Читать книгу Тишина - Василий Митрохин - Страница 2

Повисла тишина. Марк с некоторым удивлением рассматривал девушку с мальчиком, застывших на пороге. За зиму он настолько отвык от людей, что ему было одновременно и приятно, и больно слышать вновь человеческую речь. Громкие крики и пьяные возгласы мародёров, несколько раз наведавшихся в заброшенную тюрьму за зиму, Марк в принципе не считал за таковую.

– Здравствуйте, – повторила девушка, наконец прервав надолго воцарившееся молчание. – Меня зовут Элис. А это Патрик, – указала она на мальчика, с интересом осматривающегося вокруг. – И мы… – тут она осеклась, столкнувшись с строгим и изучающим взглядом Марка. – …Пожалуй, пойдём.

Она отступила на шаг, и тут Марк молча поднял руку вверх, призывая её остановиться. А потом поманил за собой. От него не ускользнуло промелькнувшее в глазах девушки облегчение. Марк усмехнулся и прошёл до камеры, куда он летом скидывал сено. Только у входа в неё он обернулся – девушка с мальчиком осторожно следовали за ним. Марк указал на дверь камеры и произнёс:

– Располагайтесь.

– А вы? – слегка удивлённо спросила Элис.

– Еда кончилась, – Марк указал на пустые рюкзаки за спиной.

– У нас есть! – живо отозвалась Элис, продемонстрировав Марку тощий маленький рюкзачок.

– У вас, – кивнул Марк. – Но не у меня.

Он повернулся и зашагал к выходу. И уже возле порога внезапно бросил через плечо:

– Через сутки вернусь.

Солнечный свет на миг ослепил глаза, и Марк переступил порог тюрьмы, оставив позади себя удивлённо смотревшую ему вслед девушку, все еще крепко державшую за руку мальчика.

Уже идя по полю, Марк вдруг задался вопросом, почему он пустил в своё убежище незнакомых ему людей и тем более сообщил им, когда вернётся. И не смог дать себе ответ. То, что с первой же секунды знакомства Элис с Патриком показались ему беззащитными, не было оправданием. Лишь неимоверно наивной глупостью. Он не знал их, и от них можно было ожидать чего угодно. Возможно, когда он вернётся, в тюрьме уже засядут мародёры. Но Марк почему-то поверил им. Что-то Марк увидел во взгляде Элис. Что именно, он не мог сказать и объяснить даже самому себе. Что-то родное, близкое, то, что он видел порой и в своих глазах.

Задумавшись, Марк не заметил, как прошёл несколько километров по бескрайнему, залитому солнечным светом полю. Совсем близко уже была благодатная лесная тень. Внезапно со стороны леса раздались выстрелы, и на опушку вышли несколько человек. Марк бросился на землю и замер, молясь о том, чтобы его не заметили.

Один из мародёров поднял ружье и, нажав на спусковой крючок, выстрелил в воздух. В тот же момент в его ухо врезался кулак. Ударивший, как смог разглядеть Марк, был лучше одет и снаряжён и скорее всего был лидером группы.

– Ты чего? – заорал стрелявший.

– Хорош палить! Патронов и так мало, – зло ответил ему лидер. – Ну, чего встали? – обратился он к группе. – Нам топать еще долго.

– А куда мы чапаем? Ты хоть намекни, Артист, – потирая ухо, спросил стрелявший.

– Не твоё дело, – отрезал Артист. – Пошли, убогие! Чего застыли?

Мародёры медленно двинулись в путь. И насколько понял Марк, не в сторону заброшенной тюрьмы, а куда-то на северо-восток. Что там было, Марк не знал. Может быть, еще не тронутые деревни или другой мегаполис, вход в который был проще для мародёров, чем в тот, что покинул Марк. Но это было не важно. Главное – мародёры уходили из окрестностей старой тюрьмы.

Дождавшись, когда последний из мародёров скроется за горизонтом, Марк поднялся и продолжил путь. Но теперь он был намного осторожней. Полностью сосредоточился на дороге и не позволял себе погрузиться в мысли. Марк шёл быстрым шагом, постоянно оглядываясь и прислушиваясь.

Километры мелькали под ногами. Незаметно на землю опустились сумерки. На этот раз Марк решил отступиться от своего правила не отдыхать. Полгода, проведённые практически без особых физических нагрузок, всё-таки сказывались. Марк устал. И, недолго думая, он расположился под огромным, в несколько обхватов, деревом. Единственная проблема – спать было не очень удобно. Постоянно сквозь куртку и штаны в тело впивались какие веточки, шишки; налетел гнус, которого за время пути Марк не особо замечал, но сейчас он на время стал его жертвой. Еще Марк очень боялся просто замёрзнуть. Хотя ночь обещала быть тёплой, насколько он мог судить по облакам, медленно плывущим в небе, но все равно Марк не сильно надеялся на свои способности предсказателя погоды и некоторое время размышлял, как ему утеплится на время отдыха. Он видел спальный мешок в одну из прошлых вылазок в деревне, но не думал, что он ему когда-нибудь понадобится. Некоторое время Марк колебался, но усталость всё-таки победила. Он сел, прислонился к прохладной коре дерева спиной, поплотнее закрыл куртку. И закрыл глаза.

Марк проснулся на рассвете. По большей части из-за того, что сильно продрог. Яркие лучи весеннего солнца, только-только поднимающегося из-за горизонта, играли бликами на листьях, постепенно запутываясь в ветвях деревьев. То тут, то там виднелись шапочки еще не растаявшего снега. Легкие порывы ветра ласково гладили Марка по щеке. Он улыбнулся и медленно поднялся, оглядываясь вокруг. С его одежды звонкой капелью посыпалась утренняя роса, заставив его вздрогнуть от неожиданности. Марк на секунду замер, а потом потянулся, широко раскинув руки, и внезапно громко засмеялся. Ветер подхватил его смех и, разорвав на мелкие клочки эха, раскидал его по ветвям деревьев на километры вокруг.

Мир был полон тишины. Даже Марк не в силах был что-то изменить. И никто другой. Теперь тишина была с Марком не только в старой, заброшенной тюрьме, но и повсюду. В эти мгновения, когда он стоял под деревом весь мокрый и громко, счастливо смеялся, Марк осознал, что даже если он сейчас не находился бы посреди леса, а был в центре мегаполиса, ничего бы не изменилось. Вечный гул мегаполиса больше никогда не сможет выкорчевать тишину из его сердца и разума. Она с ним навечно. И он, потеряв всякую осторожность, громко смеялся, смотря, как первые лучи солнца ласкают верхушки деревьев.

Но опьянение счастьем было кратковременно. Где-то в глубине леса грохнул и раскатился эхом выстрел. Марк встрепенулся, собрался. И, подхватив пустой рюкзак, трусцой двинулся вглубь леса, сознательно делая крюк в сторону от того места, откуда послышался выстрел.

Шёл он молча, постоянно прислушиваясь и стараясь сам сильно не шуметь. Где-то щёлкнет ветка, заголосит встревоженно птица – Марк затаился. Те, кто знал лес получше Марка, всяко были и в рядах мародёров.

Не прошло и несколько часов, как Марк понял, что заплутал. Раньше, в прошлые свои вылазки, он шёл напрямик, особо не опасаясь встреч с мародёрами и надеясь на удачу. Сегодня же его подвело не только собственное чутье направления, но и то, что он дважды делал большой крюк.

Марк остановился у старой, покорёженной временем и погодой сосны и огляделся. Вокруг был всё тот же лес. И никаких подсказок. Только солнце, что было уже довольно высоко, могло помочь Марку. Он хорошо помнил, что оно встаёт на востоке. А деревня, куда он шёл, была где-то на северо-востоке. На глаз определив направление, Марк двинулся в путь. С его лица ещё долго не сходила какая-то глупая ухмылка. Это и вправду было смешно – заблудиться и искать дорогу по солнцу. Как-то по-детски. Марк ожидал чего-то более серьёзного – нападения мародёров, сильной непогоды… Но заплутать в трёх соснах… Конечно, у Марка было оправдание – не сделай он тех крюков, он с лёгкостью мог нарваться на мародёров, которые вряд ли бы его оставили в живых. Но он думал, что изучил немного окрестности тюрьмы и не мог в них заблудиться. А получилось как раз наоборот.

Так вот и вышло, что к знакомой деревне Марк шагал не как обычно чуть меньше суток, а едва ли не двое. И вышел к ней со стороны леса, а не поля. Лес заканчивался на холме, одна сторона которого была словно откусана гигантскими челюстями. Даже неискушённому взгляду Марка было видно, что это не время над ним так постаралось, а люди. С давних пор деревенские жители рыли этот холм, добывая песок и глину для своих нужд.

Сгущались сумерки. Марк стоял на обрыве, и его взору открывалась вся деревня. Во время прошлых вылазок Марк так и не удосужился изучить её получше. Он лишь набивал рюкзаки едой и уходил. А теперь мог повнимательней её рассмотреть.

Деревня была небольшой и когда-то, наверное, уютной. Всего десяток дворов. И магазин на центральной площади. Раньше здесь, у магазина, наверняка всегда толпились люди – бегали, смеясь, дети; хозяюшки спешили за товаром в магазин, судача о чем-то с соседками, а мужики степенно обсуждали последние новости за чарочкой пива. Теперь всюду царило запустение. Мир изменился, и люди, бросив все, поспешили за мечтой. А дома… Дома остались ждать возвращения своих хозяев и быстро обветшали. Быть может, от тоски, если они умели тосковать.

Больше половины домов в деревне уже смотрели на мир выбитыми окнами и дверями. В магазине не осталось ни одного целого стекла. Лишь мельком взглянув на него, Марк сразу понял – здесь продуктов он больше не найдёт. Да и во всей деревне, скорее всего, тоже.

Марк нашел взглядом дом, в котором жил дед, и решительно начал спускаться вниз. Даже если он пришёл сюда сегодня зря, не навестить старика было бы неправильно.

Довольно быстро дойдя до деревни, Марк пошёл по ней медленным шагом. И каждый ему давался всё с большим трудом. Если бы кто-нибудь ему сказал ранее, что у деревень есть души, сейчас бы Марк посчитал, что душа этой деревни – мертва.

В прошлые свои вылазки сюда он хоть не особо оглядывался по сторонам, но многое видел. Стены домов тогда ещё хранили тепло ушедших хозяев – казалось, моргнёшь, а они возникнут словно ниоткуда. Забегает детвора вокруг тебя; усмехаясь в бороду, помашет тебе с завалинки беззубый дед; проходящая мимо девушка предложит напиться молока из крынки… А сейчас деревня была полна тишины. Могильной, мёртвой тишины.

Будто траурным маршем прошагал Марк по деревне. И остановился только напротив дома старика. В отличие от большинства домов, увиденных Марком, он выглядел не в пример лучше. Все стекла были целы и стояли в окнах. И дверь была на месте. Секунду промедлив, Марк поднялся на крыльцо и дёрнул дверь за ручку. Она неожиданно легко поддалась и открылась.

Смрад. Тяжёлый, трупный. Такой Марк уже чувствовал однажды – когда покинул реабилитационный центр в мегаполисе. И он бегом ринулся внутрь, прикрыв нос и рот.

В доме ничего не изменилось, словно, ограбив всю деревню, мародёры обошли этот дом стороной. И, остановившись напротив кресла в гостиной, Марк уже знал, почему.

Там сидел дед. Он умер скорее всего несколько месяцев назад. На подлокотнике кресла всё ещё покоилось наверняка заряженное ружье. И полусгнившая, с обнажившимися белыми костями пальцев рука всё ещё крепко сжимала цевье.

Марк долго стоял над трупом. Он не знал, что делать ему дальше. Нужно было похоронить старика, но прикасаться к полусгнившей плоти было выше его сил. Да и, собственно, кем ему приходился этот старик? Никем. И Марк ничего ему был не должен. Но всё же просто уйти Марк не мог. Это было бы неправильно.

Старик был душой этой деревни. Он умер вместе с ней, так и не покинув её ради праздной пустоты. И хоть он не продержался долго, не сделать такую малость – даровать его собственной душе покой – было бы кощунством.

Сомнения были долгими, но всё же Марк решился. Он аккуратно положил тело старика на пол, решив завернуть его в ковёр, чтобы ему было удобней его нести. Но только он взялся за ковёр, и ему внезапно стало стыдно перед стариком. Марку пришла в голову мысль, что старик хотел бы проститься со своей деревней, посмотреть на неё в последний раз, хотя бы уже мёртвыми глазами.

Марк поднял тело на руки, едва заметно дрожа от страха, и стремительным шагом вышел из дома. Спустившись с крыльца, он чуть замедлился, давая старику насмотреться, надышаться родной деревней.

Путь Марка лежал на западный край деревне, где возвышался еще один холм. Стоя на обрыве, Марк разглядел, что там находилось небольшое кладбище.

И теперь он шествовал туда – медленно, скорбно неся свою ношу. Дойдя до кладбища, Марк в который раз проклял свою непредусмотрительность. Он шёл сюда, чтобы выкопать могилу, а лопату позабыл. Бережно положив тело старика на землю, Марк решил быстро вернуться. В прихожей дома, в котором жил старик, он видел лопату. Что-то в этом было. Раскопать могилу старику его же лопатой. Марк повернулся – и у ограды увидел лопату, воткнутую в землю. Она была насквозь проржавевшей, но всё же была. Почему-то Марк не хотел оставлять тело старика, не хотел уходить, прежде чем отдаст ему последний долг…

Земля была мерзлой. Лопата нехотя, дюйм за дюймом, вгрызалась в неподатливую твердь. Монотонная, тяжелая работа позволяла Марку не думать, окунуться в тишину. И забыть на миг весь ужас произошедшего. Хотя у него это плохо получалось. Конечно, Марк уже видел мёртвых. И не чувствовал по поводу их смерти ничего. Но смерть старика, имени которого Марк даже и не знал, очень сильно тронула его. Все чаще и чаще он останавливался, опираясь на лопату, чтобы вытереть льющиеся градом слезы, а не пот. Марк на секунду замирал, прижав ладони к глазам, а потом вновь хватался за лопату, остервенело разрывая землю.

Наконец Марк решил, что для могилы яма вполне прилична. Отбросив лопату, он успел только выбраться из могильной ямы. И замер. Неподалёку от него сидел мужчина. В кожаной куртке, джинсах и крепких ботинках. Лица его Марк не видел. Только вспыхивал уголёк сигареты.

Марк медленно наклонился, пытаясь дотянуться до лопаты, и в то же мгновение, когда это ему удалось, прозвучал спокойный голос:

– Не надо. Мы не для этого здесь, – произнес мужчина, поднимаясь на ноги.

– А для чего? – промедлив секунду, решился спросить Марк. В его представлении мародёр, а мужчина был именно им, так себя вести не должен был.

– Помочь, – кратко ответил мужчина и быстрым шагом приблизился у Марку, давая тому разглядеть своё лицо. – Узнал?

– С чего бы? – отозвался Марк.

– Ну как же, – усмехнулся мародёр. – А разве на поле не ты лежал? Знаешь ты меня. Так что хватит ершиться. Я не грабить тебя пришел.

– А для чего? – повторил свой вопрос Марк. Конечно, он узнал этого мужчину. Мародёр с погонялом «Артист». Лидер. И скорее всего, где-то рядом были и остальные бандиты.

– Я же сказал – помочь, – вздохнул Артист.

– В чём помочь? Умереть? Могилку себе я уже раскопал, – зло усмехнулся Марк.

– Да разве это могила? – скривившись, спросил Артист. – Если ты хотел уважить старика, то это не то. Так ты его только оскорбишь!

– Не понял, – протянул Марк.

– Чего тут непонятного, парень? Не хоронить тебя я сюда пришел. А старика уважить, – скрестив руки на груди, произнес Артист.

– То есть деда похоронить?

– Ну да. Я так и сказал.

– Но ты же преступник, мародёр. Зачем тебе это?

– И что, раз преступник – значит, не человек? Обидно, парень.

– Не пытайся мне доказать, что вы нормальные. Я для таких, как ты, – всего лишь добыча.

– В поле – возможно. Не отрицаю. Но не здесь и не сейчас. Кто же я буду, если на кладбище грабить начну? – спокойно произнес Артист и, наклонившись, подобрал лежавшую у его ног лопату. – Ладно, хорош разговоры разговаривать, надо дело сделать. Нехорошо это, когда мертвец неупокоенный.

– Будто ты всех своих жертв закапываешь, – усмехнулся Марк, тоже поднимая лопату.

– Ну, всех, не всех, но стараюсь как-то уважить. Хотя я вообще убивать не люблю, – пожал плечами Артист и, отвернувшись от Марка, заорал в ночь. – Трухлявый, тащи кайло. Лопаты землю не возьмут.

Спустя минуту на кладбище закипела работа. Как понял слегка удивлённый этому Марк, Артиста мародёры слушались беспрекословно. И неплохо разбирались в искусстве копки могил. Как-то внезапно вокруг Марка появилось много людей. Двое рубили поруб, еще трое стучали молотками, собирая из неизвестно откуда взявшихся досок гроб. Трухлявый – маленького роста мародёр с крысячьей мордой, обезображенной шрамом, пересекающим левую щеку, – усердно долбил кайлом землю. Артист и Марк работали лопатами…

Спустя несколько часов усердной работы могила была готова. Занимался рассвет. Тело старика, уже укутанное в саван, Артист и Марк аккуратно положили в гроб и заколотили гвоздями крышку. Моби и Дик – двое неразлучных братьев верзил – опустили гроб в могилу. Все мародёры вместе с Марком прошлись вокруг могилы, бросая вниз горсти земли…

Когда могила была закопана, Марк установил наспех сделанный крест и повернулся к Артисту:

– И что теперь? Рядом меня положите?

– Окстись, придурок! – рыкнул на него Трухлявый. – Кто же на святой земле непотребства вытворяет? Мы же не нелюди какие-то, понятия знаем.

– Ладно тебе, Трухлявый, – усмехнулся Артист. – Не видишь, боится парень. И правильно делает. Да только ты всё правильно сказал. Не тронем мы тебя, чудило, – обратился он к Марку.

– Как-то это странно! – пожал в недоумении плечами Марк.

– Да ничего странного, – засмеялся Артист. – Я же тебе говорил – не люблю я убивать почём зря. Давай лучше присядем, помянем старика.

– Это дело, – улыбнулся Трухлявый.

– Э, нет, брат. Не с тобой. Я с парнем хочу наедине посекретничать.

– Что он, девка, что ли? – удивился Трухлявый.

– А если двину? – нахмурился Марк.

– Вот, это по-нашему! – воскликнул Артист. – Давай, парень, присаживайся! А ты, Трухлявый, отчаливай к остальной братии. У них уже пойло льётся.

Артист, после того как Трухлявый ушёл, шустро разлил из фляги по стаканчикам, что он достал из внутреннего кармана куртки, и протянул один Марку.

– Выпьем?

Марк молча взял стаканчик и опрокинул его содержимое себе в глотку.

– Ну могёшь, – протянул Артист и разлил по второй. – Тебя хоть как звать, парень?

– Марк. А зачем тебе?

– Да чтоб безымянным не хоронить, – засмеялся Артист.

– А старика имени я не знаю, – протянул Марк, оглянувшись на могилу.

– Ну тут ничего не поделаешь, – сказал Артист. – Можно, конечно, в его доме пошуровать, найти документы. Но мне это без надобности.

– Жаль. Одному хреново. Даже не так. Страшно.

– Понимаю. Давай по третьей. За деда.

Они молча выпили и несколько секунд молчали.

– Ты из мегаполиса, да? – спросил Артист.

– Да. Год назад ушел.

– Зачем? Там же халява!

– Не моё это, – ответил Марк.

– А ты из этих, – усмехнулся Артист. – Лост.

– Чего?

– Так таких, как ты, зовут те, кто живут в мегаполисе. Потерянные, Ушедшие. Лосты.

– А ты сам, что, был в мегаполисе?

– Нет. Туда уже год как никому дороги нет. Тем более таким, как я. Я же преступник. А согласно директиве 21, ни один преступник не имеет права не только войти в виртуал, но и пересекать границы мегаполиса.

– Что за директива? Я о ней не слышал, – удивлённо спросил Марк.

– Конечно, не слышал. Год как живёшь в полном одиночестве в тюрьме. Местные мародёры, а они о тебе прекрасно знают, тебя шизиком кличут. Я, если честно, до сегодняшнего дня был с ними солидарен.

– Так все-таки, что это за директива?

– Директива 21. В ней оговариваются все лица, что не имеют права доступа в мегаполис и виртуал. Кстати, ты под эту директиву тоже подходишь.

– С какой это стати? Я же житель мегаполиса. Мне говорили, я в любой момент могу вернуться!

– Нет. Пункт 1.2. «Все, кто покинул по какой-либо причине мегаполис и добровольно отказался от виртуала, в дальнейшем не допускаются в мегаполис и не имеют право пользоваться виртуалом», – наизусть процитировал Артист.

– Бред какой-то. Кто издал эту директиву? – воскликнул в сердцах Марк.

– Говорят, что пользователи виртуала всеобщим голосованием. Но я в это верю с трудом. Без власти никакая система невозможна. Значит, есть кто-то, кто заведует этим всем. Но кто он или они – меня не спрашивай, не знаю. В одном я только уверен – в мегаполис сейчас не пробраться. Когда мы встретились на поле, где ты показал нам своё искусство сливаться с травой, – улыбнулся Артист, – мы как раз шли к стоку канализации. Месяц назад это было уже единственным местом, где можно было попасть в мегаполис. Все остальные пути ранее уже были перекрыты. Охрана из людей и роботов. Но теперь и канализацию закрыли. Зачем? Я тоже не знаю. Одно точно – Артист со своей бригадой уходит на восток. А тебе, Марк, я советую вернуться в старую тюрьму. Совсем скоро на полях станет жарко. Ведь, в принципе, нам, мародёрам, не нужен мегаполис. Оглянись вокруг, Марк, здесь столько земли… Драка за неё будет страшной. И я в этом участвовать не собираюсь.

Закончив говорить, Артист выпил очередной стакан и жестом подозвал Трухлявого:

– Дай рюкзак.

– Артист, ты чего? А мы что жрать будем?

– Заткнись и дай рюкзак! – рявкнул Артист. Спустя несколько секунд Трухлявый притащил доверху набитый рюкзак и положил возле Марка.

– Держи, это тебе, – произнес Артист. – На пару недель хватит. Если девчонка не сильно прожорлива. В дальнейшем советую тебе ходить на запад, там много деревень еще не обчищено. Да и поближе они к тюрьме.

– Спасибо, – кивнул Марк, слегка оторопев.

А Артист тем временем уже поднимал свою бригаду на ноги, и не успел Марк опомниться, как мародёры ушли.

– А что там, на востоке? – закричал он им вслед, не надеясь на ответ.

– А чёрт его знает!