Читать книгу Рабыня по имени Гдэя - Вера Чиркова, Вера Андреевна Чиркова - Страница 2

Макс шагнул в свою каютку, распахнул шкаф и принялся раскладывать вещи в давно привычном порядке, попутно вспоминая вчерашний день и минувшую ночь. Про девчонку от услыхал еще на Батане, одном из трех последних обжитых островков архипелага.

– Ты же раша? – спросил дюжий веснушчатый канадец, у которого они купили свежий хлеб, молоко и фрукты, – тут передали из племени койнаш, живущем на одном из островов, что у них есть девчонка, из ваших. Они хотят ее продать… но только своим.

– Дорого? – заинтересовался Макс, прикидывая, хватит ли у него наличных денег.

Дикие островитяне с карточками не ходили.

– Не знаю, – пожал плечами торговец, – мне ничего не сказали. Они тут странные… если очень понравишься – могут и подарить. А если нет – хоть лоб разбей, шкурку от банана не дадут.

– Ладно, подойдем, узнаю, – согласился капитан, – а как мне их искать?

– Вы же будете брать на Итбаят воду? Вот на причалах у водозаборов и спросишь, они туда придут.

Макс согласно кивнул, большинство местных жителей пользовалось инетом так уверенно, словно это был старинный способ связи. И любая новость долетала от первого острова до самого последнего всего за несколько минут.

К причалам Итбаята они подошли ночью. Пока механик занимался закачкой воды, кэп направился к светящемуся оконцу будки дежурного. Все равно больше никого вокруг не обнаружилось.

– Парень, тут не было племени койнаш? – тихо спросил Макс, ощущая себя последним простаком и лохом.

Ни инет, ни колоритные путеводители по красотам островов ничего не знали про подобное племя.

– Там, – безучастно махнул головой в сторону ночной забегаловки смуглый туземец, получил зеленую сотку и захлопнул оконце, разом теряя к ночному гостю всякий интерес.

Капитан ехидно усмехнулся, если его и разводят – то довольно изобретательно и ловко. Но даже если это и обман – он все равно пойдет до конца, иначе потом никогда не простит себе упущенной возможности спасти соотечественницу.

В полутемную кафешку он вошел решительно и даже не рассматривая редких посетителей, сразу прошел к весьма упитанному бармену.

– Никого не было из племени койнаш? – спросил еле слышно, заранее кладя на стойку дежурную сотку.

Бумажка исчезла как по волшебству, а бармен скосил глаза на приоткрытую дверцу, ведущую на продуваемую ветрами верандочку и едва заметно мигнул.

– Спасибо, – сказал Макс, положил еще сотку и направился туда, очень надеясь, что толстячок сейчас не ржет про себя, глядя ему в спину.

На веранде горела всего одна лампочка, и посетителей тоже не было. Лишь сидела нахохлившись за столиком худенькая девичья фигурка в сильно потрепанной ветровке с натянутым по самые брови капюшоном.

– Хелло… – бросив вокруг молниеносный опасливый взгляд, тихо произнес Макс, теряясь в догадках.

Если это пленница, то где ее хозяева? А если не она, то куда его поведут дальше?

– Привет, – ответила она по-русски, и осторожно осведомилась, – ты Максим Ригонский, капитан «Альбатроса»?

– Да, – ответил кэп и невольно усмехнулся.

Нужно ли удивляться такой осведомленности, если он предъявлял документы сутки назад на Батане?

– Купишь меня в рабыни? – она подняла голову и на Макса с надеждой глянули ярко-зеленые глаза.

– Почему в рабыни? – сразу возмутился он, – просто выкуплю. Ты кто?

– Гдэя, – она печально вздохнула, – это они так назвали, матери койнаш. Я сначала все время говорила – где я? Остального не помню… иногда всплывают куски, но разрозненные. А в рабыни обязательно… иначе не продадут. О рабыне ты будешь заботиться, и они будут за меня спокойны.

– Ладно, – не стал спорить Макс, понимая, что с этим вопросом всегда можно разобраться позже, – а кому платить деньги?

– Бармену, он им передаст. Они родичи.

– Сколько? – постучав костяшками пальцев по столу, капитан достал карточку.

– Сколько не жаль.

– Гдэя… мне ничего не жаль, чтобы спасти землячку. Но у них ведь есть какие-то надежды? Ну чтобы не обидеть?

– Дай тысячу зеленых.

– А не мало?

– Нет. Иначе они будут переживать что ты все деньги отдал им, и не сможешь меня прокормить, – девушка сбросила капюшон, и ей на лоб упали сильно выгоревшие пряди каштановых волос.

– Пусть не волнуются, – с облегчением засмеялся Макс, – теперь ты не пропадешь.

И сбросил две тысячи на ros-терминал подошедшего бармена.

Девушка поднялась, прихватила лежавший на соседнем стуле узелок и первой уверенно направилась к причалу, где стоял «Альбатрос».

Макс догнал ее и пошел рядом, пытаясь сообразить, как легализовать появление Гдэи на яхте.

– А можно просьбу… хозяин? – приостановилась вдруг девчонка.

– Просто Макс.

– Нет… так нельзя, – заупрямилась она и капитан сразу сдался.

Неизвестно, сколько всего бедняга перенесла за время рабства, и какие правила теперь превалируют в ее разуме. Пусть называет, как хочет, он потерпит.

– Хорошо. Так чего ты хотела просить?

– Не сообщай обо мне никому… я не хочу стать уткой для наглых папарацци. Просто нет на них ни сил, ни здоровья. И еще… документы мне сделали, я тебе на яхте отдам.

– Ты сняла с моей шеи тяжкий груз, – облегченно выдохнул Макс.

Сейчас не так-то просто пересечь границы даже на яхте. Хотя в аэропорту их будет ждать частный самолет, документы все равно проверят.

– Могу помочь со снятием грузов, – пошутила она и смолкла, рассматривая выстроившихся у борта матросов, с любопытством изучавших нового пассажира.

А Макс от всей души радовался, что среди них нет Норы. С вечера она как обычно веселилась допоздна, сопровождая танцы под луной щедрыми порциями любимых коктейлей, и теперь спала в своей каюте непробудным сном. Загрузка продуктов, топлива и пресной воды никогда ее не интересовала.

Едва оказавшись на судне капитан махнул механику, давая разрешение поднять трап, и вскоре «Альбатрос» торопливо удалялся от редких огоньков Итбаята.

Отправив девчонку в каюту, устраиваться, капитан прошел в рубку и некоторое время бдительно следил за уходящим в ночь островом. В этих водах время от времени случались нападения пиратов, и не всегда удавалось найти похищенные ими суда и людей. И хотя Макс верил и своей интуиции и знанию людей, игнорировать почти невероятную возможность попасть на удочку ловкой мошенницы он все же не собирался.

– Вроде нормальная девчонка, – буркнул ставший к рулю помощник, с которым капитан съел не одну пачку соли.

Но объединяло их вовсе не это. Оба были из той, первой команды, которой довелось обкатывать эту яхту несколько лет назад, и пройденные вместе мили и глубоко спрятанные тайны раз и навсегда связали их надежной нитью крепкой мужской дружбы. Той самой, которой для поддержки не нужны походы по барам и ночным клубам, и которую никогда не разрушить ни воде, ни пламени, ни медным трубам. И ни одной из самоуверенных блондинок.

– Прошлое почти не помнит, имя дали тут, – тихо отчитался Макс. – но рассуждает вроде здраво… Очень просила никому о себе не сообщать, боится папарацци. Впрочем, могла бы не просить… я и сам не собирался. Теперь бы Нору как-то вывести из зоны доступа… надоели ее отчеты.

– Терпи, – сочувственно глянул Игнат, – немного осталось. Или… «сломаем» к утру антенну?

– А это реально? – невольно глянув на огромную тарелку, усмехнулся Макс. – И как тогда мы сами?

– Изымешь у нее телефон, а ноут без усилителя не потянет. А я буду следить… чтобы не достал. Возьми у меня в столе старый роут, начинай ковырять для вида. Если спросит, с чего сломался, скажи ночью был шквалистый ветер… она проспала.

– Да не пошла бы она… еще и врать. Не знаю, почему сломалась. Пусть сама скажет, если знает. Ладно, ставь к рулю Леху, пойдем знакомиться с моей рабыней.

Девчонка команде понравилась, отвечала смело, но не дерзко, не задумываясь над ответами и не мямля. И смотрела открыто, явно не чувствуя за спиной никаких грехов. Может потому никто не засмеялся, когда собираясь идти спать, Гдэя вдруг, ничуть не смущаясь, заявила:

– Хозяин… а можно задать один вопрос… наедине?

– Конечно, – насторожился он, заранее зная, что ничего этакого она не предложит.

– Скажи… это не слишком большая наглость, спросить, что тебя связывает с красивой блондинкой, которая спит в большой каюте?

– Помолвка, – мрачнея, почти с ненавистью буркнул Макс и смолк.

Не рассказывать же совершенно незнакомой девчонке, как Татьяна Ивановна, пройдошливая маменька Норы, буквально приперла его к стенке неожиданным заявлением.

– Макс, вы же хотите помочь Михаилу Павловичу поскорее вернуть себе былую жизнерадостность? Тогда сделайте для него доброе дело… согласитесь на эту помолвку. Вы же знаете, как он заботится о Норе… это будет для него приятным подарком. А я уговорю его подписать документы на яхту… после вашего путешествия.

Макс тогда очень сомневался, что боссу понравится эта идея, но к его великому разочарованию, услыхав весьма обтекаемые пояснения жены, Михаил Павлович неожиданно заговорщицки подмигнул своему бессменному капитану. И категорично заявил, что подпишет дарственную прямо сейчас, чтобы никакие посторонние мотивы не влияли на романтические отношения молодых.

– Я прекрасно знаю, – делая незаметный условный знак, делано вздохнул он, – что моя дочка несколько избалована… и не так просто выдержать ее взрывной характер в течение целого месяца. Но очень надеюсь, что тебе удастся найти с ней общий язык… хотя и абсолютно не важно, чем закончится это путешествие. За одну лишь готовность сделать шаг ей навстречу ты достоин награды, и потому яхта уже твоя… сейчас юристы принесут документы, и я подпишу.

И Макс, глядя в его усталые, полные сочувствия глаза, с содроганием понимал, что уже никуда ему не деться от этой пытки. От шестидесяти проклятых дней и ночей на мотающемся по океану крохотном судне, в компании неугомонной и претенциозной дуры. До невозможного наглой и авторитарной, чего он на дух не выносил в людях. И особенно – в женщинах.

– А расторгнуть… можно? – вернул его в реальность новый вопрос рабыни.

– Даже нужно… – ухмыльнулся он, вспоминая, сколько попыток разозлить Нору по – настоящему сделал за прошедшие дни, – но пока не выходит.

Нора упорно держалась… видимо получила от маменьки строгий наказ. Или на самом деле так рьяно желала стать его законной супругой… и владелицей его части акций фирмы. Хотя срывы и бывали… куда уж капризной блондинке без них. Но она очень быстро сдавала назад, просила прощения, клялась в любви и истово обещала больше не повторять нечаянных ошибок.

И ему приходилось делать вид, будто верит… Нора имела обыкновение все писать на камеру… для семейного архива, как пафосно называла она. А на самом деле для отчетов, уходящих в заснеженную Москву с завидной регулярностью.

– Тогда я завтра попытаюсь, – деловито пообещала смуглянка, – дай мне какую-нибудь ее вещичку. Сарафанчик или майку… можно парео или шляпу. Только яркую, чтобы она сразу узнала.

И план сработал на отлично… теперь Макс вынужден был это признать.

Нора появилась на палубе только к обеду. На ней был новый дизайнерский сарафан, широкополая шляпа и темные очки. Цокая каблуками прошла к тенту, под которым стоял накрытый стол и остановилась возле него, рассматривая сквозь стекла сидевших по сторонам от Макса матросов и Гдэю, устроившуюся с торца. А еще большую супницу, в которой плескалась холодная окрошка и блюдо с молодым картофелем, запечённым с сыром и огромными креветками под лимонным соусом.

– Освободи мое место, – сквозь зубы процедила Нора матросу, сидевшему справа от Макса.

– Это не твое место, – сухо сообщил капитан.

– Освободи мое место, – упрямо повторила она громче, не обращая никакого внимания на слова бывшего жениха.

Матрос хмуро покосился на кэпа, и не стал спорить. Ушел и сел на свободный стул рядом с Гдэей. Нора победно усмехнулась и величественно опустилась на отвоеванное место.

В тот же миг Макс поднялся со своего стула и, прихватив тарелку и приборы, спокойно пересел на единственный свободный стул напротив. Вовсе не для того он так долго добивался расторжения помолвки, чтобы теперь сдать назад и уступить хоть крошку обретенной свободы.

Да и о том, что блондинка повторит свой фокус, можно было не волноваться. Сейчас справа сидел Игнат, а с ним Нора уже успела поцапаться так основательно, что не замечала механика в упор.

– Принесите мне икру и салат с кедровыми орешками. – с пренебрежением оглядев наворачивавших окрошку мужчин, надменно скомандовала блондинка, устав бесполезно сверлить Макса взглядом.

Никто не ответил и даже, казалось, не заметил ее слов. Продолжали с аппетитом черпать густой суп, добавлять квасу и сметаны, закусывать креветками и картошкой.

– Мои указания саботируют? – осведомилась Нора ледяным голосом, в котором закипала дикая злоба, помедлила немного и резко вскочила из-за стола, уронив стул. – Ну ладно… твари, вы об этом еще пожалеете. Все прямиком отсюда пойдете на нары. Мой папа вам этого не простит.

И ринулась в сторону камбуза, предусмотрительно запертого Максом на ключ. Все знают, какой бардак их там ждет после хозяйствования Норы. Исковерканные банки, рассыпанные приправы, перевернутые ящики, в которых она что-то искала таким способом. На полдня хватит уборки, а выброшенных продуктов будет не одно ведро. Макс до сих пор не понимал, как может двадцатичетырехлетняя девица быть такой неряхой и неумехой.

– У нее правда… – Гдэя отложила ложку и задумчиво глянула вслед блондинке, – такой свирепый отец?

– Представления не имею, – усмехнулся Макс.

– Но он же… – задумалась рабыня, – ваш хозяин… или я неправильно поняла?

– Правильно… – нехотя буркнул капитан, вовсе не собиравшийся принародно раскрывать незнакомой девчонке свои тайны.

Хотя в своей команде был уверен, как в себе, но не во всех. Была на судне и парочка новичков, принятых практически перед самым отходом.

– Только с Норой он познакомился всего два года назад, – прямо глянул на рабыню Игнат, – когда решил жениться на ее матери.

– Но он ведь позволяет ей называть себя отцом, – неожиданно заступился за блондинку один из новеньких, Лёша. – и живет она в его доме.

– Скорее, не спорит, когда она его так зовет, – невозмутимо поправил Игнат, – но на свою фамилию не записал, и на фирму работать не взял.

– Макс! – от ярости, звеневшей в голосе Норы, сотряслись бы стекла стареньких хрущёб, но тут их, к счастью, не оказалось, – почему кухня заперта?

– Не кухня, а камбуз. И потому что кок не хочет, чтобы там лазили и мусорили все, кому не лень, – холодно ответил капитан. – И запомни, Элеонора, кушать мы будем лишь то, что стоит на этом столе. Нам плыть еще шесть дней, и свежих продуктов никто не добавит. А икра будет завтра на завтрак… всем по бутерброду.

– Это ВЫ! – срываясь, заорала она, – жрите что стоит на столе! А я буду есть то, что захочу!

– Когда окажешься на берегу, – осадил он, – здесь командую я.

– А я хозяйка! – гневно топнула она ногой, – и яхты и продуктов и кока!

– Ничего подобного, – спокойно отозвалась Гдэя, – мой хозяин – он.

А яхта, и следовательно, все припасы, уже целых два месяца принадлежат ему, мог бы сказать Макс, если захотел еще сильнее сагрить бывшую невесту. И каждый может в этом убедиться, послав запрос в Росреестр.

Однако Нору лучше лишний раз не злить… от ярости она становится буйной и начинает крушить все подряд.

Вот и сейчас зверем ринулась к столу, явно намереваясь хоть что-нибудь опрокинуть на голову капитану или его рабыне.

Остановил ее Игнат. Поймал за руку, резко дернул, приводя в рассудок, и холодно, веско заявил:

– По международным правилам пассажиры, которые саботируют приказы капитана и устраивают всевозможные эскапады, создавая тем самым на судне тревожную обстановку и угрозу жизням и спокойствию остальных пассажиров и членов экипажа, подлежат заключению в карцер до конца путешествия. И мы вполне можем вам это устроить, если не научитесь вести себя адекватно. Запомните, госпожа Трошкина, еще одно-единственное оскорбление или неадекватная выходка – и вы на шесть дней отправляетесь в трюм. Наверху у нас подходящих помещений нет.

Не в силах придумать достойный этой наглости ответ, Нора открывала и закрывала рот, как вытащенная из воды рыба, потом вырвалась и помчалась в свою каюту, теряя по пути шляпу и каблуки.

Леша посопел, поднялся из-за стола и принялся все это собирать, а потом отправился следом за той, кого считал хозяйкой.

– Пал в неравной битве… – с презрением фыркнул Игнат, – между жадностью и здравым смыслом. Придется ставить его только в дневные смены… и забрать мобилу.

– У него их два, – подсказал Илья, второй из новичков. – По одному он звонит своей девушке, а по второму – всем остальным и играет.

– Я схожу, позову, – поднялся механик из-за стола, но далеко идти не пришлось, Леша появился сам, взял тарелку, собрал с блюда оставшихся креветок, добавил картошину и потянулся к бутыли с соком.

– В официанты поступил? – с усмешкой осведомился Игнат, – хорошее дело. Но не оплачиваемое. И от вахт не избавляет. А еще сдай мне мобильники… оба. И побыстрее, твоя мымра уже кушать хочет.

– Какие же вы все… злые! – бросая на стол гаджеты, укорил матрос, – и жестокие! Вон даже незнакомую рабыню пожалели, а чем Нора хуже?

– Ой дурак… – мотнул головой механик, – чем ты слушал?

– Оставь его, Игнат, он сейчас тебя не слышит и не слушает. – остановил друга Макс, дождался, пока Леша уйдет и приказал, – Иди, пиши новый график, включай меня по две смены. В ночную – на руль, день на моторы.

Говорить вслух о том, что теперь им нужно гнать, забыв о прежних планах, он не стал, Игнат и сам все знает. И конечно уже обеспокоился включить установленные тайком камеры, чтобы не проворонить какой-нибудь сюрприз Норы.

– Я перейду в маленькую каютку, – заявила вдруг Гдэя, – что рядом с камбузом. И давайте не будем оставлять на столе еду и напитки… как захотите есть, приходите, я всегда накормлю.

– Молодец, – кивнул с уважением Игнат, – Нора мстительна и глупа. Вполне может чего-нибудь подсыпать в лимонад… у нее же не хватит ума подумать, как она потом доберется до берега.

А возможно, вдруг пришло Максу неожиданное прозрение, – не так она и глупа. И отлично знает, кто поможет ей спрятать концы в воду и привести яхту куда нужно. И не обязательно это – Леша. Бабки на кону стоят такие сумасшедшие, что маменька Норы вполне могла озаботиться наймом вертолета с наемниками… которые только и ждут условной команды.

Поэтому первым делом, поднявшись из-за стола, кэп направился в рубку, и бдительно поглядывая по сторонам, включил бортовой комп. Полюбовался на зеленую полоску связи и отправил послание на секретный адрес. Единственному человеку, в котором был уверен больше, чем в себе. Совершенно безобидное на первый взгляд письмо, да и на второй – тоже. Никто чужой никогда не смог бы прочесть вложенной в нем информации.

Но Макс точно знал, его поймут и обязательно придумают, как помочь.