Читать книгу Точка невозврата - Василий Прозоров - Страница 4

Подполковник Шевченко поступил на службу в украинскую госбезопасность в 2001 году. После окончания Одесского университета вернулся в свой родной Николаев. Год работы на знаменитом судостроительном заводе пролетел быстро. Так же быстро пролетела и спецпроверка. И вот уже молодой лейтенант назначен на должность оперуполномоченного отдела контрразведки областного управления СБУ.

Служба Андрею нравилась. Он достаточно легко вписался в коллектив, где среди старых сотрудников встречались «зубры», воспитанные еще в системе могучего КГБ. От них молодой опер и брал всё самое лучшее. Спустя несколько лет Шевченко уже вполне уверенно вел самостоятельные разработки. А заниматься было чем…

Многим зарубежным государствам в те годы не давало покоя советское наследие – научные открытия в различных отраслях, секретные документы военных. Кто только не охотился за ними! В середине 2000-х по материалам, собранным Андреем, были пойманы с поличным два гражданина Китая, которые пытались купить документацию советского ВМФ. Тогда в ходе задержания один из китайцев, владевший приемами восточных единоборств, сумел вырубить двух коллег Андрея и попытался скрыться. Спасли от провала боксерское мастерство Шевченко (он с юности не забрасывал тренировки) да вовремя подоспевшие парни из наружки[2] – вместе и скрутили гостя из Поднебесной. Китайцев и их сообщника, продажного сотрудника закрытого николаевского КБ, осудили. Андрею за эту разработку вручил Крест «За заслуги» сам Председатель СБУ! Казалось, карьера складывается вполне успешно, но…

В конце 2000-х в системе на руководящие посты низового звена стали приходить молодые спецы, которые не владели профессиональными навыками, однако ценились руководством за преданность и особые «деловые» качества. Денежные вопросы стали во главу угла. И если раньше этим грешили подразделения по борьбе с оргпреступностью и экономики, то со временем зараза проникла и в контрразведку… Шевченко сам денег никому не передавал и не позволял этого делать своим подчиненным, за что вскоре прослыл неудобным сотрудником среди руководителей.

А потом, в 2009 году, он со своими операми задержал работника посольства США в момент передачи ему секретных документов Николаевской областной администрации. Дипломата, правда, сразу отпустили – неприкосновенность как-никак. Андрея же сначала сильно хвалили. Дня два. А через неделю нагрянула проверка из Киева, из инспекторского управления. Трясли все подразделения, но спустя пару дней всем стало ясно – копают конкретно под сектор Шевченко.

Результаты инспекции озвучил тогда лично ему начальник управления. Оказалось, не понял Андрей, что раз посол США вручает дипломы выпускникам академии СБУ, а сотрудники ЦРУ прописались в здании центрального аппарата конторы на улице Владимирской, 33, то негоже задерживать американских граждан – даже по столь серьезному поводу. И вообще, все материалы по спецслужбам НАТО следует уничтожить – веление времени такое. Они теперь нам не враги…

Подчиненных Андрея, слава богу, не тронули. А сам Шевченко, на тот момент еще майор, вынужден был уехать старшим опером в славный город Одессу, бороться с преступлениями в сфере охраны государственной тайны.

Как раз тогда у него с семьей и разладилось. Жена не захотела переезжать из обустроенной квартиры в другой город, а любить на расстоянии у них, к сожалению, не получилось. Так что к 2013 году майор Шевченко был уже одинок. Правда, дочку свою он боготворил и во все приезды в Николаев старался видеться с ней и постоянно баловал подарками. Откупался, наверное, таким образом…

И вот грянул Майдан.

Коллеги Андрея из группы «Альфа»[3] и военной контрразведки, которые с частями ВВ[4] мотались в Киев, рассказывали ужасающие подробности. Шевченко, как и многие другие сотрудники, не понимал, почему власть не раздавит это сборище откровенных преступников.

А потом как-то все рухнуло. Вечером 20 февраля Андрею позвонил друг из киевской «Альфы», сказал, что они уже видят сцену и к утру всё зачистят. Шевченко ложился спать в твердой уверенности, что на следующий день телевизор покажет дворников, мирно убирающих горы мусора на опустевшей центральной площади страны. Но не тут-то было…

Последующее казалось каким-то театром абсурда. Бегство руководителей государства и Службы безопасности, дичайший беспредел на улицах, стремительные события в Крыму, развал вертикали конторы…

Одесское управление СБУ, как, впрочем, и все южные и восточные, лихорадило не по-детски. То резко кидались уничтожать досье агентуры и оперативно-розыскные дела, то вооружали личный состав, чтобы потом отобрать оружие и отправить его под охраной в Киев. По коридорам здания нельзя было пройти – везде валялись пожарные шланги, с помощью которых собирались тушить в кабинетах ожидаемые пожары. Пример Хмельницкого управления был еще очень свеж в памяти, вот и подстраховывались. Правда, старались не вспоминать, что подожгли его совсем не российские войска и не пророссийские манифестанты, а «свидомые громадяны»[5].

Все ожидали вторжения «зеленых человечков». Истерия нагнеталась бешеными темпами. Работы, как таковой, не велось вообще.

Поэтому, когда департамент контрразведки центрального аппарата Службы стал резко расширять свой штат и старый приятель Андрея предложил перевестись в Киев, Шевченко особо не раздумывал. Оставаться в Одессе не было смысла – страсти в городе накалялись, и ему не хотелось присутствовать при повторении Майдана. Знал бы он в начале апреля, каким здесь будет продолжение событий…

Как оказалось, служба в центральном аппарате тоже сильно изменилась. Главным врагом назначили Россию, и опыт майора Шевченко по противодействию спецслужбам западных государств оказался не нужен. Да и на серьезные разработки времени у сотрудников особо не оставалось – объявленная в апреле 2014 года антитеррористическая операция (АТО) на Донбассе отнимала все ресурсы. Командировки становились образом жизни.

К марту 2017 года уже подполковник Андрей Шевченко более десяти раз смотался на Донбасс – от станицы Луганской на севере до Мариуполя на юге…

* * *

…Начинался очередной трудовой день.

В кабинете уже находился «сокамерник» Андрея – полковник Сергей Кацуба.

– Вот уроды! – возмутился Кацуба, закинув ноги на стол. Он всегда начинал свое утро с просмотра ленты новостей в интернете. К его привычке комментировать вслух прочитанное Андрей привык.

– И тебе доброе утро. – Шевченко снял с плеча тактическую сумку и повернулся к столику с чайником. Это тоже был ритуал – рабочий день начинался с кофе.

– Что интересного пишут? – ожидая, когда закипит вода, поинтересовался Андрей, – и скинь ноги со стола, не ковбой!

Кацуба важно ответил:

– Мы с тобой фашисты, а фашистам все можно. Как там мое звание будет по-фашистски?

– Серега, как ты меня достал своими тупыми шуточками! С какого хрена ты меня фашистом обозвал? – огрызнулся Андрей.

– Ой, я тебя умоляю! Мы же служим хунте, значит, фашисты! – юмор у Сергея был своеобразным.

Несмотря на подобные перепалки мужчины отлично уживались в одном пространстве и даже дружили, поэтому и атмосфера в кабинете была располагающей к общению. Да и антураж их казенной комнаты очень оживляли всевозможные прикольные безделушки – бутылки с коброй и скорпионом, ритуальные маски… Кацуба привозил сувениры из каждой поездки в экзотические страны, где предпочитал проводить отпуск. (Сергей всерьез утверждал, что в маске со Шри-Ланки живет дух великого колдуна, поэтому нельзя ее вешать перед человеком – вредно, мол, для здоровья. А сам, хихикая, разместил эту маску напротив портрета президента.) Так что коллеги тянулись к ним на огонек регулярно – выпить кофе или чего покрепче, обсудить новости или руководство, да и просто посидеть, сменить надоедливую обстановку своих официальных кабинетов.

Вот и сейчас в комнату вошел еще один сотрудник – подполковник Олег Юрченко. До марта 2014 года он служил в Крыму в Главном управлении СБУ и стал одним из тех немногих, кто уехал на материковую часть Украины. С того момента не было у Юрченко важнее темы, чем ненависть к России и осуждение бывших сослуживцев, оставшихся на полуострове. Возможно, именно из-за этого он достаточно быстро шел вверх по карьерной лестнице. Недавно вот стал заместителем начальника управления…

– Парни, займу у вас сахарку? – Юрченко кинул себе в чашку пару кубиков рафинада и шумно отхлебнул.

– Прикиньте, моей Светке подруга из Симферополя по скайпу звонила вчера. Рассказала про бывшего нашего знакомого, мы с ним в Феодосии раньше служили. Он, сука, к россиякам сразу в четырнадцатом перешел, – Юрченко сделал еще один глоток и уселся в кресло Андрея.

При этих его словах Шевченко и Кацуба понимающе переглянулись и принялись слушать очередное повествование о продажных крымчанах и подлых русских.

– Так вот, этот чел сначала в Симферополе служил. А потом его перевели в УФСБ по Вологодской области, в межрайотдел. И вот звонит он и рассказывает, как ему там служится: уже на медведя на охоту ходил; квартиру дали в Вологде, потому что в его районе полгода все снегом занесено, и опера туда просто не ездят. Глушь, короче, дикая! Так ему и надо, после теплого Крыма – в снега!

Договорив про страшные подробности новой службы в России бывшего коллеги, Юрченко вышел из кабинета.

– Мне одному показалось, что наш Олежек завидует этому мужику? – произнес Андрей.

– Не знаю, как он, а вот Светка его точно пилит. Они же в Симферополе квартиру бросили, только год как ремонт сделали. Он рассказывал, что почти все сослуживцы там остались. А жены-то продолжают общаться… – задумчиво ответил Кацуба.

– Эх, ладно, пора приниматься за эту хрень, – Сергей вытащил из сейфа стопку сводок ОТМ[6] и кинул на стол, – на хрена я столько телефонов на контроль поставил? Теперь разгребай эти меморандумы…

Андрей понимающе кивнул и повернулся к своему компьютеру. У него как раз на контроле было исполнение важного документа из ГУР МО[7] по совместным мероприятиям, и сроки уже поджимали – надо было подсуетиться…

Но поработать в тишине не удалось. В кабинет ворвалась Таня Гуйвик, сотрудник аналитической группы их управления.

– Так, мужчины, деньги сдавать будем? – иногда Таня очень напоминала знаменитую сотрудницу бухгалтерии из «Служебного романа».

– У Сани Пархоменко сын родился, он в обед собрался выставиться. Скидываемся по триста гривен.

– Я не могу в обед. У меня с наружкой мероприятия, – сразу попытался отмазаться Кацуба.

– Да ты деньги давай и езжай куда хочешь, – в настойчивости Тане не откажешь. – Все сдают. Руководство распорядилось.

– Если сегодня еще кто-нибудь родится или умрет, я останусь без обеда, – пробурчал Сергей киношную фразу Новосельцева из того же фильма, доставая бумажник.

Андрей молча протянул нужную сумму Татьяне. Он вообще старался с ней не общаться, были на то причины.

В кабинет вошел Володя Сацкий, коллега по отделу.

– Слышали прикол? В Краме[8] прапор с ума сошел. Чуть не пострелял всех на этаже.

Татьяна резко повернулась к вошедшему.

– Не, не слышали. А что произошло? – живо набросилась она на Сацкого. – И, кстати, деньги давай. Триста гривен.

– С какого хрена деньги? – удивился Володя. – Я тебе ничего не должен.

– Да не мне! У Пархома сын родился, поздравлять будем. Так что там в Краме случилось?

– Ааааа…. Тады ладно, – Сацкий полез за деньгами. – Мне только что кент позвонил, он в группе «Рыси»[9] в гостинице сидит. Сказал, что у них прапора повязали из службы охраны, тот реально с катушек съехал – спать стал в форме и с автоматом, пароли у всех на этаже начал требовать. Отправили парня к медикам, те решили снять его с ротации и вернуть в Киев. Так он в госпитале чуть медсестру в заложники не взял, скальпелем угрожал. Насилу успокоили да в дурку отправили…

– Ни хера себе новости, – рассмеялся Кацуба. – Этот прапор что, из окопов не вылезал четыре месяца?

– Да какое там. Первая ротация. Да и ездят они всего на месяц. Слабенький оказался, сдулся.

– Так, мальчики, я побежала, мне еще деньги с соседнего кабинета собирать. – И за Таней захлопнулась дверь.

– Спорим, через десять минут весь департамент будет знать про этого прапора? – пробурчал Андрей. – Нашу Таню хлебом не корми, дай языком почесать.

Сацкий присел на край стола Андрея.

– Слушай, Андрюх, все хотел спросить: а чего это ты на нее все время ядом дышишь? Вроде адекватная деваха, работу свою тянет, в компании нормально общается.

– Она нормально общается, когда мы рядом, кто с ней в ротации был. А послушал бы ты, как она военно-морские истории чешет молодым или девчонкам из секретариата! Ты ее аватарку в Вайбере видел?

– Это где она в разгрузке, с автоматом на бэтээре? – усмехнулся Сацкий.

– Ага. Только сфотографировали ее в последний день ротации во дворе гостиницы. А так она дальше рынка и не выходила. Хотя курировала нашу группу в Попасной[10]. Пацаны там всю работу за нее тянули. Танечка же наша ни хрена не делала, тупо из номера в номер ходила, сплетни всякие собирала, да к руководству бегала, докладывала, кто с кем бухает. Зато по результатам командировки ей награда обломилась – крест «За доблесть». Только она его при нас не светит, кто с ней тогда был, – ведь и на нас стучала. Первое время после возвращения с ней вообще никто не общался. Но змеюка же хитрая, потихоньку все успокоилось, и Таня снова в друзьях у всех. Меня вот только обходит… – Андрей раздраженно кинул ручку на стол. – Я ее жестко обматерил как-то. С передка вернулся, а она натрещала, что я мародерничал с вояками. Какой-то гад что-то ляпнул, она краем уха услышала, додумала, ну и пошла гулять сплетня.

– Ааа, это когда типа машину с лямом долларов приняли? – Заинтересовался Сацкий. – Ты про это?

– Ну да. Вояки легковушку засекли, что в обход блокпоста шла, и расхерачили ее. Начали осматривать – нашли деньги и кучу банковских карточек. Оказалось, это ушлые парни собирали карты у пенсионеров в Донецке и ездили обналичивать пенсии на нашу территорию, за процент. Чего они в этот раз поперлись в обход поста – непонятно, может, делиться не захотели, а может, испугались, что деньги найдут и отнимут. В итоге замочили обоих, а деньги вояки все равно располовинили.

– А ты каким боком к этому? – удивился Кацуба. – Я, кстати, тоже не знал про эту историю.

– Да мы с военным контриком были рядом, инфу одну проверяли. Вот и подскочили быстро.

– Слушай, а там правда был миллион? – задумчиво протянул Сацкий.

– Вова, пошел на хер! Я тогда еще задолбался оправдываться. Даже вэбэшники[11] дергали – куда, мол, деньги дел? – откровенно вскипел Андрей.

– Ладно-ладно, – Володя Сацкий, смеясь, выставил перед собой ладони. – Только не бей, умоляю. Пошел я, злые вы тут. – И он, ухмыляясь, вышел из кабинета.

Кацуба посмотрел на Андрея.

– И че, таки ничего не перепало от вояк? – ехидно спросил он.

– По паре сотен баксов кинули, остальное, типа, наверх пойдет. Да там и было-то всего тысяч пять – это ж пенсии, а не счета предприятия. И вообще – тебе заняться нечем?! Пиши свои меморандумы!

Какое-то время коллеги молчали. Кацуба молотил по клавишам, а Андрей смотрел в окно.

– Знаешь, через пару дней мне знакомый «Сумрак»[12] шепнул, что наш генерал тоже получил «котлету», – негромко проговорил Андрей, продолжая прежнюю тему.

Сергей оторвался от клавиатуры.

– Вряд ли… я ведь раньше в экономике работал и свою ротацию у «Рысей» провел. Поверь, наши генералы с контрабаса через «нулевку» такое бабло подымают, ты себе и не представляешь. На фига им со всякой мелочевкой связываться?

– Как ты думаешь, – продолжал собеседник Андрея, – почему в координационный центр[13] одни генералы да полковники рвутся? Да еще сидят там годами? Знаю я одного, в ноябре четырнадцатого хотел всего на месяцок съездить в АТО, чтобы люстрации избежать. Сидит уже полтора года. Две квартиры в Киеве купил, и еще нормальное место в аппарате Головы его ждет. А ведь Майдан разгонял, типа, душил «Рэволюцию Гыдности»[14]! А ты говоришь – пять тысяч долларов… Ты знаешь, сколько стоит пропуск одной фуры? – Кацуба откинулся в кресле. – Я сам из ротации десятку баксов привез. Так я полтора месяца был и тогда еще сильно этот бизнес не работал! Это с пятнадцатого года все наладилось: что-то наши крышуют, что-то вояки, что-то погранцы. Говорят, добробаты[15] именно поэтому убрали из АТО – мешали нормальным пацанам зарабатывать.

Кацуба потянулся и встал из-за стола.

– Одни контрразведчики ни хрена не зарабатывают. Вот зачем я перевелся из экономики? – риторически вопросил он в воздух. – Ну их к бесу, не поеду я с наружкой! Лучше с Пархомом побухаю.

Андрей пожал плечами – хозяин-барин…

Прошло еще пару часов, приближалось время обеда.

В кабинет заглянул Саша Пархоменко. Вид у него был весьма взъерошенный и невыспавшийся.

– Парни, идемте в наш кабинет, пообедаем!

– О, Саня, поздравляем, папаша! – Андрей с Сергеем принялись обнимать свежеиспеченного отца. – Ты давай, не останавливайся, еще дочку надо.

– Пацаны, не смешно… Сегодня про это уже все уши прожужжали! – отмахнулся тот.

Андрей взял Пархома за плечо:

– Как жена, роды как прошли?

– Да все в порядке. Не выспался только – схватки всю ночь были, в шесть утра родила.

– А чо ты тогда тут делаешь? – удивился Кацуба.

– Так к ней не пускают. Все, что необходимо, я ей привез, а домой идти не охота. Выставляться все равно надо.

– Да уж, у нас такое событие не пропустят, зубами вырвут… – посмеиваясь, коллеги направились в кабинет Пархоменко.

Там уже находились почти все сотрудники управления. Неровным кругом они столпились вокруг двух столов, на которые девчонки из секретариата расставляли пластиковую посуду.

– Так, – потирая руки, Кацуба придвинулся к центру пиршества. – Что пьем?

Начальник управления, полковник Нетребко погрозил ему пальцем.

– Ты, Кацуба, пьешь сок. И вообще, ты что здесь делаешь? Ты же должен с наружкой кататься! – удивление начальства было неподдельным.

Кацуба сделал невинное лицо:

– Да там у флота[16] проблемы, у них сразу несколько бригад дернули из ДЗНГ[17]. Евровидение на носу… – и Сергей спрятался за спину Андрея.

А Нетребко тем временем продолжил:

– Шевченко, зайди в секретариат, я там на тебя документ из РНБО[18] расписал. Надо будет срочно ответ подготовить.

– Ну, Александр Павлович, ну почему я? У меня своей работы выше крыши! – попробовал возмутиться Андрей.

– Ты же у нас по контактам с другими силовиками? Вот и общайся с ними. И хватит об этом. Сроки, смотри, не проморгай!

– Товарищ полковник, ну хватит про работу. Между прочим, обед уже, да и повод у нас есть, – томно произнесла Таня Гуйвик, поднимая стаканчик с коньяком.

На столе красовались два нарезанных торта, фрукты, соки, «пепси-кола». На их фоне три бутылки коньяка смотрелись сиротливо – «слезы на 15 человек», как выразился Володька Сацкий.

Спустя двадцать минут и пять тостов полковник Нетребко, вместе с замом, покинул кабинет, пригрозив:

– Так, без фанатизма мне тут. А то знаю, побежите добавлять. Предупреждаю: попадетесь на глаза кому-то, порву как грелку! Шевченко, не забудь про документ!

После ухода руководства Сацкий подмигнул Шевченко с Кацубой:

– Парни, предлагаю пойти попить кофейку. С коньячком….

Сергей повернулся к Андрею:

– Ну что, пойдем? А то тут уже и нет ничего, да и Танюша наша уши греет активно…

Андрей направился к двери:

– Вы идите, а я документ заберу и догоню вас. А то шеф мозг вынесет. Света, – позвал он секретаршу, – идем, солнце мое, работать пора.

– Ну тебя, Шевченко, еще обед не закончился, – женщина явно не собиралась никуда идти, перекладывая на тарелку огромный кусок бисквита с кремом.

– Светик, идем, брось ты этот торт – от него поправляются. Я тебе потом чего-нибудь вкусненького принесу! – Андрей все-таки вытащил Свету из-за стола.

В секретариате он получил документ, расписался в журнале и остановился у стойки, чтобы просмотреть его. А посмотреть было на что.

Десять страниц документа носили гриф «Цілком таємно»[19]. Созданный под эгидой президента и под контролем РНБО объединенный разведывательный комитет на очередном совещании принял решение о формировании партизанских групп – на случай оккупации Украины российскими войсками. Было подробно указано, кому из силовиков и что надлежит делать. Конечно, основной упор ложился на СБУ, Главное управление разведки МО Украины и Силы специальных операций ВС Украины. Именно эти структуры должны были готовить агентурно-боевые группы глубокого залегания (так называемый оперативный резерв), склады вооружения и документальное обеспечение.

Согласно резолюции, Шевченко следовало в кратчайшие сроки ознакомить с содержанием полученных бумаг заинтересованные подразделения СБУ и подготовить ответ в РНБО.

Выйдя из секретариата, Андрей завернул в туалет. Убедившись, что в помещении никого нет, он зашел в пустую кабинку. Достав из папки полученный документ, сфотографировал его на смартфон – страницу за страницей, предварительно отключив звук камеры.

Спустя пять минут бумаги уже лежали у него в сейфе в папке «На исполнение», а сам подполковник Андрей Шевченко одевался. Коллеги ждали его на улице – праздник требовал продолжения.

Кацуба с Сацким стояли на углу Владимирской и Малоподвальной и беседовали.

– Ну что, пойдем кофейку хлопнем? – Кацуба ссутулился – ветерок был противный.

– Парни, а пойдемте в «Сундук»? Мы же не пообедали толком, – предложил Андрей.

– Да ну, собирались же просто кофе с коньячком бахнуть. Сейчас в магазинчик наш заглянем и нормально, – попытался возразить Сацкий. – Да и с деньгами у меня не особо.

– Фигня вопрос, я угощаю, – приобнял коллег за плечи Андрей. – Что мы будем, как бомжи, в подворотне бухать? Мы же старшие офицеры! Ты старший офицер, Кацуба? – грозно вопросил он у Сергея.

– Еще какой, – усмехнулся тот в ответ. – Целый оберштурмбанфюрер! Не судьба, значит, мне сегодня меморандумы закончить…

Андрей-таки настоял на своем – офицеры отправились в паб «Сундук» на Прорезной, который давно считался «придворным заведением» сотрудников СБУ. Правда, только тех сотрудников, у кого водились деньги – цены там были впечатляющие. Центр европейской столицы, как-никак…

В ресторане Андрей, быстро сделав заказ, пошел в туалет. Его смартфон уже подключился к бесплатному вайфаю заведения, и надо было срочно этим воспользоваться вдали от посторонних глаз.

Шевченко выделил фотографии документа РНБО и щелкнул на их отправку с помощью мессенджера Телеграм. Абонент «Саня карпаты» был в сети.

– Лови, братик, – прошептал Андрей, – тебе понравится.

Фото ушли. Андрей тут же удалил их из памяти своего смартфона и набрал сообщение:

«Прими срочный док. Очень важно, надо принимать меры. Постараюсь попасть в рабочую группу по данному вопросу».

Спустя минуту пришел ответ: «Фото принял. Читаю. Сообщу позже».

Шевченко спустил воду в унитазе, сполоснул руки и вышел в зал. Демонстративно стряхивая воображаемую влагу с пальцев, он сел за стол и строгим голосом спросил у коллег:

– А почему это еще не налито, товарищи офицеры?!

Как раз, когда официантка принесла горячее, его смартфон завибрировал. Андрей открыл Телеграм: «Документ бомба! Будем готовить доклад наверх! Тема очень важная! Молодец!!!»

Привычным движением удалив сообщение, Андрей улыбнулся.

Его связной офицер в русской разведке отреагировал очень эмоционально, а такое за ним водилось редко… Похоже, документ действительно понравился и реакция на него будет быстрой и активной. А это означает, что российские спецслужбы смогут вовремя подготовиться к очередной украинской авантюре, что, возможно, спасет жизни многим людям…

* * *

Андрей Шевченко никогда не питал любви к украинским националистам. Деды его прошли всю Великую Отечественную, а один и после войны пять лет еще выкорчевывал бандеровское подполье в Прикарпатье. Майдан, последующие гонения на русский язык и открытый поворот в сторону Запада привели к четкому осознанию: ему с этим режимом не по пути. Ну, а произошедшее 2 мая 2014 года в Одессе окончательно стало для Андрея поворотной точкой – ненависть к тварям, пришедшим к власти в Киеве, затопила сознание. Новое, неведомое раньше чувство так повлияло на него, что он даже всерьез рассматривал вопрос отъезда на Донбасс, где уже вовсю разворачивалось сопротивление киевской власти. Но тут пришло приглашение от сослуживца перевестись в Киев, в Департамент контрразведки СБУ. Шевченко прекрасно осознавал, что именно контрразведка станет руководящим подразделением по подавлению инакомыслия со стороны русского населения Украины и по ликвидации республик Донбасса.

Тогда-то и принял он свое решение, осознанное и выверенное…

Был у него еще с 2000-х годов неплохой знакомый в ФСБ России. Пересеклись их оперские дорожки на одной совместной теме, когда украинским и российским чекистам удалось ликвидировать канал контрабанды ионизирующих материалов в Западную Европу из стран СНГ. Близкими друзьями тогда они с Колей Прохоровым не стали, но добрые отношения завязались. После два офицера периодически общались, известно ведь, что с помощью личных связей можно решить гораздо больше вопросов, чем официальным путем. Коля как-то даже заезжал к Андрею с семьей, по дороге в Крым…

Ему-то Шевченко и позвонил в конце апреля 2014 года. Обрисовав ситуацию, он спросил: есть ли у Прохорова выходы на российскую разведку и заинтересует ли их сотрудник контрразведки СБУ с его опытом? Каких-то бонусов для себя Андрей не просил. За все время сотрудничества единственное, что он получал от кураторов, – аренду квартиры в Киеве и оплату загранпоездок во время отпусков. Там, в Турции или Египте, он часто лично общался с офицерами российской разведки, которые принимали и обрабатывали его информацию.

Они рассказывали, что работу Шевченко высоко ценят и часто о ее результатах докладывают наверх. В то же время все прекрасно понимали, какая нагрузка ежедневно ложится на их агента – ведь он постоянно вращается в среде, где лишнее доброе слово в адрес России или Путина, неосторожная критика власти Украины или руководства СБУ могут стоить ему свободы, а возможно, и жизни. Кроме того, на его психику жутко давила сама агрессивно-токсичная атмосфера нового украинского общества. А уж чего стоили ему командировки на Донбасс, особенно две ротации в Мариуполь, знал только сам Андрей… Именно после них у него несколько месяцев была бессонница и появились проблемы с алкоголем.

Связные отмечали, как меняется Шевченко в худшую сторону – седые волосы, расшатанная нервная система. И вот на последней встрече, на пляже, лежа в шезлонгах под жарким солнцем Антальи, один из кураторов завел разговор об этом:

– Андрей, мы все понимаем. Видим, как тебе тяжело. Поверь, мы совсем не заинтересованы в том, чтобы ты прокололся от усталости и тебя раскрыли, хотя и в этом случае мы будем тебя вытаскивать – ты принес колоссальную пользу, как нам, так и республикам Донбасса. Поэтому я и спрашиваю – сам как чувствуешь, сколько ты еще можешь продержаться? Не скрою, каждый день твоей работы для нас на вес золота, но и требовать невозможного мы не будем.

Андрей помолчал, глядя на бирюзу Средиземного моря, отхлебнул коктейль из запотевшего бокала.

– А если я уйду, мы потеряем возможность получать нужную информацию?

Куратор усмехнулся:

– Не переживай, будет болезненно, но не смертельно. В СБУ хватает наших источников. Просто не все с опытом оперативной работы и не так умеют добывать сведения, да и мотивация у всех разная. Многие дают инфу по чайной ложке в день, а хотят взамен и денег, и работу потом у нас, и чуть ли не личную встречу с верховным! Это ты у нас бессребреник… Мы даже напрягались вначале – чего это ничего взамен не просишь? – Куратор наклонился ближе и, улыбаясь, шепнул: – Веришь, были даже первоначальные подозрения, что ты украинская подстава!

Андрей повернулся к куратору:

– Ого! И когда же полностью поверили?

– Да почти сразу, в мае четырнадцатого, как только твои донесения начали с ходу подтверждаться. А уж когда ты сумел Чечена[20] спасти – вообще все вопросы отпали. Знаешь, мы потом на твоей информации даже других осведомителей проверяли, как эталон ее использовали. – Куратор с удовольствием сделал глоток из своего бокала и вернулся к своему вопросу: – Ну, так что?

Шевченко помолчал, потом нехотя выдавил из себя:

– Буду тянуть, сколько смогу. Поглядим, еще год-полтора максимум. Больше не выдержу. Сорвусь на хрен, поубиваю кого-нибудь.

– А вот этого не надо. Ты разведчик, а не ликвидатор или диверсант…

Это было прошлым летом. Андрей Шевченко, подполковник контрразведки СБУ, кавалер многих ведомственных наград Украины, грамотный профессионал, офицер, контуженный в боях на Донбассе и одновременно активный агент русской разведки в самом логове украинского беспредела, продолжал свою деятельность, векторы которой казались не только несовместимыми, но и взаимоисключающими.