Читать книгу Повседневный репертуар «Погорелого театра». Полное собрание сочинений клуба «Клуб». Том VI - Афанасий Полушкин, Василий Сретенский - Страница 5

Захламленная квартира Беса. Бес и Гор сварили себе кофе, завели мягкую музыку. Когда она закончилась, они этого не заметили.

Бес. Где же она у меня? Была же где-то. (Вытаскивает откуда-то из-под груды разнообразных вещей или из-под ножки стула книгу.) Вот. То, что тебе сейчас нужно. «Сонник желтого императора». Автор – китаец У Вэй Синь. Между прочим, пересказал своими словами трактат императора Хуань Ди. Двадцать первый век до нашей эры. Можно верить. (Открывает книгу, читает.) Образ разваливающегося, разрушающегося дома во сне – знак потери внутренней основы жизни, потери движения вперед хозяина дома. Или разрушения семьи. Комнаты запущенные и грязные говорят о духовном застое, лени и потере жизненных ориентиров. Полностью разрушенный дом может предвещать развал дел.

Гор. Спасибо, ты меня успокоил. Всего-то навсего развал дел и потеря внутренней основы жизни. Поищем – найдется, развалилось – соберем.

Бес. Не благодари, рано еще. (Продолжает читать.) Земля к жилищу неблагоприятна, вода проникает в бреши дома. Это значит, нездоровы печень, селезенка, желудок.

Гор. Всё?

Бес. Нет. Еще легкие, толстая кишка, почки.

Гор пытается забрать книгу. Бес не дает.

Мочевой пузырь не в порядке.

Гор (забирая книгу и швыряя ее в сторону). Мочевой пузырь в порядке. Лучше ты мне вот что скажи: ты муж?

Бес. Это я-то? Я трижды муж. Я, можно сказать, заслуженный муж Российской Федерации!

Гор. Но может быть, ты бывший муж?

Бес. Запомни: бывших мужей не бывает!

Гор. Тогда у меня есть к тебе разговор.

Бес. Ну уж нет. Это не по протоколу. Пункт четыре, подпункт бэ. На моей территории темы для разговора выбираю я.

Гор. Протокол составлен во втором классе начальной школы, Бес. Тридцать лет назад! Можно отступить от него хотя бы сегодня?

Бес. Не у меня дома. Так, где ребенка?

Гор. У бабушки, где ей быть. Пропалывает огурцы и счастливо смеется, по версии Басты.

Бес. А по твоей?

Гор. Днем пропалывает огурцы, а ночью пытает домового. Откуда я знаю, что может девица пятнадцати лет делать в городке населением семь с половиной человек? Там воздух, река, овощи-ягоды со своего огорода. Здоровьем веет из каждого дупла. Бабушка искренне верит, что внучке только что исполнилось пять. Баста рада, бабушка счастлива, ребенка пристроена. Все довольны.

Бес. А ты?

Гор. Ты знаешь, мне все время кажется, что мы просто-напросто избавились от собственной дочери. Подкинули ее. Покинули. Причем я не понимаю зачем. Мы ведь ничего, что бы требовало какой-то особой свободы, не делаем. А когда Баста туда уезжает, я вообще ничего не делаю. Я мыкаюсь по квартире, мне ничего не хочется. Я какой-то пустой теперь. Мне не для кого жить. Но это пусть. Лето когда-нибудь кончится. У меня к тебе вопрос.

Бес. Стоп. Сначала я расскажу тебе всю мою жизнь. Ну хотя бы то, что ты еще не знаешь. Потом можешь задавать вопросы.

Гор. Сколько, ты говоришь, мы не виделись?

Бес. Сегодня уже завтра?

Гор. Завтра.

Бес. Тогда тридцать один день.

Гор. В двадцать минут утолкаешь?

Бес. Как пойдет. Ты не переживай, я еще кофе сварю.

Гор. Хорошо, излагай.

Бес. Главное событие моей жизни последних дней – я бросил работу.

Гор. Опять?

Бес. Что значит «опять»? Люди должны время от времени меняться, двигаться куда-то. Уходить, приходить.

Гор. Куда-то, Бес, а не уходить в никуда. И не пять раз в году.

Бес. А я не могу больше редактировать чужие тексты или придумывать их заново за мальчиков и девочек, которые вообразили себя журналистами по той лишь причине, что у них хорошо получается опаздывать на интервью и первыми приходить на презентации. Вспомни, Гор, когда мы двадцать лет назад учились чему-то историко-филологическому, мы все были поэтами, собирались стать знаменитыми писателями или, на худой конец, учеными. И что с нами стало? Баста пишет очерки путешествий в журналы для богатых. И это не самый плохой вариант. Она просто прячет свои стихи в гламурные тексты. Я редактор. Литературный чистильщик обуви. Шаи переводит за деньги с английского на американский. Ты чиновник. Руководишь целыми двумя подчиненными. А ведь когда-то учил детей и говорил, что счастлив.

Гор. Я и теперь вполне доволен.

Бес. А я нет. Я созрел для того, чтобы стать богатым и независимым. Вот мой бизнес-план: два года я зарабатываю деньги на всю оставшуюся жизнь, потом сажусь и пишу роман.

Гор. А потом?

Бес. Потом будет видно. Как роман пойдет. Ну, как тебе план?

Гор. Не хватает двух пунктов: как ты собираешься заработать и на что тратить.

Бес. Со вторым уже все решено. Я решил не пить два года ровно.

Гор. С какого времени?

Бес. С сегодня.

Гор. С-с-с-с-с-с… Вот это новость. Ты ничего не говорил.

Бес. Так вот и говорю. Теперь ты понял, насколько важно выполнять протокол? Я круто изменил свою жизнь, ты об этом узнал, и отступать поздно. Теперь ты гарант моего богатства и успеха. А заработать я смогу очень быстро. Я буду играть на курсах валют. Слышал про Форекс? Сейчас как раз определяюсь с базовой валютой. Мне больше нравится фунт. Ты как думаешь?

Гор. Ну… не знаю я, Бес, я фунтов в руках не держал. Что я могу думать?

Бес. Ладно, думать буду я. Пятьсот евро у меня есть, ты дашь еще пятьсот взаймы на два года… Дашь?

Гор (чуть помедлив). Дам.

Бес. Ну и все. Через два года я из тысячи сделаю сто. Нет сто пятьдесят.

Гор. Евро?

Бес. Тысяч евро. И молчи. С моей жизнью определились, переходим к твоей. Сварить еще кофе?

Гор. Да. Нет. Не знаю. Я ничего не знаю, Бес. Понимаешь, я стал храпеть. Так, по крайней мере, Баста говорит. Ей это мешает. Я ей мешаю, Бес.

Бес. И это все?

Гор. А этого мало?

Бес. Да нет. Просто я это пережил двадцать лет назад. И потом еще один раз.

Гор. Ты и тогда уже храпел?

Бес. Нет, я вообще не храплю. И не в храпе тут дело. Ты чересчур семейный человек, Гор. Ты слишком многого требуешь от всех своих – от Басты, от ребенки.

Гор. Чего такого я требую?

Бес. Ты хочешь жить одной жизнью на всех троих, а так не получится. Я это пережил в двух первых браках. Ты просто-напросто замучил Басту своей заботой: ты покупаешь ей цветы, готовишь завтрак, даришь ей подарки к месту и не к месту.

Гор. Что в этом плохого?

Бес. Пока ничего. Беда в том, чего ты требуешь взамен.

Гор. Да ничего я не требую.

Бес. Ты ничего не требуешь словами. Но ты живешь так, как будто все твои родные и друзья тебе должны.

Гор. Не понимаю.

Бес. И хорошо, и не надо. Просто отстань от семьи. Переключись на работу. Набери побольше взяток, построй дачу, купи машину.

Гор. Машина у меня есть.

Бес. Это вот то, на чем мы полчаса телепались? Ну извини. Если это называть машиной, то почему бы мусорный бак за углом не перестроить под дачу? Ты машину Шаи видел? Стиль, стиль и еще раз стиль! А чего мы ждем от переводчика?

Гор. Бес, очнись, мне взяток не дают.

Бес. Почему?

Гор. Ну, я промежуточное звено в цепи управления. Получаю распоряжения сверху, излагаю их внятным языком и передаю вниз. Получаю отчеты снизу, группирую таким образом, чтобы любой начальник мог понять, в чем дело, за тридцать секунд, и отсылаю наверх. От меня ничего не зависит.

Бес. Не оправдывайся. Отличная работа. Не очень взяткоемкая пока. Но это потому, что ты неправильно организовал свое рабочее место. Свалил все на подчиненных. Отгородился бумажками от живых людей. Надо больше общаться с людьми, вникать в их проблемы – и все взятки твои.

Гор. Да пошел ты…

Бес. Ладно, давай другой вариант. Помнишь, как-то давно Шаи сформулировал свое кредо: «К жизни и ко всему на свете надо относиться легко»?

Гор. Помню, мы очень смеялись тогда.

Бес. Да, и, как выясняется, мы отсмеялись первыми. Еще тогда, в двадцать лет. А что, если он прав? Давай отнесемся к жизни легко. (Берет в руки журнал.) Вот, купил последний очерк Басты. «Май на Корсике». Не читал?

Гор. Нет, я последнее время как-то…

Бес. Зря. Почитай как-нибудь на досуге. А сейчас мы вот куда заглянем. Объявления. Вот послушай: «Красота, обаяние, такт. Студентки-москвички. Выезд двадцать четыре часа».

Гор. И что?

Бес. Нет, ты послушай: «Ангелочки-девочки-ВИП. Модели-индивидуалки». Что особенно приятно, «выезд в любой район». А вот это написано безграмотно: «Сто процентов изысканно, чувственно, доступно. Одного визита всегда мало. Север. Круглосуточно. Приглашаем девушек». Во-первых, где же тут сто процентная доступность, когда Север? Во-вторых, поди разберись, кто кому наносит визит. И кстати, кому будет мало? В-третьих, если они приглашают девушек, то к кому? Нет, это нам не подходит. Это надо переписать.

Гор. Ты что предлагаешь-то? Объявленья сесть редактировать?

Бес. Во-первых, мы и так уже сидим. Во-вторых, я предлагаю откликнуться. Номер набрать. Тебе не нравятся ВИП-ангелочки? Ну правильно, тут написано – дорого. Пойдем по списку: «Три наездницы ждут своих ковбоев, чтоб оседлать их горячих скакунов». У тебя сколько скакунов?

Гор.…

Бес. Ладно, вот еще: «Аппетитные мулатки, негритянки. Выезд по всей Москве. Темпераментные и активные девушки. Ждем вашего звонка». Ты представь: они приехали из Бразилии, из Конго, из Того и ждут НАШЕГО звонка. А мы уже которую ночь им не звоним.

Гор. И это я слышу от человека, трижды женатого? Заслуженного мужа Российской Федерации?

Бес. Да ты пойми, им это тоже нужно.

Гор. Кому это – им?

Бес. Им. Женам. Они же все несчастны. Оставим детей. Есть темы поважнее. У них у каждой по сто семнадцать неизлечимых женских болезней. Они не могут заснуть вечером и не способны подняться утром. Слово «надо» вызывает у них аллергию. Мясо, масло, сладости, мучное, жареное и соленое они есть не могут. Ну, по крайней мере, пока их кто-нибудь видит. Обои, поклеенные вами в прошлом году, вызывают у них аллергию. Запах кофе их убивает. Двадцать три крема от морщин куплены напрасно. Джинсы малы на три размера. Не осталось ни одного неиспробованного цвета волос. Все туфли во всех магазинах перемерены, и ни одни не подошли. Напольные весы вызывают аллергию. Их никак не удается затолкать под диван. Хватит или продолжать?

Гор. Хватит, хватит, но при чем тут…

Бес. А при том, что, когда жена уверяется в измене мужа, у нее начинается новая и, я бы сказал, подлинная жизнь. Она идет прямо в торговый центр и вычищает его с методичностью таджика, метущего двор у меня под окном в пять часов утра. Потом она медленно съедает гору жареной картошки, чипсы и два куска торта, а дома проводит много сладостных часов, обсуждая с подругами по телефону подробности его измен. Она позволяет себе все, чего была лишена раньше, ведь причина всех несчастий в нем и в его измене, а совсем не в ней и не в ее упорной и бестолковой борьбе с тем, что мы с тобой привыкли называть жизнью. И вот этого всего ты лишаешь Басту своей дурацкой верностью. Что же ей остается? Бить тебя локтем в бок и заявлять, что ты храпишь. Хоть какое-то удовольствие.

Гор. Ты все это всерьез?

Бес. Да. Нет. Реши сам. Я твой друг. Ты нуждаешься в утешении. Я утешаю.