Читать книгу Синдром отторжения - Василий Воронков - Страница 20

Меня затягивала безграничная, сводящая с ума темнота. Нет ничего хуже сна, когда все, что ты видишь – это отсутствие света. Особенно, если понимаешь, что спишь.

«Патрокл».

Только это воспоминание позволяло мне бороться с темнотой.

«Патрокл».

Он быстро наливается светом и скользит по небосклону, как падающая звезда, которая неумолимо приближается к линии горизонта, низверженная в темноту. Но вот это стремительное падение застывает в холодном ночном небе и кажется, что звезды гаснут из-за его лучистого света.

Вынужденный странник.

Лишь раз в двенадцать лет возвращается он домой, к Земле. Говорили, что гравитационные возмущения, которые вызывает корабль таких размеров, могут привести к серьезным наводнениям и бурям, поэтому «Патрокл» всегда встает на дальнюю орбиту – на высоте в тысячи километров над Землей.

Он ярче, чем народившаяся луна.

Мы смотрим на вечного странника, не говоря ни слова, а тем временем на другой стороне планеты поднимается ужасающий ураган.

Но потом «Патрокл» исчез, сгинув в бездонной ночи, и надо мной вновь сомкнулась темнота.

Я попробовал приподняться на кровати, и на секунду мне почудилось, будто в кармане брюк лежит пластиковый куб – большой и угловатый, до треска растягивающий ломкую синтетическую ткань, – однако в кармане ничего не оказалось.

Свет все так же не горел.

Собственное тело стало незнакомым и чужим. Я готов был поверить, что, пока лежал без чувств, сознание мое перенесли в другого человека. Или что гнетущая темнота и пустые, как космическая бездна, сны окончательно лишили меня рассудка.

Я попытался сесть на кровати, однако из-за болезненной слабости едва пошевелил рукой.

Мне было страшно.

Я задыхался, огромный невидимый груз – налившийся невыносимой тяжестью воздух – давил мне грудь, не давая вздохнуть. У меня мелькнула мысль, что из комнаты откачивают воздух.

Голова закружилась, точно от удушья.

Я закрыл глаза, чувствуя обморочную легкость, как в невесомости, и поплыл в пустоте – навстречу забвению.

Прошло несколько секунд. Или часов.

Я снова мог дышать, хотя грудь по-прежнему болела. Я лежал с закрытыми глазами, но по судорожной пульсации где-то за опущенными веками я понимал – в комнате горит свет.

Было что-то еще.

Я слышал тихие осторожные шаги – как в больнице, где ходят в тканевых бахилах – и едва различимый скрытный шепот. Однако я почти ничего не мог разобрать – лишь отдельные слова и обрывки фраз.

– …в порядке… – сказал женский голос, – …не думаю, что в действительности… Да, думаю, он слишком… не стоит… в каком-то… подождать…

Прошло время, прежде чем я решился открыть глаза.

Свет в комнате горел, но не обжигал глаза, а мягко обтекал ровные белые стены, оставляя приятные островки мрака на потолке и в углах. Я лежал на запакованной в полиэтилен кровати. На мне была новая одежда – бесформенное темно-серое одеяние, похожее на дешевую униформу для обслуживающего персонала на орбитальных станциях.

Я попытался вспомнить…

Последнее, что сохранилось в памяти, – это девушка, до невозможности похожая на Лиду, и пронзительный укол в правое плечо, которое все еще нарывало от боли.

Мне это приснилось?

Но я правда был не один. Я видел высокую женскую фигуру в приталенном комбинезоне. Женщина сутулилась, склонив голову и сведя плечи, и нашептывала что-то в корабельный коммуникатор или суазор.

Я хотел окликнуть ее, но не решился. Девушка еще не поняла, что я проснулся, и стояла, отвернувшись. Ее обтягивающий серый комбинезон напоминал противорадиационный костюм. Длинные черные волосы распадались по плечам.

Нет!

У меня потемнело в глазах.

– Лида? – хрипло позвал я.

Девушка вздрогнула и обернулась. В руке она держала длинный тенебрис.

– Лида? – спросила она.

Она смотрела на меня с удивлением и даже страхом.

– Почему? – произнесла девушка дрожащим голосом. – Почему вы называете меня Лидой?

– Но ты… вы…

Она так походила на Лиду, что это не могло быть совпадением.

Девушка взволнованно откинула со лба прядь волос и отступила к двери.

– Но разве это не ты? – пробормотал я. – Я ничего не понимаю. Где мы находимся? Что это за место?

Девушка успокоилась.

– Меня зовут не Лида. Я – Таис. Вы меня с кем-то путаете. Это возможно в вашем состоянии. Вы сейчас находитесь в нашем центре. Вы в безопасности. Не стоит волноваться.

– В центре? – Я приподнялся на кровати. – В каком еще центре? Мы на Венере? Я военнопленный?

– Военнопленный? – Таис рассмеялась, но смех вышел натянутым. – Как вы можете быть военнопленным, если никаких военных действий не ведется?

– Судя по тому, что я помню, это не совсем так.

Таис закрыла глаза и устало потерла лоб, но тут же взглянула на меня, точно боялась, что, стоит ей потерять бдительность лишь на секунду, как я вскочу с кровати и наброшусь на нее.

– Вы не военнопленный, – сказала она. – Мы на Земле.

– Если я не военнопленный, то почему меня держат в этой камере и…

Я хрипло втянул в себя воздух и медленно, как больной, едва отошедший от комы, уселся на кровати, упираясь руками в скользкую пленку.

Таис сделала еще один шаг к двери.

– Что здесь происходит? – спросил я. – И если ты… если вы не Лида, то где она? Где остальные члены экипажа?

– Вас держат здесь ради вашей же безопасности.

Таис нервно сжимала тенебрис.

– Где остальные? – спросил я громче.

Я попытался встать, но снова упал на кровать. Голос мой почти срывался на крик.

– Где Лидия?!

– Остальные члены экипажа… – Таис стояла у самой двери; еще один шаг – и она уткнулась бы в нее спиной. – Я даже не знаю, как…

Таис не договорила.

– О чем вы? – Сердце в груди свело судорогой. – Что произошло?

– Я не уверена… – Таис запнулась. – Я не могу пока сообщить вам все. Это может быть слишком. Но, поверьте…

Из последних сил, как человек с безнадежным ранением, делающий предсмертный рывок, я поднялся на ноги, оттолкнувшись от кровати, и встал, покачиваясь, опираясь рукой о металлическое изголовье. Я понимал, что в любую секунду могу свалиться без чувств.

– Не подходите, – сказала Таис и сжала губы.

– Где Лидия?! – с ненавистью прохрипел я, почти не различая ничего вокруг. – Что с ней?

– Извините, мне не стоило говорить об этом, – сказала Таис. – Дело в том, что на «Ахилле» произошла катастрофа. И вы – один из пострадавших.

– Но я не понимаю. – Я опустился на кровать и неподвижно уставился в пол перед собой; чувство ненависти сменилось пустотой в груди. – Как же так получилось? Почему мне ничего не говорили? Почему меня держат здесь, взаперти? Зачем нужны все эти опыты?

– Вам говорили, – ответила Таис и добавила чуть тише: – Много раз.

– Но как же это! – Я посмотрел на Таис, сжавшуюся у двери, выставив перед собой тенебрис, как холодное оружие. – Я уверен, что никогда не забыл бы такого.

– Тем не менее вы забыли.

– А Лида? Что с ней? Что с ней произошло?

Таис не ответила.

– Вы правда считаете, что я мог бы забыть это?

Голос мой дрожал, глаза застилала пелена. Но прошла секунда, и все стало ослепительно ясным.

– Я понял, что здесь происходит! – выкрикнул я. – Мы на Венере! Вы и раньше захватывали экипажи наших кораблей. И никакие конвенции вам не помеха! Вы проводили опыты, эксперименты! Все, что здесь происходит… Эти ваши внезапные откровения, вы сама – клон, неумелая копия Лиды, этот дурацкий лошадиный череп – все это часть ваших безумных экспериментов!

– Лошадиный череп? – не поняла Таис. – Какой еще лошадиный череп?

– Что значит, какой…

Я оцепенел от удивления.

Механическая башка с красным электрическим глазом действительно исчезла. Вместо громоздкого, похожего на череп устройства над дверью торчала едва заметная полусфера камеры наблюдения, внутри которой тускло горел светодиод.

– Как это понимать? – с трудом выдавил я из себя; обычная панорамная камера вдруг испугала меня сильнее, чем припадочный электрический череп. – Здесь была такая штука на кронштейне, робот. Я не знаю, как его назвать. Но теперь…

Я повернулся к Таис.

– Теперь его нет.

– Я не понимаю, – сказала Таис.

– Это что?! – заорал я. – Это еще один тест? Еще одно…

– Я не понимаю, о чем вы, – повторила Таис. – Мы действительно проводим тесты, но это делается в рамках обследования, для вашей же пользы. Вы здесь не пленный, вы – пациент. И я понятия…

– Пациент?! – перебил я Таис. – Какой к черту пациент?! Пациент чего?

– Пациент, – спокойно сказала Таис и добавила, помедлив: – Нашего центра. Вам совершенно не о чем волноваться. И я понятия не имею, о каком роботе вы говорите.

Я сидел, опустошенно склонив голову, и смотрел на сверкающий пол.

– Послушайте, я… – начала Таис и неуверенно, все еще выставляя перед собой тенебрис, приблизилась ко мне, – я действительно…

Я поднял голову.

– Где я нахожусь?