Читать книгу Я придумаю нас другими - Вера Эпингер - Страница 2

Всё началось с обыденного: бесконечного и унылого пролистывания ленты фотографий, множества «лайков» на десятках безликих снимков, которыми авторы пытались убедить подписчиков и себя самих в собственной успешности. Белоснежное постельное белье, завтрак на чёрных расписных столиках, горящие свечи, ещё пару минут назад запрятанные в коробке где-нибудь на антресоли, и обязательно, обязательно, букет алых роз. Для таких кадров их заботливо достают из целлофана, раскладывают на простыни, стараясь не уколоться шипами, проверяют, чтобы каждый бутончик, каждый листик лёг идеально… щёлк, щёлк, щёлк – галерея новенького кредитного «айфона» пополняется чередой одинаковых картинок.

Или вот – старенький немецкий внедорожник с эмблемой «винтов» или «прицелом» на щербатой морде, а рядом она – дива в подсмотренной у блоггеров позе, в расстёгнутом пуховичке, из-под которого выглядывает белоснежный свитерок, в джинсиках и модных ботиночках. Ну и что, что губы синие; ну и что, что на заднем плане сереет громада типового торгового центра; ну и что… Красиво же! Успешно!

Каким образом «это» пролезло в мои рекомендации и присоседилось к лошадям, собакам и автомобилям уже не важно, потому что даже среди унылого болота могут скрываться жемчужины. Искренние эмоции, драйв, адреналин – словно оказываешься в другой реальности, переходишь на иную сторону…

Сумбурный чувственный текст, где-то не хватает запятых, где-то нелепые ошибки и опечатки, но они лишь скрашивают то, что хотел донести автор. Гараж, лёд, отечественные «шестёрки», «двойки» и «пятёрки», запчасти, лица механиков, тумбы и кубки. Всё это так сильно отличается от показной гламурности, что спирает дыхание. Листаешь – листаешь вниз – открываешь каждое фото – читаешь подпись – нравится, как же нравится! Эти электронные призрачные сердечки не в силах выразить восхищение.

Да, он не один такой; в моих подписках полно гонщиков всех мастей и видов, но что-то есть именно на этой страничке, что-то, что цепляет и заставляет просмотреть всё, до самого начала.

«Подписаться».

Способно ли одно прикосновение к экрану изменить жизнь?

***

Волей случая, не иначе, я узнала, кто стал объектом моего пристального внимания. На рядовой сходке нашего автоклуба, сборища водителей, наглухо помешанных на своих железных конях, при распитии кофе разговор зашёл за грядущий на озере дрифт.

– Ой, девчонки, мне же Паша телефон подарил, – вертя на пальце ключи от своего жёлтого купе, хвасталась Полина. – Мой-то дочь сломала, я Паше написала и он мне новый привёз.

– Оу-у-у-у, – тогда многозначительно протянула я, мгновенно понимая, о ком идёт речь.

– Крепко на крючке сидит. Правда бесит, что на сайтах знакомств зависает. Но ничего, я его всё равно к рукам приберу.

Мы – три девчонки – усаживаемся в салон Полиного автомобиля и нас посвящают в подробности матримониальных планов. И всё бы ничего, если бы ещё неделю назад я не слышала о схожих планах – но в отношении совершенно иной «жертвы».

Но я молчу, стоически не выдавая шутку про выбор: Пашу на «жиге» или Антона на «Мерседесе».

– Нет, ну а что? У Паши бизнес, с ним надёжно. Он не просто богатенький мажорик.

Кажется, я даже знаю, какой выбор она бы сделала. Но мне-то чего – её жизнь, её правила.

И всё-таки одно я уяснила точно: разевать рот на чужих кавалеров вредно, тем более мы вроде как с Полиной могли назвать себя подружками. С натягом, конечно, но всё же.

К Паше ничего, кроме искреннего восхищения его интересами, я не испытывала. Он был всего лишь одним из многих пилотов, за чьей жизнью я наблюдала в соцсети.

«Привет. Я бы запомнил вас, если бы мы были знакомы. Ведь так?»

То сообщение и ответная подписка на мой аккаунт стали неожиданностью.

«Эм, наверное, но мы не знакомы лично. Если только заочно, через Полинку» – бегло ответила я, не придав ситуации значения. Разве что подумала: вот как удобно получилось, можно будет у него узнать насчет госсномера на его летнем корче. О трёх шестёрках на бампера своей рыжей ласточки я грезила с самой её покупки.

Но на этом всё и закончилось. Сообщение оказалось прочитано и оставлено без ответа.

А следующим утром, общаясь с Полиной в мессенджере, я совершила одну из первых ошибок.

08:55 Юлия Вчера день новых подписчиков, блин)

08:56 Polina Че это?

08:56 Юлия Да на меня Рощин подписался *скриншот сообщения от Паши*

08:59 Polina Ясно

09:00 Polina Если лайкать человеку фотки, че удивляться, что он напишет

Я поняла, что Полина обиделась – её задевало то, насколько широким кругом общения обладал её любименький Паша, но только позже до меня дошло: Полина не просто обиделась, она, чёрт побери, ревновала.

Двумя днями позже она удостоила меня новым диалогом.

14:07 Polina Как с Пашей продвигается общение?

14:10 Юлия Никак. Мы не общаемся. А должны?

14:10 Юлия Можешь расслабиться))))

14:11 Юлия остановилось на моей фразе, что мы знакомы заочно через тебя))

14:11 Polina – Я как бы и не напрягалась

14:12 Юлия Да я это к тому, что на подарок не претендую хД

14:12 Юлия Меня больше другое волнует

14:13 Polina А я к тому, что было бы странно, если бы я общалась с твоим костей

14:15 Юлия так Полин, я же и не претендовала на общение. Ну написал человек – спросил. Все. Тему поддерживать и развивать новую не начала. Я все это прекрасно понимаю.

14:20 Polina Ок. Пусть так. Я это вижу видимо по-другому

14:21 Юлия А как ты видишь?

14:21 Юлия Давай обсудим)) Я тебе говорю со своей точки зрения. Мне написал человек, я ответила, что мы не знакомы, но есть общая знакомая

14:22 Юлия Если бы я что-то хотела от него (и не дай бох…хоспади) и делала, чтобы с ним заобщаться, я бы тебе скрин не скидывала. Поль, будь благоразумна. Мне что, мужиков мало?

14:23 Юлия Я же прекрасно вижу ваше общение и не собираюсь с кем-то там общаться. Смысл?

14:25 Polina Мои лайки стоят на фото твоего кости? Думаю как бы на этом стоит закончить

14:26 Юлия Блин, Полина, ты сейчас серьезно?)) Лайки, мать его! Мне нравятся фотки с машинками -яих лайкаю. Всеее, ну господиииии))) ты чего?

14:26 Юлия Но раз тебя это так бесит, ладно. Не буду) я тебя поняла)

14:27 Юлия А ты можешь, кстати, на него тоже подписаться – я в этом ничего такого не вижу

14:28 Polina Ну ок

14:28 PolinaТолько мне уже похер абсолютно

14:29 Polina Делать квадратные глаза и орать он сам написал, когда ты методично полгода лайки ставишь

14:29 Polina Ну чееееееерт знаеь

14:30 Юлия О_О Полина, я тебе говорю. Мне нравится фотка – я лайкаю блин без всякой задней мысли. Да, пролистала до конца, и что теперь?

14:33 Polina Ему уже тоже сказано. Так что удачи. Можешь заодно еще пописать Вове или Антону. Ну так вдруг фотки понравятся

14:33 Polina Ты под дуру не закидывайся

14:34 Polina Я сказала про тез, с кем общаюсь

14:34 Polina Если б я хотела, чтобы с ними кто-то еще общался, я бы познакомила

14:34 Polina Как минимум

14:36 Юлия Короче, все. Это конченая тема. Ты загоняешься по херне.

14:36 Polina Ок.

14:36 Polina Не вопрос

Вспыльчивость и местечковая агрессивность Полины щедро сдабривались её отходчивостью. Впервые попав под раздачу, я смотрела на переписку как на склизкого инопланетного монстра. С омерзением, непониманием и неверием. Выражаясь молодёжным сленгом, хотелось взовопить: WTF? Что здесь происходит? Вне судебных залов, будучи Юлей, а не безапелляционным представителем-юристом Юлией Владимировной, действующим на основании доверенности от имени своих доверителей, я предпочитала избегать конфликтов. Тем более конфликтов, раздутых на пустом месте. Мне с лихвой хватало их на работе, и в жизни хотелось быть если не зефирным единорогом с радужной гривой, то хотя бы кем-то на него похожим.

Конфликт с Полей замялся быстро. Отойдя от первого шока, я списала всё на возможную влюблённость девушки в Пашу. Мне бы самой было неприятно, наверное, если бы тот, кто мне нравился, написывал моей симпатичной подруге. Посему я приняла простое и верное решение – перестать проявлять свою активность в аккаунте Рощина.

Конец месяца оказался щедр на командировки, и наступление новогодних праздников я встречала с затаённым предвкушением. Праздничная ночь, проведённая в окружении семьи, стала лучшей за все годы. Мы сидели за столом в нашей небольшой квартирке за сорок километров от областного центра, пили шампанское и разговаривали. Никаких нарядов, мишуры и прочего блеска. Лишь домашний уют, моя любимая флисовая пижама, тёплые подрастянутые шерстяные носки, улыбки родителей, большая плошка с оливье и речь Президента на экране телевизора.

Это всё так контрастировало с моей жизнью в «городе», как мы все называли столицу Урала, что без таких посиделок я бы растеряла ту мягкую и домашнюю часть себя, которая была сокрыта в глубине моей души и которую я старалась оберегать, как Кощей свою смерть.

Второго января я вернулась в город. Уже несколько месяцев я жила с Мариной – подругой и соклубницей, с которой жизнь свела меня в нашем общем чатике и на осенней встрече-сходке. Тесное общение началось с того, что я вызвалась помочь ей наклеить обои в комнате. А две девушки, рулоны обоев и бутылка винишка – это адская сила. Узнав, что я живу с родителями и каждый день мотаюсь в город и обратно, тратя по полтора-два часа в пробках, она предложила переехать к ней.

С кухни доносились оживлённые голоса. В гости забрела Полина. При личной встрече никто из нас не поднял недавнюю тему; она даже не морщила нос, как обычно бывало после ссоры, что способствовало хорошим и весёлым посиделкам. Вино всегда быстро ударяло мне в голову, расслабляя мышцы и создавая приятный флёр лёгкости. Потому, когда в ночь-полночь, Поля вдруг предложила отправиться на озеро, к Рощину, «охранявшему» лёд от возможных происков недоброжелателей, что всячески препятствовали проведению официальных соревнований уже не в первый раз, я была только за. Чтобы избежать повторения прошлого этапа, омрачённого испорченной трассой и загороженным въездом на неё, ребята-дрифтеры несли дежурство.

Проблема с транспортом решилась быстро – мы вызвонили Макара, нашего соклубника, всегда готового к приключениям. Через полчаса карета ждала нас у подъезда, и мы, три девочки-припевочки навеселе, отправились на свой бал. Вручив Макару заботливо прихваченные бутылки с вином и прибыв на место, мы вглядывались в серую ночь, освещаемую снежными и ледяными просторами. Зимой так всегда: кажется, что снег искрится, напитавшись лунным светом.

Полина уже заранее предупредила Пашу, и мы, кутаясь в пуховички и шарфы, ёжась от ледяного ветра, ждали его прибытия. Холодный воздух отрезвил, но не полностью избавил от хмеля в голове, и потому всё вокруг казалось мне ирреальной магической сказкой.

Огромный внедорожник вынырнул из серости, откуда-то со льда. Его серебристый кузов, припорошенный снегом, служил идеальной маскировкой, и если бы не тихое тарахтение мотора мы бы даже не заметили его.

– Падайте, – по-хозяйски распорядилась Полина, открывая заднюю пассажирскую дверь. Едва мы тесненько устроились на заднем диване, Паша, бывший водителем внедорожника, поспешил занять свой пост. Не включая фар, будто и так видя весь путь, он съехал с берега на лёд и, следуя изгибам трассы, повёз нас на середину озера.

Рядом с Пашей на пассажирском сидел его друг и механик Гриша, с которым они едва слышно что-то обсуждали. Я не прислушивалась. Сидя посередине, зажатая между Полей и Мариной, я пыталась вглядываться в окно, где распростёрлась январская ночь и бескрайняя снежно-ледяная гладь. Отчего-то я чувствовала себя на далёком Севере, мои глаза блестели от предвкушения и наслаждения моментом. Ещё никогда я не чувствовала себя такой… счастливой?

Ехали долго – Паша не торопился, словно сам наслаждался происходящим, он никак не выдал своего недовольства нашим приездом. Со своего места я могла разглядеть только его чёрную куртку, руку на руле и русую макушку.

Полина завела с ним разговор, периодически отхлёбывая из открытой ещё по дороге из города бутылки. Она смеялась невпопад, по поводу и без; её руки протиснулись под подголовником Пашиного сиденья и она то гладила парня по затылку, то по плечам, будто показывая нам, кому он принадлежит. Паша не протестовал – ему будто вообще не было ни до чего дела. Признаюсь, мне в какой-то момент показалось, что он пьян. Не знаю, может тому виной его шутки или манера речи… но вскоре я поняла, что я ошиблась.

– Я на обход, – вдруг усмехнулся Гриша, словно ему надоело общество полупьяных девиц, дышащих чуть ли не в ухо.

Тогда я впервые заметила рацию в его руках.

– Лёх, подъедь, а, – сказал он негромко, и мгновением позже откуда-то из-за снежного бруствера выскочили снегоход и ещё один джип.

– Ой, я тоже хочу покататься! – заканючила Полина.

– Пошли, – хмыкнул Гриша, и Полина выскочила вслед за ним. Они сели на чёрного зверя, заменив Лёху, и умчались вдаль.

Марина рядом со мной увлечённо переписывалась в телефоне. Мы переглянулись – и без слов я поняла, что она скоро отчалит.

– Я попросила Макара отвезти меня домой, – она улыбалась.

– Гриша вернётся, отвезёт тебя на берег, – услышав её слова, отозвался Паша.

А затем… затем я поймала себя на том, что заговорила с ним. Сперва о какой-то ерунде, потом – о рыбалке, а затем о номере. На мой вопрос о том, не продаст ли он мне три шестёрки, Паша отшутился. Мол, покупай вместе с машиной, она как раз в продаже.

Ответить я не успела – вернулась Полина. Марина тут же выскользнула из машины, и Гриша умчал её прочь.

Впервые за вечер я почувствовала себя неуютно. Полина, окончательно опьянев, вдруг начала причитать, что её никто не любит, что она такая замечательная, заботливая и хорошая, но ей попадаются одни козлы. Когда она заговорила о том, что Антон её динамит и вообще хочет от неё только одного, я тихонько пихнула её в бок. Вряд ли Паше было интересно слушать о Полиных хахалях, тем более что она вроде как пыталась за ним приударить… и тут такие разговоры.

Но моего тычка подруга не заметила. Она гладила Пашу по шее, ловко проскользнув пальцами в ворот его куртки, и говорила об Антоне. Потому, когда вернулся Гриша, я вздохнула с облегчением.

– Эй, а ты чего скромно в уголке сидишь? – распахнув пассажирскую дверь с моей стороны, хохотнул он мне. – Кататься поедешь?

Я закивала, словно пародировала китайского болванчика. До этого я ездила на снегоходе только в детстве.

– Тогда поехали, это твой последний шанс. Только варежки надень, руки отморозишь.

Я устроилась на узком сиденье снегохода, Гриша сел за мной и мы понеслись вперёд, далеко-далеко от серебристого внедорожника, подальше от моего смущения и чувства третьей лишней.

Полозья плавно скользили по едва припорошенному снегом льду, в лицо дул ветер, и я мысленно благодарила Гришу за напоминание о варежках. Закрыла глаза – словно летела, резкий поворот и снегоход скользит в заносе. Открыла – слева и справа брустверы, впереди – петляющая трасса, сверху – огромная полная луна, не скрытая тёмными облаками. Я чувствовала себя живой, живой как никогда; возвращаться не хотелось, но Гриша уже подзамёрз и взял путь в сторону внедорожника Паши.

С момента моего отъезда ничего не изменилось – правда теперь лишней оказалась я не одна. Паша, словно обрадовавшись возвращению друга, завёл с ним разговор о завтрашнем этапе, и Полина переключила своё внимание на телефон.

– Я попросила Антона нас забрать, – шепнула она мне довольно, словно кошка, умыкнувшая хозяйскую сметану. – Минут через двадцать приедет.

– Зачем? – опешила я.

– Домой хочу, – фыркнула девушка. – Ты же не думаешь, что они нас отвезут? А Марина с Макаром уехали.

Искоса, напрягая боковое зрение, я подглядывала за тем, как Полина переписывается с Антоном. Почему-то мне было страшно. Я не знала его и, если быть честной, не хотела никуда с ним ехать, но каков у меня был выбор? Мой телефон, как назло, разрядился в ноль, а мысль о такси мою голову не посвятила.

– Паш, отвези нас на берег, – Полина не просила, а ставила перед фактом. Я почувствовала неудовольствие Рощина – зря мы приехали, только мешаемся. Не просто же так они несут караул посреди озера, во тьме, без фар, а мы их дёргаем. – Мы домой поедем.

– Ладно, – наконец, выдохнул Паша.

На парковке, под светом одинокого фонаря, стоял чёрный тонированный наглухо «Мерседес» с тремя шестёрками на номерах. Паша и Гриша вышли нас проводить. Полина первой скользнула на заднее сиденье «Мерседеса», а я чуть замешкалась, обернувшись в сторону парней, и потому успела заметить, с какой настороженностью смотрит на немецкий седан Паша. При этом он не сказал ни слова, и я присоединилась к Полине.

Сердце пропустило удар, когда я поняла, что Антон не один. Рядом с ним на пассажирском его друг, который назвался Арменом. В салоне оказалось жарко, пахло мужской туалетной водой, подсветка панели слепила глаза. В окно я наблюдала за тем, как Паша провожает увозящий нас седан взглядом.