Читать книгу Гром гремит дважды - Василий Криптонов - Страница 10

Несмотря на все ночные приключения, проснулся я ещё до побудки. Как будто разум был заведён на определённое время – меня прям подкинуло. Сел в постели, проморгался и понял, что «ну ещё пять минуточек» – это не про меня.

Рассветные лучи проникали в комнату через окно. Я встал, потянулся и начал делать гимнастику, стараясь не шуметь. Какие упражнения, в какой последовательности – не задумывался. Включились те же рефлексы, которые заставили меня повалить на пол Ниу, схватить на лету чашку – мои руки и ноги всё прекрасно знали и без меня. Думать, почему так происходит, я устал ещё вчера.

Тао дрых, разинув рот и всхрапывая. Хоть стонать перестал – и то ладно. Похоже, если его не слишком бить, то двенадцать часов ломки он переживает вполне нормально.

По мере того, как я заставлял свои жидкие мышцы разогреваться, в комнате светлело, и я снова обратил внимание, что стены покрывают надписи. В основном, это были имена и пара-тройка слов. Как будто каждый, кто жил в этой комнате, оставлял автограф.

«Здесь жил Сюин. Радуйся».

«Ли. 4737 –»

«Бог ненавидит тебя. Цзе».

Размахивая руками, я скользил взглядом по этим надписям, напоминающим эпитафии, пока взгляд не споткнулся об одно имя. Я шагнул к стене ближе и прочитал:

«Джиан. Счастливо оставаться».

Тот ли это Джиан, с которым мы так мило пообщались ночью, или другой? Спрашивать, пожалуй, воздержусь. Вряд ли он будет в настроении предаваться ностальгии.

Вспомнив вчерашнее, я болезненно скривился и отвёл было взгляд, но он буквально зацепился за бледную надпись, сделанную чьей-то небрежной рукой рядом с именем Джиана. Задолго до того, как Джиан написал своё прощание.

«Юн из Байшаня. 4724»

Цифры мне ни о чём не говорили.

А вот Байшань…

Белая гора.

Китаец из видения-воспоминания.

По ушам ударил резкий сигнал побудки. Тао застонал, заворочался. А я всё стоял и смотрел на стену, в одних трусах. Смотрел и думал.

Увидел ли я это слово, а потом подсознание решило сыграть со мной шутку и породило то видение? Или же это – одно из тех удивительных совпадений, что определяют нашу жизнь?

– Ты уже встал? – спросил Тао.

Я не стал отвечать на дурацкий вопрос. Натянул штаны, накинул куртку.

– Байшань, – повторил вслух, возясь с завязками.

– А чего Байшань? – спросил Тао.

– Так… Вспомнилось.

– Бывал в Шужуане?

Я резко развернулся и уставился на него.

– Где бывал? Как ты сказал?

Тао отшатнулся, заморгал, демонстрируя дух борца.

– Шу… Шужуань, – пробормотал он. – Так мы называли это район.

Шужуань. «Обрубки».

– А почему? – спросил я.

– Да не знаю. Вроде, говорят, из-за калек всяких. Ну, которые у туристов клянчат – которые приезжают, чтобы подняться на гору. Правильное-то название – Байшань, Белая гора. Калек там вокруг – полно.

– Там всё началось, – задумчиво повторил я слова китайца, в существовании которого уже не сомневался.

Что ж, попробуем собрать всё в кучу. Что у нас получается? Я – полицейский. Работал с напарницей, не китаянкой. Меня похитили, или что-то вроде того. Мне вкололи наркотик. Со мной говорил китаец. И ещё – светящийся круг на полу.

То ли воспоминания, то ли галлюцинации. Может, я вообще вижу свою прошлую жизнь. Это, конечно, занятно, только непонятно, зачем мне нужно. Как мне эти воспоминания помогут сбежать из школы?

– Пошли умываться, – сказал Тао. – А то предупреждения влепят за опоздание.

– Угу… Сейчас, койку заправлю.

* * *

Зубная паста и зубная щётка обнаружились в тумбочке, там же было и полотенце. С утренним туалетом я справился раньше всех, хотя никаких ощутимых преимуществ мне это не принесло. Воспитатель, ждавший во дворе на построение, лишь лениво глянул на меня, явившегося первым.

Начиналось моё первое «правильное» утро в школе Цюань. То есть утро, когда просыпаешься в своей койке, а не в консерватории, и далее живёшь в соответствии с распорядком.

Когда все собрались во дворе, нас пересчитали, после чего двое воспитателей, размахивая руками, негромко заговорили меж собой.

– Жонг сбежал, – сообщил мне Тао.

– Как? – спросил я, не успев прикусить язык.

Неправильный был вопрос. Надо было сказать что-нибудь вроде: «Серьёзно? Ну ничего себе! А кто такой Жонг?». Но меня целиком и полностью захватила мысль о том, чтобы сбежать из школы, и теперь я, услышав о чужом успешном опыте, сразу заинтересовался.

– Кто ж его знает, – пожал плечами Тао. – Только он давно говорил. Ему, там, то ли к сестре, то ли к матери зачем-то надо. А может, к брату. – Тао задумался, пытаясь вспомнить точно, к кому надо было попасть Жонгу.

– И что теперь? Будут искать? – спросил я.

– Да кому он нужен? Заломает – сам приползёт. Или попадётся опять. Искать – себе дороже.

Он, похоже, был прав. Не знаю, о чём спорили воспитатели, но, когда они повернулись к нам, то сказано было лишь:

– Птицы! На всех записывается десять предупреждений. И ещё по одному за каждый день, пока он не вернётся.

Из чего я заключил, что пропавший Жонг носил красное ифу.

– Не позавидуешь Жонгу, – вздохнул Тао. – Теперь его будут ждать с нетерпением.

* * *

На молитве мы около получаса повторяли непонятные слова. Собственно, это были даже не молитвы, а мантры, и мы их пели. Я не знал, что петь, поэтому просто открывал рот.

То и дело я чувствовал взгляды борцов. Пытались напугать. Что ж, надо ждать удара в любую секунду, с любой стороны. Как, в общем-то, и всегда.

После молитвы – завтрак. За столом я увидел Ниу, она на меня не смотрела настолько демонстративно, что я почувствовал себя голым. Вот интересно, тот рис, что ночью готовила, она куда дела в итоге?..

– А скольких борцов могут за раз принять? – спросил я Тао, когда мы с ним на пару добросовестно «раздевали» берёзовые чурки.

– В смысле? – не понял Тао.

– В смысле, на перепрофиле. Ну, вот если ты пойдёшь на это испытание, то я – смогу?

– А. – Тао, как всегда, когда с ним о чём-то заговаривали, выпрямился и упёр лопату «носом» в землю. – Конечно. Хоть всех сразу возьмут. Борцы нужны. Чем больше хороших борцов, тем турниры интереснее.

– Тао! – рявкнул Шен, который опять подкрался к Тао незамеченным. – Первое предупреждение тебе сегодня!

Тао нехотя вернулся к работе. Как только Шен отошёл, он доверительно сообщил мне:

– Да и плевать. Птицы теперь так упали, что одно предупреждение погоды не сделает.

– А если в консерваторию закроют? – напомнил я о другом риске.

Тао помрачнел. До сих пор ему, кажется, успешно удавалось не вспоминать про Джиана. Я подумал про таблетку, спрятанную в матрасе. Про ещё одну, утреннюю, которая лежит в рукаве. Сегодня к вечеру их у меня будет уже три. Помнится, Бохай предлагал против одной таблетки – сразу два контейнера с едой. Конечно, это было позёрство, замануха. Но любая замануха должна быть хоть немного логичной. Иначе лох догадается, что он – лох.

Отдать таблетки Тао? Глупый вариант. Пойти к борцам и попытаться наладить отношения, проиграть им эти таблетки, наконец? Чуть умнее, но что-то не хочется. Пусть таблетки пока просто будут, а с борцами я сам разберусь. И Тао тоже пускай сам разбирается, не маленький мальчик.

* * *

На прогулке ко мне таки подошла Ниу. Глядя в сторону и вниз, сцепив перед собой руки, она… Я сначала даже не понял, что она бубнит, попросил повторить. Ниу набрала воздуху в грудь и произнесла громче:

– Прости, что так дерзко говорила с тобой ночью. Я не хотела насмехаться над тобой.

– Да знаю я.

– Знаешь? – Ниу подняла на меня взгляд.

– Конечно, – улыбнулся я. – Ты просто за меня волновалась, вот и всё.

Она тоже нерешительно улыбнулась в ответ.

– Только в кухню я всё равно не пойду, – поспешил я разбить её надежды.

Улыбка сползла с лица Ниу.

Услышав лязг и скрип, я повернулся к воротам. Ожидал увидеть там давешний автобус, но вместо него во двор заехал грузовик.

– Наконец-то! – воскликнула Ниу.

– Это что? – спросил я.

– Продукты, мусор, я сейчас, – сказала Ниу и убежала.

– У них там одни девчонки, – сказал Тао, тоже глядя на грузовик. – Как грузовик – так все вместе собираются. И постоянно норовят затащить к себе какого-нибудь парня.

Я кивал, словно бы невзначай подходя к грузовику, который подъехал задницей ровнёхонько к той двери, что вела из кухни.

Из кабины выпрыгнули двое: один – водитель, худощавый и сутулый парень с длинными руками. Он тут же открыл двери фургона, закрепил их и вновь бросился к кабине – подъехать ближе. Дверь открылась, я увидел за ней нескольких девчонок и Ниу в том числе. Вскоре их скрыло фургоном.

Второй был охранником. Он тут же достал дубинку из металлического кольца на поясе, и стал, позёвывая, ей вертеть. К нему подошёл один из наших воспитателей, которого я раньше не видел. Тот, с шокером, видать, сегодня был выходной.

– Почему так долго? – услышал я. – Вы опоздали на… На сколько? На четыре часа!

– У нас в карте прописано: с десяти до двух, – зевая, ответил охранник.

– Но сейчас уже половина третьего!

– Часы остановились. Чего вы беспокоитесь? Что эти крысята не поедят вовремя?

Пока охранник и воспитатель препирались, водитель незаметно прошёл вдоль фургона и нырнул в щель между ним и дверью. Вскоре он появился вновь, с цветущей улыбкой на лице.

– Ладно, понял, – сказал охранник, резко прекращая спор. – Больше не повторится, обещаю.

– Смотрите мне, – напутствовал довольный победой воспитатель и, подписав что-то, удалился.

Вскоре грузовик уехал. За пять минут до окончания прогулки ко мне подбежала Ниу.

– И часто он приезжает? – спросил я, кивнув на закрывающиеся ворота.

– Раз в неделю, – сказала Ниу.

– И вы каждую неделю таскаете, там, всякие коробки, контейнеры…

– Ну… да. А что?

– А если я приду сегодня ночью, покажешь ещё раз, сколько там чего наливать да сыпать?

Ниу просияла, схватила меня за руку:

– Так ты всё-таки пойдёшь к нам?

– Ну конечно, – пожал я плечами. – Так во сколько встречаемся?

Автобус – это один разговор. А грузовик с наглухо закрытым кузовом – совсе-е-ем другой.