Читать книгу Игра в жизнь. Часть 1 - Василий Васильевич Ралько - Страница 2

Чтобы выигрывать, нужно прежде всего играть.

Альберт Эйнштейн

В семь утра предательски зазвонил будильник, напоминая, что сегодня первый день последнего учебного года в школе. Я лежал, закутавшись в одеяло, и совершенно не хотел вставать. Казалось, что в мире по ту сторону одеяла меня не ждет ничего хорошего, в том числе – школа, одноклассники, учителя, поступление в театральный, разговоры о будущем. Раньше меня всегда вдохновляли мысли о новой игре или персонаже, роль которого я играл. Но сейчас мысли о компьютерных играх навеивали на меня скуку. Я чувствовал себя совершенно разбитым и не выспавшимся, но все-таки нашел силы сползти с кровати и дойти до душа. Вода всегда помогала мне проснуться и взбодриться. Практически на автомате я вышел из душа, дошел до кухни и привычными действиями сделал себе три бутерброда с сыром и колбасой. Мама в это время еще спала. Она вообще не любила просыпаться раньше двенадцати, и поэтому завтракал я, как всегда, в одиночестве.

Обычно я совершенно не задумывался о том, что надеть в школу, и просто брал вещи, которые первыми попадались на глаза. Но первого сентября нужно было выглядеть более-менее торжественно. Хорошо, что мама заранее предусмотрела это и повесила на кресле в моей комнате чистый и выглаженный темный коричневый костюм с белой рубашкой. Я неспешно оделся, собрал портфель и выдвинулся в школу, которая находилась от нашего дома всего в десяти минутах ходьбы.

Всю дорогу от дома до школы я вспоминал вчерашний ужин, разговоры и вопросы, которые мне задавали. В голове я продолжал раздраженно спорить со взрослыми, доказывал, что имею право жить своей жизнью так, как я этого хочу. Но недовольство не покидало меня, даже наоборот, оно только усиливалось. В этот момент я смутно ощущал, что нечто в моей жизни начало меняться. Я до конца не понимал, что именно происходит, но чувствовал, что как раньше, к сожалению, уже не будет. Это раздражало и пугало одновременно.

Спустя десять минут я подошел к школе. Это было трехэтажное здание бело-голубого цвета, построенное в форме квадрата с просторным внутренним двором. Во дворе школы стояла большая пестрая толпа, состоящая из родителей, учителей и учеников, которые собрались для того, чтобы вместе отпраздновать начало нового учебного года. От этого зрелища мне стало не по себе.

Если вкратце описать мое отношение к школе, то мне она всегда казалась какой-то обязательной повинностью, которую необходимо «отбыть» для того, чтобы все остальное время спокойно наслаждаться своими любимыми играми. Я искренне не понимал смысла всего происходящего в школе. Уроки я делил на простые, которые требовали мало времени и сил для того, чтобы получать оценки выше двойки, и сложные, где для этой же цели приходилось потратить больше усилий. При этом ни один из уроков мне не был интересен. Учителя говорили маме о том, что я способный и талантливый молодой человек, но мне не хватает дисциплины для того, чтобы стать отличником. Но я не особо вслушивался в эти разговоры, и отличником становиться тем более не планировал. Мне просто было неинтересно. В результате я учился на тройки и четверки, прилагая минимум усилий для того, чтобы у меня не возникало лишних проблем с учителями.

Среди одноклассников я тоже не пользовался особой популярностью. Меня никогда не тянуло в их компанию, мне с ними было попросту не интересно. Когда-то раньше, класса до шестого, я дружил со многими ребятами; мы играли, бегали на переменах и хулиганили. Но потом наши пути стали все больше расходиться. С одной стороны, я стал все больше и больше времени проводить в мире компьютерных игр, которые для меня были намного интересней реальных. С другой стороны, начиная с 5 – 6 классов, среди моих одноклассников началась повальная «эпидемия взросления». Их тяга ко всему взрослому сочеталась с нескрываемым презрением ко всему детскому. Они уже не играли как раньше ни в какие игры (или играли, но не говорили об этом), их прикалывало просто сидеть на лавочке, курить и болтать ни о чем, а любое предложение во что-нибудь поиграть они воспринимали как «детский сад». Еще недавно все они увлекались компьютерными играми, конечно не так глубоко как я, но всё же увлекались. Теперь же одноклассники попросту издевались надо мной, спрашивая: «Ну как ты? Все играешь?». Это раздражало. Не то, чтобы я был каким-то очень хорошим и правильным мальчиком, противником курения, алкоголя и раздолбайства. Просто во всех этих новых разговорах и действиях моих одноклассников я видел начало конца: конца детства и приближение ненавистной и пугающей «взрослой жизни». Правда, я никогда по-настоящему не верил их стремлению казаться старше. Ведь я знал, что многие из них продолжают играть в игры, хотя и скрывают это, но в целом их агрессивная игра во взрослость меня отталкивала.

Именно в результате этой эпидемии взросления я начал постепенно разрывать связи с одноклассниками. Я всё реже бывал на каких-то вечеринках и днях рождения просто потому, что мне не были интересны темы, которые там обсуждались. В школе я в основном держался особняком. Сами ребята из класса тоже не особо старались удержать меня в своей тусовке. Конечно, я не превратился в какого-то изгоя или посмешище класса, как другие закрытые ребята. Меня просто не трогали, и это меня совершенно устраивало.

Первое сентября началось с традиционной школьной «линейки» во дворе школы. С краю толпы стояли, громко болтая, нарядные старшеклассники и старшеклассницы, которые вовсю старались подчеркнуть собственную сексуальность. Юные растерянные первоклашки, не догадывающиеся, куда они попали и что их ожидает, кучковались в центре под надзором родителей. Эту картину я видел каждый год, и она мне уже изрядно поднадоела. Однако теперь, когда это был последний раз, мысль о том, что я больше никогда не пойду в школу первого сентября, вновь вернула меня ко вчерашним мыслям о будущем. Не то чтобы я так сильно любил школу, просто она была чем-то привычным и даже комфортным. По сравнению с туманным и неопределенным будущим даже нелюбимая школа начала вызывать чувство приятной теплоты и ностальгии.

Оказавшись в толпе, я стал лихорадочно высматривать знакомые лица. Хотя я и не питал особой любви к своим одноклассникам, но стоять одному посреди толпы совсем незнакомых людей было крайне некомфортно. Вскоре я увидел свой класс и побрел в его сторону. В толпе одноклассников я увидел единственного человека, встреча с которым могла меня обрадовать. Это был мой единственный школьный друг Сережа Вершков. Мы подружились еще в начальных классах и смогли сохранить дружбу потому, что Сережа, так же как и я, был геймером, проводящим все свободное время в мире компьютерных игр. С Сережей мы могли часами обсуждать компьютерные игры и фантастические книги. И этого общения мне хватало с лихвой.

Мы поздоровались и уже начали обсуждать всё то интересное, что произошло за лето в мире компьютерных игр, как вдруг нас прервал писк включающегося микрофона. Это вышел на сцену директор школы Леонид Александрович – серьезный высокий старик с военной выправкой и громким голосом. Он произнес какую-то напутственную речь, в которой очень много говорилось о родине, долге, подвиге, героизме и всем прочем, на что большинству учеников, и в особенности ученикам одиннадцатого класса, было совершенно наплевать. Поэтому речь директора никто не слушал. Все с огромным удовольствием обсуждали, как у кого прошло лето, что интересного случилось и так далее. После этого выступил какой-то местный депутат, который произнес такую же казенную и запутанную речь, смысл которой никто, включая самого депутата, так и не понял. Затем последовал традиционный ритуал, когда парень-одиннадцатиклассник (в этот раз он был из параллельного класса) заносит на плечах девочку-первоклашку со звенящим колокольчиком в школу. После этого каждому из одиннадцатиклассников вручили персонального первоклассника, которого надо было за ручку ввести внутрь школы. Мне достался какой-то упитанный розовощекий малыш, руки которого были испачканы в чем-то липком. Я вел его в школу, и мне казалось, что я выступаю соучастником какого-то колоссального преступления. Я беру это юное и невинное существо и веду в ужасное заведение, где ему предстоит бессмысленно потерять одиннадцать лет своей жизни, лишиться всего уникального, интересного и детского и стать обычным взрослым. От этих мыслей мне стало так плохо на душе, что даже захотелось схватить упитанного карапуза и убежать с ним куда-нибудь. Но естественно я этого не сделал.

Как обычно после «линейки» все ученики разошлись по своим классам, где классные руководители должны были выступить с напутственной речью, рассказать о том, что ожидается в этом году и, конечно же, представить новеньких учеников. И здесь меня ожидал очередной «удар под дых». Наталья Семеновна – наша классная руководительница и одновременно учитель истории – практически всю свою речь посвятила будущему: поступлению в институт, выбору профессии и важности сдачи итоговых экзаменов. Казалось, что от этих разговоров мне просто некуда деться. Но на этом все не кончилось. Обычно после речи классная руководительница представляла новых учеников.

В этом году в классе была только одна новая ученица. Это была девушка, которая с первой минуты появления в классе завладела всеобщим вниманием. Она была не просто симпатичной. Симпатичных девушек в школе было немало. В последнее время, когда девочки стали активно пользоваться косметикой и по возможности выставлять напоказ округлившиеся части тела, количество симпатичных увеличилось в разы. Но эта девушка была по-настоящему красивой.

Блестящие темные волосы были уложены в элегантное каре. Ее черты лица была просто идеальными, а загорелая после летнего отдыха кожа придавала дополнительный шарм. Большие зеленые глаза смотрели сосредоточенно и даже немного надменно. Она была примерно одного роста со мной, а во мне было примерно 175 сантиметров. Одета была одновременно строго и стильно. Ее одежда не была вызывающе сексуальной, но одновременно и не была похожа на бабушкин свитер, как у некоторых одноклассниц, которые не сильно заботились о своем внешнем виде. На девушке был стильный брючный костюм в полоску и светло-зеленая рубашка. В её облике одновременно сочетались мужественность (короткая стрижка-каре и костюм) и женственность (внешняя красота и макияж).

– Внимание, класс. Хочу представить вашу новую одноклассницу Александру Шумилину. Она перешла к нам из элитной школы № 2, которая, как вы наверняка слышали, сгорела в прошлом году. Александра круглая отличница. Саша, может ты сама хочешь что-то про себя рассказать?

Обычно в таком случае никто из новеньких учеников в классе ничего не говорил о себе. Это было слишком волнительно – стоять перед всем классом и что-то говорить о себе. Все новенькие хотели постепенно, тихой сапой втереться в коллектив в течение первых учебных месяцев. Однако эта новенькая оказалась не такой. Она сразу же встала, плавно вышла к доске и заговорила. Начала она с того, что поправила классную руководительницу, показав, как правильно к ней обращаться:

– Меня зовут Александра. Благодарю, Наталья Семеновна, за представление. Я действительно училась в школе № 2. Но это уже прошлое. Будущее важнее. Я считаю самыми главными качествами в человеке точное знание того, чего он хочет достичь, и целеустремленность – готовность сделать все возможное для воплощения в жизнь задуманного. Моя цель после окончания школы – поступить на экономический факультет МГУ. В отдаленной перспективе я планирую возглавить семейную компанию, созданную моими родителями. Для достижения своей цели я буду много работать и учиться. Я готова к конструктивной критике как со стороны учителей, так и с вашей стороны, друзья. Критика – то, что помогает расти. Одновременно, если кому-то нужно, я готова помочь с успеваемостью: в прошлой школе у меня неплохо получалось разъяснять простым языком сложные предметы. Поэтому можете ко мне обращаться. Спасибо!

Всем классом мы вслушивались в ее короткую и содержательную речь. Судя по открытым ртам и выпученным глазам, всех моих одноклассников мужского пола она уже успела сразить наповал, еще не успев открыть рот. Одноклассницы же поглядывали на нее оценивающими и недовольными взглядами. В ее мягком голосе чувствовался металл, несгибаемая воля и абсолютная уверенность в себе. В этом классе так не говорили. Конечно, ребята любили поиграть во взрослых, но эта девушка действительно была значительно взрослее своих лет. Казалось, что она знает что-то важное, чего не знают все остальные, владеет каким-то секретом. Она точно понимает, чего хочет от жизни и смотрит на окружающих ее шумных подростков-одиннадцатиклассников как на «детский сад». С ней хотелось советоваться, за ней хотелось следовать. Из-за всего этого я сразу же почувствовал по отношению к ней жгучую ненависть. Она была идеальным примером «маленького взрослого», человека, в котором не осталось ничего детского.

Самое страшное произошло дальше. Наталье Семеновне так понравилась ее речь, что она вдруг решила сделать на ее основе первое школьное задание:

– Как замечательно сказала! Александра, спасибо за твое представление. А давайте вот что сделаем. Пусть теперь каждый по очереди выйдет сюда и расскажет о том, куда он планирует поступать после окончания школы и кем хочет стать в будущем. Кто хочет быть первым? – ответом ей была тишина и взгляды в пол – привычная ситуация для нашего класса. – Ну, ребята, это же про ваше будущее. Чего все притихли? Ладно, если добровольцев нет, то пойдем по списку: Арбузов. Леша, выходи к доске.

Леха Арбузов – долговязый подросток с прыщавой физиономией в старом пиджаке, который он надевал на первое сентября уже не первый год подряд и который давно стал ему мал, нехотя вышел к доске и, нервно заикаясь, выдал что-то вроде:

– Ну, я это, типа, буду поступать в этом году в педагогический. Мать сказала, что туда легче поступить, да и парней там мало. Вот, а учить там я, думаю, буду математику. Вот, стану, наверное, учителем математики. – После этих слов класс зашелся дружным смехом. Никто не мог представить раздолбая Арбузова в роли учителя. – А чего вы ржете?! Буду еще ваших детей учить!

Потом по очереди стали выступать все остальные ребята. По сравнению с тем, что сказала Александра, это действительно был «детский сад». Ребята и девчонки, сбиваясь и путаясь, рассказывали о своих планах на будущее, демонстрируя свою неуверенность и сильное желание казаться взрослее, чем они есть на самом деле. Весь класс смеялся практически над каждым, выдавая желчные шуточки в ответ на выступления. Но у них всех были эти самые планы, а у меня заветного плана не было. Когда очередь дошла до меня, я смиренно вышел к доске, хотя внутри у меня все кипело от негодования, и произнес мамину речь о театральном вузе, глядя в пол. Класс взорвался смехом:

– Да какой из тебя актер?! Разве что клоун в цирке!

– А может он в порнухе сниматься будет?

– Ага, в шоу трансвеститов!

Наш 11 «А» класс не отличался дружелюбием. Атмосфера в нем была пропитана насмешливостью, цинизмом и злобой. Ученики по любому поводу стремились высмеять, оскорбить или подколоть друг друга. Эта атмосфера влияла настолько сильно, что даже лучшие друзья неосознанно включались и могли оскорблять и обзывать друг друга, поддавшись приступу коллективной злобы. Но я привык к этому, как и все остальные. Я не обижался, ведь тех, кто обижался или как-то еще реагировал на издевательства в классе, начинали гнобить еще больше. За годы учебы в этом классе я воспитал в себе внутреннее циничное равнодушие, приобрел способность опошлить и высмеять все, что угодно, и одновременно способность скрывать свои чувства от окружающих. Это защищало от боли и обиды, но также полностью лишало какого-либо желания что-то сделать, создать, предложить, потому что любая идея высмеивалась мною самим, будучи еще в голове.

После того, как я закончил свое бестолковое выступление и оторвал глаза от пола, я посмотрел на одноклассников. Первым, что я увидел, были большие зеленые глаза Александры. В ее взгляде я прочел одновременно жалость и презрение. В этот момент я возненавидел ее еще больше.

Когда уроки закончились, мне хотелось только одного – побыстрее сбежать из этой школы. Не глядя перед собой, я быстрыми шагами пошёл к выходу, как вдруг меня остановила эта самая Александра:

– Привет! Ты – Костя, правильно?

– Ну да.

– Я Александра.

– Да я уже понял.

– Ты сказал, что планируешь поступать в театральное и стать актером. У нас в предыдущей школе был хороший театральный кружок. Я подумала о том, чтобы нам здесь организовать что-то вроде школьного театра. Я летом прочитала среди прочего очень интересную пьесу Бернарда Шоу «Дом, в котором разбиваются сердца». Ты читал ее?

– Неа.

– Ну, ничего, прочитаешь. Я думаю о том, чтобы ее поставить. Нужны актеры. Хочешь поучаствовать? Там есть роль для тебя.

– Нет, спасибо, я не хочу, – вяло ответил я, всем видом демонстрируя желание побыстрее отделаться от нее.

– Но ты же планируешь стать актером! Неужели тебе не интересно? – не отставала удивлённая Александра.

– Нет, не интересно. Всё, я пошел. – Раздраженно пробурчал я и, не оборачиваясь, пошел к выходу из школы.

В голове еще долго оставался ее образ: пронзительный взгляд, уверенный голос и раздражающая правильность во всем. Предложение про театр прозвучало как еще одно приглашение во взрослую жизнь. Раньше мамины разговоры о поступлении в театральный не сильно беспокоили меня, так как за ними обычно не следовала необходимость что-то делать прямо сейчас и как-то менять жизнь. Но теперь разговоры о театре требовали действий и решений, и это раздражало.

Когда первый школьный день закончился, мы с Сережей Вершковым вышли из школы. Вместе мы целый час гуляли по району и обсуждали компьютерные игры, в которые каждому из нас удалось поиграть за лето. Первый раз за весь этот день я почувствовал себя по-настоящему счастливым. Сережа понимал меня с полуслова. Мы взахлеб обсуждали вышедшую новую ролевую игру, делились секретами прохождения, сделанными открытиями, идеями по поводу игрового мира и персонажей. В такие моменты, если смотреть со стороны, я совершенно преображался. Из замкнутого подростка, смотрящего в пол и избегающего общения, я превращался в абсолютного другого человека: глаза горели, руки активно жестикулировали, а звонкий голос не смолкал ни на секунду. Ведь именно там, в играх, была настоящая жизнь, полная смысла, красоты и приключений.

Но на душе у меня все еще было неприятное ощущение от вчерашнего вечера и сегодняшнего школьного дня. Я решил обсудить это с Сережей, ведь он всегда казался мне единственным адекватным человеком во всей школе, на которого не распространилась всеобщая эпидемия взросления:

– Серега, скажи мне, что происходит с нашими одноклассниками? Все эти ребята еще вчера развлекались, так же, как и мы, играли целыми днями на компьютере и забивали на учебу. А сегодня они так активно строят из себя взрослых, серьезных людей и с умными лицами что-то рассказывают про будущую карьеру. А эта Александра: «Будущее важнее!» – произнес я, передразнивая серьезную манеру нашей новой одноклассницы. – Что с ними со всеми творится?

– Я тоже это заметил, – робко ответил Сережа. – Видимо, просто приходит время. Пора взрослеть. Я сам сейчас готовлюсь поступать на программиста, поэтому большая часть времени будет уходить на подготовку ко вступительным. На игры останется всего то ничего. Я думаю, что эти летние каникулы были последним свободным и классным временем для игр.

– Да, я знаю, что ты поступаешь и тебе нравится программировать. Но ты, по крайней мере, ничего не изображаешь, не пытаешься казаться кем-то другим, более взрослым и умудренным. У меня такое ощущение, что весь мир сошел с ума. Как будто бы всех подменили. Но они с уверенными лицами убеждают меня, что это я какой-то странный или отсталый человек, что я не понимаю простых истин, не взрослею или не меняюсь.

– Да ладно, чувак, не переживай. По мне, ты совершенно нормальный…

В общем, Сережа не был настроен поддерживать или развивать разговор. Он не видел проблемы в происходящем. Его будущее было определено и вполне его устраивало. Я даже немного завидовал другу, ведь он нашел свой путь, который позволял заниматься интересным ему делом и одновременно не предавать себя – продолжать жить той же жизнью и играть в компьютерные игры.

Мы погуляли еще некоторое время и потом разошлись по домам, договорившись сыграть через интернет вечером. Но меня не отпускали мысли об охватившей наших сверстников эпидемии взросления. Мне хотелось сбежать от этих мыслей, выключить свой мозг. Но, казалось, что весь мир вокруг продолжает напоминать мне об этом. Видимо я настолько сильно накрутил себя, что даже во взглядах незнакомых прохожих видел направленный ко мне немой вопрос: «Тебе уже семнадцать, а ты еще не определился со своей профессией? И как же ты собираешься жить?»