Читать книгу Банкир. Книга седьмая: Подземный ад Портон-Дауна - Василий Лягоскин - Страница 6

Александр проснулся за пару минут до того момента, когда в двери, отделявшие покои Алекса вась Худоба от остального пространства замка, постучали. Он прекрасно выспался, хотя до нормы в четыре часа не добрал весьма значительной части. А все потому, что Умник на сон грядущий – больше часа – действительно рассказывал «сказки». Очень страшные, надо сказать, сказки. Это была история последних столетий жизни мага чужого мира. Ментального Мастера, бившегося, как муха в стекло, раз за разом над решением единственной задачи – получить в безраздельное владение кусочек болот в российской Мещере. В ход шло все – и подкуп местных чиновников (начиная от царских, и заканчивая уже совсем современными); и какие-то фантастические прожекты концессий, и арендных договоров в смутные времена, каких в Сашином Отечестве хватало; и, наконец, бесчисленные попытки расчленить само понятие, и пространство под названием Россия – так, чтобы вне всякой юрисдикции (или под нужным контролем) остался крохотный в масштабах страны участок под названием Шушмор.

– «Кстати, – отвлекся от мерного повествования Умник, – это название – „Шушмор“ – нигде полностью не указывается. Алекс вась Худоб здесь показал себя Мастером маскировки».

Он продолжил повествование, из которого выходило – во всех сколько-нибудь значимых конфликтах, куда были последовательно втянуты Российская империя, потом СССР, и, наконец, постсоветская Россия – прослеживался зловещий след Худобина:

– «А все потому, что Змеиный бог сумел вырваться из-под опеки вась Худоба, и защититься от его притязаний – с помощью той самой дюжины Змеев. Наскоком такую защиту сокрушить было невозможно; сам Худобин признавал необходимость планомерной осады – может быть многолетней, с привлечением очень больших сил…».

– Ты еще скажи, что немцы в сорок первом на нас с его подачи напали…, – чуть не рассмеялся Саша, и тут же прикусил язык, – а впрочем,… если вспомнить увлечение нацистской верхушки сверхъестественным; всякие там Аненербе… Может, вась Худоб и поманил кого из них, продемонстрировав что-то из своего мастерства. А что по нынешней, последней попытке? Что он надеялся выдавить из этого отравления?

– «Всеобщее осуждение России, Шеф, – продолжил свой рассказ Умник, – ее разрешение на отчуждение, и обследование под эгидой международных организаций места возможной секретной лаборатории, занимающейся изготовлением боевых отравляющих веществ; прежде всего „Новичка“. У него, кстати, есть и вполне официальное научное название. Это группа…».

– Не надо, – даже замахал руками Шеф, лежа в привычной постели, сформированной Сумкой, – не забивай мне, и себе тоже, голову ненужными подробностями. Давай дальше.

– «Рискну предположить, Шеф, что где-то в его переписке с британскими власть имущими проскользнуло это самое «Объект «Ш».

– И?!…

– «И после исчезновения вась Худоба, инициатора всей этой акции, кто-то расшифровал эту тайну по-своему. А именно, предположил, что имелась в виду одна из немногих исследовательских военно-химических лабораторий. На букву „Ш“ в России имеется лишь одна такая – закрытый город Шиханы. Это в 129 километрах от города Саратова, Шеф».

– Ну, к Саратовской области мы не имеем абсолютно никакого отношения, – сообщил Александр, – как и она к нам. Потому – спокойной ночи, ребята.

Саша повернулся на правый бок и заснул – крепко, не снедаемый совестью, и очередными вопросами помощников.

Они-то и сообщили Основному Носителю, что за дверьми уже минут пять стоит, переминаясь с ноги на ногу, и не решается как-то обозначить свое присутствие кто-то из местных Разумных.

– «Но это не Гершвины, – как-то опознал раннего посетителя Умник, – скорее всего, Гарри!».

Именно в этот момент дворецкий и постучал – очень негромко. А Александр, уже одетый, умытый, и готовый к новым «подвигам», открыл дверь практически мгновенно, но очень медленно и осторожно – так, чтобы не напугать пожилого человека такой мгновенной реакцией. Он оценил деликатность британца, и то обстоятельство, что негромкий стук не разбудил ни одного из соратников Мастера.

– Хотя на часах уже начало десятого, – сообщил он сам себе, глянув на угол экрана перед глазами, – это по времени британской столицы. Готовьтесь, ребята, скоро нам предстоит вояж в Лондон. Умник – пока я буду завтракать, пролистаешь еще раз книгу, которую нам вручили в тель-авивской резиденции Гершвинов. Поищи там, сколько «наших» банков в этой финансовой столице. И составь график движения – чтобы успеть снять «сливок» побольше; за минимально возможный период времени.

– «Мы куда-то спешим, Шеф?», – поинтересовалась Джесси.

Ей ответили сразу двое: хомяк – возмущенным верещанием, и сам Мастер, который на несколько секунд завис внутри себя, прислушиваясь к какому-то «сообщению». И помощники, и Гарри с почтением застыли, пережидая эту паузу. Саша, наконец, сказал:

– Мы-то не спешим, Джесси. Но кто-то может перекрыть «вентиль» – когда поймет, что бывшую Лигу, уже исчезнувшую, по-прежнему пытаются доить. И я, кажется, знаю, кто этот «кто-то»!

На вопрос дворецкого: «Куда подавать завтрак, сэр?», – он сначала ответил встречным: «А где хозяева, Гарри?».

– Уехали в город, сэр, – ответил тот с легким поклоном, – велели передать, что у них накопилось очень много неотложных дел. И что вы знаете, что это за дела, сэр…».

– Дела Лиги, – понимающе усмехнулся Шеф, – и что еще тебе нужно?

Этот вопрос он задал Гарри потому, что тот, согнувший спину десятком секунд раньше, так и не выпрямился. И тут же догадался – на первый-то вопрос дворецкого он не ответил; вот он и ждет.

– Тащи сюда, Гарри, – Мастер едва коснулся пальцем плеча пожилого прислужника, одарив его плетением, «растворявшим» без остатка остеохондроз, грыжи, и большинство других заболеваний позвоночника, – тащи все, что наготовили повара.

Гарри вернулся на удивление быстро, и не один. За дворецким, вышагивающим с еще более царственной, чем обычно, осанкой, другой слуга катил сервировочный столик таких размеров, что заставленными на нем блюдами можно было накормить десяток таких команд, как экипаж «Эксплорера». Мастер не ждал ничего экстравагантного; после кухни райского Угла мира Ваалдам его трудно было удивить. Но, несмотря на свое вчерашнее объявление об осторожности, он все же пригласил слуг внутрь, в покои, и дальше – в ту самую комнату, где из артефактов Алекса вась Худоба оставались лишь кресло со столиком, да пустая чаша. Надломанная стрелка Сухого яда, и так и не прочитанная книга хранились в кармане Сумки, откуда достать их не мог никто, кроме хозяина. А без этих артефактов, жутко фонивших маной, стало ясно – чаша тоже была не из простых. В ней, в хрустале, или другом материале, медленно бродила Руна; единственная и замкнутая на себя. Мастер ночью попытался зацепить ее когтем, но результата не добился. Может – разбей он артефакт, который, несомненно, разлетелся бы на тысячи мельчайших граней, из которых, в общем-то, и была снаружи представлена эта емкость – и Руна поддалась бы расшифровке; заняла свое место в банке данных Умника. А пока…

– «Опять будешь есть один, – саркастически заявила Джесси, – давиться здесь, чтобы никто не услышал. Тогда бы уж командовал слугам нести все в спальню – там под одеялом и ел!».

Шеф не обиделся; понимал, что верная помощница пытается лишь добавить остроты в блюдо, которое он открыл, как только слуги исчезли за дверью.

– Ох, и жгучий ты перчик, Джесси, – довольно пошутил он, намазывая на тост масло, – как ты думаешь – это Гершвины сообщили слугам, что у нас… несколько необычный аппетит?

Помощница фыркнула; но о том, что Саша обзавелся еще и некоторой толикой мании величия, обозвав себя (точнее, собственный аппетит) во множественном числе, ляпнуть не посмела – сообразила, что Основной Носитель имел в виду не только, и не столько себя, но и ее, и Умника, и, главным образом, хомяка, который сейчас довольно урчал.

– А ребят попозже покормим – как только убедимся, что никто не подсыпал в это блюдо сонного порошка, или толченую стрелку Сухого яда, – пошутил Мастер, снимая крышку с очередного блюда, – ну, или попотчуем чем-нибудь более вкусным. О! Вот и они.

Первой на запахи местной стряпни, или шум, который все же создали слуги, хлопнувшие закрывающейся дверью, ожидаемо появились Гобл с Боблом. Их носы были сейчас распухшими, красно-зелеными. Видно было, что земная аллергия поселилась в них всерьез и надолго.

– Вылечу, – оптимистично заявил Саша, – вот избавимся от кошака, и сразу вылечу. А пока…

Он одарил гоблинов очередным целебным плетением; махнул рукой во второй раз – теперь приглашая за стол. На стук ложек – а Шеф добавил на стол и других яств, из Сумки, – появились все остальные. Александр пока ни о чем не спрашивал; как и команда его. Да и помощники, казалось, забились в дальние уголки его души – настолько были испуганы мощной работой сразу нескольких челюстей.

– Саша, – наконец, обратилась к бывшему коллеге Наденька, – нам бы в Лондон. Там у Саши («Алекса!», – поправил ее беззвучно Шеф) сестра младшая. Она тут учится, в университете. Свяжемся с папой, и он нас всех домой отправит.

– А не хило зарабатывают муниципальные чиновники в Москве, – Александр усмехнулся внутрь себя – вылезшим из своих закутков помощникам, – ну и как будем отказывать?

Поначалу он не отказал себе в удовольствии понаблюдать за тем, как изумление заполняет лица двух землян, небрежно заявив:

– А что туда, в Лондон, добираться? Вон – его в окошко прекрасно видно.

Из тайной комнаты, лишенной окон, не было видно ничего, кроме монолитных стен и единственной двери, но вот в то окно общего зала, к которому сразу же подбежала Надежда, с треском сдвинувшая в сторону тяжелую портьеру вместе с прозрачной тюлевой занавесью, действительно прекрасно был видна городская агломерация; самый ее краешек. Даже Мастер, с его феноменальным зрением, не смог бы разглядеть отсюда ни Тауэр, ни Биг Бен, ни других достопримечательностей британской столицы. Но он надеялся… нет – он знал, что увидит их сегодня – если пожелает. А вот все остальные…

– Ты, Наденька, с Алексом, точно не увидишь, – заявил безапелляционно Шеф; сначала про себя, словно опробовав это сообщение на вкус, а потом и вслух.

Глаза девушки тут же заполнились слезами, а Алекс подскочил к занявшему непринужденную позу Командиру с вполне угрожающим выражением лица. Но ни одного обвиняющего слова он вымолвить не успел; его встретил насмешливый взгляд, и хлесткая команда:

– Сядь на место! – и следом, чуть более мягко, – кого ты здесь хочешь поразить своим местом в этой жизни, или влиянием отца? Британские спецслужбы? Так они и сами рыщут в поисках «Отравителей Солсбери». Слышал про таких?

Парень, уже устроившийся на мягком сидении кресла, которое ему, как и всем остальным, любезно «предоставила» Сумка, невольно кивнул.

– А тут вы двое такие – без документов, неизвестно откуда взявшиеся, и взахлеб рассуждающие о множественности миров, и о Разумных, их населявших…

– Да я! Да мы!…

Алекс выпятил грудь колесом, а Надежда, так и застывшая у окна в соседней комнате, лишь глубоко вздохнула – вспомнила, очевидно, прежние инструктажи Мастера. Саша не поленился, объяснил и ее избраннику:

– Будете-будете. Еще и придумаете то, чего никогда не было. А главное – сознаетесь во всех отравлениях, которые тут произошли; начиная от Марии Медичи. Или она не тут «забавлялась» с ядами?

Этот вопрос он задал Умнику; выслушал ответ, согласно кивнул, и отчеканил, как в металле:

– В город поеду я один. И не развлекаться, а по делу. Очень важному делу. А как вернусь – сразу же начнем решать, как нам возвращаться домой. Надеюсь, что и Хаим с Мойшей к тому времени вернутся. Как-то невежливо будет уезжать отсюда, не попрощавшись…

На широком, идеально подметенном каменном плацу Командира уже ждал Гарри. С еще более низким поклоном, чем прежде, он сообщил, как о великой милости:

– Хозяин, мистер Гершвин-старший, велел передать вам, сэр, что будет не раньше четырех часов. К этому времени он велел приготовить обед, сэр. На который и приглашает вас, и ваших спутников. А пока… вот.

Он шагнул в сторону, и показал на шикарный «Бентли», рядом с которым застыл верный «Эксплорер». Обводы внедорожника, сконструированного в конце прошлого века, конечно, сильно уступали в эксклюзивности, завершенности обводов, и том, что называется «современным брендом», автомобилю, который по праву считался визитной карточкой автомобильной промышленности Великобритании. Мастер даже ощутил тонкий запах дорогой, искусно выделанной кожи, но… запах, и внешний вид, а главное – функциональные особенности «Эксплорера» – были милее его сердцу.

– И Эдди! – воскликнул он внутрь себя, – как же мы без него?!

Искин восемнадцатого Уровня что-то довольно проворчал. А Саша продолжил:

– А внешний вид, вся эта «люксовость»…

– «Совсем не важна!», – попыталась подсказать ему помощница.

– Напротив, Джесси, – так же горячо, как прежде, ответил ей Шеф, – еще как важна. Вот ее мы сегодня и используем.

Уже не слушая ни помощников, ни Гарри, который пытался всучить ему в руки ключи на брелке, он открыл дверцу «Эксплорера», шуганул со своего места кошку, загнав ее под кресло второго ряда, и сел, ощутив привычное спокойствие, и подъем сил (физических и душевных), что означало одно – город Лондон должен был готовиться к сдаче; на милость победителя. Но прежде, чем отдать привычную команду Эдику: «Вперед!», – он вдруг замер, ощутив неприятный, едва отмеченный укол в сердце. Что-то он не учел сегодняшним утром; какую-то мелочь. Такую, что могла перевернуть все вверх ногами, разрушить стройную стратегию действий, которая была разработана, и уже укоренилась в голове. Куда могла завести эта самая игла; чем закончиться? Может, нежданным поражением, или, напротив – оглушительным успехом? На этот вопрос не смогли ответить ни Мастер-оракул, ни Мастер-аналитик. Решив, что явная беда впереди насторожила бы обоих, и само существо Основного Носителя, Александр связался с Малышкой, и гоблинами; велел держать себя наготове к любым неприятностям, а главное – не выпускать из виду Наденьку с Алексом. Получив в ответ самые искренние заверения в бдительности, он, наконец, выехал в открытые ворота.