Читать книгу Записки хирурга. роман - Ведагор - Страница 6

Лето 1969 года было для Исаева наполнено яркими событиями: выпускные экзамены и выпускной вечер в школе, летний лагерь медицинской академии в Красном Селе, вступительные экзамены (14 баллов из 15), курс молодого бойца, присяга, первая лекция заведующего кафедрой нормальной анатомии, героя СССР, профессора Е. А. Дыскина.

Аудитория кафедры нормальной анатомии, расположенная неподалеку от Финского вокзала в старинном академическом здании, раскинулась амфитеатром с большой разницей по высоте между верхними и нижними рядами. Деревянные скамейки были заняты взволнованными первокурсниками. Внизу виднелся большой стол с трибуной для лектора. На столе лежали старинные фолианты, специально доставленные – ввиду первой лекции – из хранилища. По стенам развешаны старинные таблицы и гравюры, выполненные малоизвестными непосвященным людям авторами. На первом ряду сидели ассистенты в белых халатах. Тихо раскрылась тяжелая, деревянная дверь и в аудиторию вошел высокий сутулый человек. Старшина курса негромко, но отчетливо произнес: «Встать! Смирно!». Громко застучали деревянные откидные плоскости индивидуальных столов и будущие эскулапы встали по стойке «смирно». После короткого доклада старшина курса посадил ребят по местам и старый серьезный мужчина в полной тишине начал свой неспешный доклад. Он принадлежал к поколению солдат, прошедших всю войну. На памятнике 28 – ми героям – панфиловцам значилась его фамилия. Этот молодой наводчик противотанкового орудия считался погибшим. Но безвестный хирург полевого госпиталя спас его. В команде выздоравливающих солдат дал обет стать хирургом и стал им. В конце карьеры ему доверили кафедру нормальной анатомии, и вот, теперь он рассказывал розовощеким первокурсникам вводную лекцию. Трупы, скелеты, препараты внутренних органов, непередаваемый запах тлена с формалиновым оттенком создавали атмосферу таинственного, глубокого смысла происходящего.

На таких лекциях слушатель воочию убеждается во всеобщей связи явлений в природе. Плохой лектор со своей сухой и скучной манерой подачи материала не может заставить слушателей посещать и тем более слушать свои лекции. Только такая лекция, которую, затаив дыхание, слушали сегодня первокурсники – живая, насыщенная сочными примерами, подаваемая умудренным жизнью человеком – только такая лекция может увлечь молодежь к высотам научного познания.

Начались будни. Теоретические и практические занятия, наряды, самоподготовка.

Вечерами, используя личное время, молодой слушатель академии ходил дежурить в городской травматологический пункт на Литейном проспекте, или занимался в научном кружке на кафедре хирургии, где отделением заведовал Сергей Леонидович.

Строгие клинические разборы помогали хирургам избегать ошибок: неправильно выбранный оперативный доступ; плохая остановка кровотечения; излишняя травматизация тканей и органов; случайные повреждения органов, крупных сосудов, желчных протоков, мочеточника; не правильное сопоставление тканей при наложении кишечных швов; неумение тщательно отграничить свободную брюшную полость при вскрытии полых органов; ошибочное соединение органов; искажение типичных методик операций; случайное оставление инородных тел в брюшной полости; неудачное размещение дренажных трубок при выведении через рану тампонов и дренажей; дефекты в наложении швов (слишком редкие или слишком частые швы, плохо завязанные лигатуры и т.п.).

Исаев любыми доступными способами старался набраться опыта, так как знал, что причинами технического брака часто являются низкая квалификация хирурга, плохое знание анатомии, несовершенная оперативная техника, профессиональная неподготовленность к выполнению той или иной операции. Исаев поэтому старался в точности соблюдать советы учителей.

Сегодня оперировал один из самых опытных хирургов отделения грудной хирургии, а потому Исаев напросился к нему вторым ассистентом, чтобы воочию увидеть и прочувствовать исполнение труднейших технических приемов. На столе находился красивый мужчина средних лет, и пока анестезиологи колдовали над установкой подключичного катетера (внутривенная игла упорно не хотела выполнять свою функцию), хирурги отошли в сторонку и сели на заботливо поставленные санитаркой табуреты. «Самые главные и основные первопричины языка тела идут из глубин человеческой сущности, и нельзя тело изменить, не трогая других первооснов» – сказал первый ассистент, глядя на больного, под красивой оболочкой тела которого прятался смертельный недуг.

«Но тогда получается, что мы ничего реального сделать не можем?» – поддерживая разговор, возразил Исаев.

«Да нет, я так не думаю, на самом деле, мы можем многое. Поскольку человек есть неразрывная, целостная сущность, то мы можем не только стараться понять личность через ее тело. Мы можем ее, эту душу, если хотите в свою очередь строить и развивать с помощью тела, и намного сильнее, чем это обычно думают. Ведь тело и его процессы – это фундамент личности»… Здесь Исаев воспользовался заминкой старшего ассистента, чтобы возразить: «Тело – это инструмент в руках разума, машина, которая лишь служит духу, интеллекту, разуму. Считать, так как Вы считаете – это огромная ошибка, которой подвержено в наше время так много людей. Тело – всего лишь оболочка жизни в нашем мире: души, духа, наконец. Всегда первичен разум, а тело послушно его командам».

«О, батенька, да Вы отрицаете наш марксистско – ленинский материализм! Неужели Вам не говорили на диалектическом материализме, что материя всегда первична, а сознание вторично! Не ожидал я встретить здесь духовника!» – с этими словами старший ассистент насмешливо повернул свое лицо, закрытое маской в сторону напряженно сидевшего Исаева. «Конечно же, душу можно строить и формировать с помощью тела. И это так в огромном большинстве случаев – понятно, что это нельзя сделать вдруг, сделать со дня на день. Потому что все, что живет, развивается медленно, постепенно и даже незаметно, но неуклонно. И можно поставить этот медленный, непрерывный процесс развития на службу подлинной работы над собой, идущей с самых глубин личности. Но надо запастись терпением и упорством».

«Хорошо», сказал Исаев, «тогда что было первым: слово или дело, курица, или яйцо и вообще, допустимо ли в принципе существование в пространстве некой свободной информации, не проявленной в виде какого – либо тела?»

Опытный человек с интересом и уже вполне серьезно посмотрел в глаза курсанту, помедлил и ответил: «Наука – это доказательства, а вера – это не наука! Любое хорошее воспитание, начиная с сотворения человека, работает с телом, чтобы обусловить развитие духа в нужном направлении. Не случайно нормальные родители обращают так много внимания на хорошую осанку, на прямую стойку, походку и посадку своих детей. Поскольку горбатая осанка плохо сочетается с оптимистическим, стабильным, динамически развивающимся, полноценным человеком. Только человек с красивым телом может воплотить свою бессмертную душу (если она, конечно, есть), стать истинным человеком, настоящей личностью. Многие продвинутые интеллигенты и вообще люди выражают это примерно так: самое важное для наивысшего мастерства – соединить разум с техникой восприятия, чувствования! Тогда у нас и будет – целостный человек. Только тот, кто может соединять свой разум с используемой техникой (любого рода) своих чувств, своих эмоций стоит на твердой почве. Поскольку жизнь тела – это чувства, и чувства подчиняют дух своим закономерностям. И только из них душа может развивать те моральные силы, которые требует от нас жизнь!»

Исаев не смог заставить себя промолчать: «А мне кажется, что душа должна руководить своими чувствами. Для души чувства и страсти – лишь средство передвижения! Не зря говорят о сильных людях – сильные духом! И вообще, согласно современным исследованиям здоровье человека на 20% зависит от вредных экологических влияний, на 20% – от генетических особенностей организма, на 10% – от качества медицинской помощи и на 50% – от образа жизни, который ведет сам человек – а значит, от состояния его духа!»

«Да Вы опасный человек» – заметил опытный ассистент, – «не зря о Вас говорят, что Вы фанатик хирургии! Получается, что от нас, хирургов, ничего по большому счету и не зависит!»

Этот внезапно возникший спор так же внезапно и прервался приглашением анестезиологов: «Можно обрабатывать!»

Исаев оставил свои возражения до лучших времен и последовал за первым ассистентом. Они подготовили всё для начала деятельности хирурга – виртуоза. Вошедший под величественную классическую музыку опытный оператор быстро облачился в стерильное операционное белье, разрезал скальпелем кожные покровы и продвинул под грудиной длинный зажим под названием корнцанг, а затем, закрепив на его губках проволочную пилу, извлек ее конец с другой стороны. Несколькими изящными движениями грудная кость была рассечена на две части, произведена остановка кровотечения и рана расширена специальным ранорасширителем. Дно раны состояло из сердца и крупных сосудов, с некоторыми участками органов дыхания. Казалось бы, неспешные движения длинных пальцев держали в напряжении всю слаженную бригаду. Подтвердился предоперационный диагноз – злокачественная опухоль вилочковой железы.

Несколько часов времени и все навыки опытнейших сотрудников клиники понадобились для того, чтобы извлечь полностью весь препарат и восстановить анатомические соотношения органов грудной клетки. В целом операция прошла успешно, и два ассистента продолжали прерванный разговор, накладывая швы. Опытный ассистент, отстаивая свою точку зрения, рассказывал о методе, который, по его мнению, позволяет тренировать некие душевные качества с помощью тела.

«Техника этих тренировок состоит в первую очередь из специальных упражнений для сознания. Их основу составляют контактные упражнения. В них тело вступает через кожу в контакт с окружающим миром (одеждой, поверхностями предметов). Выполняемые сначала на полу, они могут делаться всеми, в том числе физически нетренированными. Другие упражнения представляют единый, последовательный комплекс» – говорил хирург, накладывая шов. А Исаев, красиво завязывая ниточки (лигатуры), только поддакивал ему, выжидая своего часа. – «Так, упражняющийся переживает полноту своих чувств, внешнюю и внутреннюю, в самых неожиданных формах. В обычном виде способность к ощущению находится у нас в зачаточной форме. И мы тренируем ее. Ведь живость чувств – это базис для любого мышления. И вот, в ходе обучения, идет работа с имеющимися напряжениями, застойными явлениями в мышцах и т.н., с помощью сгибающих и разгибающих движений они расслабляются и в конце концов исчезают. Эффект расслабления при этом происходит сам собой. С усилением своей чувствительности и растущим осознанием тела организм естественным образом регенерирует. Неправильное чувство тела большинства людей нашего времени исправляется. И с этим приходит в равновесие все, что раньше было перекошено или скрыто. И не только в теле, но и в душе. Дыхание возвращается к своему изначальному, свободному ритму. Циркуляция крови улучшается. Все силы снова подсоединяются к их живительным истокам – Что Вы молчите? – опять не согласны?».

Исаев снова автоматом завязал очередную лигатуру и, не спеша, заговорил: «Мне трудно составить мнение о методе по Вашим словам. Кажется, что это мировоззрение эклектично, а эклектика редко приносит практическую пользу, и обычно сводится в итоге к какой – либо первооснове, одной из тех, что имеются. Можно лишь вспомнить очевидное: если не любить свое тело – то тело, которое дала тебе природа и не тренировать его, то можно заработать болезнь, во всяком случае, жизнь счастливой не будет. С другой стороны, если стараться изменить свое тело в угоду непонятным устремлениям, как это делает Майкл Джексон – то ли из чувства зависти, то ли ненависти к себе, – как вообще можно жить, питая к себе такие чувства. Я остаюсь при своем мнении: как прикажет разум, так и поступит тело. А как себя тренировать – зависит от жизни, от целей». С этими словами на рану был наложен последний шов, после чего разговор прервался. Исаев с операционной медсестрой наложили повязку и закрепили ее клеолом. Исаев размылся после операции и присел рядом с оперировавшим хирургом. Они вместе описывали оперативное вмешательство: курсант в операционный журнал, а оперировавший хирург в историю болезни. Однако чувство недосказанности осталось – хирургия не могла ответить на все вопросы усовершенствования человека и даже на все вопросы усовершенствования тела человека.

Шли годы. Молодой человек научился быстро и аккуратно работать с инструментом, подчас держа несколько инструментов пальцами одной кисти; вязать узлы и руками и с помощью инструмента; зашивать рану, сопоставляя края. Он мог разными способами осуществлять заключительный гемостаз (остановку кровотечения), узнал массу хирургических премудростей. Учителя щедро делились своими навыками перевязок, работы с дренажами, мгновенной способностью оценивать ситуацию в любой обстановке. В материалах научной конференции слушателей академии 11.05.72 года была опубликован его первая научная статья. Это результат работы проводимой среди очень тяжелых больных, общение с которыми требовало высоких моральных качеств, чтобы не показать своего ужаса и отвращения и тем самым не навредить больному – ведь надежда умирает последней! Будущему врачу приходилось работать над самыми мерзкими выделениями человеческого организма и не терять при этом своего лица. Когда Исаев пытался влезть со своим мнением в процесс обсуждения научных результатов, его научный руководитель, старый педант, осаживал его: «В науке высказывать мнение, верить – это то же самое, что не знать. Что ты хочешь выразить словами: я верю, я думаю, мое мнение таково, и я считаю, что это явление происходит по следующим причинам? Эти твои слова могут только означать, что ты подозреваешь или полагаешь. А когда ты строишь догадки и подозреваешь, то ты не знаешь, а только хочешь казаться. Верить – это не значит знать. Если автор везде лезет со своим мнением, то это буквально значит: я этого не знаю, но считаю что это именно так. Если твердо знать эту истину, то можно избежать утомительного выяснения отношений – при чем эти выяснения ни к чему хорошему не ведут. Истинная, – традиционная – наука, состоит не из того, что думают люди, а из того, что они открыли (задокументировали), т.е. из того, что есть».

Этот вредный (как казалось Исаеву) старикан жестко требовал буквального исполнения технологии научных исследований. Он много давал в руки молодому исследователю возможностей, но и много спрашивал. Несмотря на срочную службу, Исаев имел возможность передвигаться по Питеру, собирая материал в различных лечебных учреждениях. Почти каждый день он собирал мокроту легочных больных, сортируя её по пузырькам, во многих стационарах Ленинграда и привозил на свою кафедру. Затем он исследовал этот материал в своей «лаборатории» (стол, выделенный для его приборов в уголке биохимической лаборатории). Каждую неделю Исаев показывал научному руководителю результаты обработки своих исследований и производил контрольные измерения. Он проделал большой объем работы. Такую грязную работу, которую выполнял молодой фанатик хирургии, не соглашался сделать ни один слушатель академии. И вот фанату вручили его авторский экземпляр книги трудов Академии.