Читать книгу Стихи-28. Рождённый в СССР - Василий РЕМ - Страница 4

Где же бродишь ты мой милый,

Ведь любовь была и есть.

Ты ведь был такой счастливый,

Но исчез куда, бог весть?

Ах, твой милый недалёко,

рядом бродит за углом.

Поступил он так жестоко

и обходит дом кругом.

Скушай веточку рябины,

рано, в утренней росе.

И к тебе на именины,

он придёт во всей красе.

Извинится, поклонившись,

пригласи его присесть.

Счастья в волюшку напившись…

Ведь любовь на свете есть.

Непрошенным гостем приходит любовь,

вскипает, бурлит по артериям кровь.

Глаза ослепляет, ты тянешься к ней,

«принцесса» она из четы королей.

Любовь поселяется в тело твое,

ты ищешь причину, чтоб встретить её.

Робеешь, когда приближаешься к ней,

но смелым не станешь, хоть водки налей.

Цветами соришь у квартиры её,

поёшь под балконами соло своё.

Не видишь изъяны на милом лице,

встречаешь с шампанским её на крыльце.

Но стоит той химии сгинуть в крови,

уж нету следа от огромной любви.

Уже не манят вас колодцы-глаза,

увидел и плюнул вослед три раза…

Непрошенным гостем приходит любовь,

вскипает, бурлит по артериям кровь.

Глаза ослепляет, ты тянешься к ней…

Лягушка она, убегай поскорей.

Расплескали мы любовь, расплескали,

улетела она в дальние дали.

На сердцах у нас две ноющих раны,

а в душе кружится: вихрь, ураганы.

Потеряли мы любовь, потеряли,

словно брюки или блузку порвали.

Разлетаются по ветру осколки,

мы разгрызли ту любовь, словно волки.

Удушили мы любовь, удушили,

как обузу или нечисть, отшили.

Почему теперь мы плачем ночами?

Загубили мы любовь свою сами.

Ох не склеить уж теперь, не заштопать,

не обнять её теперь не похлопать.

Вспоминая ту любовь не икайте,

в своём сердце схоронив, не теряйте.

Завтра вновь откроет, счастья лепесточки,

твой цветочек, спящий на окне.

И любви увядшей, милые росточки,

распустились, словно по весне.

Грезится мне счастья, то что раньше было,

рядом мы и это чудеса.

Молодое тело нежностью светило,

как под солнцем ранняя роса.

Как приятно видеть глаз твоих колодцы,

обнимая нежный, гибкий стан.

Пить всю твою нежность, счастья чудотворцы,

понимая – это всё обман…

Завтра вновь откроет, счастья лепесточки,

твой цветочек, спящий на окне.

И любви увядшей, милые росточки,

распустились, словно по весне.

Я готов с тобой лететь,

хоть на небо в звездах.

Как журавлик песню петь,

о цветущих веснах.

Я готов дельфином стать,

нынче – это модно.

С аквалангами нырять,

– это благородно…

На Луну с тобой готов,

полететь в ракете.

Без волнений и без слов,

с лучшей всех на свете.

Вот на Марс я не готов,

красная планета.

Марс планета для скотов,

говорит примета.

Забери меня с собой,

не бросай поэта.

Ведь вокруг муар сплошной,

доживу ль до лета?

Если ты не заберёшь

и меня покинешь.

В счастье ты получишь брешь,

жизнь ополовинишь.

Я готов с тобой лететь,

хоть на небо в звездах.

Как журавлик песню петь,

о цветущих веснах.

Любимый наш апрель, ты в сердце у меня,

с сиянием твоих красивых глаз.

Далёкий наш апрель, ты в прошлое маня,

больное сердце ранишь каждый раз.

Всё дальше от меня уходит наш апрель,

сверкающий агатом твоих глаз.

Но не могу забыть той нежности досель,

соединил сердца, весной, Кавказ.

Ты нежностью своей, как ангел по воде,

прошлась по сердцу и моей душе.

Такой как ты, поверь, не встречу я нигде,

разлука к сердцу сделала туше1.

Любимый наш апрель, ты в сердце у меня,

с сиянием твоих красивых глаз.

Далёкий наш апрель, ты в прошлое маня,

больное сердце ранишь и сейчас.

Посадила лилии мама во дворе,

поливала с леечки, рано на заре.

– Вы растите лилии, я вам пропою,

про судьбу не легкую и любовь свою.

Был в деревне нашей, парень – гармонист,

он давил на клавиши, истинный артист.

Выводил мелодии, где их только брал?

И моё сердечко он в полон2 забрал.

Вот сваты уж засланы, скоро под венец,

но забрали в армию, волюшке конец.

В сельсовете выдали, справку, что женат

и ушёл постриженным в армию солдат.

Уж три года минуло, не его вина,

на страну нахлынула гадина – война.

Он сражался весело, на привалах пел,

воевал с гармошкою, ранили – терпел.

Семь годочков не было милого со мной,

но писал он письма мне, величал женой.

Семь годочков не было в доме мужика,

крыша прохудилась вся, прогнила доска.

– Победим, – писал он мне, – крышу починю…

но попал в Берлине он к немцам в западню.

Били с крыши снайперы, выверив прицел,

он был трижды ранен, слава Богу цел.

К дому по ранению, был отправлен он,

без него добил немчуру, арт дивизион.

Орден, две медали на его груди,

двери от творила: – Милый заходи…

Наконец то свиделись, нежность через край,

оба понимали мы, на Земле есть Рай.

От любви и нежности, двойню родила,

до утра гуляло в доме, пол его села.

Дочь назвали Лилией, сына Василек,

но из-за ранения, мужа вышел срок.

Не болел, не мучился, вышел и упал,

над его могилой, пес наш завывал…

Посадила лилии мама во дворе,

поливала с леечки, рано на заре.

– Вы растите лилии, я вам пропою,

про судьбу не легкую и любовь свою.

Пробегает по телу прохлада,

ночи осенью все холодны.

Плед, камин, вот и всё, что мне надо,

вижу теплые, майские сны.

В них тебя, молодую с черешней,

и улыбка, как розы бутон.

Я с тобой не могу быть не грешный,

ну и ты, мне грешишь в унисон.

Отогретый я сном и камином,

сплю под пледом, под собственный храп.

Сон мой пахнет смолою и тмином,

жизни пошлой приятный этап.

Не хочу просыпаться, не буду,

ты во сне и любви нет конца.

Я тебя никогда не забуду,

сон с тобой согревает сердца.

На исходе сентябрь,

моя роза опять расцвела.

И морозный октябрь,

не пугает, свежа и мила.

Что ты хочешь сказать?

Ярким цветом своих лепестков.

В октябре благодать

и тепло ты узрела из снов?

Наступило тепло,

будто роза его поманив…

Устоять тяжело,

ведь бутон её очень красив.

Вот и наша любовь,

она розы прекрасной цветок.

Согревается кровь,

распуская красы лепесток.

И в холодный октябрь,

согреваются наши сердца.

Со свечой канделябр

и пылает любовь без конца.

На исходе сентябрь,

моя роза опять расцвела.

И морозный октябрь,

не пугает, свежа и мила.

Шел по улице с любимой моей

и при свете желтизны фонарей.

На колено бац! Упал я пред ней

и колечко преподнёс: – Будь моей!

А она в улыбке вся расцветёт:

– Люди смотрят, ну-ка встать обормот.

Встань немедленно тебе говорю,

а не то сейчас скандал сотворю!

– Пусть скандал сегодня твой я вкушу,

выходи лишь только замуж прошу.

За меня тебя молю выходи

и не нужно говорить – подожди.

Успокоилась она – ох мила…

И колечко что поднёс, забрала.

Зашептал о нас в округе народ,

– Кто так замуж-то зовёт – идиот!

Ну, а мне уж всё равно, что за слух,

Слушать сплетни нам с тобой недосуг.

Запоют нам соловьи по лесам,

я любви моей угаснуть не дам.

Скоро свадьба ты наденешь фату,

девки скажут, что я выбрал не ту.

У неё ведь женихов пол села,

ну и пусть, зато уж больно мила.

Погулял на нашей свадьбе народ,

истоптали в драках весь огород.

И живем мы с ней уж сорок годков,

Дети, внуки – нет приятней оков.

Горит огонь мерцающий в камине,

да лижет стенки красным языком.

И тонут мысли в суеты пучине,

огонь камина – жизнь вся кувырком.

Вот он напомнил мне про наши встречи,

нас обнимала моря синева.

Я китель свой одел тебе на плечи,

кричала «фугу» дикая сова.

Притихли чайки, море золотилось,

закат румяный прыгал по волнам.

И наше счастье на волнах светилось,

любовь с тобой делили пополам.

Померкли краски, только шёпот моря,

нам напевал о счастье без конца.

И мы с тобой, с накатом волн не споря,

любовью обожги свои сердца.

Рассвет нас встретил яркими огнями,

лучи от солнца пили горизонт.

Разлуки горечь пролегла меж нами…

Погас камин, пришёл глубокий сон.

Поседели виски,

у алеющей плодом рябины.

Мы с тобой далеки,

как вершина и корни калины.

Я тебе посвятил

и стихи, и огромные книги.

Все грехи от молил,

на коленях, у старенькой риги.

Пред иконой стоял,

в риге свечи горели пылая.

Бога я умолял,