым образом просчитав ее разочарованное, угнетенное настроение, около четырех часов пополудни на письменном столе зазвонил ярко-красный телефон, отличавшийся старинной конструкцией и соединявшийся напрямую с Главой Великого государства.

Здесь стоит немного отвлечься и рассказать, что, являясь от благодатной природы девушкой скромной и особо непритязательной, вновь назначенная начальница хотя и обосновалась в основном здании российской ФСБ, штаб-квартирой базировавшейся на пресловутой, небезызвестной Лубянке, но для служебного кабинета выбрала себе неброские помещения, и не казавшиеся слишком большими, и «не кричавшие напропалую» изысканной мебелью. Останавливаясь на внутреннем убранстве, вначале следует выделить непросторный периметр, не превышающий шестнадцати метров в квадрате, а затем остановиться на мебели: т-образном столе, десятке железных стульев, обтянутых черной рельефной материей, паре офисных шкафов, битком забитых первостепенной документацией, да тройке оконных проёмов, пускай и узеньких, но в целом высоких, в достаточной мере обеспечивающих внутреннее пространство дневным, естественным, солнечным светом.

Итак, сообразив, что обозначилась прямая президентская связь, влиятельная особа, от нескончаемой скуки чуть было не задремавшая, резким движением подняла красную, словно бы раскаленную, телефонную трубку и быстро приблизила ее к миловидному уху, сдвинув немного назад аккуратно причесанные черные волосы:

– Слушаю, Бероева.

– Могла бы не представляться: я знаю, кому звоню, – с той стороны секретной связи послышался спокойный, размеренный голос, казавшийся еще и чуточку вкрадчивым. – Ты сейчас случайно не занята́? – последняя фраза произносилась хотя и с немного сочувственной интонацией, но и с ироническим, не слишком уж скрытым оттенком.

– Нет, – прекрасно понимая, что позвонили ей вовсе не из праздного любопытства, начальница самого засекреченного отдела в нетерпении напряглась, – точнее, не сильно, – понимая, что ее не видят (хотя кто его знает?), она усмехнулась, – занимаюсь составлением каждодневных отчетов – работа нудная, но, как мне разъяснили, крайне необходимая.

– Совершенно верно заметили: без статистических данных мы быстро погрязнем в полнейшем хаосе и беспросветной рутине, – с обратной стороны установившейся связи послышался легкий намек на нескрываемое злорадство, – но я сейчас совсем не за этим…

– Понимаю… – проговорила Оксана после весьма затянувшейся паузы (излюбленная привычка Первого Лица «ходить вокруг да около», укоренившаяся у него еще с «фээсбэшной» службы, никогда не давала молодой сотруднице относительного покоя). – Что мне следует делать, куда надлежит отправиться?

– Пока ко мне, – лёгкое ехидство закончилось, и звучавший голос сделался невероятно серьёзным, – а дальше посмотрим! – И образовавшееся соединение тут же и прекратилось: на том конце повесили телефонную трубку (наверное, хорошо понимали, что опровергнуть услышанные слова никто не отважится).

Получив неоспоримое приказание, кареглазая красавица, облечённая в генеральское звание, незамедлительно направилась на Красную Площадь и проследовала к величавому Кремлю, подъехав на неизменной «Шевроле-Ниве» напрямую к центральным воротам. Её уже ожидали: увесистые створки оказались распахнутыми, а перед ними молчаливо скучали двое сотрудников ФСО, одетых в гражданскую форму одежду. «Вот и опять та пара из ларца, что одинакова с лица», – отметила придирчивая девушка их внешний вид, произнеся про себя привычную безобидную прибаутку. И действительно, дожидавшиеся мужчины виделись полностью идентичными – в их случае можно лишь обратить внимание на основные характеристики: и одинаковый средний возраст, и обоюдный высокий рост, и немыслимо широкие плечи, и суровые, непроницаемые лица, едва-едва не квадратные, и дорогие черные костюмы, свободно облегающие мускулистое тело, где чуть ниже левой подмышки можно было увидеть спрятанное от постороннего взгляда табельное оружие.

– Чего застыли? Ведите! – заехав на внутреннюю территорию и «бросив» личное автомобильное средство за высокой кремлевской стеной, Бероева не удержалась, чтобы не отметиться какой-нибудь саркастической шуткой.

Между тем вышколенные стражники даже не шелохнулись и продолжали сохранять на непроницаемых физиономиях полностью бесстрастное выражение. Прекрасно зная, что начальница седьмого отдела неплохо осведомлена, куда ей требуется направиться дальше, сопровождавшие сотрудники предоставили ей шанс проследовать первой, а сами (от «греха подальше» приняв от неё неизменный «макаров») пристроились чуть поодаль и довели до небольшого кабинета, по традиции используемого для тайных переговоров (как с несомненной уверенностью предполагал Президент, он не был «накрыт» ничьим из «вражеских колпаков», а следовательно, внутри не должно было существовать ничьих коварных «прослушек»). Он дожидался удивительную девушку, сидя в одном из мягких просторных кожаных кресел; указав на второе, он предложил ей удобно расположиться и сразу же включиться в предполагаемую, запланированную чуть раньше, беседу.

– Не перестаю поражаться, но при каждой встрече, Оксана, ты всё более хорошеешь, – они давно уже не соблюдали ни светских условностей, ни положенной в военном мире субординации; потому-то, наверное, начав с неприхотливого комплимента, Глава российского государства быстро вернулся к животрепещущей теме, в наступивший момент считавшейся наиболее важной и затронутой им в ходе недавнего телефонного разговора: – Но о твоей непререкаемой внешности мы поговорим немного позднее; сейчас же необходимо обсудить самые наболевшие вопросы, вызывающие у нас наибольшее волнение, если не крайне серьёзное подозрение. Как, надеюсь, ты отлично себе понимаешь, они потребуют скорейшего вмешательства, не менее спешного реагирования, а также быстрейшего разрешения, победоносного и, разумеется, со всех сторон положительного.

– Что планируется предпринять? – эффектная брюнетка, облачённая в генеральскую форму, предположила, что пора уже перейти к постановке конкретной задачи; она сидела, слегка нахмурившись, что нисколько не оттеняло ее великолепной внешности, бесподобной и практически безупречной. – Точнее, что следует сделать мне?

– Тебе? – Президент на несколько секунд замолчал, обозначившись задумчивым видом, словно бы он в очередной раз начал обдумывать что-то очень серьёзное; наконец, откинув последние сомнения, он при́нялся передавать основное напутствие: – Ты, Оксана, должна будешь организовать тайный, всесторонне засекреченный, выезд, то есть отправить кого-нибудь из наших специальных агентов прямиков в одну из самых отдалённых провинциальных глубинок, какие только существуют на территории Центрального региона. «Не открывая все карты», но обрисовывая ситуацию в общих чертах, скажу: в непосредственной близости от некоего городка районного назначения, именуемого интересно Райково, располагается некая секретная военная часть – как, полагаю, ты хорошо себе представляешь? – ракетная, стратегическая. Естественно, ты сразу же спросишь: а при чём здесь расположение оборонных формирований? И правильно сделаешь, потому что – у нас! – он приподнял указательный палец кверху (кого он еще имел в виду? – останется непонятно), – сложилось определённое мнение, что наши бывшие партнёры, ныне недружественные страны, попытаются осуществить какую-нибудь беспрецедентную провокацию – сама должна понимать, допустить возникновение «пятой колонны» и проникновение к ядерному оружию ни в коей мере нельзя – тем более что в близлежащем поселке Нежданово – уже! – происходят невероятно странные вещи, необъяснимые, но наводящие на некоторые, не очень хорошие, размышления.

– Что они из себя представляют? – допытывалась Бероева, сосредоточившись ещё значительно больше.

– Понимаешь, какая, интересная, творится там штука, – как и положено Главе государства, верховный главнокомандующий оставался на редкость серьезным, но говорил тем не менее спокойно, ровно и рассудительно, – сегодняшней ночью, – он сделал короткую паузу, – на одного местного лесничего совершено ужасное нападение, невероятное, непостижимое, а в сущности, ещё и таинственное. И опять ты, наверное, задашься справедливым вопросом: а что же в общих чертах оно собой представляет? И снова будешь абсолютно права, ведь я и сам пока не имею никакой однозначной конкретики, а лишь какие-то призрачные обозначения, ничем документально не подкрепленные. Если быть кратким, но всё-таки объективным, возникшая ситуация выглядит приблизительно так: сегодняшней ночью на местного лесничего, по фамилии Ковшов, осуществляется массированное нападение ядовитых гадюк, неисчислимым количеством проникающих в его деревенский дом и убивающих, единственное, его, а никого из остальных домочадцев – молодую жену и маленькую дочку – по непонятной причине не трогающих. Если это не странно, тогда скажите мне что! Подводя итог, остановлюсь лишь на общем и самом главном. Разумеется, наши местные сотрудники ФСБ поступившую информацию оперативно проверили и более чем отчетливо выяснили, что умерщвлённый государственный служащий заведовал строго определённым участком лесного массива, где поблизости не располагается никаких функционирующих стратегических военных частей; правда… – он на несколько мгновений замолк и пристально посмотрел на ближайшую подчинённую, – как раз в пределах подведомственных ему владений имеется давно законсервированная ракетная точка. Однако она давно уже не используется, а ещё в «девяностые» примерно до половины завалена пресловутыми советскими рублями, сверху же надежно прикрыта массивной, железобетонной плитой, как естественное дополнение заваленной полусгнившей, прошлогодней травой. Озвученное обстоятельство не вызывает ни малейших сомнений, потому как достаточно основательно и чётко проверено! Вместе с тем необходимо кому-то в срочном порядке на место выехать и, оставаясь инкогнито, подробно разведать: а не появился ли поблизости кто-нибудь посторонний, чтобы он выдавал принадлежность к украинской, либо американской, либо – что нисколько не лучше! – западноевропейской национальности? Твоя основная задача: найти кого-нибудь юркого и смышленого – обязательно, чтобы он не выделялся из общей толпы! – и заслать его в самую, что называется, гущу необъяснимых событий.

Вот примерно так, ненамеренно и совсем незатейливо, Глава российского государства натолкнул генерал-лейтенанта седьмого секретного отдела на весьма конструктивную мысль, что к оперативному делу пора уже привлекать хитроумную, плутоватую бестию, где-то дерзкую, в чём-то пронырливую, но в любом случае бесконечно преданную и безмерно надежную.