Читать книгу Пограничный вальс. Рождённый в СССР - Василий РЕМ - Страница 4

С чего начинается Родина?

Порой мы вопрос задаём.

Чекисту известно до подлинно,

с границы начало её.

С границы она начинается,

любимая Родина – Мать.

И лучшим войскам доверяется,

свои рубежи охранять.

И пусть там берёзка колышется,

могучая ель иль ветла.

А может и травки не сыщется,

нам Родина всюду мила.

Какая б река ни плескалась,

Амур ли, Аракс, иль Дунай.

Пески, или льды, или скалы,

нам по сердцу всякий наш край.

За Родину, если придётся,

мы встанем, себя, не щадя.

В горах ли, в таёжном болотце,

у моря, иль возле ручья.

И мы, часовые границы,

вовеки врагу не сдадим.

Отчизны и малой частицы.

Стояли на том и стоим!

С чего начинается Родина?

Порой мы вопрос задаём.

Солдату известно до подлинно,

с границы начало её.

С границы она начинается,

любимая Родина – Мать.

И лучшим войскам доверяется,

свои рубежи охранять.

Кружится в вальсе молодая пара,

зелёная фуражка, ярче всех.

И в кураже зелёного муара,

не создают танцующим помех.

Как солнца луч, погоны золотые,

просвет зелёный, ярких две звезды.

Движения отточены простые,

таким был я, да вспомни ведь и ты.

Танцуют лейтенанты на прощанье,

ведь завтра на границу им пора.

У них к охране Родины призванье,

вчерашние танцуют «юнкера».

Лежит рука той дамы, на погоне

и кажется, что перед ней сам бог.

А завтра он скучающий в вагоне,

уедет в край опасностей, тревог.

Но взгляд его суров и не понятен,

в нём отразился целый океан.

Но, до чего, же в танце он приятен

и от вращений в голове дурман…

Кружится в вальсе молодая пара,

зелёная фуражка, ярче всех.

И в кураже зелёного муара…

Любовь Земная празднует успех.

Тишина оглушает границу,

затихает граница к беде.

Кровью алой умоют зарницу,

если топчется враг по тебе.

Ты ложишься незримою нитью,

по вершинам седеющих гор.

Но наряды расставлены сетью

и не спит пограничный дозор.

Где-то речка тебя омывает,

там, моется моря прибоем.

Лёгкой службы нигде не бывает,

науки границы, усвоим.

Сколько раз на тебя нападали,

матёрые наши враги.

Но по шапке всегда получали,

наши топчут, врагов, сапоги.

Пограничник – надёжность и сила,

пограничник – он Родины щит.

Ты граница моя мне так мила…

На посту пограничник стоит.

На границе осень, дует ветер в лицо,

Плащ-палатка, бушлат, да в гранате кольцо.

На дозорной тропе пограничный наряд,

Волки воют в ночи, и мелькает их взгляд.

Нынче время не то, нынче будто война

И обманчива здесь, до поры, тишина.

По дозорной тропе я ходил много лет,

Из оружия был лишь один пистолет.

Нынче время не то, нынче шаг до войны,

На плечах АГаэС,1 к ним коробки полны.

Тихо чешет наряд, еле слышны шаги,

«Держи ухо востро, где-то рядом враги».

Коль завяжется бой, все готовы к нему,

Полетят трассера в непроглядную тьму.

Застучит АГаэС, двадцать девять гранат,

Остальное добьет по наводке наш «Град».2

На границе осень, дует ветер в лицо,

Плащ-палатка, бушлат, да в гранате кольцо.

На дозорной тропе пограничный наряд.

Волки воют в ночи, и мелькает их взгляд.

Горной тропинкой, где скачут архары,

а тучи похожи на остов гитары.

Шли пограничники, тихо ступая,

молча, идут, ведь граница Китая.

Тропка, то вправо, то влево петляет,

будто нарочно следы заметает.

Час поднимаются, воздуха мало,

тело под ношей тяжёлой устало.

Для них проведён пограничный расчёт,

приказ на границу, усталость не в счёт…

Но грезятся парню не груды камней,

любимая в роще, все мысли о ней.

Мелькает в тумане её силуэт,

с такой красотой, станет каждый поэт.

Смеётся она, эхо слышно в горах…

Но нужно идти, устоять на ногах.

Больше трёх тысяч шагов до вершины,

там вышка, приборы, прикроют долины.

И вот уже сделан последний рывок,

упали под вышкой, воды бы глоток.

Затяжка «Авроры» 3 и дышат легко,

вон повар внизу потащил молоко.

А значит, им сварит он рис с молоком,

сначала китайцы, а завтрак потом.

Поднялись на вышку, включили прибор,

китайцы на склоне и смотрят в упор.

Нарушив границу, пригнали отару:

«Застава! В ружьё! Подкинем им жару!»

И мчит кавалерия тропкой на склон,

где спрятан в «секрете» второй эшелон.

Прогнали китайцев с родимой земли,

иначе они поступить не могли…

Будни обычные дальней заставы,

границу хранили, нашей державы.

Чужая граница, теперь это край,

развала Союза, большой «урожай».

Заглянуло счастье мне в окошко,

испугалось и умчалось прочь.

Я, одел на голову, лукошко,

чтобы рассмешить родную дочь.

А оно, увидев, обозналось,

смылось счастье, сгинуло увы.

Я ли, нет, оно, не разобралось,

тише стал я шелеста травы.

Снял лукошко, выбрился как надо,

приоделся, взял одеколон.

Замычало, удаляясь, стадо,

счастье не приходит на поклон.

Пока ждал, состарился немного,

поседели волосы на мне.

Выглядит домишко мой убого,

счастье не приходит и во сне.

И когда архангелы спустились,

чтобы протрубить в последний путь.

Мы в обнимку с счастьем очутились,

всёж успело счастье заглянуть.

От ваших запахов духов,

моя, кружится голова.

Я ради вас, на всё готов,

себя сдержу я чёрта с два.

От ваших запахов духов,

готов я сдаться в сладкий плен.

Любовь основа из основ

и жизнь потребует взамен.

От ваших запахов духов,

любой я подвиг совершу.

Сорву звезду иных Миров,

взамен лишь взгляда попрошу.

От ваших запахов духов,

уже давно растаял след.

За вас я умереть готов,

но вы ни слова мне в ответ.

В обрывках дней и суете,

к нам люди тянутся не те.

Одни с восторгами от лести,

в них нет ни совести, ни чести.

Иные просят им помочь,

устроить сына или дочь.

А эти, чтоб блеснуть богатством,

их «шоблу» 4 величают «Братством».

Но где такие же, как я?

К несчастью – это не семья.

Я одинок в своём «богатстве»,

мечтая о духовном «Братстве».

Им всем плевать на рифму, стих…

Стихи как счастье, для двоих.

Делюсь стихами я с любимой,

единственной, неповторимой.

Смотрю в твои глаза – агаты

и часто думаю о том.

О, если были мы богаты,

и жили за морем притом.

Тебе бы покупал я платья

и соболя, и жемчуга.

Да время, попусту не тратя,

схватил быка бы за рога.

Тебе скажу я непременно:

«Давай вернёмся в дом родной.

За морем жить не современно,

в России каждый житель свой.

Мы как Монтеки с Капулети

и каждый житель здесь чужой.

Мы ведь России милой дети

и возвращаемся домой».

Но сожалею, нет богатства,

богатство всё, твои глаза.

Живу для Родины, для братства,

да всё молюсь на образа.

Смотрю в твои глаза – агаты

и часто думаю о том.

Как хорошо, что не богаты,

здесь родились и здесь умрём.

Постелить тебе поле из роз,

я мечтал, как мальчишка влюблённый.

Но сковал мои руки мороз

и живу я мечтой окрылённый.

Денег еле наскрёб на букет,

гладиолусов розовых «веник».

Ты же мне улыбалась в ответ,

принимала, не глядя на ценник.

Время лечит, я розы дарил,

но мечту свою в сердце лелея.

Возле дома я розы растил,

приживались, от радости млея.

И однажды тебя пригласил,

мой участок, как поле из роз.

Вместе с сердцем тебе подарил,

не сломил, мои розы, мороз.

Ты стояла, от счастья нема

и на дивные розы смотрела.

Я от горя сошёл бы с ума,

если ты отказаться посмела.

Ты конечно сказала: «Люблю,

я согласна быть верной женою».

Я себя ущипну, уколю,

вдруг всё – это уже не со мною?

Вот ещё мной год прожит,

время быстренько бежит.

Школа, ПэТэУ, завод

и советский мой народ.

«Срочка» 5– Запад и Восток,

эдельвейса лепесток.

Служба, горы и Китай,

о покое лишь мечтай.

Рапорт, сборы, красота,

офицером стать мечта.

Марш-броски, стрельба, парад,

отпуск, лучше всех наград.

Свадьба, ЗАГС, родился сын

и вперёд на Сахалин.

Проскользнул по жизни я,

вот и пенсия моя.

Дети, внуки, пахота,

отдохнуть от всех мечта.

Но покоя нет нигде,

я покой нашёл в труде.

Оглянуться не успел,

как стал старый, поседел.

Шесть и шесть, какой кошмар,

жизнь спешит как на пожар.

Но отбросим мысли прочь,

сын родной, родная дочь.

Внуки в гости и сестра,

накрываем стол, пора.

День рожденья у меня,

нет светлее в жизни дня.

Всем спасибо! Всех люблю!

Заходите, всем налью!

Любовь безмолвна по рожденью,

она в трепещущей крови.

Любовь подвержена сомненью,

нет правил для большой любви.

Любовь и ревность ходят рядом,

как неразлучные враги.

Любовь украшена нарядом,

а ревность в углях сапоги.

Любовь она немногословна,

«Люблю!» И сразу в душу рай.

В любви риторика условна,

всё по глазам двоих читай.

А ревность очень многословна,

словами режет сердце, мозг.

Причина как всегда условна,

печален ревности итог.

Любовь безмолвна по рожденью,

она не гаснущий огонь.

Любовь подвержена сомненью,

смотри её не проворонь.

Мечтала встретить верного мужчину

и вот для счастья я нашла причину.

Ты верный и заботливый такой,

мне от судьбы подарок дорогой!

О! Я счастлива, любимый мой, сейчас!

Всё было сладко и хорошо у нас!

Любовь тебе я нежную дарю

и за двоих судьбу благодарю.

Хочу порхать с туманом на рассвете,

забыв про всех, да и про всё на свете.

Как хорошо, что в мире есть любовь!

Любовь – она основа из основ.

Я вкус любви с тобою познавала,

себя у одиночества украла.

С тех пор тебя так трепетно люблю,

«Продли нам рай», – судьбу свою молю.

Вечерело и тучи сгущались,

ветер ветки деревьев трепал.

В этот вечер с тобою прощались,

я твой город, тебя покидал.

Мы так часто с тобою прощались,

что привыкли к разлуке давно.

Было больно, крепиться старались,

ведь мы встретимся вновь, всё равно.

На лице твоём дремлет «грустинка»,

слёзы прятала в тени ветвей.

Я шептал: «Ты моя половинка,

с каждым годом, люблю, всё сильней»…

Я уехал и сердце в печали,

думал, снова вернусь, но – увы.

Лишь колёса о рельсы стучали:

«Нет разлуки у нашей любви»…

Закружила судьба, завертела,

жизнь подносит иные дела.

Соловьиная песня звенела,

ты всю жизнь нашей встречи ждала.

Вечерело и тучи сгущались,

ветер ветки деревьев трепал.

«Вы навеки, навеки расстались»…

Эту тайну мне ветер шептал.

Отшумело весёлое лето,

на деревню пришёл сенокос.

Соловьиное соло отпето,

для кукушек исчерпан вопрос.

Заливные луга зеленеют,

сено сочное ляжет в стога.

Скоро листья берёз пожелтеют,

осень, лето наткнёт на рога.

А любовь не подвластна природе,

входит в осень она босиком.

И при хмурой, ненастной погоде,

мне прекрасно, у нас всё пучком.

Нас сроднили весной, вальса звуки,

закружили, блаженством в душе.

Мы сжимали чуть влажные руки,

не сошли на судьбы вираже.

Лето прочь! Вспоминается осень,

её дивный красивый наряд.

Над Невой вон осенняя просинь

и любви нашей нежный разряд.