Читать книгу Стихи для всех - Василий РЕМ - Страница 4

Расскажу я вам, друзья, о себе немного,

И, пожалуй, что начну с детства золотого.

Всё не помню, что и как, давнее то время,

Помню точно про хомут, но забыл про стремя.

Вот пошёл я в первый класс, ничего дурного,

Но наделал скверных дел за полгода много.

По решению суда, был Хрущев при власти,

В интернат определил он меня по «масти».

В город Крымск приехал я – это на Кубани,

Ох, и парились мы там, жизнь пожарче бани.

Форму сразу получил: брюки, китель, шапку,

Так хотелось убежать, жизнь схватив в охапку.

Стал учиться лучше всех, значит, я способный,

И забыл уже совсем жизни срок свой тёмный.

Строем ходим мы всегда, кушать и в «киношку»,

Пели песни о войне, ну и про Антошку.

Нас кормили кое-как, мы недоедали,

А на выходе досмотр: старшие «шмонали».

Чтоб не вынес, не дай Бог, хлеба пол кусочка,

Воспитатель, повара, целая цепочка.

Но умел я проносить хлеб, да и печенье,

Всё засуну в сапоги в этом и спасенье.

Чёрный хлеб, вкуснее нет, мы его съедали,

Шоколадок и конфет, вовсе не видали.

Научился драться я за друзей, за волю,

Всех побил и приручил, вот осталось – Колю.

Заводилой Коля был, все его боялись,

Даже старшие мальцы Колю опасались.

Прочитал отрывок я, как матросик дрался,

До сих пор вот этот «крюк» в памяти остался.

Руку в локте я согнул и, шагнув для встречи,

С правой в челюсть, от плеча – всё, гасите свечи.

Павку так учил матрос драться в этой книжке,

Я за ними повторял, хорошо мальчишке.

И однажды, я как дал, Коле в челюсть правой,

Этот случай для меня стал «великой славой».

Я теперь «авторитет» в нашем первом классе,

Все признали этот факт в своей общей массе.

И теперь все шли ко мне, если кто обидел,

Власть большая в кулаке – это с детства видел.

Но однажды – сложен мир и его зигзаги,

Вдруг приехал мой отец и привёз бумаги.

Всё, забрал меня домой, вольность и свобода,

Строй, прощай, прощай, конвой малого народа.

Я учился хорошо, был способный малый,

Математику любил, носил галстук алый.

Всё, закончилась пора вольности и смеха,

В ПэТэУ я поступил, вот была потеха.

Здесь учёба чуть сложней, новые предметы,

Но кормили на убой, в робу все одеты.

Городские били нас, отловив в общаге,

Заниматься боксом стал, дал отпор «шараге».

Нам Высоцкий песни пел, с «хрипуна», с бобины,

Мы на практике в цеху все точили мины.

Оборонный наш завод был тогда в секрете.

Вновь при выходе досмотр, хоть мы были дети.

Но мы делали ножи, их в лесу метали,

Пели песни о войне, хоть войны не знали.

Занимался боксом я, самбо занимался,

Этот навык у меня на всю жизнь остался.

Вот и в армию пора, шёл ведь добровольно,

Я в десантники хотел, иль куда угодно.

Но меня призвал народ на границу прямо.

Пограничник я, чекист, а служил я рьяно.

Все заставы я прошёл вдоль тропы дозорной,

За китайцами следил из трубы подзорной.

В рукопашную не раз с ними мы сходились.

Тут все навыки мои в драке пригодились.

Но однажды я решил стать вдруг офицером,

Для меня начальник мой был тогда примером.

Рапорт быстро написал, чтоб не передумать,

Еду я в Москву с утра, и там буду думать…

Возглавил неспроста третье отделение,

Ведь пошло на славу, трудное учение.

Всё же видно хорошо отделеньем правил,

Всех порядку научил, ну и всех прославил.

Только первые места всюду занимали,

По учебе, на весь год, первыми мы стали.

И на фото, на доске, что «Почётной» звали,

Целый год мои «Орлы», как огонь, сверкали.

Много всяких было дел, взлётов и падений,

Но ни мне, ни всем друзьям не до наблюдений.

Полевой учебный центр, комары кусают,

Жизнь в палатках на полу, ноги замерзают.

В грязи ползали, в дыму, воевать учились,

Отпуска не отгуляв на границу слились.

Вот и кончилась учёба, едем на восток,

И на дальнем Сахалине начал службы срок.

Наконец-то в Холмске я, городок портовый,

С командиром повезло, был мужик толковый.

Взвод мне дали КэПэП, самоволки, пьянство,

А ещё послал мне Бог хитрое начальство.

Все уходят по домам – к жёнам, детям, мамам,

Я тревоги провожу, бегаю по ямам.

Сопка наша – будет ваша, АКС наперевес.

То «тревоги», то «авралы», здесь не до чудес…

Полуночные тревоги, пешие броски,

Отучили всех от пьянства, больше нет тоски.

После года тренировок служба не спала,

Взвод объявлен был «отличным», вверх идут дела…

Здесь полно камчатских крабов, рыбы и икры,

Сахалинские морячки милы и добры.

Занимался «рукопашкой» и, попутал бес,

Я командовал два года взводом ПэБээС.

Отобрал себе бойцов, все они спортсмены,

«Рукопашка», марш-броски и иные темы.

Стали лучшими они по стрельбе, учёбе,

Ночевали мы в лесу, как медведь в сугробе.

Часовых у двух застав ночью тихо «сняли»,

От служебных всех собак ловко ускользали.

Всех «Орлов» своих учил воевать как надо,

Боевые их дела – для меня награда.

В ШээСэС перевели волей командира,

Я и там учил «Орлов» честь беречь мундира.

Строевая, марш-броски сразу нас сроднили,

На параде и в «бою» лучшими мы были.

Занимался спортом я, брал «Орлов» с собою,

Побеждали всех подряд боксом и борьбою.

Завершён мой службы срок, время подкатило,

Я на пенсию ушёл, всё в душе остыло.

Я, пока служил в войсках, институт закончил,

Стал учитель школы я, и мечту исполнил.

По «внеклассной» завуч я, воспитатель главный.

Математика, труды, педагог я славный.

Понимаю я детей, был для них как братом,

Дискотеки проводил и не крыл их матом.

Доброте учил, любви плюс патриотизму,

Ну, и ненависть к врагу, а ещё к фашизму.

Но всегда меж двух огней наш учитель в школе,

Давит педсовет, РОНО, ты как раб в неволе.

А родители порой прибегут с похмелья,

На учителей кричат, наглотавшись зелья.

А зарплата, Бог спаси, нищета сплошная,

Вот особенно у тех, где семья большая.

И ушёл из школы я прямо в коммерсанты:

Здесь зарплата и почет, и от фирмы «гранты».

В девяностые «лихие» трудно было жить.

И на «стрелках» тех «уродов» приходилось бить.

Уважали меня банды, рос авторитет

И спокойно дальше жили, «стрелок» больше нет.

К нам уже никто не лезет, стрелки помогли,

Ну и мы вооружились пушки завели.

Пистолет мой воронёный – коммерсанту друг,

Две гранаты «эРГэДэшки», тишина вокруг…

Завершил я своё дело еду в дальний край

И нашёлся здесь, поверьте, в жизни Божий Рай.

Город «Первого салюта», Белгород родной,

Город чистый и прекрасный, чем не Рай Земной?

Где я только ни работал эти двадцать лет,

И в охране, и в колхозе, – а достатка нет.

Свою оду завершая, Бога  по молю:

– Дай здоровья, счастья внукам… Я их так люблю.