Читать книгу Остров на краю света - Вера Чиркова, Вера Андреевна Чиркова - Страница 3

Глава третья

Оглавление

Проспала! Пожарным набатом прозвенела тревожная мысль, безжалостно вырывая из неги утреннего сна.

Силь подскочила как укушенная, села на постели, привычно растирая ладонями лицо, чтобы быстрее вернуть себя из томного мира снов в череду повседневных забот. Постепенно память прояснялась, и женщина торопливо огляделась, боясь поверить что никуда бежать не нужно. Не ждет указаний единственная служанка, от услуг которой она не смогла отказаться, пока Мэри была маленькой. А позже Силь нашла способ зарабатывать, чтобы не мыть самой полы и не стирать белье.

И блудливые фрейлины, отравлявшие ее жизнь в герцогском дворце, тоже не толпятся под дверями. Нет даже наемников, спозаранку шуршащих окрестными кустами в поисках хвороста или сонных зайцев.

И значит можно бы поспать еще часок… или два, но уже не хочется. Да и неизвестно, а который сейчас час и чем занят Эст? Вечером она бросила напарника на растерзание гостей, и, хотя ничуть о том не жалеет, но помочь ему все же нужно.

Ну или хотя бы предложить.

Силь поднялась, накинула платье и прихватив новые вещи, отправилась в купальню. Вчера ей удалось лишь мельком осмотреть это важное в каждом доме место, отметив странное устройство купели. А сейчас узница намеревалась испытать ее в деле. Но вначале прошлась по кухне, пытаясь определить, утро уже или все-же ночь. Однако часов не нашлось. И значит узникам они вообще не нужны, либо не положены.

На всякий случай потрогав чайник, женщина убедилась, что он горячий. И снова задумалась, с вечера еще не остыл или уже утром кипятили. Конечно, можно бы спросить Эста, но его тоже нигде не было, Силь специально шумела, выходя из своего закутка.

Наконец догадалась заглянуть в парадную столовую. Окна тускло светились, и женщину разобрал ехидный смех. Вряд ли кто-нибудь на ее месте смог утверждать точно, поздний это закат или раннее утро. Разве что маги, имеющие особые способности.

У Силь дар был, как и почти у всех знатных жителей империи. Но слабенький и не очень полезный, хотя Орж частенько с нею спорил. Силь видела изменения аур у людей, испытывающих сильные эмоции. Но для этого нужно было что-то заподозрить и точно знать или помнить, какой аура бывает обычно. Поэтому она прежде проверяла только Мэри, прачку и приказчика из ближней лавки. Тот нервничал и трусил, подкладывая покупателям испорченный или более дешевый товар, но спорить с хозяином тоже не мог.

Купель, куда горячая вода текла непрерывной струйкой, и так же свободно вытекала через край, неожиданно оказалась довольно удобной, и женщина просидела в ней дольше, чем собиралась. А потом еще простирнула в нижнем корыте вещички и оделась во все новое, впервые за последние пять лет чувствуя себя вольной, как птица. А если считать и годы, проведенные в плену больной, слепой и бессмысленной любви, то и вовсе впервые в жизни.

На кухне за время ее отсутствия стало теплее, горела плита, что-то шкворчало в котелке, закипал большой чайник. Значит Эст вернулся, неожиданно для себя обрадовалось Силь и пошла вешать белье. Пока в своей спальне, потом решит этот больной для знатных дам вопрос. Чужие мужчины ни в коем случае не должны видеть ее исподнего.

А вернувшись, еще издали услышала знакомый до тонкостей мужской голос, что-то строго выговаривавший хозяину дома. Расслышать, о чем идет разговор, у Силь пока не получалось, но по холодному, высокомерному тону можно было без сомнения сказать, что неожиданный гость очень недоволен ее хозяином.

И это возмутило женщину до глубины души, ведь Эста можно было обвинить лишь в одном, избавлении Силь от унизительных просьб о прощении. В тот момент женщина была твердо убеждена, что ей придется ночевать на камнях возле башни, если Грэхем над нею не сжалится.

Тоннель и лесенку она проскочила на одном дыхании, но у выхода остановилась отдышаться. И рассматривая открывшуюся кухню, невольно прислушалась к разговору.

– Ваши действия вообще незаконны, куда только смотрит надзор! Продавать людей запрещено не только в королевстве, но и во всей империи! Тем более, это моя жена! Да и выкупа я не видел, хотя все равно не взял бы. Немедленно зовите Дебору! Иначе я подам жалобу! – отрывисто кидал злые фразы гость, свысока посматривая на Эста.

Но тот ничего не отвечал. Спокойно чистил и резал какие-то овощи, время от времени помешивая свое варево. Очень аппетитно пахнущее, кстати. Силь просто не могла не принюхиваться. И неосознанно сравнивать поведение мужчин в этой непростой ситуации.

Если судить по закону – ни один из них не прав. Но стоит взглянуть с человеческой, женской точки зрения, выигрывает Эст, несмотря на заявление Грэхема, что ему не принесли выкуп.

Ну так когда Эсту было таскать ту рыбу, припомнив вчерашнюю суматоху, оправдала напарника Силь. Он ведь допоздна принимал гостей, а потом убирал столовую. Вот сегодня соберется и отнесет, и она поможет, если нужно.

Но Грэхем во всех случаях выглядел подлецом и теперь узнице было до боли обидно, почему она не замечала этого прежде? Нет, не в семнадцать лет, когда очаровалась красотой стройного, изящного блондина. Белокурые локоны и огромные голубые глаза у Мэри от него. А вот пушистые длинные ресницы, четко прорисованные брови и капризно изогнутые губы – материнские.

Но к тому моменту, как герцог тайком посетил их городок, чтобы встретиться с Силь, его внешность порядком изменилась. Остались в прошлом изящная стройность и рассыпанные по плечам белокурые локоны. Теперь герцогский цирюльник стриг хозяина покороче, чтобы крупные завитки лишь выглядывали из-под ободка короны, и не касались кружев воротника. В посветлевших, словно выцветших глазах прочно поселилось высокомерие, а тонкие, презрительно поджатые губы придавали облику не только значимости, но и недовольства. Хотя очаровывать и уговаривать он умел еще лучше, чем прежде, и вот этого его уменья Силь опасалась сильнее всего.

Но и долго стоять на проходе тоже не собиралась. Женщина почти решилась сделать первый шаг, как из пристройки раздался бас Роба:

– Эст, ты дома?

– Да, – откликнулся тот, высыпая в котелок порезанные овощи.

– Я принес вам свежей икры, рыбина попалась как бочонок. – в руках протиснувшегося в дверь гостя была увесистая бадейка. – А где Силь?

– Дебора, – тотчас с едкой усмешкой поправил Грэхем.

– А этот чего тут забыл? – удивился Роб, словно только что его заметил, – гони к лешим.

– Ждал, пока кто-то придет, – невозмутимо пояснил Эст, – а то он после все перевернет. Ты бы слышал, в чем он меня додумался обвинить! В невыплате выкупа!

– Ложь, – уверенно подтвердил пират, – ты все отдал. Я сам принимал.

– Как это… сам? – вытаращил и без того выпуклые глаза Грэхем. – Это моя жена и выкуп мой.

– С каких это пор в Империи можно торговать людьми, даже если это жены? – нехорошо прищурясь, жестко справился Роб. – А Сесиль тебе не жена и вообще не родня. Она такая же узница, как и все мы.

– Но ведь он ее купил! За тунцов и одеяла!

– Бред! – отрезал пират. – У тебя ее купить он изначально не мог бы, даже если это было разрешено. Ты сам всем объяснил, что не имеешь на нее никаких прав. К тому же Эст покупал всего лишь очередь на напарницу, его подойдет еще не скоро. И платил мне, как старосте. Тунцов и одеяла мы унесли в столовую, всегда делаем запас рыбы на случай непогоды. И все это видели. А вот приходить в чужой дом, если тебя не позвали, тут не принято. Мы все люди нервные… можем невзначай и горячий котелок на голову уронить.

– Ладно… я уйду, – высокомерно, словно делал великое одолжение процедил Грэхем, – но не забудьте передать Деборе, что я ее жду.

– Обязательно передадим, – ехидно пообещал Роб закрывшейся за гостем двери и повернулся к Силь, – слышала, хозяйка?

– Да. Доброе утро. – узница наконец шагнула в кухню, и первым делом справилась у Эста – что готовишь?

– Гуляш из утки, – улыбнулся тот, – а почему ты спрашиваешь?

– Пахнет замечательно. Интересно, откуда тут утки?

– Отшельники когда-то завезли. Вместе с козами. От них не только мясо и перо, но и яйца. А вот куры, видимо, не прижились, им нужно много зерна. Утки же спокойно едят всякие объедки и рыбу. Еще сами ловят мелких морских жителей и достают водоросли. Козам, между прочим, мы тоже даем морскую капусту. И даже сушим ее на зиму.

– Хотелось бы на них посмотреть, – усаживаясь к столу, заявила Силь. – Кстати, как вы узнаете время? Я все утро ходила, не могла понять, рано еще или поздно?

– В этих местах летом очень длинный день, а ночь всего два-три часа, – пояснил Роб, направляясь к выходу, – все новички первое время путаются. А часы здесь всего одни, на портальной башне. Там вместо цифр светятся огоньки, их видно днем и ночью.

– Но ведь от каждого дома их не видно, – задумалась Силь.

– Зато видно от столовой, она стоит в стороне, – Эст поставил на стол большую миску, полную горячего мяса и блюдо с ломтями свежего хлеба. Сел к столу и подвинул напарнице тарелку с вилкой, – пробуй.

– Спасибо… – женщина подула на мясо, откусила кусочек, – очень вкусно. Но мне непонятно, причем тут столовая.

– Умельцы встречаются и среди знатных узников, – невольно вздохнул Эст, – вот кто-то из старожилов и додумался прибить на крышу столовой флагшток. Теперь обязанность дежурных каждый час, начиная с семи утра и до десяти вечера поднимать особый вымпел. Узникам удобно, не нужно идти к башне, столовую видно от всех домов. Зимой, правда, остров зачастую накрывает густой туман, но в такую погоду никто никуда и не ходит. Это летом многие обедают в столовой, чтобы не тратить время на готовку.

– Как все сложно, – нахмурилась Силь, – а что за дежурные в столовой?

– Мы все. Там постоянно живут женщины, которые не хотят ни к тому идти в напарники. Но много тяжелой работы, принести уголь и воду, вычистить печи и котлы, порубить мясо и крупную рыбу. Без мужчины не справиться. Вот сегодня была моя очередь, но я сходил, договорился с Звеном, он подежурит. А завтра нужно идти.

– Я тоже пойду, – мгновенно решила узница, – и не спорь. Лучше расскажи, что это за очередь на напарниц?

– Да все просто… – стараясь не показывать досады, вздохнул он, – женщине намного труднее прожить здесь в одиночку, особенно знатной. Поэтому, даже если есть свободные дома, когда мы видим, что пришла узница, предлагаем ей стать напарницей. Ну а, чтобы не напугать даму, ринувшись к ней целой толпой оборванцев, заранее пишем список. И чья очередь, тот и уговаривает новенькую. Но иногда… хотя и редко, новенькая чем-то не подходит очереднику. Похожа на предавшую его жену или дочь… по-разному. Тогда он молча, особым знаком, передает свое право следующему. Однако бывает и наоборот… а очередь еще далеко. Тогда и начинаем торговаться, чтобы поняли остальные.

– А чья вчера была очередь? – вовсе не желая этого знать, все же справилась женщина.

– Поля. – коротко выдохнул Эст и отвернулся.

Силь долго молчала, прикидывая, желала бы она, чтобы в напарницы позвал молчаливый, неспешный Поль, запомнившийся ей самым строгим и аккуратным одеянием.

И постепенно понимала, что по доброй воле никуда бы с ним не пошла. И ни с кем другим. В тот момент ее можно было увести от башни только обманом или силой.

– Спасибо, – наконец убежденно произнесла Силь, сразу же переводя разговор на другое, – а чем ты чистишь шкуры? Просто выбиваешь?

– У некоторых из нас есть небольшие способности, – так же охотно сменил тему ее напарник, – Магов держат в другом месте. А здешние одаренные могут крайне мало… но некоторые знают заклинания домашней уборки. Вот как раз Поль умеет наводить чистоту. Он приходит раз в месяц, и после всё сияет как новое. А мы стараемся к его приходу приготовить разной вкусной еды, это заклинание забирает у Поля все силы. Еще не жалеешь, что не попала к нему?

– Сейчас пожалею, – шутливо пригрозила Силь, и неожиданно для себя самой призналась, – у меня тоже есть крохотный дар. Я вижу ауры… и могу рассмотреть самые сильные всплески чувств. К примеру, Грэхем… уходя отсюда был весьма раздосадован и почему-то светился сарказмом.

– Он мстителен? – помолчав, осведомился помрачневший Эст.

– Не сказала бы… скорее, ему нравится управлять людьми, а для этого нужно знать их слабости и пристрастия. И вот получать всяческие сведения он любит и никогда не скупился на их оплату. А чего тебе бояться?

– На самом деле – нечего. Но есть одна тонкость, любую информацию можно преподнести так, как тебе выгодно. А я, попав сюда, был немного не в себе от резкого поворота своей жизни и легкомысленно рассказал о своих бедах первому встречному. Точнее, первому напарнику. А тот оказался болтуном, поднимавшим себе авторитет разглашением чужих тайн. И теперь моя история известна здесь всем… думаю, Грэхему не составит труда однажды до нее докопаться.

– И как он тебе навредит? – озадаченно нахмурилась Силь.

Подумала и вскоре нашла единственный способ, подходящий по характеру и целям бывшему герцогу.

– Думаешь, расскажет мне, чтобы припугнуть?

– Ты и сама так считаешь.

– Тогда расскажи сам, чтобы я могла судить непредвзято.

– Ты выражаешься как дознаватель, – невесело усмехнулся Эст.

– Открою секрет, я пять лет изображала жену герцога, и еще год – его личного секретаря, поэтому пришлось присутствовать на судах и писать приговоры, – спокойно пояснила Силь, вдруг поверив, что этот мужчина ни с кем не станет делиться ее откровениями.

– Так он герцог… – мгновенно сделал правильный вывод ее случайный напарник. – тогда понятно, откуда такая спесь. И чего ему не жилось на воле? Впрочем, не мне судить. Я тут за убийство собственной жены.

Неожиданно.

Силь невольно насторожилась и тотчас опомнилась. Убийства бывают разные. Вон про Грэхема тоже можно сказать, что убил жену, нечаянно подтолкнув к безумному побегу. Ведь всем понятно, что ничего хорошего из этого бы не вышло. Никто из изнеженных знатных дам не пройдет ночью по совершенно незнакомому, полному опасностей пути. Тем более в бальных туфельках и пышном платье.

– Похоже, жизнь тебя сильно била… – хмуро признал Эст, – обычная знатная дама уже бежала бы отсюда во всю прыть.

Узница лишь пожала плечами, вот тут он прав. Ей хватило в жизни и унижений и работы и лживого подобострастия придворных, чтобы нарастить броню. Только в сердце до последних дней жил робкий и наивный огонек святой веры во взаимную любовь. Огонек, ради которого она была готова на любые трудности и испытания. Теперь даже вспоминать смешно и горько, насколько слепой и безрассудной была та вера.

– Начать придется немного издалека, – наконец решился Эстебан, – от родителей мне перепал титул, небольшие способности и хорошее образование, но не досталось состояния. Его хватило лишь старшим братьям. И потому к двадцати двум годам я поступил на службу в городской суд и начал сам зарабатывать деньги. Сперва был простым писцом, но уже через год стал дознавателем. Поначалу младшим, потом главным. К этому моменту я смог с помощью родителей купить небольшой домик в хорошем месте и неожиданно для себя стал считаться завидным женихом. Меня засыпали приглашениями на балы и приемы, прелестницы вешались на шею как амулеты, их матушки и свахи наперебой расхваливали невест и удобства семейной жизни и я невольно им поверил. И вскоре уже шел к храму под руку с прелестным созданием и думал, что это путь к счастью.

Бывший дознаватель мрачно усмехнулся и ушел за чайником. Некоторое время возился, заваривая душистые травы и нарезая сухую пастилу, потом разливал его по кружкам и медленно пил.

Силь его не торопила, тихонько жевала почти забытое лакомство тех времен, когда они с Мэри жили в небольшом приморском городке. Только там пастила чаще была из абрикосов и дынь.

– Первые годы все было замечательно, я работал, стараясь принести домой побольше денег, она хозяйничала. Вернее, командовала слугами. А они ее боялись, как огня, но тогда я не придавал этому значения. Даже радовался, дурак. Первый удар нанесла преданная кухарка, служившая мне с первых дней самостоятельной жизни. Ядвига вышвырнула женщину из дома, обвинив в воровстве. Я в тот момент уезжал по делам и не сразу заметил, что на кухне сменился повар. Зато вскоре, подписывая счета лавочников с изумлением узнал, что мы стали есть втрое больше. Разумеется, я спросил жену в чем дело, но в ответ Ядвига закатила истерику. Пустую, глупую, и очень шумную. Со слезами, битьем посуды и нелепыми обвинениями в скупости. Пришлось отступить… однако я уже был не наивным юношей, а опытным дознавателем, видевшим такие истерики по пять раз на дню, а иногда и больше. И точно знал, нет дыма без огня. Первым делом я нашел кухарку и тайно отправился к ней. – «Я вам очень сочувствую, – сказала эта мудрая женщина, – однако доносить не стану. Да и не поверите вы словам. Лучше вернитесь домой тайком, как пришли сюда, но никого в это дело не посвящайте. И проверьте свои амулеты. Не знаю, как, но леди Ядвига всегда точно знает о вашем приближении еще за полчаса».

Эст желчно ухмыльнулся своим воспоминаниям, допил чай и отставил кружку.

– Она во всем оказалась права, старая служанка. В запонках и булавках, подаренных мне любимой женой, были маячки. А в моем доме, куда я пробрался, не замеченный никем, буйно веселилась толпа почти незнакомых мне людей. Гремел литаврами оркестр, реками текло крепкое вино, столы ломились от блюд, каких при мне никогда не подавали. А моя в стельку пьяная жена, повиснув на шее крепкого сыночка градоначальника, танцевала нечто совершенно непотребное. У меня был с собой боевой жезл… все мы носим такие на всякий случай. Я и шарахнул… по люстре.

– И многих убил? – деловито справилась Силь, представив себе падающую на головы гостей огромную люстру тронного зала замка Тарве.

– Никого, – изумленно уставился на нее напарник, – заряд был ледяным, а люстра – со свечами. Просто окатило всех горячим воском и градом. От визга и воплей у меня чуть уши не оторвало, а Ядвига успела выхватить из-за пазухи флакончик и сделать глоток. Всего один… чтобы уже через несколько секунд стать трезвой как стёклышко и злой, как бешеный лешак.

– Значит, все же боялась, – сделала вывод Силь. – Интересно, чего?

– Развода. – хмыкнул Эст. – Мне стоило доказать ее неприличное поведение, чтобы отправить жену восвояси. Я так и хотел поступить… но вгорячах разогнал всех пьяных гостей, музыкантов и продажных слуг заодно, не слушая воплей жены и звона бьющейся посуды. Решимости мне добавляла ее мелочная подлость, Ядвига старалась бить дорогой фамильный фарфор, попутно уничтожая самую изысканную еду. К тому моменту, как последний лакей выскочил из дома, я успел опомниться и взять себя в руки. Скрутил жену и запер в спальне, закрыв прежде ставни на окнах на замки. В тех местах частенько бывают сильные ветра и принято защищать стекла от летящего мусора и песка. А потом сел перекусить, обдумывая попутно план действий. До меня слишком поздно дошло, как зря я поспешил. Нужно было посадить в кустах взвод городской стражи и понятых, пригласить лекаря и мага, они бы составили протокол. А без этого мои обвинения не имели никакого веса против слов жены, умевшей отрицать очевидное. Но к утру я все же начал действовать, хотя скажу сразу, все было напрасно. Никто не признавался, жена сумела выставить себя безвинной овечкой, попавшей ревнивому мужу под плохое настроение. Прокисшая еда к утру пахла так мерзко, что пришлось нанять служанку и заставить все выкинуть. Добился я лишь одного, предупредил всех лавочников, что не буду платить за товары, заказанные не мной лично. Хотя и тут опоздал, мой счет был почти опустошен, как и тот, неприкосновенный, где хранилось приданое Ядвиги. А ее родные прямо заявили, что без денег блудливую дочку не возьмут. Я не слишком подробно объясняю?

– Нет, – поспешила успокоить Силь, – так и нужно, чтобы картина стала ясной.

– Ну если что, одерни, – похоже ему и самому нужно было выговориться. – Так прошло несколько дней. Новая служанка была крепкой, мускулистой женщиной, не боявшейся никаких угроз. Она до этого работала в трактире и умела постоять за себя. Ядвига пыталась ее запугать, потом подкупить, но я успел отобрать у жены все ценное и запереть в сейф, так как заметил признаки новой беды. Мою супругу начинало накрывать запойной тоской. Она правдами и неправдами пыталась добраться до погреба, где осталось еще несколько бутылок вина, стащила у кухарки ликер, купленный специально для варки помадки. И наконец попробовала пить духи. Мне пришлось все спрятать в тайник, поселить Ядвигу в небольших комнатах на мансарде и запирать, уходя на работу. Это было черное время, но я уже договорился с обителью, лечившей безнадежных пьяниц и собирался отвезти ее туда. Однако мои планы так и остались пустыми разговорами. Меня вызвали в дальний поселок на проведение судебного дознания, и пришлось оставить Ядвигу взаперти. Служанку она ненавидела, швыряла в нее всем подряд, и та в ответ отказывалась с ней возиться. Лишь еду ставила в специальный ящик. Погода была мерзкой, дороги развезло и вернулся я лишь на третий день. Во дворе было полно народу, рыдали одетые в траур родители жены, а меня поджидала стража с приказом доставить в тюрьму. Вот с тех пор я узник.

– Но что с ней произошло?

– Выпила отравленный ром. Маленькую фляжку нашли возле тела. Я никогда такой не видел… и тем более, не давал жене. Артефакт правды подтвердил мои слова. И все объяснения. Но суд признал меня виновным… дознавателю моего уровня, чтобы расправиться с женой достаточно было просто пожаловаться нужному человеку. И все сделали бы и без меня. В счет будущих услуг, разумеется.

– А ты жаловался? – хмуро спросила Силь, уже зная ответ.

– Наверное. Коллеги, знакомые, соседи… все слышали о моей беде и многие сочувствовали. Ну и срывалось иногда… особенно в поездках. Знаешь ведь, у кого что болит…

– А позже… уже тут, ты не пытался угадать, кто мог это сделать? Вернее, кто мог ее бояться? Ведь явно кому-то было бы плохо, начни она говорить?

– О чем?

– Откуда мне знать? Но эти гости… они явно не похожи на друзей или светских знакомых. Скорее, на шайку мошенников.

– Да, нечто подобное я подозревал, но в гневе никого не узнал и не запомнил. Только сына градоначальника. А он выкрутился, пояснив, будто попал туда случайно, за минуту до меня. Якобы искал своего друга, тот собирался пойти к кузине на именины, а она живет примерно в том районе. И тот самый друг подтвердил его слова. Но… извини, конечно, Силь, за три года я чего только не передумал, и постепенно потерял всякое желание копаться в этой истории. И тебе не стал бы рассказывать, если верил в порядочность герцога.

– Как хочешь, – узница и сама ненавидела, когда копались в ее прошлом, – только странно, почему тебя отправили именно сюда.

– А больше некуда. – пожал плечами бывший дознаватель. – В империи не так много приговоренных к ссылке знатных господ и служителей правосудия с высоким статусом, чтобы устраивать для них еще один тайный острог. А поселить такого, как я, вместе с обычными бандитами, равнозначно смертному приговору. Для меня. Они знают нас и в лицо, и по именам. Ну а здесь можно разместить почти две сотни приговоренных. Иногда, после попыток переворотов, тут бывало тесновато.

– Все равно слишком строгое наказание за недоказанное убийство, – уже сдавшись, сердито буркнула Силь.

– Вердикт был – за нарушение профессионального устава. – вздохнул Эст, – А он действительно строг. Дознаватель и сам должен неустанно следить, чтобы никто не покусился на его авторитет, и постоянно проверять всех домочадцев. Никто не должен брать никаких подарков, даже невинных, вроде котенка. Известен случай, когда полученный от соседа кот оказался редкой породы и стоил как позолоченная карета. А Ядвига не просто прожигала мои деньги, а еще и принимала дорогие подарки от случайных «друзей». Потому и сменила всю прислугу и платила новичкам тройное жалование.

Он с досадой махнул рукой, обрывая неожиданно нахлынувшие откровения и ушел вниз, к умывальне, прихватив жбан с икрой.

Остров на краю света

Подняться наверх