Читать книгу Казачья серьга - Василий Макеев - Страница 29

То, что нет суда на Бога, —

Праведно и славно.

Жизни торная дорога

Строго-своенравна.

Нет на гром крутой управы

И на дождь лукавый.

Только скажешь:

– Боже правый! —

И всплеснешь руками.

Как винить ольху за хилость

Или дуб за крепость?

Все равно что прятать

                  милость

И корить нелепость.

И зачем таранить реку

Пузищем плотины?

Худо, если человеку

Плакать запретили.

Ближний мой, назло рассудку

При честном народе

Остепенься не на шутку,

Повернись к природе…

В поминальную субботу

За беспамятные дни

С неумелою заботой

Поведу помин с родни.

На кладбище в час кручины

И старушечьей тоски

Накрошу яиц крушинных

На босые бугорки.

И российского дурмана

Хватану исподтишка

Всклень – за воина Степана

И Алешу-казака.

А закончу простоквашей,

Чтобы жар в грудях затих,

За Дуняшу, за Наташу —

Милых бабушек моих…

Позже в ночку горевую

Выйду в росный травостой

Помянуть тебя, живую,

Нашей песенкой простой.

Хуторам досталось на орехи,

Набегает волнами беда.

Ласточки покинули застрехи,

На базах коровьих – лебеда.

Занавески в красных канарейках

В стирке стали сизыми как лунь.

Бабушки в дешевых душегрейках

Костыльками тормошат июнь.

Будто разом сгнили корневища,

Расплескалась влага из горсти.

Кроме закадычного кладбища,

Нечего лелеять и блюсти.

А вблизи прогорклая осина

Шелестит слезливою листвой:

Нет на небе ни отца, ни сына,

Дух один витает роковой!

Пыль столбом —

                  задрались черти

На проселочной дороге.

Бросишь ножик

                   в круговерти

Сталь окрасят капли крови.

Но не праздновай заране,

Станет стыдно и неловко:

Вдруг нечаянно поранил

Чернокудрую чертовку?

Иль смышленому бесенку,

Пошалившему невольно,

Пропорол насквозь печенку

И ему до жути больно?

Пусть чудит нечиста сила

На гумне и на повети.

Без нее тоскливо было

И на том и этом свете.

Как-то раз назло июлю

И в угоду соловью

В переулке караулил

Я сугревушку свою.

Но она, звеня монистом,

По садам во весь опор

Прошмыгнула к гитаристу

На лукавый перебор.

Звезды падали снопами

Мне на темя и ладонь,

В животе плясало пламя.

И тогда я взял гармонь!

Развернул мехи с отливом,

Тронул кнопочек соски,

И поплыли переливы

Задушевнейшей тоски.

И насквозь на всю округу.

И на звездный водопой

Пела хромка про разлуку

Да про месяц молодой.

То меняла гнев на жалость.

Словно теплила свечу,

Глядь – сударушка прижалась

К напряженному плечу.

Трепетала, как гагара,

А попробуй охолонь…

То-то, чертова гитара!

Так-то, любушка-гармонь!