Читать книгу Певец во стане русских воинов: Стихотворения. Баллады. Поэмы - Василий Жуковский - Страница 69

Баллады
Людмила

Оглавление

«Где ты, милый? Что с тобою?

С чужеземною красою,

Знать, в далекой стороне

Изменил, неверный, мне;

Иль безвременно могила

Светлый взор твой угасила».

Так Людмила, приуныв,

К персям очи преклонив,

На распутии вздыхала.

«Возвратится ль он, – мечтала, —

Из далеких, чуждых стран

С грозной ратию славян?»


Пыль туманит отдаленье;

Светит ратных ополченье;

Топот, ржание коней;

Трубный треск и стук мечей;

Прахом панцири покрыты;

Шлемы лаврами обвиты:

Близко, близко ратных строй;

Мчатся шумною толпой

Жены, чада, обрученны…

«Возвратились, незабвенны!..»

А Людмила? Ждет-пождет…

«Там дружину он ведет;

Сладкий час – соединенье!..»

Вот проходит ополченье;


Миновался ратных строй…

Где ж, Людмила, твой герой?

Где твоя, Людмила, радость?

Ах! прости, надежда-сладость!

Все погибло: друга нет.

Тихо в терем свой идет,

Томну голову склонила:

«Расступись, моя могила;

Гроб, откройся; полно жить:

Дважды сердцу не любить».


«Что с тобой, моя Людмила? —

Мать со страхом возопила. —

О, спокой тебя творец!» —

«Милый друг, всему конец;

Что прошло – невозвратимо;

Небо к нам неумолимо;

Царь небесный нас забыл…

Мне ль он счастья не сулил?

Где ж обетов исполненье?

Где святое провиденье?

Нет, немилостив творец;

Все прости; всему конец».


«О Людмила, грех роптанье;

Скорбь – создателя посланье;

Зла создатель не творит;

Мертвых стон не воскресит». —

«Ах! родная, миновалось!

Сердце верить отказалось!

Я ль, с надеждой и мольбой,

Пред иконою святой

Не точила слез ручьями?

Нет, бесплодными мольбами

Не призвать минувших дней;

Не цвести душе моей.


Рано жизнью насладилась,

Рано жизнь моя затмилась,

Рано прежних лет краса.

Что взирать на небеса?

Что молить неумолимых?

Возвращу ль невозвратимых?» —

«Царь небес, то скорби глас!

Дочь, воспомни смертный час;

Кратко жизни сей страданье;

Рай – смиренным воздаянье,

Ад – бунтующим сердцам;

Будь послушна небесам».


«Что, родная, муки ада?

Что небесная награда?

С милым вместе – всюду рай;

С милым розно – райский край

Безотрадная обитель.

Нет, забыл меня спаситель!» —

Так Людмила жизнь кляла,

Так творца на суд звала…

Вот уж солнце за горами;

Вот усыпала звездами

Ночь спокойный свод небес;

Мрачен дол, и мрачен лес.


Вот и месяц величавый

Встал над тихою дубравой:

То из облака блеснет,

То за облако зайдет;

С гор простерты длинны тени;

И лесов дремучих сени,

И зерцало зыбких вод,

И небес далекий свод

В светлый сумрак облеченны…

Спят пригорки отдаленны,

Бор заснул, долина спит…

Чу!.. полночный час звучит.


Потряслись дубов вершины;

Вот повеял от долины

Перелетный ветерок…

Скачет по полю ездок:

Борзый конь и ржет и пышет.

Вдруг… идут… (Людмила слышит)

На чугунное крыльцо…

Тихо брякнуло кольцо…

Тихим шепотом сказали…

(Все в ней жилки задрожали.)

То знакомый голос был,

То ей милый говорил:


«Спит иль нет моя Людмила?

Помнит друга иль забыла?

Весела иль слезы льет?

Встань, жених тебя зовет». —

«Ты ль? Откуда в час полночи?

Ах! едва прискорбны очи

Не потухнули от слез.

Знать, тронулся царь небес

Бедной девицы тоскою?

Точно ль милый предо мною?

Где же был? Какой судьбой

Ты опять в стране родной?»


«Близ Наревы дом мой тесный.

Только месяц поднебесный

Над долиною взойдет,

Лишь полночный час пробьет —

Мы коней своих седлаем,

Темны кельи покидаем.

Поздно я пустился в путь.

Ты моя; моею будь…

Чу! совы пустынной крики.

Слышишь? Пенье, брачны лики.

Слышишь? Борзый конь заржал.

Едем, едем, час настал».


«Переждем хоть время ночи;

Ветер встал от полуночи;

Хладно в поле, бор шумит;

Месяц тучами закрыт». —

«Ветер буйный перестанет:

Стихнет бор, луна проглянет;

Едем, нам сто верст езды.

Слышишь? Конь грызет бразды,

Бьет копытом с нетерпенья.

Миг нам страшен замедленья;

Краткий, краткий дан мне срок;

Едем, едем, путь далек».


«Ночь давно ли наступила?

Полночь только что пробила.

Слышишь? Колокол гудит». —

«Ветер стихнул; бор молчит;

Месяц в водный ток глядится:

Мигом борзый конь домчится».

«Где ж, скажи, твой тесный дом?»

«Там, в Литве, краю чужом:

Хладен, тих, уединенный,

Свежим дерном покровенный;

Саван, крест, и шесть досток.

Едем, едем, путь далек».


Мчатся всадник и Людмила.

Робко дева обхватила

Друга нежною рукой,

Прислонясь к нему главой.

Скоком, лётом по долинам,

По буграм и по равнинам;

Пышет конь, земля дрожит;

Брызжут искры от копыт;

Пыль катится вслед клубами;

Скачут мимо них рядами

Рвы, поля, бугры, кусты:

С громом зыблются мосты.


«Светит месяц, дол сребрится;

Мертвый с девицею мчится;

Путь их к келье гробовой.

Страшно ль, девица, со мной?» —

«Что до мертвых? что до гроба?

Мертвых дом земли утроба». —

«Чу! в лесу потрясся лист.

Чу! в глуши раздался свист.

Черный ворон встрепенулся;

Вздрогнул конь и отшатнулся;

Вспыхнул в поле огонек». —

«Близко ль, милый?» – «Путь далек».


Слышат шорох тихих теней:

В час полуночных видений,

В дыме облака, толпой,

Прах оставя гробовой

С поздним месяца восходом,

Легким, светлым хороводом

В цепь воздушную свились;

Вот за ними понеслись;

Вот поют воздушны лики:

Будто в листьях повилики

Вьется легкий ветерок;

Будто плещет ручеек.


«Светит месяц, дол сребрится;

Мертвый с девицею мчится;

Путь их к келье гробовой.

Страшно ль, девица, со мной?» —

«Что до мертвых? что до гроба?

Мертвых дом земли утроба». —

«Конь, мой конь, бежит песок;

Чую ранний ветерок;

Конь, мой конь, быстрее мчися;

Звезды утренни зажглися,

Месяц в облаке потух.

Конь, мой конь, кричит петух».


«Близко ль, милый?» – «Вот примчались».

Слышат: сосны зашатались;

Слышат: спал с ворот запор;

Борзый конь стрелой на двор.

Что же, что в очах Людмилы?

Камней ряд, кресты, могилы,

И среди них божий храм.

Конь несется по гробам;

Стены звонкий вторят топот;

И в траве чуть слышный шепот,

Как усопших тихий глас…

Вот денница занялась.


Что же чудится Людмиле?..

К свежей конь примчась могиле

Бух в нее и с седоком.

Вдруг – глухой подземный гром;

Страшно доски затрещали;

Кости в кости застучали;

Пыль взвилася; обруч хлоп;

Тихо, тихо вскрылся гроб…

Что же, что в очах Людмилы?..

Ах, невеста, где твой милый?

Где венчальный твой венец?

Дом твой – гроб; жених – мертвец.


Видит труп оцепенелый;

Прям, недвижим, посинелый,

Длинным саваном обвит.

Страшен милый прежде вид;

Впалы мертвые ланиты;

Мутен взор полуоткрытый;

Руки сложены крестом.

Вдруг привстал… манит перстом…

«Кончен путь: ко мне, Людмила;

Нам постель – темна могила;

Завес – саван гробовой;

Сладко спать в земле сырой».


Что ж Людмила?.. Каменеет,

Меркнут очи, кровь хладеет,

Пала мертвая на прах.

Стон и вопли в облаках;

Визг и скрежет под землею;

Вдруг усопшие толпою

Потянулись из могил;

Тихий, страшный хор завыл:

«Смертных ропот безрассуден;

Царь всевышний правосуден;

Твой услышал стон творец:

Час твой бил, настал конец».


14 апреля 1808

Певец во стане русских воинов: Стихотворения. Баллады. Поэмы

Подняться наверх