Читать книгу Драконий Катарсис. Изъятый - Василий Тарасенко - Страница 7

«Гехай – явление для нашего мира нужное и спасительное. Только гехай способен дать хозяйке или хозяину должную силу для правления магическими потоками в полном объеме. Но любая хай, вожделеющая гехая, обязана помнить и о том, что всякая сила имеет два облика. Так и гехай может оказаться ренгехаем. И тогда вожделеющая хай не только не приобретет новых сил, но и надолго лишится собственных, став рабой ренгехая, той, кого мы называем шицугехай, насильными гехаями…»

Прочитав этот абзац, я сморщился и потер саднящую шею. Татуировка, спешно нанесенная эльфийками на мою многострадальную тушку, не давала покоя. Каких-то полчаса назад от пафосной фразы Тристании я чуть не выпал в осадок. Это как же получается? Еще не все варенье слопано! Еще не все именины испорчены! И помирать? Да не пошли бы они на тын, все эти местные помиратели… Как-то так я и ответил, вызвав легкое окосение у одной не дюже оптимистичной эльфы. Когда сладкая парочка соизволила все-таки снизойти до объяснений, оставалось только поржать. Оказывается, огненный шарик, пойманный Валарией, был королевским гонцом, который принес в даракаль Тристании де ла Шанталь сногсшибательное известие о приезде королевской фаворитки с инспекцией. И вызвало эту самую проверку издерганное нервным тиком предчувствий седалище ее королевского величества. Мои ушастики задергались не на шутку и решили от греха нарисовать на моей шее знаки запечатления, дабы не пришлось однажды утром снимать с моей попорченной тушки очередную впавшую в забытье любительницу сладкого на ночь. Фаворитке же не объяснишь, что да как. Они-с не поймут-с, обуреваемые жаждой… того самого. А Тристании как раз и не хватало для полного счастья подруги по энергетическому рабству, особенно такой высокопоставленной. Слушая все эти эмоции, я тогда покрутил в голове одну милую идейку, отставил ее до лучших времен и смиренно согласился на маскировочную экзекуцию. Все-таки эльфийки были правы – провоцировать приезжающую тетю не стоило. Тем более что она была уже на подходе. И вот – шея болит, в башке – вагон новой информации, а в загашнике – тлеющая мысль, так запавшая в мою ранимую душу.

Мир вокруг на секунду попытался расплыться, но я взял себя в руки, не позволяя опять навалиться футуршоку. Хватит конфуза по прибытии. К тому же до приезда местной старшей еще было время на одно дело. Когда лендерра и ее помощница узнали, чего я от них хочу, возражений не последовало. Они, похоже, и сами были не прочь проверить меня на способности к магии. По словам Тристании, гехаи редко могут создать что-то мощнее искорки или там дождика в мышиной хатке. Но все-таки проверить не мешало. И вот стоило мне оторваться от занимательной книги о пицухаях (или как они там?), как в комнату зарулила Валария и мы пошли в тренировочный зал, который нашелся всего через два поворота по коридорам. Кроме лендерры, там маячил еще один типаж зловещей наружности – бледная мрачная женщина огненно-рыжей масти и, судя по ядовитой зелени в глазах, весьма готичного характера. Я довольно робко подошел к этой мадам, следуя указаниям Тристании. Огненная леди, облаченная в сногсшибательное платье, достойное скорее дворцового бала, а не поместья в дождливой дыре, задумчиво подержалась за мой подбородок, проникновенно посмотрев сверху вниз на мою переносицу, после чего неопределенно хмыкнула и сказала:

– Хтоном от него даже не пахнет. Так что никаких сюрпризов с превращениями и властью над всякими тварями от мальчика ждать не надо.

Три вздоха стали ей ответом. Один облегченный (это Валария), один разочарованный (это Тристания… интересно, а чего это она так скуксилась-то?) и один обиженный (мой, естественно: обломала рыжая). Магодинамщица тем временем успела прощупать мои мослы на предмет, ведомый только ей, и еще более довольно продолжила:

– Про Медос то же самое могу сказать, лендерра. Этот милый ребенок не заставит ни ваш даракаль, ни какой-либо другой напасть на хозяев.

Эпопея со вздохами продолжилась, только с небольшими коррективами. Нет, я-то как был в обидах, так и остался, а вот Валария с Трис почему-то поменялись облегчением и разочарованием. Ну, лендерру я могу понять – кому охота ловить на свою голову кирпич в родном доме? А вот Валария удивила… Она жалеет, что я весь такой немагический? Тэк-с, запишем на подсознание на будущее. Мадам Рыж тем временем стала суровей айсберга, продолжая вещать:

– А вот Ливиц и Хтолим в парнишке есть, очень даже. Тут я мало что могу сказать внятного, но точно одно… Такой связки этих сил, дающих и отбирающих магию, я в жизни не видала. Они замкнуты друг на друге и…

Она замолкла на секунду, а эльфийки напряженно уставились на меня, словно саперы на новый тип мины замедленного действия. Мадам во МХАТе не служила и паузы держать не научилась, продолжила почти сразу:

– …и такое ощущение, что они вместе создают контур охраны. Этот контур не пропустит никаких проявлений магии в обе стороны. Ни наружу, ни вовнутрь.

– Это хорошо или плохо? – озадачилась Тристания, читая мои мысли. – Не томи, Ованна!

– В общем, так. – Леди вздохнула полной грудью, бросая в никуда мощный заряд женского позитива. – Охранный контур больше предназначен защищать не мальчика от злобного мира, нет, дорогие мои.

– Это что, меня, такого бедного и несчастного, может любая попробовать обженить на себе под кустом? – почти возмутился я, не замечая отчаянной жестикуляции Валарии.

Рыжая Ованна добродушно улыбнулась (я поклялся потом проверить себя на предмет прожженных дырок в теле) и сказала, глядя поверх моей головы:

– Этот контур повернут так, словно защищает злобный мир от этого юного невинного создания.

Она пристально посмотрела на Тристанию и спросила:

– Ты уверена, что твой Сахарок так уж юн и невинен, а?

– Ка… кхе. – Ладонь Валарии залепила мой возмущенный рот, вгоняя яд обратно в легкие. Лендерра же задумчиво глянула сначала на рыжую, потом на меня и сказала:

– В наше время уверенной можно быть лишь в одном, леди Ованна. Только в одном. Гадости, знаете ли, случаются, да простят меня ваши драгоценные уши.

– Напугала колючку задницей, – фыркнула Воинственная и Непобедимая мадам, после чего озабоченно добавила: – Вы его проверьте по этой защите. Мало ли что еще выползет, потом не отмоетесь, если что случится при Родерии.

Опа! Я стал весь внимание: что еще за Родерия? Лендерра тут же развеяла все сомнения:

– Если эта цветастая мозглячка думает, что, заполучив право бывать на королевском ложе, она может заправлять страной, то я ее разочарую! Буквально через несколько минут!

Рыжая молча выслушала тираду и степенно удалилась, поискав подолом платья пыль на полу. В то же мгновение посреди тренировочного зала образовалось странное облачко каких-то черных штук. Увидеть это успел только я – до того, как дрянь бросилась в мою сторону, очевидно повинуясь стороннему приказу. Эльфийки только и смогли, что шарахнуться врассыпную, напуганные выражением моего лица. А облако словно ткнулось в барьер, закрутилось на секунду и с тихим хлопком испарилось. Лендерра шумно выдохнула и сказала, потирая шею, заботливо обмотанную бежевым шарфиком на манер древних римлян (я такое в кино каком-то видел):

– Ну вот и ответ. Похоже, мне тогда в лесу не стоило кидаться под молнии. Все бы и так рассосалось.

Моя шицугехай мрачно улыбнулась и ушла, оставив бедного несчастного хозяина на произвол чернявой эльфы-заместительницы. Я шагнул к двери, и что-то громко хрустнуло под ногой. Это была семечка размером с хорошего шершня, черная и по форме похожая на тыквенную. Одна из того облака, что ли? – догадался я и с самым беззаботным видом покинул тренировочный зал в сопровождении трещавшей о чем-то Валарии. Семечка, семечка… Растения у меня с кем плотно ассоциируются в последнее время? Правильно, с зелеными глазами, шипящим голосом и массой листочков. Как же ее назвала все-таки та альбиноска? Точно, Гаста! Интересно, где она сейчас? И не ее ли это был приветливый подарок в виде стаи летающих семечек? Какая насыщенная жизнь досталась мне в новом мире! Во всех смыслах. До приезда королевской любовницы осталось-то всего ничего. И зачем так полошиться из-за какой-то бабы? Так я подумал в ту минуту. Скоро жизнь показала всю глубину и фатальность моей ошибки.