Читать книгу Край золотоискателей и романтиков, или Короткие истории о самом загадочном месте на Земле - Василий Титовец - Страница 10

Здания в поселке отапливались котельной. Специфика теплоснабжения на Севере в том, что теплотрассы в землю не закапывают, как на материке. Там же вечная мерзлота, толку-то закапывать. Тундру не обогреешь. Поэтому теплотрассы проходили между домов, между бараков над поверхностью земли. Делали специальные деревянные короба, туда укладывали трубы, засыпали опилками. В случае ремонта или аварии на теплотрассе короб ломали и устраняли неисправность. Затем его восстанавливали и вновь засыпали опилками. Брали опилки на пилораме в зоне.

Зона строгого режима располагалась недалеко от Омчака. За характерные полоски на одежде работяги между собой называли тамошних заключенных полосатиками. Как в песне: «И вот теперь мы – те же самые зэка – Зэка Васильев и Петров зэка».

Эта исправительная колония находилась в распадке среди сопок. Место словно специально выбрано: обзор во все стороны на несколько десятков метров. Сопки кольцом окружили лагерь.

Заключенные в лагере, кроме того, что пилили лес, шили рукавицы, утеплительные капоты на машины, фуфайки. Зеки на бартер делали ручки, браслеты, зажигалки.

* * *

Подъехал к зоне. Машину загоняешь в своеобразный предбанник. Ворота закрылись, и оказываешься, как в клетке: решетки впереди, сзади и даже сверху. Охранники все нерусские. Заезжаешь – машину капитально обшмонают, нет ли чего запрещенного, выезжаешь – все опилки проткнут специальными пиками, не спрятался ли кто.

На въезде в кабину садится сопровождающий, мужичок в годах из вольнонаемных. Он инструктирует: общаться с заключенными запрещено, выходить из кабины запрещено, брать/передавать запрещено.

Поехали с этим мужичком в промзону к эстакаде с опилками. По пути пришлось преодолеть еще несколько ворот, где тоже стоит охрана, но машину уже не обыскивают.

Здесь я и увидел впервые «полосатиков» воочию. Вначале было как-то не по себе, а потом успокоился.

Подъехали к эстакаде с опилками, поставил машину под погрузку и автоматически открыл дверку, выпрыгнул из кабины. Сопровождающий кричит: «Куда? Нельзя». Но уже поздно: зеки окружили меня. «Полосатики» видят, что новый человек приехал, начали знакомиться – откуда, чей.

«Чай привез?» – спрашивают одни. Перед поездкой знающие люди посоветовали взять с собой чай. Так я и сделал. Припрятал несколько пачек. Тогда котировался 36-й грузинский. Зеки стали предлагать свои поделки. Расчет чаем, такса разная.

Подошли другие заключенные. «Ты с ними дела не имей, – говорят, – если чего надо – поделки, сувениры, к нам обращайся».

Впоследствии уже так и общались, без боязни. Я им чай – они мне ручки, шахматы, другие поделки. Надо сказать, сделаны были мастерски, настоящие шедевры! Потом в один из моих следующих приездов «полосатики» дали специальный пояс с потайными карманами под чай: десять пачек туда вмещалось.

Еще была придумка такая – ведро с двойным дном, в нем чай. Заеду под эстакаду, оставлю ведро, повесив в кузове, «полосатики» заберут, а мне – свои поделки.

Если аварии на трубопроводах не было, меня за опилками не посылали. Бывало, по трассе едешь на своем зилке, встречный дальнобой моргает фарами – просит притормозить. Поравняемся кабинами, он и говорит: «Тебе там «друзья» привет передают. Спрашивают, что-то Рыжий не едет, чай не везет».

* * *

Там, на Колыме, мне часто везло на людей, с которыми довелось общаться. При всех своих недостатках они были необычными, положительными, с особым внутренним стержнем. Не все, конечно, но очень многие. У каждого из них была своя правда, свой взгляд. Судьба каждого – целая книга. Только учись! История жизни у кого-то смешная, бывало – грустная, но всегда поучительная. Многих из моих тогдашних знакомых уже нет.

Персонажи этой книги – простые люди с непростыми биографиями, герои книги, которую я мечтал написать всю жизнь.