Читать книгу Сентябрь со вкусом счастья - Вера Чеканина - Страница 4

Напитываюсь цветом, добром и красотой,

Напитываюсь духа чужого высотой.

Напитываюсь тишью и благостью искусств,

Чтоб собственную строчку снять с молчаливых уст…

Я выдыхал стихи, словно морозный воздух,

Легок полёт стихий – в нём высоко и просто

С крыши шагнуть – и ввысь, в облаке очутиться!

Только б – рука в руке! – вместе нам пробудиться!

Я выдыхал стихи так, как писал картины,

В городе всех стихий лишь небеса глубинны!

Парою мы парим – спорить ли нам с судьбою?

Витебск – душою всей! – выдохну над тобою…

Боль уйдет, а красота останется,

Розы и пионы на столе.

Чувственность, задор и радость танца,

Сена в предрассветном серебре.

Страсть и нежность, волны вдохновения,

А художник – пробкой по волнам!

Ренуар в своих произведениях

Радость, смех и негу дарит нам.

Альфонсина и Алин Шариго,

Жанна и Камилла, две сестры.

Жар желаний, стук сердец, интрига,

И румянец молодой поры.

Розовая матовая кожа,

Сочные и тонкие мазки.

Нега даже в воздухе, похоже,

Страсть стучит сквозь тонкие виски.

Вот пейзажи, женщины, бульвары,

Променад, поля и скалы, сад.

Инженю, Мане, деревня, пары,

Красота притягивает взгляд!

Теплое купальщиц нежных тело,

Дети, гуси, море и цветы.

Боль прошла. Осталось вечным дело —

Зажигать сердца для красоты.

Подарить наслаждение, передать наслаждение

Может тот, кто умеет наслаждаться с рождения.

Удовольствие, радость, восторг и веселье —

Вот они, основные киты настроения.

Развлеченье, отрада, блаженство и нега —

Ведь без них Ренуар не творил бы и не был.

Смех, услада, экстаз, упоение, счастье —

Вот лекарство от бурь и душевных ненастий.

Наслаждение жизнью как сладостный дар

Воспевает в картинах Огюст Ренуар.

Кружево солнца, лазурное небо,

Мрамор высоких колонн,

Воздух пропитан покоем и негой,

Катится день под уклон.

Дети сидят на горячих ступенях,

Солнце играет в цветах,

Волны шумят, разливаются пеньем

Птицы в тенистых кустах.

День разукрашен мозаикой света,

Теплый и радостный час.

Запах лаванды и празднество лета,

Солнечных зайчиков вальс.

Эта женщина в тесном кафе

Средь веселия, зла и обмана,

Облегчения ищет себе

В завитках голубого дурмана.

Взгляд в прищуре в себя обращен,

Ограждает рука и сжимает.

В мир фантазий, мелодий и сон

Вожделенный абсент погружает.

Боль душевная, видно, сильна,

С ней борьба, напряжение нервов,

А душа от контрастов больна,

В тупике… И, похоже, не первом…

Безысходность, безвыходность, боль,

Безразличие, опустошенье,

Одиночества страшная роль…

И на ночь, но не больше – забвение…

В мире синих фантазий её

Всё совсем по-другому, наверное,

Да не лечит её забытьё,

Ведь наутро по-прежнему скверно.

И давно растворилась в вине

одиночества боль, как во сне..

Ах, дева милая, печали ты полна,

Скажи, кого, кого ты ждешь на море?

Кого так ищут пламенные взоры,

И чем душа твоя озарена?

Кого несёт к тебе твоя волна,

Кому расскажешь ты о тайном горе,

Ведь не увидишь парусника вскоре,

Как не была б к волне устремлена.

Душа так переполнена надеждой,

Так страхом и тоскою сожжена,

Молчать уже не может так, как прежде,

Когда она волнения полна.

Но умоляю, будь поосторожней,

Словами погубить себя несложно!

В России расстаются навсегда.

И уезжают плохоньким трамваем.

А после в небо синее взлетают,

Чтоб не вернуться больше никогда.

Летят над снегом в стынущую синь

Над стежками, тропинками, проселком.

В России всюду, взгляд куда ни кинь,

От росстаней и расставаний горько.

Сгорел быстрее, чем в ночи звезда,

Стремительней и горше, чем Есенин.

Слова твои над нами – синей сенью…

В России расстаются навсегда.

У тебя жена была Колдунья!

Ты поля влюбленным расстилал…

Стала декабристкой! – ты подумай! —

Никогда тебя не предала!

Через все морозы и метели

Понесла по льду свою судьбу.

Птицами печали не взлетели,

Пролегли морщинками на лбу.

После той любви, живи, попробуй!

Век жесток и тяжелы года —

Без тебя легли судьбой сугробы.

Декабристка – это навсегда.

Есть в этом сожаленье об ушедшем,

О невозвратном гулкая печаль,

Когда любимым вслед кричим и шепчем:

– Прости меня, любимая, прощай! —

Вдруг на крутом дороги повороте,

И на судьбы внезапном вираже,

Не можете расстаться, но уйдете,

Еще не время, но, увы, уже…

Есть в этом сожаленье об ушедшем

И об ушедших лютая тоска.

Тем, кто остался, жить, поверь, не легче,

У жизни привкус мокрого песка.

– Прости меня, любимая, – мы шепчем.

– Прости меня, любимая, прощай!

И даже в сожаленье о прошедшем

Мне верности хранить не обещай!

Ты дни смакуй, любимая, как сладость,

А я тебя, поверь, теперь дождусь.

Недолгая нам вместе жизнь досталась,

Но все же в радость,

В радость, а не в грусть!

Невозможно тяжелой дорога была,

Но шаги мои были легки.

На дороге была только тень от крыла

И летели за мной голубки.

Солнце жаркое жгло, пыль стояла столбом,

Город милый остался вдали.

Мне нельзя оглянуться, не стать бы столпом,

Скоро море, и там корабли.

Я из города снова тайком ухожу,

Ухожу в неизвестность и тьму.

Только жизнь и надежду свою уношу,

Больше я ничего не возьму.

Собирают на площади завтра костер,

Хворост добрые люди несут,

На помосте стучат молоток и топор,

Только дома меня не найдут.

Я успела. Я стражу в ночи обошла,

Ведь шаги мои были легки.

На дорогу легла только тень от крыла

И летели над ней голубки…

Жду письма твоего в понедельник

И гадаю по дальней звезде.

Сочинил же какой-то бездельник,

Что бывает любовь на земле!

Сочинил и забыл. Посмеялся.

И ушел в непроглядную тьму.

Не до смеха тому, кто остался,

Этот труд остается ему.

Петь и плакать… Грустя, улыбаться,

И на тонущем плыть корабле.

Среди горя и войн оставаться,

Утверждая любовь на Земле.

А зеркало это хранит отражение

Еще не рожденного стихотворения.

На темных листах

пожелтевшей бумаги

Слова доблокадной

Крестовской отваги,

И матери слёзы,

и горе вдовы,

И память о тех,

кто не снёс головы.

А та, что жила здесь

в метаниях тела

Давно умерла,

и кровать опустела,

Но что-то осталось,

и дальше живет,

Как прерванный,

горький

последний полет:

Стихи на бумаге,

портрет на стене,

Любовь к погибающей

в муках стране,

И это, заблудшее здесь отражение

Её не рожденного стихотворения…

Сухую грусть на дно очей

Совсем нетрудно спрятать.

По саду в холоде ночей

Кружить и в дождь, и в слякоть.

На свет мерцающей звезды,

– Вверх по канату, прямо! —

Войти в пространство немоты,

Двух лун слугой упрямым.

И чередою февралей

Свечой в окне светиться,

Упрятать грусть на дно очей,

С тобою – мне – проститься.

Художник нам изобразил

Глубокий обморок сирени,

От всех цветочных тонких жил

Легчайшие ложатся тени.

Цветок сирени в полутьме

Едва заметно, робко дышит,

Как женщина, что в полусне,

Не знаешь – слышит ли, не слышит.

И больше нет цветочных сил

Сиять среди живых растений.

Художник нам изобразил

Глубокий обморок сирени…

Может быть, это точка безумия,

Может быть, это точка спасения,

Забери меня, помести меня

В небо, в море, в закаты, в растения.

Я скажу это начерно, шепотом,

Ну а ты позабудь это нацело.

Темной полночью, с конским топотом,

Я умчусь в свободу цыганскую.

Навсегда останусь я в рокотах

Ветров ночи, в трепетах сумерков.

В моря синего волнах и ропотах,

В дальних далях граней безумия…

Жить – упоительно!

Да, для кого-то…

А для кого-то —

Серость, дремота.

Жизнь для кого-то —

Дебри густые,

Ранят кого-то

Речи пустые.

Кто-то вином уливается,

Кто-то виной упивается,

Кто-то в деньгах купается,

Кто-то в работе скрывается,

А жизнью, до первой горечи,

Лишь молодость наслаждается.

И часто лишь на подходе

К финишу – удивительно! —

Снова постигнут немногие —

Жизнь – упоительна!

А ты живёшь себе же вопреки,

А ты идёшь по выжженой дороге.

И дни длинны, и ночи коротки,

И сбиты в кровь твои босые ноги.

.

Да ладно, ноги! Ведь в крови – душа…

И сердце… Господи! – совсем уж в клочья! —

Но ты идёшь, так тяжело дыша,

И все-таки всё в силах превозмочь ты.

.

А впереди бескрайние пути,

Разбитые и грязные дороги.

И кто ж благословил тебя идти?

Куда же смотрят праведные Боги?

.

Ну что ж, когда так требует душа,

Иди! Не останавливайся только.

Твоя дорога так же хороша

Как все, смотри, над нею неба сколько!

.

Иди вперёд! И ты придёшь к себе.

И приведёт тебя дорога к Храму.

Скажи спасибо жизни и судьбе.

Ты так хотел, всем вопреки, упрямо…