Читать книгу Тайная сторона Игры - Василий Павлович Щепетнев - Страница 8

Что такое вещественные доказательства, Сашка не знал, но звучало серьезно. Он вертел слова и так, и этак. Получалось просто: вещи, которые что-то доказывают. Что? Кто-то убивает людей, отрезает их головы, затем вырезает человеческие глаза, кладет их в склянку, заливает музейным спиртом и посылает доктору Пееву.

Сидя на кожаных подушках «паккарда» он поделился соображением с тезкой Аз.

– Не факт, Александр, не факт. Не факт, что глаза эти взяты у жертв. Не факт, что брал их тот же человек, кто совершал убийства. Не факт даже, что все убийства совершал один и тот же человек. Не факт, что их посылали доктору Пееву.

– Но он сам говорил…

– Вот именно – говорил. О посылках мы знаем только со слов доктора. Но вдруг он сам собрал эту коллекцию?

– Доктор и есть замоскворецкий упырь?

– Не факт. В госпитале, где он работает, люди умирают постоянно, слишком тяжелые ранения они получили на фронте. Никакого криминала. Ну, вот Пеев и решил заняться коллекционированием.

Слово «коллекционированием» Сашка не знал, но смысл понял. Собирает глаза на память. В детстве брат его ракушки собирал, что на берегу реки в песке находил. А этот – глаза. Сумасшедший, что ли?

– Нет, Александр, ваша мысль о том, что глаза присылал убийца, вполне здрава, ею мы и будем руководствоваться. Но не следует забывать: есть и другие возможности. Много других возможностей…

– Взять этого Пеева, да поговорить с ним по душам, вот как вы с санитаром.

– Санитара я взял с поличным. Поймал на краже то есть. А ударил…

– Сгоряча, я понимаю.

– Сгоряча? Никоим образом. Доктора Пеева санитар просто третирует. Да и других докторов тоже. Хам и после революции – все хам. Сейчас санитар Иванов боится. Через полчаса начнет злиться. К вечеру начнет хорохориться и подначивать дружков-приятелей напакостить доктору Пееву всерьез.

– Пожалуй, так и будет.

– Но завтра дружки-приятели узнают, что санитар Иванов исчез. Сгинул. И они трижды подумают, прежде чем начнут пакостить и воровать. Я не питаю иллюзий – пакостить и воровать они все равно будут, натуру не изменишь, но делать это будут тайно и куда более скромно, нежели сейчас.

– Сгинет? То есть…

– Нет, расстрельную команду я посылать к нему не стану. Просто завтра утром на фронт отправляется новая часть, которой не помешает опытный санитар. Этим санитаром и будет наш Иванов. Ночью к нему придут и того… срочно мобилизуют. Пусть защищает власть рабочих и крестьян.

– А… А вы его знали прежде, Иванова?

– Да. Он служил в моем отряде. И тогда он тоже крал медикаменты, и сбывал их в обмен не на водку даже, а на золото.

– Это – до революции?

– До революции, до революции, – Арехин откинулся на кожаную подушку сидения. – Вы, Александр, в электричестве разбираетесь?

– Нет. Ни капельки, – ответил Сашка.

– Я, к сожалению, тоже не специалист. Но у меня есть товарищ, дельный инженер. Он нас натаскает немножко. Краткий курс революционного электротехника.

– Зачем?

– Во-первых, в жизни очень даже пригодится. Электротехник будет самым уважаемым человеком в России. Может быть. А во-вторых, нам предстоит стать на время электротехниками.

Следующие четыре часа они провели в Мастерских Всероссийского Электрического общества, где молодой инженер рассказал и показал столько, что у Сашки голова если не распухла, то поумнела наверняка. Как и влезло. Они с тезкой Аз даже попрактиковались: умными приборами мерили напряжение, силу тока, зачищали и соединяли провода, меняли плавкие предохранители, чинили розетки, разбирали патроны, выковыривая цоколи разбитых лампочек…

– Ну, первую ступеньку, приступку в электричестве вы освоили, – сказал на прощание инженер-электротехник, – поучиться бы вам, молодой человек, побольше, тогда…

– А много нужно в электричестве учиться? – спросил он тезку Аз, когда они покинули мастерские.

– Как и в любом другом деле. Всю жизнь.

– Это да, у нас в селе мастера так и говорят – жизнь живи, жизнь учись.

– А что за село, Александр?

– Шаршки, может, слышали?

– Слышал.

– Но вот чтобы работать электротехником?

– Понравилось?

– Интересно просто.

– Как учиться. И как учить. Есть курсы, скоро их будет больше. Но на курсах людей много, учителя разные. Мы за день получили знаний довольно, но практика нужна, навык.

До трех часов ночи, теперь в МУСе они продолжали практиковаться: с собой им дали инструменты, провода, лампочки, патроны и прочую мелочь. С возвратом, конечно.

– Для этого дела оно, возможно, и не понадобится, но мы должны выглядеть уверенно. Потому – учиться, учиться и еще раз учиться, – сказал тезка Аз.

Руки у него хоть и белые, однако ловкие. Ничего, Сашка тоже навострился. Вот победят преступность, он в электротехники пойдет.

Остаток ночи ему снились провода, амперы и вольты – последние почему-то в виде белок голубого цвета, пускающих искры во все стороны.

Поутру (спал Сашка в дежурке МУСа, слишком поздно кончили практику, чтобы идти домой, да и не дом у него, а так, каморочка в бараке) тезка пришел, одетый не щеголем, как прежде, а попроще, хотя и добротно, не в рвань. Под пальто (интересно, сколько у человека может быть пальто после революции?) на нем была форма работника Мастерских Всероссийской Электрической Компании – ношеная, но чистая.

– Диспозиция такова: сейчас мы идем проверять дома. Я мастер-электротехник, ты мой ученик. Тебе, как ученику, положено молчать, смотреть мне в рот, выполнять все мои указания, а на вопросы любого рода от разных граждан отсылать к мастеру, то есть ко мне.

– Но – зачем?

– Будем искать замоскворецкого вампира.

– Оружие брать? – деловито спросил Сашка.

– Оно бы и неплохо, но… Нет. Ваш маузер, Александр, не спрячешь, а электротехник с маузером – это даже по революционному времени слишком изысканно. И потом – я сказал искать, а не задерживать.

– А как мы будем его искать?

– Да просто. На ловца и зверь бежит, особенно если у зверя неполадки с электричеством.

– Но почему вы, Александр Александрович, решили, что у него неполадки с электричеством?

– Потому что они – неполадки – сейчас у всех. У кого электричество осталось. Электростанции простаивают. Разруха. Саботаж. Топлива не хватает. Даже в Кремле вожди порой при свечах работают. А тут – научное исследование, пересадка головы. Очень возможно, что упырь использует аппаратуру, приводимую в действие электричеством. И потому неполадки для него – острый нож в чужих руках. Но как с ними, неполадками, справиться? Вот и пишет в газеты, прикрываясь именем академика Павлова.

– Как вы догадались, Александр Александрович?

– Видите ли, тезка, я именно догадался. А догадка – штука крайне ненадежная. Может, верно догадался, может – ошибся. Сидеть и гадать – дело пустое, нужно проверить. Поэтому и пойдут в дом номер сорок два, что на улице вождя товарища Троцкого два электротехника проверять, как в означенном доме обстоит дело с электрификацией.

Шли они пешком. То ли отобрали машину у тезки Аз, то ли просто электротехники, подкатывающие к дому на «паккарде» – перебор почище маузера.

Дом по московским меркам оказался небольшим, в два этажа поверх полуподвала. Небольшим и неорганизованным: предкомдомуправа не было, вернее, был, но один на два дома, на сорок второй и сороковой, но все равно не было – уехал на день в деревню. Или на два, как получится. Заместителем его оказалась молодка, бойкая, но насчет сорок второго дома мало что знающая: дом этот был-де в каком-то городском резерве, то ли учреждение в нем открыть собирались, то ли детский дом, или дом для инвалидов-красноармейцев, толком она не знала, да и никто, по ее словам не знал. Жильцов там мало, потому что не подселяют, чего подселять, если в любой день придется расселять, и потому они в домоуправлении сорок вторым домом почти не занимаются, жильцов знают слабо, хотя к общественным работам, безусловно, привлекают.

Александр Александрович покачал головой, но сказал, что выполнить указание начальства, проверить электропроводку и все остальное по электрической части – должен. Вдруг и правда детдом, детдому проводка нужна исправная. По просьбе бойкой молодки, починил выключатель. Тут и другие жильцы потянулись, стали просить починить другое-третье. Арехин велел им составить списочек с указанием квартир и подробным описанием неисправностей, оставить его, списочек, в домоуправлении, а они, электротехники, как с сорок вторым домом покончат, зайдут и сделают, что смогут, но смогут немногое – материала не хватает. Разруха.

По пути в сорок второй дом Сашка хотел спросить, зачем тезка Аз чинил выключатель и вообще заходили в домоуправление, но передумал. У них в селе рассказывали, что упырь слышит, как волк, шепот на версту. Оно, конечно, упыри суеверие и предрассудок, но ведь до сорок второго дома не верста, да и вообще – люди кругом, нехорошо, если поймут, что электротехники они не настоящие.

Тут ему в голову и ответ пришел – сам додумался. Александр Александрович ведет себя, как настоящий электротехник. Вдруг упыря в доме нет, в отъезде или просто по своим упырячим делам ушел, так ему соседи про все и расскажут, какие электротехники, да как вели себя, да что делали. Ели он заподозрит что – ищи-свищи. А не заподозрит – завтра сам прибежит в соседний дом ловить электротехников насчет ремонта.

Сорок второй дом оказался почти безлюдным. Сашка, живущий в каморке (а каморка крохотная) подосадовал, сколько жилплощади зря пропадает. Тут же не только нет уплотнения, как в доме Александра Александровича, тут половина квартир пустая, больше половины.

Но с домом Александра Александровича сравнения никакого. Там – осколок прежней жизни, достаток, порядок, сытость, здесь же – запустение.

Однако не полное: работать пришлось всерьез. Жаловались и на поломанные выключатели, и на перебои с электричеством, и на текущие краны и на засоренную канализацию.

От кранов и канализации Александр Александрович твердо открестился, но проводку смотрел внимательно, что-то записывал в блокнот, а выключатели разбирал, смотрел и чинил. Давал работать и Сашке. Сашка в грязь ни лицом, ни чем другим не ударил и часа на два даже забыл, что пришли они сюда не только, как электротехники.

А тезка не забыл.

– Здесь тихо, спокойно. Не знаю, надолго ли, – говорила дореволюционного вида старушка. – Самовольно некоторые пробуют вселяться. Без разрешения. Хорошо, у нас жилец есть решительный, настоящий мужчина. Дает отпор. Без крика, без шума, просто посмотрит в глаза, скажет пару слов – и те уходят. Наверное, чекой грозит. Он на чекиста очень похож, но чекист ли, нет – Бог знает.

– Это из семнадцатой квартиры?

– Нет, из ноль-пятой. В полуподвале которая. Прежде там дворник жил, да сразу после революции с семьей исчез. Уехал, наверное, к себе в Казань. Странно, по нынешним временам чекист бельэтаж себе без споров возьмет, профессорскую квартиру, никто поперек слова не скажет.

– А нам все равно, чекист или дворник. Наше дело – электротехника, чтобы порядок был, не искрило, не коротило. Иначе до беды недалеко. От замыкания и пожары бывают. Вот неделю назад на Патриарших Прудах чуть дом не сгорел, хорошо, вовремя потушили. Самовар электрический жильцы включили, а проводка возьми и задымись. От проводки – обои, шторы… Один человек таки погиб в огне. А кабы сгорел дом? Не дом, домина, в шесть этажей. Куда жильцов? На уплотнение в другие дома? Поэтому очень важно держать всю проводку в исправности.

О жильце, чекисте-нечекисте, Александр Александрович не спрашивал, но Сашка почуял: вот оно!

Так и шли они от квартиры к квартире. Где-то их ждали прямо на пороге, где-то пришлось стучаться, и им открывали, а где-то и не открывали. Александр Александрович такие квартиры в книжечке помечал, писал «не осмотрены». А другие – осмотрены, и даже записывал, где какой ремонт сделан, а где будет нужно делать, и что для того ремонта потребуется. Все обстоятельно, неспешно. Одно слово – мастер.

Все квартиры обошли, и в полуподвале, и в первом этаже, и в бельэтаже. Обошли, но никого подозрительного не нашли. И чекиста-нечекиста тоже. Потому что подвальная квартира, вернее, дворницкая комнатушка оказалась запертой, но не изнутри, а снаружи – на хороший амбарный замок.

Александр Александрович нисколько не смутился, а как обычно, пометил в книжечке «не осмотрена», да и пошел к выходу. В полуподвале никто больше и не жил. Зачем, если даже бельэтаж почти пустой?

Они уже пересекли половину двора, когда их догнал человек – молодой, худой, лицо простодушное. Ничего чекистского.

– Вы, простите, электрики?

– Электротехники, – поправил Александр Александрович.

– Да, электротехники, еще раз простите. Вы в мою каморку не зайдете? А то я у приятеля засиделся, ничего не слышал, а в коридоре встретил Анну Егоровну, соседку, она и сказала, что мастера все квартиры осматривают и ремонтируют. А у меня, как назло, то и дело неприятности с электричеством.

– Вы из какой квартиры?

– Квартиры – громко сказано, я в дворницкой живу. Ноль-пятый номер. Этаж – нулевой, другими словами – подвал.

Арехин неспешно перелистал записную книжку.

– Ноль-пятая, ноль-пятая. Да, есть, не осмотрена. Но мы, гражданин, еще и завтра работать будем, еще много непроверенных квартир осталось, помимо вашей. Вдруг еще жильцы объявятся.

– Но, может быть, глянете? Вдруг какой материал понадобится, а у вас завтра его не будет.

– У нас и сегодня ничего не осталось, – Арехин вел себя, как уставший рабочий человек.

– Вот вы и осмотрите, что нужно, да завтра и захватите. Если что – то и прикупить можно.

– Прикупить?

– У частников. Я заплачу. Хорошо заплачу.

– Ну, ладно, – сдался Арехин. – Посмотрим сейчас.

Хорошо, что тезка Он вошел в роль, на жильца смотрел скучно, без интереса, только «заплачу» чуть оживило. Электротехник не жильцов запоминает, а неполадки.

Вернулись в подвал, жилец отпер дверь.

В дворницкой царили порядок и чистота. Вещей мало, мебели тоже – шкаф у стены, столик, тумбочка, железная кровать и две табуретки. Ни пыли, ни грязи. Пол чистейший. Окно заставлено картонкой, которую жилец тут же убрал.

– Чтобы не подглядывали, – объяснил хозяин. – Мне-то все равно ничего, кроме чужих ног, из окна не видать.

Арехин равнодушно пожал плечами. Какое дело электротехнику до вида из окна жильца?

Но проводка в дворницкой подкачала. Оплетка местами пачкала обои, дешевые, но явно клееные недавно, слишком свежими были они для дворницкой. Арехин прикоснулся пальцем – так и есть, крошится.

Он проследил за проводкой

– Замыкает часто, – пожаловался жилец.

– А не должно бы. Лампочка слабая. В розетку самовар, поди, включаете?

– Электроплитку. Керосинку держать не хочется – дым, вонь. Не терплю грязи, – и, предупреждая вопрос, добавил: – я ее, электроплитку, товарищу одолжил. На денек.

– А проводка рассчитана на пятьдесят уаттов. С запасом рассчитана, даже с большим запасом, но плитка для нее – многовато. А главное – в распределительной коробке стоит предохранитель. Как свыше двухсот уаттов нагрузка на линию, он нагревается, срабатывает, и отключает электричество. Потом охладится – и включает.

– И что можно сделать? Нельзя этот предохранитель того… обойти?

– Если в вашей квартире установить другую проводку, то можно и предохранитель перенастроить. Иначе пожар случится. А еще на подстанции порой отключают и дом, и улицу.

– А что можно сделать?

– В этом случае ничего, – и Арехин почитал привычную лекцию о состоянии и перспективах электростроительства в революционной России. – А вам нужно выбирать: либо никаких электроплиток, либо менять проводку.

– Так поменяйте. Мне хорошая проводка нужна.

– Это придется от распределительной коробки тянуть. Метров сорок.

– Скажите, сколько будет стоить – заплачу.

– Что деньги, пустое.

– Я старыми, империалами.

– Э… Я поищу, – сказал Арехин.– Но обойдется недешево. Сто рублей. С работой – поспешно добавил он.

Жилец торговаться не стал, сто, так сто.

На том и расстались – до завтра.

Пошли они не в МУС, а в отделение электротехнической службы. Вдруг кто следит, тогда странно покажется – электротехники, а с работы ушли в МУС.

Из отделения вышли через заднюю дверь, одним проходным двором, другим, – а там уже и «паккард» ждет. Все-таки автомобиль – замечательная вещь. Жаль будет расставаться.

– Мы что, завтра будем проводку менять? – с энтузиазмом спросил тезка Он.

– Увы, нет. Время электротехников кончилось. Время браться за маузеры.

– Это – он?

– Жилец подвальной квартиры? Возможно. Во всяком случае, квартира интересная. Вы, Александр, заметили потайную дверь?

– Потайную дверь? Нет, не заметил, – честно ответил Орехин.

– Даже не потайную, а спрятанную. Шкафчиком заставленную. Но на полу характерные царапины, шкаф туда-сюда двигают.

– И в той комнате…

– В той комнате может быть все, что угодно. Даже вообще ничего. А мы ночью проверим.

– Ночью? А почему не сейчас?

– Вы, Александр, помните – когда Матвей Доронин бежал, серьезно пострадали трое конвойных. А нас всего двое. И потом, вдруг за тайной дверью – сообщник?

– Сообщник? У него есть сообщник?

– Не знаю. Но учитывать эту возможность нужно.

В МУСе Арехин вместе с тезкой Он доложили Оболикшто: необходимо провести обыск в подозрительной квартире ноль пять дома сорок два по улице имени товарища Троцкого.

– Это дело. Когда?

– Сегодня ночью. Не ставить же ему, в самом деле, новую проводку.