Читать книгу Искаженное эхо - Вера Чиркова - Страница 5

Наутро Арсений проснулся от тихого шепотка и, еще не открывая глаз, понял: в комнатке кто-то есть. И этот кто-то его бесцеремонно рассматривает при свете принесенного с собой каганца. Потому что ночью, проводив пленника до спальни и дождавшись, пока он устроится на постели, тетка ушла вместе со светильником. Охранявшую его гренадершу Арсений тогда же решительно выставил за дверь, недвусмысленно дав понять, что никакие соседки ему не нужны, и аборигенка не стала спорить. Хотя заметно расстроилась и, уходя, попыталась разжалобить Арсения умильным взглядом голубых глаз. Однако после подлого предательства Марины бывший бизнесмен категорически считал всех вешающихся на него женщин потенциальными врагами и верить таким не собирался.

– А разве я разрешал сюда входить? – приподнимаясь на локте, с нарочитой угрозой поинтересовался Арсений у незваных гостей и едва не оглох от испуганного визга.

Несколько ребятишек, примерно лет пяти-семи, ломанулись к двери и не смогли ее открыть, совсем забыв от испуга, что та открывается внутрь. Детвора запаниковала, раздался дружный рев, а самая старшая, судя по росту, девчушка выхватила откуда-то довольно внушительный ножик и встала впереди друзей, собираясь защищать их от злобного незнакомца.

Костеря себя за глупую шутку, Арсений с любопытством разглядывал малышню, не предпринимая никаких попыток двинуться с места. Не хватало еще спровоцировать малолетних аборигенов на драку. Их решительные мамаши вряд ли такое потерпят.

И словно в подтверждение его мыслей дверь резко распахнулась, разметав в стороны заревевших с новой силой малышей, и в комнату влетела вчерашняя туземка со сломанной рукой.

В здоровой руке у неё был светильник и, подняв его повыше, пришедшая очень быстро разобралась в обстановке.

Сердито рыкнула на малолетних лазутчиков, и они моментально испарились. Потом что-то буркнула Арсению и шагнула к двери, но он решительно ее остановил. Раз у женщины все равно больничный, ну или как тут это называется, значит, можно немного с ней поболтать.

– Меня зовут Сен, – решительно сократив нелюбимое имя, представился Арсений и, постукав себя пальцем в ключицу, с выражением повторил: – СЕН!

– Урса, – неохотно отозвалась Урсанит, некстати вспомнившая, что нельзя открывать демону свое имя.

– Юрса? – переспросил демон, и гарана кисло скривилась: такого издевательства над своим именем она и представить не могла.

– Урса!

– Йурса?

– Урса!

– Ятакиговорю! – рассердился демон. – Юрса!

Урса с досадой махнула рукой: пусть будет Юрса, ну что с него взять – демон.

– Так, Юрса, – выпрастывая из-под одеяла босые ноги в женских штанах и нащупывая домашние унты, распорядился пленник, – где тут у вас инструменты и доски?

Свою непонятную речь он сопровождал еще более непонятными жестами, и озадаченная Урса поторопилась отвести демона к Харрис, вроде ночью у вторы как-то получалось с ним договариваться.

Харрис они нашли на кухне, но не в малом помещении, где уже горел очаг и двое старших подростков помогали старухам готовить обед, а в соседнем, более просторном, который в праздники используют как пиршественный зал. Сейчас длинные столы были отодвинуты к стенам, освободив середину зала для хозяйственных работ. Чтоб не тратить лишние дрова, нижнюю печь по утрам не топили, и все старались устроиться поближе к кухонному очагу. Несколько корзин со свежесрезанными грибами стояло на полу, и втора вместе с кучкой младших подростков ловко чистила урожай трофейным туглским кинжалом.

– Не пойму, чего этот демон хочет, – расстроенно глянув на кучу грибов, вздохнула Урса: с одной рукой она тут не помощница, – наверное, чтоб детей наказали. Манист привела свою стаю на него посмотреть.

– Ладно, попробую уговорить, – с досадой отложила кинжал втора, – только накормлю сначала. Сытый демон всегда добрее.

От еды демон не отказался, но сначала заглянул во все котлы и корзины, смешливо фыркнул, рассмотрев грубые кинжалы в детских руках, презрительно ухмыльнулся деревянным бадейкам с водой, принесенным для приготовления обеда.

Втора наблюдала за ним и сердилась: вот ни словечка не сказал, а по смуглой, черноглазой морде отлично видно, что он их чуть ли не дикарями, вроде туглов, считает. И, что обиднее всего, на первый взгляд почти прав. Старых, сработанных далекими предками вещиц становится все меньше, а делать новое нет ни времени, ни сил. Да и умения теряются с каждой ушедшей к предкам гараной.

– Для того тебя и призывали, припугнуть как следует туглов и дать гаранам передышку от войны хоть на несколько лет, – нестерпимо хотелось вторе объяснить правду наглому демону, хотя бы на пальцах. Но пока он не знает языка, лучше не соваться, Аркстрид ей не простит, если они неправильно что-то сделают и пленник потом не захочет помогать.

Демону положили в чашку горячей каши и плеснули сверху густого молозива – первая коза окотилась несколько дней назад.

Арсений уже поднес было ложку к каше: раз предложили поесть, отказываться не стоит, вдруг потом до вечера ничего не дадут, порядки у всех разные, – как в кухню виновато прошмыгнули давешние малыши. Уныло выслушали сердитую отповедь старшей тетки, хмуро покивали и тихо устроились на скамье подальше от него. Одна из кухарок принесла им миски с кашей, и дети с энтузиазмом взялись за ложки, старательно не глядя в сторону демона. Лишь самая махонькая и худенькая девчоночка метнула быстрый разочарованный взгляд на миску Арсения, и у него разом перехватило горло. Чем-то эта девчонка была похожа на Светку, когда та была совсем крохой. Нет, не внешне похожа, внешне и сам он, и сестры с братишкой удались в отца, верней, в чернявую бабушку-хохлушку. А эта светленькая, как одуванчик. А сестренку напомнила взглядом, безнадежным и завистливым одновременно. У Светки был тогда диатез, и врачи категорически запретили ей сладкое, вот и провожала несчастным взглядом каждую ложку варенья или конфетку, съеденную братом.

– Юрса! – сердито окрикнул Арсений, но, сообразив, что, пока он объясняется, дети съедят кашу без молока, встал со своего места и неторопливо двинулся к малышне с миской в руках.

Дети втянули головы в плечи и замерли, да и старшие напряглись, готовые в любой момент выхватить оружие и броситься отбивать малышню. С тревогой следя, как демон направляется к детям, гараны привычно переглянулись, распределяя роли и порядок действия. Первым делом, разумеется, нужно отбросить в сторону Манист, уже сейчас видно, из девчонки вырастет неплохой воин, потом можно будет попытаться забрать остальных. Хотя особо ценных там больше нет, но и их весной можно обменять в селе на крупу и ткани. А возможно, и на что-то более ценное.

А демон спокойно остановился возле малышей и аккуратно поделил между ними молозиво из своей чашки, причем начал дележку с болезненного Хира, который неизвестно еще, переживет весеннюю голодовку или нет. И этим действием невольно настроил против себя гордую своим будущим призванием Манист.

Пользуясь своим положением любимицы, отчаянная девчонка скривила пренебрежительную мордашку и ехидно сказала:

– Смотри-ка, Хир, демон хотел тебя съесть, но побоялся подавиться костями и решил сначала подкормить.

Гараны невольно заулыбались, услышав эти слова, боевой дух Манист им нравился. Такие, как она, не прячутся за других, когда через шаткие мостки на их берег рвется озверевшая орда туглов. Только Хир еще больше втянул голову в плечи, испуганно кося на демона голубенькими глазенками.

Гадкая какая девчонка, обозлился Арсений, прекрасно понявший, что старшенькая как-то подкусила малышку. И аборигенки ее поддержали своими смешками, значит, считают пацанку вправе так поступать. «Ох и не нравится мне все это, – сердито зыркнул на туземок пленник, – сказать бы им пару слов, да ведь не поймут».

– Не переживай, – ласково провел он ладонью по мягким волосам ребенка, – я скоро язык выучу, и тогда мы с тобой ей все припомним.

После завтрака Арсению пришлось долго втолковывать старшей тетке, которую он про себя нарек бригадиршей, что его интересует инструмент. Почти полчаса она никак не могла сообразить, чего бы мог означать рубящий замах правой рукой. Пока Арсений едва рычать не начал, всё строила непонятливую рожицу. И хотя мелькало у него подозрение, что тетка хитрит и раскусила она все намного раньше, чем призналась в этом, да доказать он не мог.

Бригадирша хмурилась всю дорогу, пока вела пленника по каким-то кладовочкам, забитым всякой всячиной, зачастую абсолютно непонятного Арсению предназначения. Он по привычке попытался было нарисовать в уме план этого дома, запутался напрочь и отложил до лучших времен. Понял только, что кухня вроде на первом этаже, а спальни на втором, и этот второй этаж имеет округлую или овальную форму. А вот с первым этажом такой ясности не было.

В комнатушке, куда тетка привела Арсения, хозяйничала аборигенка богатырского вида, в кожаном потертом фартуке и прожженных в нескольких местах штанах. В дальнем углу был сооружен примитивный горн, посредине помещения лежала внушительная каменная плита, на которой была установлена небольшая наковальня. Вдоль одной из стен тянулся верстак, а над ним были вбиты в стену колышки, увешанные смутно узнаваемым инструментом, связками мелких заготовок и уже вполне готовых к употреблению изделий. Противоположную стену занимал стеллаж из потемневших от времени плах, на котором было разложено всевозможное оружие.

Арсений жадно рассматривал мечи и ножи, луки и копья. Сделанное грубовато, порой даже небрежно, оружие тем не менее выглядело очень грозным и опасным. Может, оттого, что на древках некоторых копий светлели многозначительные зарубины, а лезвия всех мечей уродовали глубокие зазубрины. Одну полку стеллажа занимали стрелы, связанные кожаными шнурками в большие вязанки, не меньше чем по сотне штук в каждой. Под стеллажом проницательный взгляд пленника рассмотрел кучку небрежно брошенных неказистых широких ножей, близнецов тех, которыми дети чистили грибы. И теперь нетрудно было догадаться, что оружие это трофейное.

Стало быть, отнюдь не мирно живется этим здоровущим аборигенам, безо всяких объяснений стало понятно Арсению, раз они вынуждены заготавливать такую кучу стрел. И поскольку мужчин в доме он так и не встретил, наверняка они сейчас где-то в дозоре или разведке.

Ну не воевали вроде раньше в особые-то холода умные люди, если он ничего не путает. Знакомых по фильмам французов, в белых штанах и с бабьими платками на плечах, умными ведь не назовешь?

– Я Сен, – уже привычно представился Арсений, и хозяйка кузни спокойно кивнула в ответ.

– Гамират.

– Нет, это мне не запомнить, – не согласился пленник, – давай ты будешь просто Гами. Поняла? Гами!

Она снова кивнула и невозмутимо продолжила прерванную их приходом работу – точить насаженный на новое топорище колун, шаркая лезвием об втиснутый между тремя клиньями сероватый булыжник. Арсений принял этот жест за разрешение хозяйничать и принялся снимать и изучать развешенное на крючьях добро. Некоторые предметы он узнавал сразу, ни с чем не спутаешь скобы и кольца для цепей, рыболовные крючки и капканы. Зато назначение других даже приблизительно угадать не мог.

– Харрис! – опасливо дернув пленника за рукав, решила представиться бригадирша, которой не терпелось увести его из опасного места.

– Сен, – не оборачиваясь, буркнул он, пытаясь представить, какого размера должна быть рыбина, если тройной крючок размером с его ладонь.

Бригадирша потопталась еще немного, потом решительно потянула Арсения прочь, показывая знаками свое твердое намерение отправиться наверх.

– Нет, я тут побуду, – твердо отказался он, подкрепляя свои слова энергичным мотанием головы.

Втора сообразила, что пленнику в кузнице понравилось, и страшно расстроилась: вовсе не собиралась она сидеть тут целый день. У нее, между прочим, весь дом на плечах.

Харрис скорчила самое сердитое лицо, какое только умела, но чертов демон прикинулся поленом, не понявшим ее гримас, и мягко подтолкнул втору к выходу, более чем ясно дав понять, что она свободна идти куда хочет. А вот у него здесь важные дела.

Она немного обиженно посопела, потом поймала насмешливый понимающий взгляд Гамират и рассердилась на эту нахалку, уговорившую Аркстрид прошлой весной выменять у дома Ратилид какую-то железку на двух коз.

Независимо задрала нос и неторопливо вышла из кузницы.

Арсений проводил ее взглядом и усмехнулся: все страхи и опасения бригадирши были написаны у нее на лбу, но у него не было пока никакого желания доказывать ей, что только последний дурак может схватить оружие и начать драку. У него пока есть более важные заботы.

Во-первых, нужно придумать какой-нибудь запор на дверь туалета: милые дикарки такими условностями не заморачивались.

А во-вторых, лежа ночью в постели, Арсений без спешки продумал пару вариантов дальнейшего развития событий. Первый, при котором ему несказанно повезет и он сумеет вернуться домой. И второй, более вероятный и более безрадостный, при котором ему придется привыкать к жизни в этом мире. И произвел тщательную ревизию своих умений, придя в результате к плачевным выводам. Судя по всему, ничего из того, чем он занимался последние восемь лет, никоим образом ему не пригодится. Ни импортной сантехники, ни ламината и шелковых обоев, клеить которые Арсений наловчился еще в армии, тут и близко не предвиделось. И, стало быть, остались в активе только те навыки, которые он получил, работая перед армией трактористом у местного фермера, да то, чему научился дома, сажая огород и ухаживая за скотиной.

После ухода Харрис хозяйка кузни как-то подобрела, сунула Арсению в руки увесистый молоток и бросила в горн полоску железа. Несколько уверенных движений закопченной педалью мехов – и тусклые угольки в горне засветились ярким жаром.

Полдня пролетели почти незаметно, и к тому времени, как встревоженная Харрис, найдя уважительную причину, притопала за Арсением, он уже успел прочно подружиться со спокойной и невозмутимой Гамират. И выложиться, как новичок на стройке.

– Что? Обедать? Ну, пойдем, – сделал вид пленник, будто уходит только ради спокойствия бригадирши, хотя на самом деле рад был ее приходу.

Физические нагрузки лучше прибавлять постепенно, иначе на второй день не разогнешься.

В уже знакомом помещении, где он завтракал, народу было много больше, чем утром. Носился вкусный запах чего-то мясного, мягко постукивали деревянные ложки. Женщины и подростки мирно сидели за столом, разделившись по возрасту, старшие с одной стороны, малышня с другой.

Место для Арсения бригадирша приготовила возле старших, с торца, на широком, застеленном шкуркой чурбане.

Как почетному гостю, ухмыльнулся пленник, все более уверяясь в правильности своих предположений. Но спорить не стал, послушно потопал куда сказали, а проходя мимо малышни, невзначай поискал глазами давешнюю девчушку.

А найдя, остановился как вкопанный. Личико увлеченно черпающей похлебку малышки было все в грязных разводах от слез, а на скуле багровел свежий синяк.

– КТО ЕЕ? – сквозь зубы поинтересовался Арсений таким голосом, что в столовой сразу стало тихо.

Втора не поняла, что спрашивает демон, но, проследив за разъяренным взглядом его сузившихся глаз, сообразила, что сделала великую глупость, разрешив Хиру обедать со всеми. Ведь видела же, как демон подкармливал малого. Кто знает, может у него дома был такой… вместо котенка. Он вон и с собаками сразу общий язык нашел.

– Ничего страшного, дети всегда дерутся, – успокаивающе пролепетала она. – Мы ему примочку сделаем, все и пройдет.

– А можно и на второй щеке такой же набить, чтоб еще красивее был, – непримиримо буркнула Манист, не терпевшая, когда кого-то из стайки малышей, которых она считала своей собственностью, начинали жалеть или опекать.

Правда, самовольная девчонка и в обиду свою стаю не давала, да только не так часто им и доставалось от взрослых.

– Что сказала эта дрянь? – почти нежно поинтересовался Арсений, и вот в этот момент Харрис вдруг испугалась по-настоящему, расслышав за тихой лаской демонского голоса грозное шипение медной гадюки.