Читать книгу Славенские вечера - Василий Нарежный - Страница 4

Восшел Световид во славе своей над долинами Полянскими. Багряная риза его разостлалась по небу лазуревому, ночной туман пал на лоно земли – и рассеевался в образе мужа грозного, изнемогающего от поражения.

«Близка смерть витязя сильного, – вещал Рогдай, обратясь к Слотану, своему оруженосцу. – Вижу я густой туман, то предвещающий! Конечно, боги посылают мне знамение сие».

Он рек, и дума мрачная покрыла крилами своими взоры его. Буреподобный конь его шел медленными стопами – и грозно ударял копытами в землю твердую.

Слотан не дерзал нарушить молчания своего витязя.

Вдруг от леса со стороны десныя появляется и достигает их гонец земли Русской.

«Витязь! – возопил он, – если любезно тебе отечество и спокойствие князя Владимира, – теки поспешно со мною.

Жестокие печенеги окружили Белград и, пользуясь далеким отсутствием князя, грозят предать всех погибели, разрушить храмы богов и чертоги Князевы; сокрушить все, не щадя теремов Владимировых, где укрываются триста наперсниц князя веселого».

«Велика ли сила неприязненная?» – вскричал Рогдай – и простер десницу к Слотану. Сей вручил ему копие тяжелое и булаву железную.

«Триста воинов в повелениях грозного Буйслава – хищного подобно тигру ливийскому, неукротимому, подобно буре».

«Веди меня», – вещал Рогдай; обнажил меч свой; повесил по бедре булаву и устремился в путь.

«Витязь! – сказал Слотан в недоумении. – Или не внял ты словам гонца белоградского? Триста воинов ожидают нас».

«Мольбы народа, на помощь коему стремлюсь, испросят мне у небес силы достаточные! Приятно, сладостно вкусить смерть за отечество, – говорили воины Святославовы и поражали робких греков, как поражает орел гор Днепровских слабых горлиц».

Вскоре достигли они до стана печенежского. Рогдай вострубил в трубу ратную, – и враги возмутились. Жители града услышали звук сей и познали крепкую грудь российскую. Они устремились на стены градские – зреть прю великую.

Буйслав со своими оруженосцами вышел к нему во сретение, на коне, питомце пещер Кавказских. Поражающи были взоры его; в них открыта была душа негодующая на дерзость Рогдаеву.

«Чего ищешь ты? – возопил он гласом бурным. – Чего ищешь, витязь незнаемый, в стане нашем? Груба твоя звучит брань свирепую; но она возвещает твою погибель неизбежную! Удались же, древний витязь! С мужами испытанными первых дней Владимировых испытывал я крепость копия своего и оставался непостыженным. Седый витязь!

Ты зришь Буйслава и дружину его!»

Печенег умолк и с равнодушием извлекал великий меч свой.

«Рогдаю ли судили боги слышать гордость сию?» – возревел Рогдай и со всею крепостию мышцы своей поверг в него копье тяжелое.

Раздался треск сокрушенной брони Буйславовой, восколебался он – и мгновенно простерся на сырой земле, подобно утесу скалы дикой, отторженному громом и поверженному в пенящиеся волны свирепеющего от ветров моря.

Быстро Слотан устремляется к оглушенному Буйславу и, связав его вервями шелковыми, прикрепляет к стремени Рогдаеву. Победитель течет ко граду. Тщетно ратники печенежские порываются на него с неистовством. Булава Рогдаева, свистя вокруг главы его, очищает путь ему и его сподвижнику. Кровь печенежская льется ручьями, – и болезненные вопли их смешиваются с радостными восклицаниями жителей града.

Они, узрев со стены падение Буйслава гордого, исходят с оружием и поражают неприятеля с тылу.

Печенеги, видя такое расстройство рядов своих, отчаялись получить спасение. Едва малая часть от них осталась.

Остановились, возвысили гласы умолительные, прося пощады, и вонзили в червленную землю мечи свои.

Рогдай опустил булаву и отер кровь и пот с лица своего.

«Довольно! – вещал он, – дерзость наказана и не восторжествует более. Теките с полей наших, безрассудные, и возвестите чадам своим, чего могут ждать неприятели на полях Росских».

«Витязь непобедимый! – воскликнули старейшины печенежские, – будь толико же великодушен, колпко неустрашима душа твоя. Возврати нам бездушные останки нашего повелителя, да воздадим ему последнюю почесть по обычаю земли нашей. Ценой злата и сребра искупаем их».

«Никогда, – рек Рогдай, – не отважу жизни своей для сребра и злата; и последнюю каплю ее ценю дороже богатств всего света. Единственно отечеству посвящена жизнь витязя земли Русской – для него только проливается кровь его. Возвращаю вам Буйслава, вашего повелителя, – и оставляю себе меч его и броню железную».

Печенеги в знак согласия преклонили главы свои. Слота и совлек с Буйслава броню его и меч великий; вонзил их на копье свое, и тако все потекли к Белграду спасенному.

Жены, дети и старцы исшли им во сретение с веселием; и прелестный сонм любимиц князя Владимира, в одеждах брачных, проводили его в палату пиршества.

Долго после заката солнечного длилось оно; веселие носилось на взорах каждого; каждый воспевал любезность и прелести дев славянских; каждый восхищался, повествуя о подвигах ратных росских вигязей.