Читать книгу Когда пришла чума - Василий Сахаров - Страница 15

В поселке, куда меня доставил Трофимыч, единственный более-менее крепкий мужик в лесной деревушке, царило оживление. Местные дрались с приезжими, и происходило это в центре, возле памятника героям Великой Отечественной. А поводом стал тот факт, что они, не считая денег, скупили все продовольствие, которое находилось в двух поселковых магазинах, а так же все медикаменты в аптеке. После чего погрузили товары в три грузовика и собрались ехать дальше.

Вот тут местные и опомнились. В провинции народ спокойней и чума была где-то далеко. По этой причине ажиотаж был, но не массовый, и кое-какие запасы в магазинах оставались. Однако появились мигранты из больших городов, прилавки и складские помещения мгновенно опустели, а затем кто-то задался резонным вопросом: «А что завтра станут есть наши дети?» Понятно, что имеются запасы в погребах, а у каждого более-менее справного хозяина собственный огород и скотина. Но где брать муку, спиртное, макаронные изделия, соль, сахар, курево, медикаменты и так далее по длинному списку? Это зацепило местных женщин, которые подняли вой, а затем уже появились мужики.

В общем, грузовики заблокировали, а приезжие, которые оказались беженцами из Костромы и двигались на север, людьми были нервными и кинулись в драку. Общий итог: битва за припасы под памятником. Много шума, выбитые зубы и сломанные носы. Никто и никого жалеть не собирался, а участкового не видать. И, посмотрев на это со стороны, мы с Трофимычем проехали дальше и остановились возле двора его крестника, работящего трудяги по имени Евгений.

Хозяин встретил нас без радости и сразу стал жаловаться на жизнь. Денег нет. Все плохо. Чума. Приезжие магазины опустошили, но он драться не пойдет, потому что детей не хочет без кормильца оставлять. А фермер, у которого Евгений работал, задерживает выплату зарплаты. И машина, старая «шестерка», сломалась. На что Трофимыч отреагировал спокойно и предложил крестнику перебираться к нему. Дома пустые есть, а лес прокормит.

Евгений задумался и покосился на детей, двух мальчишек, которые спокойно возились в песочнице. А потом сказал, что подумает. И только после этого поинтересовался, кто я такой и зачем мы приехали.

Трофимыч, надо отдать ему должное, мозги не пропил. Поэтому говорил с Евгением конкретно и давил его сразу, пока не опомнился. Есть люди с деньгами. Они готовы ими поделиться, но крестник должен подсуетиться и быстро добыть сорок литров дизтоплива. Даем четыре цены. На что Евгений отреагировал мгновенно и сказал, что дизелька имеется. Фермер зарплату не платит, кулак проклятый, и он украл у него сто литров. Мелочь, а приятно. И еще у него есть запасные канистры.

Вопрос решился и мы, спрятав канистры под сеном, дабы не привлекать внимание местных аборигенов, отправились обратно в лес. А Евгений, который в последний момент сообразил, что сильно продешевил, стоял и думал, догнать нас или не стоит.

Драка в центре к тому моменту прекратилась и приезжие, крепко наваляв коренным обитателям и пару раз выстрелив в воздух из «сайги», поспешили убраться подальше. После чего, наблюдая за поселковыми жителями, я понял, что следующих мигрантов, вчерашних соотечественников, в этом месте встретят плохо. Могут ограбить и даже убить. Разумеется, если они окажутся слабее.

В лесу было спокойно, вся суета осталась позади, и только тогда я немного расслабился. А Трофимыч, с которым мы быстро нашли общий язык, предложил:

– Слышь, Ваньша, а ты скажи дядьке, что не надо никуда ехать. Оставайтесь с нами. Времечко-то лихое, сам все видел, человек человеку уже не брат, а волк. Как в старые времена.

«Эх, ты даже не представляешь, дед, что я успел увидеть», – промелькнула у меня мысль, и я спросил:

– И что мы у вас делать будем?

Его ответ был коротким и лаконичным:

– Жить.

– За счет леса и огорода, как ты крестнику предлагал?

– Да.

– Оно-то, конечно, лес укроет и спрячет. Тут ты прав, Трофимыч. Да только людишки и сюда доберутся, болезнь притянут. Я в этом уверен.

– А мы еще дальше уйдем. Есть в лесу такие места, о которых даже коренные жители не знают. Если останетесь с нами, я покажу. Там болото, а на нем остров. Спрячемся, и никто не найдет. А когда все уляжется, то выйдем, и богатства окрестные нашими станут. Честно говоря, жалею, что мне не двадцать лет. Так бы развернулся. Раньше тоже молодость вспоминал, но теперь особенно. Ведь это все можно перекроить, жить иначе и по-другому. Да чего говорить? Я бы королем стал. Или князем каким.

– Феодалом, короче, – я усмехнулся.

– Верно, – согласился он. – Но я уже не стану, старый и здоровье не то, а ты сможешь.

«Непростой дед и фантазии у него вполне реалистичные», – подумал я, наблюдая за Трофимычем, и решил отмолчаться.

Так мы и ехали. Он говорил, а я его слушал, размышлял и вставлял вопросы.

Наконец, добрались до лесной деревушки, а здесь сюрприз. Дядька взял трех пленных и трофей в виде «нивы», с которой сразу слил топливо и заправил «крузак». В деревушке нас ничто уже не держало, и проводник есть, с нами собралась уехать Людмила. Однако пришлось немного задержаться, ибо возник вопрос – что делать с пленными мужиками?

Самый простой вариант – помножить троицу «разведчиков», которых послали городские босяки, на ноль. Есть люди – есть проблема. Нет людей – нет проблемы. Однако Андрей Иванович, который прострелил одному мужику ногу, а другому, как выяснилось, бывшему мужу Людмилы, сломал руку, сказал, что это беспредел и мы не звери. Поэтому убивать никого не надо. И тут вмешался Трофимыч. Он понял, что мы при любом раскладе не останемся, и предложил бросить пленников к нему в подвал. Вроде бы нормально. А как быть Людмиле, когда она вернется домой? Муж, наверняка, попробует на ней отыграться за сломанную руку. Дилемма. Хотя Трофимыч сказал, что все решит.

Короче говоря, пока судили, рядили и спорили, пролетел час, и мы с дядькой отошли в сторону.

– Что скажешь, племяш? – Андрей Иванович кивнул в сторону Людмилы и Трофимыча, которые стояли возле «нивы» и продолжали спорить.

Как будут развиваться события дальше, я себе уже представил, и ответил сразу:

– Трофимыч мужиков кончит, а машину себе заберет.

– Думаешь, он решится?

– Уверен. Этот сможет.

– А Людмила?

– Раз она с нами уезжает, лучше ей не возвращаться. Ее мужик с товарищами первые ласточки. Скоро новые гости пожалуют. А она одна.

– Жалеешь бабу? – дядька усмехнулся.

– И это тоже. Но главное – вижу, как она на тебя смотрит, а ты на нее.

– Глазастый, – он провел ладонью по моим волосам и вернулся к машине.

Трофимыч и Людмила посмотрели на него. Они ждали решения и Андрей Иванович, передавая старику ключи от «нивы» и обрез, сказал:

– Мужиков оставляю тебе. Что ты с ними будешь делать, меня не волнует. Но прими совет – решай все быстро. Или в расход, или уходи дальше в лес.

Старик отреагировал спокойно, а женщина опять завелась и стала спорить. Однако Андрей Иванович оборвал ее:

– Ты теперь с нами. Обратно не вернешься.

Людмила моментально замолчала, такой расклад ее устроил. После чего она побежала за своими вещами, которые следовало бросить в машину, а я подошел к «ниве» и нашел отличную четырехместную палатку. Новенькую. Из магазина. С ценником. Не бросать же такое добро? Слишком расточительно. Поэтому я оттащил ее в «крузак». Что характерно, под внимательным взглядом Трофимыча, который уже считал машину и все, что в ней, своей собственностью, но возразить не решился.

Деревушку покинули через десять минут. Втроем. Вскоре она скрылась за деревьями, и начался очередной этап пути, по старым леспромхозовским и сельским дорогам в сторону Харовска.