Читать книгу Успокойся и слушай доктора - Василий Шуров - Страница 7

128 лет до нашей эры. Римский врач Асклепиад называл депрессию меланхолией. Он рекомендовал лечить это состояние теплыми ваннами, массажем, легкими физическими нагрузками и диетой.

Человека в меланхолии не рекомендовалось оставлять надолго одного, а при первых признаках улучшения следовало отправляться в путешествие. Этот рецепт будет неплохо работать и сегодня.

Римский политический деятель Цицерон так описывает состояние меланхолии: «…Страх и скорбь возникают от мыслей о зле. Именно страх есть мысль о великом зле предстоящем, а тоска – о великом зле уже в наличии и к тому же свежем, от которого естественно встает такая тоска, что мучающемуся кажется, что он мучается поделом». Еще одна его запись: «…Всякое умственное расстройство есть бедствие, скорбь же или печаль подобно настоящей пытке. Если страх вызывает подавленность, то скорбь кроет в себе …изнурение, маразм, мучение, сокрушение, искажение и наконец, разрушение, уничтожение ума».

Еще один известный врач, Гиппократ, живший в V–IV веках до Рождества Христова, считал причиной возникновения меланхолии разлитие в организме «черной желчи». И рекомендовал лечиться настойками опия, теплыми клизмами, питьем минеральной воды из некоторых источников Крита. Он же советовал всячески «ободрять и веселить» пациента. Гиппократ был первым, кто заметил связь депрессии с погодой и временем года.

Состояние, похожее на депрессию, упоминается также в древних египетских папирусах. Правда, египтяне предпочитали лечить эту болезнь магическими способами. Например, в некоторых случаях рекомендовался ритуал изгнания демонов.

Кстати говоря, несмотря на небогатый арсенал средств, никто в древности не советовал лечить депрессию алкоголем. Уже тогда было замечено, что обильные возлияния никак не способствуют улучшению самочувствия. Разве что алкоголь играет роль наркоза: напился, отключился и ничего не чувствуешь. Но проснуться все-таки придется…

Депрессия не переставала мучить людей и в темное Средневековье. Для этого исторического периода характерна фанатичная религиозность, поэтому не удивительно, что людей, страдающих от непрекращающейся тоски или отчаяния, считали грешниками. Даже само слово «отчаяние» – desperatio на латыни означало порок, греховное сомнение в милости божьей.

Времена менялись, депрессия оставалась. Позднее Средневековье, начало эпохи Возрождения: врач Жан Франсуа Фернель (1497–1558 г.) пишет, что меланхолия – это состояние, когда «больные мыслят, говорят и поступают абсурдно, им надолго отказывает разум и логика, и это все протекает со страхом и унынием». В самом начале болезни страдающие люди «душою слабые, к себе равнодушные, жизнь считают тяготой и пугают уходом из нее». Но чем больше болезнь захватывает их разум и «они воображают многое, и это почти все мрачное, другие считают, что им не следует ни с кем говорить, и они должны провести всю жизнь в молчании. Общества и внимания людей они избегают, многие ищут одиночества, что гонит их скитаться среди могил, гробниц, в диких пещерах».

Еще одно столетие вперед и первый английский психиатр, доктор Брайт (1550–1615 г.) пишет свою первую книгу по психиатрии. Она называлась «Трактат о меланхолии». Очень символично.

А в России времен Пушкина и вовсе депрессия была в моде.

То, что по-русски звучит банально и серо – хандра, тоска, печаль – по-английски красиво называют сплином. Сплин считался «болезнью английских аристократов». Моду на него ввел Байрон, а в России ее с удовольствием подхватили.

И вот уже русское дворянство надело на себя постные физиономии: скучающий взгляд, грусть, разочарование стали частью образа любого приличного человека из высшего света. Считалось, что лишь плебеи «сверкают глазами» в энтузиазме, а человек, познавший жизнь, не может не скучать.

Однако, современные исследователи полагают, что депрессия Пушкина не была данью моде. Поэт действительно находился в тяжелом душевном состоянии, особенно в последние годы своей жизни. Смертная тоска сквозит в стихах и задает настроение многим произведениям Пушкина. Депрессия просматривается даже у его героя Онегина:

* * *

* * *

Исследователи жизни и творчества поэта полагают, что им так точно было описано состояние героя именно потому, что Александр Сергеевич на собственном опыте знал, что это такое.

Очевидцы жизни поэта отмечали, что с 1833 года он сильно изменился: «Пылкого, вдохновенного Пушкина уже не было. Какая-то грусть лежала на его лице». Муж сестры поэта пишет, что в январе 1836 года внешний вид Пушкина поражал худобой, желтизной лица, а сам поэт страдал «расстройством нервов», Александр Сергеевич не мог долго сидеть на одном месте, вздрагивал от звонка и шума…

В письмах родным у Пушкина начинают проскакивать фразы: «Желчь волнует меня…», «От желчи здесь не убережешься…», «У меня решительно сплин…», «Желчь не унимается…», «Все дни болит голова…», «Начал много, но ни к чему нет охоты…», «Головная боль одолела меня…».

Многие биографы уверены, что на фоне этого состояния поэт сам искал смерти и дуэль с Дантесом была закономерным трагичным финалом этих поисков.

Все еще думаете, что на Руси депрессии не было? Вспомните народную сказку о царевне Несмеяне. Что это, как не история переживания тяжелой депрессии в юном возрасте?

Сегодня, люди, которые ничего не знают об истории этого заболевания, о том, как тяжело оно протекает, как сложно с ним жить, могут сказать в адрес заболевшего: «Вот раньше никакой депрессии не было». Да, конечно, в советские времена попробуй-ка не выйти не работу, потому что тебе «грустно». Но это не значит, что депрессии не было. Это значит, что с ней не считались. Также, например, долгое время не считались с этой болезнью в Китае.

Только в прошлом веке, когда они наконец приняли классификацию болезней ВОЗ, китайские врачи научились ставить этот диагноз. Однако статистика заболевших в этой стране пока остается несколько более низкой, чем в целом по миру. Это говорит о том, что диагностируется депрессия пока плохо.

Очень важно знать и понимать: депрессия – это серьезное психическое заболевание.