Читать книгу Одна надежда на троих - Василий Гурковский - Страница 3

События на фронте развивались так стремительно, что не только простые люди, а даже военные в больших чинах, не могли должным образом, а главное своевременно, понять, что, где и как происходит. Тому же Юго-Западному фронту, был дан приказ отступать на определенные позиции, к такому-то времени, а оказалось, что еще раньше того времени, эти позиции уже были заняты немцами. Сжималось кольцо окружения Киева. Эта неопределенность передалась и гражданскому населению. Мало кто успел куда-то уехать подальше от войны, так как война уже была везде, и, если кому-то и было куда уехать, так уже невозможно было это сделать. То, что это действительно – война, и война не на жизнь, а на смерть, многие сразу не поняли, хотя немцы бомбили Киев, Житомир и другие большие города, уже в первый день, 22 июня. Ну, а когда поняли, – было уже поздно. Немцы разрезали оборонительные позиции советских войск в районе Винницы, и пошли дальше, а на Юге – образовывался Одесский «котел», на севере – Киевский. Железнодорожное сообщение от Киева – до Одессы, перешло в руки захватчиков. Захватывая пути, станции, перегоны и мосты, немцы ставили своих руководителей, постепенно заменяя там и весь обслуживающий персонал.

Мама Нади, где-то с месяц еще работала диспетчером на станции, потом её сделали уборщицей, и она согласилась, потому, что надо было как-то жить. Надя с Олей старались меньше появляться на улице, чаще прятались у бабушки в сарае, чтобы не попадаться на глаза проезжающим военным, поезда с которыми иногда останавливались на их станции. Как быть дальше – ни они, ни мама не знали, все надеялись, что война вот-вот закончится.

Но война продолжалась; и так случилось, что немцы, первыми захватившие Жмеринский район, а потом и Винницу, в августе месяце, вдруг передали Жмеринку и большинство территории района – румынам. Получилось так, что при станционный поселок, где жили наши герои, и большой поселок, куда они ходили в школу, – остались у немцев, а все, что было южнее, – до реки Южный Буг, – на Востоке, до реки Днестр, – на Западе, и – до Черного моря, включая город Одессу, – на Юге, вошло в состав нового образования, под названием Транснистрия, где хозяйничали румыны. Хозяйничали чисто формально, под пристальным надзором «старшего» брата – немецкого командования – военного и административного.

Редкие приезжающие из Винницы люди, рассказывали о зверствах, которые начали твориться в городе, почти сразу после прихода немцев. Особенно по отношению к еврейскому населению. Евреев начали арестовывать и расстреливать уже через десять дней после вступления в город фашистских войск, а потом – это делалось регулярно, в открытую, среди бела дня. В Винницу начали свозить евреев и с окружающих город населенных пунктов, как оказалось позже, – только с целью уничтожения.

Мама Нади и девочки все это слушали, поражались, но, так как деваться им было некуда, и были они не евреями, а украинцами, то надеялись, что для них все как-то обойдется. Но, в начале сентября, на их станцию прибыла моторизованная дрезина и с ней трое вооруженных немецких военных, в черной форме. Они нашли недавно назначенного местного старосту, из бывших местных уголовников, который, по их просьбе провел всех троих – к дому, где жила Надя с мамой. Дома у них никого не было – мама на работе, а Надя была у Оли. Но «гости», обыскав весь дом, – не ушли, а направились прямо к дому Олиной бабушки. Там обнаружили девочек и послали старосту за мамой, на работу, с приказом немедленно привести её сюда. Один из военных, оказался закарпатским венгром и сносно говорил по-украински. Когда пришел жандарм с мамой, венгр объяснил всем присутствующим, что их послали привезти в Винницкий комиссариат – персонально девушек – Надю и Олю, вместе с мамой. Их приглашают, чтобы предложить где-то работу, а больше посыльным ничего не было известно. Им приказали привезти – они и привезут. Пусть они в течении десяти минут собираются, возьмут документы, удостоверяющие их личности, и выходят на улицу. Никакие вопросы не задавать – все расскажут в Виннице.

Мама с Надей пошли к себе домой, один из военных пошел вместе с ними. Мама с Надей переоделись, взяли с собой теплые кофты на всякий случай. Паспортов у них не было. Надя взяла недавно полученную справку с места жительства от сельского совета, приготовленную для поступления в училище, а мама взяла служебное удостоверение железнодорожника, все остальные семейные документы и вырезки из газет про их отца, – мама сложила в старенькую холщовую торбу и, пока переодевалась, – засунула её под «вьюшку» – заслонку, закрывающую дымоход из печки. Потом они вместе вышли на улицу – зашли опять в дом Олиной бабушки, минутку посидели, попрощались и пошли на станцию. Проходя мимо бабушки, мама тихо проговорила, как бы невзначай, – заберете к себе торбочку под нашими вьюшками, обязательно, и сразу – спрячьте подальше. Уезжали они из поселка, в общем-то, спокойно, надеясь скоро вернуться и с хорошими новостями. Нормально приехали в Винницу. Никто с ними грубо не обращался. Мало того, к удивлению, на вокзале, их ожидала небольшая полу грузовая машина, в которую они все вместе погрузились и, через некоторое время, подъехали к какому-то солидному зданию. Сопровождающие провели их в большую комнату и ничего не сказав, ушли, оставив их одних.

И мама, и девочки, не понимая, что с ними происходит, но, уже зная от людей, как живет сегодня Винница, ничего хорошего от приглашения их (именно их) в областной центр, не ожидали, но все же надеялись, что их пригласили в результате какой-то ошибки и, возможно, все обойдется.

Комната, куда их привели, была большая, без мебели, вдоль одной из стен, стояла только старинного вида длинная скамья – канапе, с высокой красивой резной спинкой, и все. Ни столов, ни стульев, и ничего другого – не было. Они присели на скамью и стали ждать. Ждать пришлось долго. Неизвестность вызывала излишнее волнение, но мама и девочки просто сидели, молча, и ждали. Даже не переговаривались между собой, опасаясь, что кто-то может подслушать. Казалось уже, что про них забыли, но часа через два, – отворилась дверь, и вошла молодая женщина в черной военной форме и на чистом русском языке, пригласила маму пройти с ней в другую комнату. Они подошли к какой-то двери, девушка постучала, ей что-то ответили по-немецки, потом она открыла дверь в красиво обставленный дорогой мебелью кабинет, ввела туда маму, сразу же вышла и закрыла за собой дверь.