Читать книгу Гражданин ГР - Вера Сытник - Страница 11

Служба в государственных органах тяготила Гр, заставляя всё чаще прислушиваться к словам Ло, старшей по возрасту, а потому более опытной в некоторых вопросах. Жена постоянно твердила, что армия, как монстр, пожуёт Гр и выплюнет, оставит без гроша в кармане, уж лучше сбежать от неё пораньше, пока есть силы. А кроме того, говорила Ло, где это видано, чтобы мужик так боялся начальников, чтобы и пёрнуть без их команды не смел? Гр смущённо улыбался и озадаченно молчал, вроде и соглашаясь с Ло, но ещё не готовый к решительному шагу.

Тем не менее, зажатый в рамках военной дисциплины, чувствуя себя как кролик под прицелом охотничьего ружья, проходимец всегда сопротивлялся заведённому в армии порядку. Неприятные ощущения выливались в желание доказать всем, что он выше любого приказа, что он сам себе указ. Гр надувал щёки, принимал независимый вид, старался казаться критичным, но от этого не становился смелее. Внешняя несвобода породила внутренние зажимы, они давили на Гр, вызывая в нём чувство ярости и беспомощности. Последнее особенно угнетало его. Недолго помучившись, он научился раскрепощаться с помощью водки. Хлопнет бутылку, всё нутро и расслабится, хлопнет другую, и зажимов как не бывало, хоть на сцену выходи!

Находясь в постоянном поиске стакана, офицер не сразу заметил, что в стране поднялся хаос, вызванный то ли очередной революцией, то ли экологической катастрофой, то ли колебаниями земной тверди. А когда понял, что три стихии соединились с единственной целью – разрушить государство и уничтожить границы, сообразил, что надо что-то менять в своей жизни.

Однажды, будучи трезвым, бежал он со службы домой, торопясь прийти вперёд жены, чтобы вытащить шкалик из-под кровати. Пробегая мимо Музея военного искусства, вдруг заметил сахар, тоненькой струйкой вытекающий из-под разбитого прилавка. Вид белого сухого ручейка на тротуаре сбил Гр с толку. Проходимец оглянулся.

Усталое осеннее небо, всё в мелких тучах, будто в плевках, едва удерживалось от того, чтобы не рухнуть на землю. Земля ёжилась и кривилась, пытаясь уклониться от угрожавшего ей неба. Повсюду слышались хлопки, похожие на звуки выстрелов. Тусклое солнце, едва пробивающееся между тучами-плевками, лениво освещало царящий повсюду бардак. Такого хаоса Гр не видел даже в крутых боевиках. Двери магазинов были сорваны, у банков содрали крыши, остатки разрушенных обменных пунктов перемешались с остатками продуктовых ларьков. В пыльный воздух то и дело взлетали подбрасываемые невидимой силой окорока, колбасы, драгоценности, рубли и ассигнации. На дорогах валялись ключи от сейфов, абажуры от настольных ламп и запасные части к межконтинентальным ракетам. Шалея от восторга, ещё недавно бывшие воспитанными людьми, расхристанные граждане ловили ценные бумаги, бегая за ними по улицам среди разбросанных токарных станков. Изредка они прекращали своё занятие, тупо уставившись на мигающие фонари, не зная, что делать с железными обручами, которые падали с неба на столбы, мешая электричеству течь по проводам.

Гр неожиданно для себя осознал: вокруг происходит нечто глобальное, нечто новое, оригинальное, на что нельзя не обратить внимания, что невозможно игнорировать. Он задумался. Задумался крепко, может быть, впервые в своей жизни. Затем ещё раз оглянулся, сообразив, что всё не так и страшно – да, действительность изменилась, но не в худшую сторону, в ней появилось много ненужного никому добра, а маячившая впереди свобода уже манила его пальцем. Офицер набрал, сколько мог, сахара в фуражку, отнёс домой, попил в одиночестве сладкого чаю на кухне, не вспомнив о шкалике, и бросился обратно на улицу. Возле сухого ручейка копошились взъерошенные люди. Оставив им сахар, Гр взвалил на плечо прилавок и отнёс в квартиру. Радостная Ло выбежала навстречу мужу.

– Добытчик! Очнулся наконец! – воскликнула она, хлопоча вокруг мужчины.

На следующий день Гр уволился со службы.

Не успел он сбросить форму и застегнуть гражданские брюки, как его затрясло ничуть не меньше, чем страну от подземных толчков. Свобода, будто проверяя бывшего офицера на стойкость, со всей могучей силой ударила его кулаком в подбородок, отчего бедняга на секунду потерял сознание и упал навзничь прямо в уличную пыль. Очнувшись, сообразил, что лежит на спине в центре городской площади, а вокруг бегает народ. Заинтригованный необычным ракурсом Гр стал глазеть по сторонам. То, что он увидел, показалось невероятным, тут было чему позавидовать! Огромное количество ног, прикрытых штанами или оголённых до самых карманов, ступало, куда им вздумается. Гр поразило, что ноги выбирали длину шага произвольно, ступая то узко, то широко, или вовсе вдруг замирали, поднимаясь на цыпочки. Привыкший двигаться в строго указанном направлении, соблюдая чётко выверенный размер и ритм, он опешил от такого разгильдяйства, но потом развеселился, ему всё понравилось. Захотелось тоже выделывать подобные кренделя. И он решил остаться на площади, продолжая наблюдать за гражданами, чтобы научиться свободной ходьбе.

Тупые чёрные туфли, подбитые набойками, бесцеремонно остановились вблизи лежащего и громко спросили, притронувшись к Гр грязным облупившимся боком:

– Эй, парень! Тебе нечего делать?

– Отстань! – огрызнулся наблюдатель и сообщил публике, начавшей собираться вокруг него: – Я свободный гражданин! – И неуверенно добавил, для храбрости закинув ногу за ногу: – В свободной стране.

– Ха! Тыс Луны свалился?

– Нет, из кабинета вышел, сегодня уволился, снял погоны, смотри.

Гр вынул из карманов штанов погоны со звёздочками и положил их на тротуар.

– Ну, дела! Тогда понятно, лежи.

Тупоносые туфли сочувственно потоптались на месте и осторожно удалились.

Через некоторое время подошли изящные красные шпильки, они нежно пропели:

– С вами можно, сэр?

– Ага, – дёрнул головой Гр, ударившись от радости затылком об асфальт.

Он быстро пододвинулся, приглашая шпильки, те быстренько улеглись рядом. Это оказалась миловидная брюнетка с пухлыми выпяченными вперёд губами, с огромными тёмными очками на припудренном носике. Брюнетка спросила, доставая из сумочки тонкую сигарету:

– Уэ а ю фром? – и выгнула спину, потянувшись сигареткой к мужчине, за огоньком.

– Фром служба, – ответил Гр.

Он по привычке стукнул каблуками, одновременно щёлкая и зажигалкой. Из неё вылетели кусочки рваного дыма, лёгкий запах газа растёкся вблизи их лиц.

– Так вы не сэр! – гневно воскликнула девица, вскакивая на шпильки. – Обманщик! Посмотрите на него, граждане: лежит тут, притворяется! Людей с пути сбивает, да ещё со сломанной зажигалкой!

Брюнетка бросила помятую сигаретку в лицо Гр и наступила острым каблуком на кромку его новых штанов, проделав в них большую дырку. Любитель свободы расстроился: опять Ло будет ругаться и кричать, опять скажет, что он ничего не ценит в жизни. Праздник был испорчен, ничего не оставалось, кроме как подняться на ноги. Гр оглядел толпу свободных соотечественников, в ряды которых ему предстояло влиться, пошевелил плечами, с удовольствием ощущая, что на них ничего не давит, и отправился домой, с недоумением почёсывая подбородок. А зелёные погоны так и остались валяться в пыли, их скоро растоптали грубые подошвы. Две уцелевшие звёздочки подняла маленькая девочка. Она почистила звёздочки зубной пастой, прицепила к ним белые ниточки и довольная собственной ловкостью повесила новые серёжки себе на уши.

С этого времени Гр начал тренироваться. Он всеми силами пытался удерживать себя от того, чтобы, проходя мимо трибуны на площади, не срываться и не переходить на чеканный шаг. Стопы так и чесались в попытке выбить пыль из-под каблуков. А для того чтобы отучиться от привычки вскидывать правую руку к виску при виде фуражки, ему пришлось привязать к локтю нечто вроде костыля. Сломав несколько палок, надавав тумаков прохожим, он овладел наконец своим телом и мог теперь засовывать руки в карманы штанов и держать их там сколько душе угодно. Перестал задирать подбородок и косить глаза в сторону, что дарило немало приятных минут. Но всё же бывали ситуации, когда Гр ломался. Стоило ему услышать звуки бодрой музыки, как он тут же вытягивался в струнку в намерении пройтись вдоль дороги маршем. Проходимец ненавидел себя за эту слабость, поэтому срочно бежал на площадь, едва дождавшись, когда схлынет волна патриотизма. К нему привыкли. Больше никто не спрашивал, зачем он тут лежит. Все понимали: человек перестраивается, ищет свой путь.

Гр всегда ставил с одной стороны от себя бутылку, с другой стакан и очень сердился, если кто-нибудь из сердобольных прохожих, улучив момент, когда стакан был пуст, кидал в него монетку.