Читать книгу Дом времени - Вера Румянцева - Страница 4

Найти на ладонях

живое место

где-то около безымянного пальца

где ещё не содрана кожа

и толкать тачку

Найти в мыслях

хоть одно живое место, откуда

не забылось то, что ты сочинял

Из ладоней

всё выгребли

книги

счастье

лампу

чайничек

и кольцо

Дорогих сердцу

дорогих речи

замели и сломали дорогу

и глядят

чужие

на тебе подаренный праздник

и на шитую матерью

скатерть

Ничего, милый,

у моего прадеда

тоже всё сгорело в погроме

лавка

правда

а дочка

осталась

Нас замесила жизнь

на иудейской глине

добавила чёрной имперской земли

с самой границы

меру травы

и полмеры пшеницы

чтобы мы помнили

боль зяби

и воскресение зёрен

и позабыли

что была золотая полова

В Сибири

всё

      перемешалось

ничто не смололось

неужели, брат, мы вернулись

на руках наших предков

Да, ещё были мягкие руки

женщин

которые кашу варили

и в лоб целовали

отцов-мальчишек

и улыбались

     при них

Зиянье души

Нутро своё разодрал

вытащил радость

вытащил горе

бросил друзьям

и незнакомым

Все улыбаются

А в тебя

время вползло расплывшимся домом

Светят окошки

Ходят люди

Угол за сердце задел

Отраженье

это лишь отраженье

Улыбнуться

выпустить люд

                  сквозь улыбку

и отвернуться к стене

Молча

зияет душа

Пусть

заживает

Люблю я метонимию

которая есть и метафора

Вот мы выспались

и встали

Рука просит инея

губы – лимона

сердце – тепла

Ну что ж

обнимемся

Получим ли всё

что хотели?

У тебя любая постель – сеновал

улыбок

В темноте

                 не разберёшь

какую ухватишь

У тебя любая постель – колыбель

двойняшек

и слова – страдальческий шёпот

весёлой страсти

У тебя любые слова

глядят исподлобья

на веков вороньё

на кабацкий свет

Франсуа Вийона

У тебя любой поцелуй

ухватит забвенье

потому что за ним

родимая кровь

голубое море

Куда подевался?

Плечо – на плечо, ещё вчера

и чай заваривали

Сегодня

шепоток электрички

тепло

мех капюшона

под голову – и до Марселя

А моя шуба повисла

любезно

в фойе у господ литераторов

Тьфу!

Прийти домой

Прислонить голову к креслу

Куда подевался?

Москва, ты голубем вилась

Над криками дворов.

Со смехом рыли дети грязь,

И солнце вечеров

Лучом мне угодило в глаз,

Нечаянно. Скосясь,

Сломало толстое стекло

Скучающих витрин

И клетки лестниц подожгло,

И со двора тайком ушло,

Где я играл один.

Темнело. Щурился завод,

Заплакал паровоз…

«Скорее ужинать!» И вот

Я облака – небесный лёд —

В кармане в дом унёс.

Мой скромный быт.

Семья.

На кухне лампа.

Копейкам счёт.

Чужих забот хозяйственная лапа.

И жизнь течёт.

И кран течёт – на кухне.

И нередко,

Под верный плеск,

Мы говорим решительно и едко.

И день исчез.

Днём меньше. Так!

Скупой надежды бремя,

Снега, чаи…

Прошедший день.

Благословляет Время

Труды твои.

У меня в каморке – Eine

Kleine Nachtmusik.

Поправляет Моцарт тайно

Седенький парик.

И закружит, и заслужит

Слово на ушко:

Кто с тобою, Моцарт, дружит, —

Как им нелегко!..

И судьбы не слышно свыше,

И метель вскружила крыши,

И подгрызли, видно, мыши

Старый этот дом…

То ли с книжкой, то ли с ложкой —

Кто управится с дорожкой?

И душа – учёной кошкой

По цепи кругом!

Раз не губит – значит, любит?

Раз дрова сплеча не рубит —

Разве нет огня?

Отчего ж она всё мучит —

Да не плачет, а мяучит:

Раскружи скрипичный ключик,

Расскажи меня!

Прислушайся: стихи чужие,

И приглядись: читает друг.

Мы вместе полночь пережили,

А завтра будет недосуг.

«Что ж, напиши!» – «Стихи изустны.

Но как-нибудь, уж так и быть…»

Не страшно, не смешно, не грустно:

Как будто – слово полюбить.

Пойдем, мой друг, пойдем в «Гилею»!

Зима куражится, белея,

Поэзия, присев под окна,

С улыбкою, который год

Стихи-обнову тихо шьёт,

Всё не летит с весною Прокна,

Дороги кроет гололёд…

И разве что – зайти в «Гилею»,

Порядку книжному дивясь.

Я, видно, от него смелею:

«Не возражайте, светлый князь!»

На чай не пригласить ли смело,

Не разгласить ли чудный вздор?

Стихи сшивают ниткой белой

И чёрной ниткой – разговор.

Признаться в радости – не шутка,

Признаться в горести – пустяк,

Пока прощается минутка,

Пересидевшая в гостях.

Так сладко – горе не сдержалось,

Так странно – радость прождала.

Смеются: малость, жалость, шалость…

И не встают из-за стола.

Чайным путём

идет человек

Улыбка рук

приветствие глаз

Слов превращенья

запрятал в грудь

Счастье воды

простой черпак

С вами дружить

жить – не тужить

С вами ходить

тайны удить

Ваша рука

Голос сверчка

Снег на дворе

Ночь в ноябре

С вами дружить

делу служить

Ночь коротка

Голос сверчка

– Марья-царевна,

Кто твой суженый?

– Нету его,

Ещё не родился.

– Жди-пожидай,

На дворе ещё тёмно.

– Марья-царевна,

Кто твой суженый?

– Нету его,

Ещё не родился.

– Жди-пожидай,

Занялось уж солнце.

– Марья, Марья,

На дворе уж полдень,

Кто твой суженый?

– Ты, королевич.

Вот я тебя из пелёнок-то выйму,

В воде искупаю,

Ты потерпи.

Целую в сердце,

туда, где мой двойник

отник-приник,

пугливый озорник,

целую в сердце

тебя,

и сразу

спокойно.

Ты разучился улыбке,

как разучиваются грамоте:

только глаза сияют,

а губы не складываются.

Ты научился смиренью,

как выучиваются танцу:

ты – далеко,

мысль – здесь.

Вещи, которым место в стихе,