Читать книгу Американское время. 1970 – 1979 годы - Василий Сергеевич Лесников - Страница 3

1971 ГОД

Оглавление

ЯНВАРЬ

Отпуск прошел так себе. Съездил к Гене в Киев и то только потому, что проездные в отпуске бесплатные. Долго гулять финансы не позволили и пришлось возвращаться.

Вышел из отпуска и сразу новости. Жегунов определил меня в помощь к ведущему инженеру подполковнику Барышникову Виктору Ильичу. Он занимается вновь создаваемым тренажером «Окуляр».

Немного об этом направлении работ. Челомеевская орбитальная станция «Алмаз» создавалась как армейский наблюдательный пункт за отслеживанием обстановки на Земле ив космосе, а также для наведения объектов на цель.

Для защиты станции от возможного нападения была предусмотрена установка на станции скорострельной авиационной пушки конструкции Нудельмана.

Так вот на нашем тренажере стояла задача научить оператора (космонавта) находить на фоне звездного неба приближающийся объект и навести на него прицел.

Что будет дальше, пока никто не знал. Станция в космосе подобна неустойчивой лодке на воде. Если охотник будет стрелять из положения стоя в лодке, то вариант опрокидывания в воду наиболее вероятен. Космонавты Леонов и Беляев уже отмечали подобные трудности с устойчивостью корабля, когда пытались вручную сориентировать свой корабль в аварийной ситуации. А как это скажется на точности стрельбы? Ответов на эти вопросы вообще не было. Вот мы и должны были попробовать получить ответ хотя бы на часть вопросов – в области поиска цели и прицеливания. Полученные знания будут полезны и для целей дальнего сближения и стыковки двух космических объектов.

Остальное можно будет проворить только в реальном полете. Хотя уже сейчас многие сомневаются в том, что реальная пушка будет установлена на станцию.

Пока по тренажеру ничего конкретного нет. Все будем начинать с нуля. Это неплохо, так как будет больше времени на изучение. Однако половину тренажера фактически составляет ЭВМ «МН-14». Я вычислительными машинами вообще не занимался. Так что будет трудно. Обычно в таких случаях предварительно отправляют на курсы по изучению конкретных машин. И кое-кто из отдела уже побывал на таких курсах, хотя и работает с другой техникой.

А я надеялся, что буду работать на тренажере «Алмаз». Ребята говорили, что Попович возил Каманина к Челомею и теперь темп работ по станции ускорился.

ФЕВРАЛЬ. С Барышниковым работаем вроде неплохо. Получили вычислительную машину, установили ее в отведенной нам комнате. Подвели электропитание. Разбираемся с документацией.

Жегунов нас не беспокоит. Был один раз и то только для того, чтобы забрать тару от ящиков в свой гараж.

Меня определили в приказе материально ответственным. Теперь за все, что получу, буду отвечать рублем.

Мы пока в космос не летаем. Не на чем. Хотя космонавты готовятся по всем программам.

В Москву прилетали американцы из НАСА. У них остался в программе один полет на Аполлоне и дальше будет большой перерыв. Они ищут возможности оживить свою программу космических полетов. Один из вариантов – совместный полет с нами. Было бы интересно.

МАРТ

В Центре много разговоров о предстоящем полете на орбитальную станцию. После 17 дней полета Николаев с Севастьяновым не смогли сами покинуть возвращаемый аппарат. Они долго восстанавливались и медики не уверены в том, что этот процесс уже завершился. Правда, им пришлось летать в ограниченном объеме космического корабля, а новый экипаж будет летать в орбитальной станции. Ему запланировано и большое количество занятий физкультурой. Но все это пока только теоретические разработки. Никто не знает, как длительная невесомость будет влиять на космонавтов.

Кроме того. Много вопросов возникает и в связи со стыковкой транспортного корабля и станции в первые сутки после старта космонавтов. Опыт показывает, что привыкание к невесомости длится два-три дня. Им в это время бывает очень трудно выполнять сложную работу. А стыковка как раз требует предельного напряжения и ювелирных действий членов экипажа. В тоже время, ресурс жизнеобеспечения трех членов экипажа в корабле не более двух суток. Приходится выбирать.

Весь месяц с Барышниовым ждали наладчиков ЭВМ из Пензы. 25 марта приехал один, проверил комплектацию. Оказалось, что нам многого не прислали для наладки. Пообещал позвонить в Пензу, чтобы прислали необходимое, и уехал завершать работы на другой фирме. Через день приехала женщина. Выяснила, где и как будет размещаться бригада наладчиков, и тоже уехала по делам.

9 АПРЕЛЯ

Завершил свою работу 24 съезд КПСС. Всю неделю перед съездом в Центре был сплошной субботник. Чистили, драили, наводили порядок. Говорят, что многочисленным делегациям от съезда очень понравилось у нас. Но я их не видел. В цент вообще в эти дни ограничивалось передвижение личного состава, а специалистам нашей тематики и показываться нельзя было.

Наконец-то появилась бригада наладчиков из Пензы во главе с бригадиром Журавлевым Константином Михайловичем. Всего пять человек. На машину набросились как голодные. Уже к обеду Журавлев сказал, что, судя по состоянию машины, ее можно будет сдать к 20 апреля. Нас это устраивало, и Барышников заверил бригаду в том, что обеспечит им работу, когда нужно и сколько нужно. За нами дело не станет.

К концу дня зашел Жегунов и сразу к Журавлеву.

– Когда думаете завершать работы?

– К концу месяца, думаю, управимся.

– Это хорошо, – Жегунов как-будто и не замечал меня. – Если наладку надо проводить после рабочего дня, мы вам поможем. Барышников живет в Москве. Лесников всегда спешит по семейным делам. Но пусть это вас не беспокоит. Мы найдем людей для обеспечения работ.

С тем он и ушел. Я так и не понял, зачем он приходил. Не понял и бригадир, с которым мы уже обо всем договорились.

10 АПРЕЛЯ.

Суббота. Командирский день, но мы с Барышниковым на наладке. К тому же я ключник – дежурю по этажу и выдаю ключи. С 11 на 12 заступаю в суточный праздничный наряд – начальник караула. Так что день космонавтики будет проходить без меня.

13 АПРЕЛЯ.

Центру вручали орден Ленина, но нас с Барышниковым не было там. Много работы. Кроме того, после митинга Жегунов приказал мне заниматься приемкой мебели из другого отдела. Приходится драгоценный опыт перенимать у наладчиков урывками.

15 АПРЕЛЯ. Вчера работал до 20 часов. Из трубок медных делал и паял наконечники к трансформатору и щитку питания. Провод 21 квадратных миллиметров толщины, поэтому пропайка идет долго. Нужных сверл тоже нет, и приходится распиливать клеммовые отверстия вручную. Все наши работы делаем в перерывах между работой наладчиков. Даже в обеденный перерыв. Главное не сорвать основные работы.

Сегодня перед самым обедом у нас появился Жегунов. Предлагает разместить в нашей комнате еще одну ЭВМ «МН-14» для другого тренажера, хотя мы и со своей машиной еле уложились в нормы размещения.

Разговор шел с Барышниковым, а я паял наконечники. Вдруг слышу.

– Прекратить работу, когда начальник вас спрашивает.

Пришлось извиниться, что не слышал вопроса. Но, как я понимаю, это прелюдия к завтрашнему партийному собранию. Теперь у Жегунова есть повод для критики.

16 АПРЕЛЯ. Чтобы ускорить наладку и прием ЭВМ, мы с Барышниковым одолжили на время комплект радиоламп с ЭВМ Леши Галуцкого. Его машина только пришла. Взамен бригадир согласился сразу после нашей машины приступить к наладке машины Галуцкого. Даже дал телефонограмму в Пензу о продлении командировки. К этому времени должны были подвезти и недостающий комплект.

Но к обеду на тренажере появился Жегунов и возмутился тем, что все решили без согласования с ним. Некомплект ламп надо было оформлять рекламационным актом и решить вопрос допоставки через наш тыл и руководство Центра.

Журавлев обиделся и заявил, что сворачивает работы до получения инструкций из Пензы. А это означало, что работ на нашей машине прекращались, а очередь наладки Лешиной машины будет отодвинута в самый конец.

Только к концу дня Барышникову удалось урегулировать этот вопрос.

Партийное собрание отдела по итогам соцсоревнования за прошлый год состоялось. Снова я был главным объектом критики и мой начальник отделения Рассказов.

Рассказов опытный мужик. Промолчал. А я снова выступил. Меня поддержали. В результате, в решение партсобрания не записали мою фамилию с перечислением «прегрешений». Лев Кованов ничего не смог сделать, а Жегунов на этот раз промолчал. Я конечно рад, что мог постоять за себя, но чувствую, что это мне еще аукнется.

В отделе завершилось взятие соцобязательств на нынешний год. Я тоже взял, но с осторожностью. Например. Написал, что буду бороться за звание отличника боевой и политической подготовки, а не завоюю его.

Дома тоже война с переменным успехом. Не пойму я чего хочет Люся. Вроде любит Сергея, но если не по ее, то может обозвать его, отшвырнуть от себя или отшлепать по настоящему. Сегодня вечером Сергей закапризничал и тут же последовало.

– Уймись. Зараза.

– Ты плохая. А я не зараза, – расплакался Сергей. Только после этого она бросила свой телевизор и начались целования и обнимания.

Когда Люся не в духе, то обращения ко мне:» Скотина. Урод. Заткнись. За кого я только замуж вышла.», это еще самые ласковые.


19 АПРЕЛЯ.

Долговременная орбитальная станция «ДОС-1» под названием «Салют-1» успешно выведена на орбиту Земли. Она предназначена для решения задач:

– медико-биологических исследований с целью изучения влияния условий длительного космического полета на организм человека,

– астрофизических исследований и исследования Земли и атмосферы,

– проверки принципов создания орбитальных станций.

Основные характеристики станции «Салют-1»

Масса полностью заправленной и укомплектованной ОС после выведения на орбиту ИСЗ – 18,9 тонны;

Масса научной аппаратуры – до 2,5 т;

Численность экипажа – до 6 чел.;

Макс. продолжительность полета экипажа – 237 суток;

Длина – 13,6-16,0 м;

Максимальный диаметр корпуса – 4,15 м;

Длина солнечных батарей – 16,5 м;

Объем обитаемых отсеков – 82,5 м2;

Свободный объем – 47 м2;

Количество герметичных отсеков – 3.

Станция “Салют” состоит из двух герметичных отсеков (переходного и рабочего), а также негерметичного агрегатного отсека.

Переходный отсек выполнен по форме цилиндра диаметром 2 метра и длиной 3 метра. В передней части отсека расположен стыковочный агрегат. С противоположной стороны – люк для перехода в рабочий отсек.

Внутри отсека размещена часть научной аппаратуры и пульт управления телескопом «Орион». Сам телескоп расположен снаружи переходного отсека. Там же расположены и две панели солнечных батарей.

Рабочий отсек состоит из двух цилиндрических зон, соединенных конической частью. Диаметры зон 2,9 и 4,15 метра. Длина соответственно -3,8 и 4,1 метра. Длина конической части 1,2 метра.

В рабочем отсеке расположены 7 постов средств ручного управления и контроля основных систем станции и научной аппаратуры.

На агрегатном отсеке снаружи расположены еще две солнечные батареи.

“Салют “ имеет следующие бортовые системы:

– систему ориентации и управления движением в полете, обеспечивающую ручную и автоматическую ориентации станции;

– систему терморегулирования;

– систему радиосвязи;

– систему электропитания;

– систему стыковки;

– систему управления бортовым комплексом;

– систему жизнеобеспечения;

– научную аппаратуру.

Корпус станции снаружи покрыт экранно-вакуумной изоляцией.

После выведения и проверки систем выявились две существенные неисправности:

– Не открылась крышка люка отсека научной аппаратуры.

– Из восьми вентиляторов на станции не работают шесть.

Это как раз тот случай, когда космонавты после стыковки со станцией смогут устранить неполадки и привести станцию в рабочее состояние. Во всяком случае, так считают наши специалисты.

Стыковаться со станцией космонавты будут на космическом корабле «Союз», который конструктивно состоит из: приборно-агрегатного отсека, возвращаемого (спускаемого) аппарата и бытового отсека.

В орбитальном обитаемом отсеке (БО) экипаж во время автономных полетов может спать, обедать, проводить практически все научные исследования. В верхней части БО конструктивно размещен стыковочный узел.

Приборно-агрегатный отсек (ПАО) предназначен для размещения аппаратуры и оборудования большинства систем корабля.

Бытовой и приборно-агрегатный отсеки не имеют тепловой защиты и после разделения со спускаемым аппаратом сгорают в плотных слоях атмосферы.

В состав космического корабля «Союз» входят:

– система ориентации и управления движением при полете на орбите и в процессе спуска,

– система двигателей причаливания на завершающем этапе стыковки и ориентации,

– сближающе-корректирующая двигательная установка,

– система электропитания,

– система стыковки,

– радио и телевизионные системы,

– система жизнеобеспечения,

– система управления бортовым комплексом с различных пультов космонавта и другие.

Корабль «Союз» может находиться в автономном полете с экипажем до трех недель, но основное его назначение – доставка экипажей и грузов на орбитальную станцию.

При автономных полетах корабль в обязательном порядке должен иметь солнечные батареи для подзарядки аккумуляторных батарей. При выполнении транспортных операций наличие солнечных батарей определялось конструкцией орбитальной станции.

СХЕМАТИЧЕСКОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ ОРБИТАЛЬНОЙ СТАНЦИИ «САЛЮТ-1» И КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ «СОЮЗ» В СОСТЫКОВАННОМ СОСТОЯНИИ.


23 АПРЕЛЯ.

В космосе космический корабль «Союз-10» с экипажем:

– командир корабля дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР, полковник Шаталов Владимир Александрович,

– бортинженер дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР, кандидат технических наук Елисеев Алексей Станиславович,

– инженер-испытатель Рукавишников Николай Николаевич.

Командир и бортинженер оба явных лидера по складу характера, но сумели хорошо сработаться друг с другом, и отлично выполнили два предыдущих полета.

Шаталов В. А. родился 8 декабря 1927 года в городе Петропавловск (Казахстан) в семье рабочего. Русский. Член КПСС с 1953 года. В Советско Армии с 1945 года. В 1949 году окончил Качинское военно-авиационное училище летчиков. В 1956 году окончил Военно-воздушную академию. С 1963 года в отряде космонавтов. Уже в 1969 году он первым в нашей стране совершил ручное сближение и стыковку своего корабля с другим космическим кораблем. Поэтому первую стыковку с первой орбитальной станцией доверили именно ему. Кроме него практического опыта стыковок на орбите никто в отряде космонавтов не имеет. Правда, во втором полете Шаталов должен был стыковаться с другим кораблем, но из-за отказа системы стыковки «Игла» стыковку отменили. И вот теперь новая попытка в новых условиях.

Елисеев А. С. Родился 13 июля 1934 года в городе Жиздра калужской области. Русский. Член КПСС с 1967 года. В 1957 году окончил МВТУ имени Н. Э. Баумана. Работал у С. П. Королева. Подготовку к полетам начал в 1966 году.

Практического опыта стыковки на орбите не имеет, но дважды прошел полный курс обучения стыковки на тренажерах в Центре подготовки космонавтов.

Ребята на тренажерах считают, что Елисеев очень грамотный специалист, но очень упрям в отстаивании своих, даже явно ошибочных, суждений и действий.

Рукавишников Н. Н. родился 18 сентября 1932 года в городе Томске. Русский. Член КПСС с 1970 года. В 1957 году окончил Московский инженерно-физический институт. Работал у С. П. Королева. Подготовку к полетам начал в 1967 году. Опыта космических полетов не имеет.

Интересная деталь. Оба гражданских космонавта стали членами КПСС уже после зачисления их в отряд космонавтов.

Вчера ночью и сегодня идет снег. Холодно. Старожилы не помнят такого в апреле.

Наладка машины закончена, и теперь с Барышниковым приступаем к работе с собственно тренажером (рабочим местом оператора) и согласующими устройствами.

25 АПРЕЛЯ.

Стартовая бригада специалистов вернулась с космодрома, и начинают проясняться некоторые детали полета экипажа «Союз-10».

Старт был осуществлен со второй попытки. Накануне после четвертой попытки отвести кабель-мачту, старт отменили. Вчера дефект повторился, но кабель-мачта все же отошла после третьей попытки ее отвода.

На четвертом витке прошел сбой в работе автоматики. Пришлось экипажу проводить коррекцию орбиты вручную. Справились.

В три часа ночи началась собственно стыковка. На расстоянии 16 километров система «Игла» осуществила «захват» и началось сближение в автоматическом режиме. На дистанции 180 метров Шаталов перешел на ручное управление, и произошло касание корабля и станции. Но полного стягивания не произошло. Сигналов о стыковке и соединении электрических разъемов не было. Следовательно, не было и герметизации стыка. В корабль входить было нельзя. Тем более, что экипаж был без скафандров.

Попробовали вручную «дожать» стык, но ничего не вышло. Дали команду на расстыковку, а рассоединения не произошло. Только после нескольких дерганий стыковочный шток вышел из соединения.

Дать команду на повторную стыковку никто сразу не решился, а через несколько часов корабль и станция разошлись так далеко друг от друга, что повторная стыковка стала уже невозможной из-за малого количества топлива. Да и запас кислорода в корабле оставался на самом минимуме. Если повторная стыковка не удалась бы, то экипаж мог бы не успеть вернутся на Землю. Начальники дали команду на срочный спуск, и, хоть и в ночное время, но возвращение завершилось благополучно.

Командир и бортинженер получили по ордену Ленина, а Рукавишников стал Героем Советского Союза, летчиком-космонавтом СССР. Как у нас говорят: «Дали за страх, а он подумал за подвиг». Шаталову присвоили звание генерал – майор.

29 АПРЕЛЯ.

Три дня назад из отпуска вышел Толя Лучко. Перед отпуском Жегунов объявил ему, что он будет работать в группе Барышникова. Меня это не обрадовало. Мы с Толей служили вместе в одном полку техниками. Так что я его знаю. По характеру он ближе к Льву Кованову. Скрытен и неуживчив. А я люблю простые, откровенные отношения между людьми.

В первый же день он предложил нам специализироваться. Он будет отвечать за логику работы тренажера и модель, а мы с Барышниковым поделим все остальное. Но ведь нас всего трое. Каждый по месяцу бывает в отпуске. Каждый минимум полтора месяца в году бывает в различных нарядах. Командировки, больничные и прочие авральные работы тоже отнимают не меньше полтора месяца в год у каждого. Получается, что практически одного человека мы размениваем на отвлеченные работы и дела. Если один уйдет в отпуск или заболеет надолго, как тогда быть? Мы должны быть взаимозаменяемы. Если изменят штаты, прибавят людей, то специализация даже очень хорошо. Но не сейчас. Я ведь знаю, что Толя делиться своими знаниями с другими будет с трудом.

Четыре месяца мы жили с Барышниковым спокойно, а с Толей у меня уже за четыре дня произошло две стычки.

Вчера разбирались с устройством блока переменных коэффициентов ЭВМ.

Обычное дело. Я высказал свою точку зрения. Толя свою и тут же стал горячо доказывать мне мою бестолковость в простом вопросе. Барышников молчит. Тогда Толя позвал Серкина.

– Женя, объясни ЭТОМУ, а я уже не могу, – и вышел из комнаты.

Женя подошел, и мы втроем пришли к выводу, что прав был я.

4 МАЯ.

1 мая был дождь, снег и град. А второго народ радовался хорошей, хоть и прохладной погоде. Мы с Сергеем долго гуляли в лесу.

Нам в группу добавили молодого специалиста – инженер-лейтенанта Лункина Константина Сергеевича. Окончил Лесотехнический институт. Специализация – вычислительные машины.

Группарторг Бастанжиев провел собрание по взятию соцобязательств в отделении на 1971 год. Хороший вроде парень Толя. Вот только не знаешь когда он шутит, а когда говорит всерьез. И Жегунов иногда после разговоров с Толей задает свои контрольные вопросы по теме.

Завтра Барышников, Лучко и я уезжаем на три дня в Климовск. Будем изучать «Окуляр».

После работы играли в футбол отдел на отдел. И я забил победный гол.

Не прекращаются разговоры о полете «Союз-10». Все хвалят Шаталова, но признают, что на этот раз он переусердствовал. Очень точно вывел корабль на станцию, но для полной гарантии стыковки увеличил скорость сближения. В результате шток активного стыковочного узла прогнулся, и в узле сцепки произошло своеобразное распирание. Поэтому и произошла ситуация «ни туда, ни сюда».

Вообще при стыковке используются два вида стыковочных узлов – активный и пассивный.

Пассивный стыковочный узел представляет собой конус (можно назвать и воронка), который направлен расширяющейся частью навстречу активному стыковочному узлу. В вершине конуса расположен своеобразный карман (узел сцепления).

Корабль, на котором стоит пассивный узел стыковки, соответственно тоже называется пассивным. Задача экипажа при стыковке – застабилизировать положение корабля стыковочным узлом к активному кораблю.

На активном корабле расположен активный стыковочный узел, основным устройством которого является шток с набалдашником, наподобии той, что бывает у трости или у ручки переключения скоростей на автомобиле.

Задача экипажа активного корабля своими маневрами выйти, с наименьшими отклонениями, в соосное положение с пассивным кораблем. Затем направить шток стыковочного устройства в конус приемного устройства пассивного корабля. Скользя по стенкам приемного конуса набалдашник попадает в узел сцепления, который и удерживает его.

Шток имеет возможность втягиваться в свой корабль. Поэтому после сцепки шток как бы притягивает активный корабль к пассивному до состояния полной взаимной герметизации.

Активный и пассивны стыковочные узлы имеют возможность как люки открываться внутрь своих кораблей. Поэтому после проверки герметичности двух кораблей по образовавшемуся люку-лазу космонавты могут переходить из корабля в корабль или в станцию.

Шаталов состыковал корабль и станцию, но стягивания не произошло. Стык естественно бы негерметичен. Переходить в станцию без скафандров было нельзя.

Елисеев в этой ситуации засуетился и своими действиями допустил перерасход рабочего тела.

Рукавишников был статистом. Он и на тренировках был всего два раза. Зато на Красной площади перед радио и телевидением заявил: «Мы все знаем, все умеем. Можете на нас положиться». Прокололся он и еще раз на телевидении, когда космонавтов показывали в прямом эфире на торжественном приеме. Первым схватил рюмку водки. И это сразу после полета.

Сейчас ситуация на тренировках повторяется. Леонов и Добровольский выполняют стыковку хорошо, у бортинженеров не все получается. Но, если Кубасов все воспринимает спокойно и пытается разобраться в ситуации, то Волков не признает своих ошибок. У него всегда виноват кто-то другой. И в первую очередь он грешит на несовершенство техники.

Чем то поведение Волкова напоминает поведение Шаталова в начальный период его тренировок по стыковке. Он тогда тоже много ошибался, и однажды заявил инструктору, что не уверен в том, что есть человек, который при данных начальных условиях сможет хорошо выполнить процесс стыковки. Инструктор молча сел на место космонавта и безошибочно и быстро состыковался. С тех пор Шаталов безоговорочно доверяет инструкторам и специалистам на тренажерах. Он смог признать свою ошибку.


8 МАЯ.

Утром 5 мая мы втроем уже были на заводе, где делают «Окуляр». Ведущий инженер по изделию Сливенко в самом начале разговора возьми и скажи: «Неплохо бы вам на тренажере специализироваться". Я хотел объяснить ситуацию, но Толя меня оборвал на полуслове: «Хватит. Твое мнение никого не интересует».

Барышников сразу перевел разговор на другую тему, и никто вроде ничего не понял. Но Толя продолжал вести себя в том же духе. Ильича он пытался не трогать, но я видел, что иногда ему очень хотелось гаркнуть и на него.

Вечером в гостинице я попробовал разобраться в ситуации между нами троими. Попробовал объяснить Толе, что нам вместе еще долго работать. Когда он пришел в группу, то мы вроде вместе договорились, что будем помогать друг другу. Один знает одно, другой другое. Объясняя друг другу непонятные вопросы, добьемся, что каждый будет знать больше.

Ответ Толи был поразительным и грубым: «Хватит читать мне нотации. Я сам их могу, кому угодно почитать. А ты сам ничего не знаешь и другим мешаешь разбираться в тонкостях устройства тренажера. Что ты путного сделал за эти два дня на заводе? Только поддакиваешь всем, да идиотские вопросы задаешь. А я работаю. Я знаю. И я спорю по всем вопросам. Так что не лезь ко мне. Я презираю людей, которые ничего не знают, но пытаются из себя что-то вообразить».

Барышников прекратил разговор, но и мнения своего снова не высказал.

На третий день перед обедом Сливенко рассказал нам о некоторых особенностях устройства «Окуляра» и ушел. Толя тут же сел за стол записывать все в тетрадь. А мы с Ильичем решили пообедать. И тут Лучко не выдержал: «Хватит! До каких пор это будет продолжаться!? Что мне е… е… мать, больше всех надо?! Я дело хочу сделать как надо, а вы на обед торопитесь…». И пошло, поехало.

Тут даже Барышников не вытерпел: «Хватит, Толя! До каких пор это будет продолжаться, что ты один работаешь, а мы нет?»

В результате мы ушли с завода, сели в парке на скамейке и два часа разговаривали.

В основном говорил Толя: «Я вчера после обеда думал, вечером думал, лег спать и думал. Я все проанализировал, сопоставил и пришел к выводам…

Лесников плохой человек и в любой момент может меня продать. Я позавчера пил с ним вместе и теперь не уверен в том, что завтра по возвращению в часть, он обо всем доложит… Лесников ничего не знает, и своими вопросами мешает работать мне…Вы оба за моей спиной шушукаетесь, а потом Лесников читает мне нотации. Я вчера проанализировал все и решил сегодня утром уехать совсем, так как вы устроили против меня заговор. Теперь я все понимаю…»

Правда, в конце разговора он признал свою грубость и то, что не выслушивает мнения других. И тут же добавил: «Это потому, что я презираю людей, которые ничего не знают и не понимают, когда им говорят». О том, что он сам был иногда неправ при обсуждении технических вопросов, Толя так и не признал. А Барышников и не настаивал. Вечером мы уехали домой. Толя уехал сразу после нашего разговора.

Американское время. 1970 – 1979 годы

Подняться наверх