Читать книгу Волибор - Вера Водолазова - Страница 2

Окрестности столицы после нападения орков ещё не успели оправиться, и маги бродили еле живые по худеньким улочкам. Некоторые оседали прямо на дороге и ждали помощи, блаженно растекаясь в улыбках от осознания победы. Дождь был символом очищения и рассвета нового дня, где не было места смерти невинных детей и седых стариков, тех, кто не мог дать отпор. Наконец успокоились лошади.

Напоив очередного мага, я выслушал его гневную тираду о равнодушии короля к происходящему и отправился к колодцу пополнить запасы. Рядом скакала грязная Бетти и весело мотыляла хвостом. Глупое создание. Вечно проявляет эмоции, не свойственные ситуации.

– Фу, – гыркаю я на собаку, которая кидается на меня, заставляя еле держаться на ногах.

Раньше я часто думал обо всем, что происходит, с нескрываемой злостью и раздражением, но сейчас на это не хватает времени. Орки всё чаще совершали набеги на Лореул, истощая стены и запасы военной силы. Мы латали дыры на башнях, готовили эликсиры день и ночь. Шили кольчугу, занимались огранкой самоцветов, помогали жителям отстраивать дома, ловили по чужим полям скотину. Времени не было даже на отдых, куда уж там до недовольств.

Бетти вырывает меня из мимолетной задумчивости и тянет за пояс. Всё верно. Нельзя поддаваться усталости, впереди много работы и куча людей, нуждающихся в помощи, каждая минута на счету. Быстро начерпав воды и поманив Бетти за собой, я иду обратно.

– Говен! – ко мне радостно подбегает Санна и хватает за лицо. – Ты жив, я так рада!

– Не могу разделить твоей радости, – бурчу я. – Какого черта ты здесь прохлаждаешься? Как будто заняться больше нечем!

– Один из магов послал меня к королю с отчетом, – громко верещала сестра. – Сказал доставить немедленно! Хотела взять тебя с собой. Идем скорее!

Санна была так возбуждена, что я недоверчиво нахмурился. Она любила походы в замок. Леди, богатые комнаты и изящные, нерезкие беседы.

– На кой черт оно надо? По-твоему, мне нечем заняться? Посмотри вокруг, Санна, мы еще даже не приступили к завалам. Десятки магов валяются по городу как мешки с репой, их разве что ослы не пинают носами. Иди к этому дураку и возвращайся скорей, иначе мы тут до весны провозимся. И даже не думай остаться там до вечера!

Санна зло вздыхает и убегает, поднимая пыль. Такая вредная, никогда меня не слушает. Временами я виню себя за то, что не могу поддаться ее дурачествам. Она тянется ко мне, а я, быстро повзрослев, очерствел и вечно бурчу.

– И не задерживайся! – кричу ей вслед.

Вот балда.

– Она же хотела как лучше! – я испуганно вздрогнул.

– Что ты делаешь? Зачем крадешься так? – прикрикнул я на мать, которая возникла словно из ниоткуда.

Её фартук запачкался, а волосы покрылись пылью. Она всегда казалась мне такой уставшей и хмурой, что сейчас была похожа на мертвую. Я смахнул с ее плеча жука.

– Почему ты не можешь быть с ней хоть немного ласковее? – грозно продолжила она.

– Для этого у неё есть ты, и хватит меня уже отвлекать! Займитесь делом! – Я тыкнул пальцем ей в лицо.

Ухмыляюсь тому, как мама идентично зло вздыхает и уходит. Моя любимая, нежная и недалекая мама. Я мысленно хохочу.

Когда началась война, я остался единственным мужчиной в семье. Отец был военным и в мирное время стоял на страже улиц города. Но ровно десять лет назад из шахты подняли камень орков, который стал символом власти над ними и началом войны, бесконечных сражений. В первом же бою отец погиб, как и почти половина нашей армии. Я уже плохо помню его, но он всегда был весел и старался подбодрить нас, вечно рассказывал интересные истории и не любил, когда бранятся. Мне всегда казалось, что я совсем его не знаю. Иногда я видел его вечером возле дома, курящего и задумчиво смотрящего куда-то далеко сквозь городские стены.

Возможно, что эта заноза до сих пор сидела во мне и иногда я вспоминал мирное время. То время, когда мир казался безмятежным и целым. Тот мир, где наша семья была полной, не думающей о завтрашнем дне, легкомысленной.

Лореул – это столица Бронды, одной из трёх стран континента. Остальные – Лагма и Серийа – являлись дружественными по отношению друг к другу и находились ближе к горам. Наша же часть занимала почти всё морское побережье, леса и плодородные земли, мы были богаты на урожай, дичь и материалы. Лишь это позволяло нам поддерживать связь с Лагмой и Серийей. С нами не хотели дружить и стремиться к чему-то общему, не хотели никак политически взаимодействовать. Именно это сделало нас сильнее. Но когда началась война между брондсами и орками – никто не пришёл на помощь. Все ждали, когда они превратят нас в пыль. Потеряв большую часть сил, мы всё же выиграли. Но с того момента четко стало понятно, что мы сами по себе.

Я всю жизнь старался сделать так, чтобы Санна и мама знали другой мир. Даже после смерти отца я хотел видеть их счастливыми. Мы уехали из Лореула и жили в ближайшем от столицы лесу. Завели овец и кур, высадили огород. Я начал учиться магии и учить сестру. Мама уезжала каждые выходные в столицу и продавала сыр, молоко, плетеные корзины, амулеты, которые я мастерил вечерами в беседке рядом с домом. Мне казалось, что так жить – это спасение, покой, который очищал нас от прошлого и спасал перед будущим, но я просто бежал на месте, и вскоре мы всё же вернулись. Больше всего я винил себя за то, что дразнил их. Говорил, что всё наладится, словно кости кидал изголодавшим псам.

– Санны до сих пор нет, – неспокойно пробурчала мама, когда мы вернулись наконец домой. – Чует мое сердце неладное.

Каждый вечер они с Санной готовили вместе ужин, весело щебеча о прошедшем дне. Сегодня мама особенно переживала из-за того, что совсем недавно в городе были орки и они могли прятаться. Но я знал, где сестра могла быть.

Я потрепал Бет за уши и сам обеспокоенно уставился в окно.

Огни на башнях празднично моргали, золото-бордовые флаги болтались, словно ленивые ветви ивы. Во дворце двойное празднование, а я не смогу успокоиться, пока Санны нет дома.

– Пойду посмотрю на улице. Вдруг она уже пришла.

Пыль над городом осела, дышать стало легче. Повсюду слышен рокот саранчи и смех людей, которые ручейком текут по улице в пьяном угаре. Праздник. Мы снова одержали победу. Сколько их уже было? Я сбился со счета. Да и хотелось ли мне считать? Шла война, к которой я не хотел иметь никакого отношения. Но она катком проходилась по нам каждые полгода не давая возможности оправиться, и так из раза в раз. Оставалось лишь жить в предвкушении очередного сражения и получать удовольствие от еды и мимолетных, спокойных вечеров в мирное время.

Бетти убежала вперед, и я вскоре услышал её лай. Мне хотелось верить, что Санна не там, где я думал.

– Бет! Бетти!

Я устал ждать и пошел ей навстречу.

Перекинув ногу через оградку из кустов, я оказался у болота, которое тихо и мирно спало. Здесь пахло сыростью и травой. Приятный запах, особенно для знойного Лореула.

– Эх ты, – вздохнул я тихо. – Мы искали Санну, а ты куда меня привела?

Бет сидела возле позеленевшего могильного камня отца, на котором красивыми буквами вырезано его имя. Я потрепал собаку за мохнатые уши, и та довольно высунула язык, тяжело дыша.

– К Санне и привела, – услышал я влажный голос сестры.

Она сидела недалеко от камня, поджав к себе ноги. Лунный свет позволил мне увидеть её заплаканное лицо. Не часто можно увидеть такое, только после очередной бойни. Каждый раз я чувствовал себя дураком. Неужели я не могу ничего сделать? Я мало стараюсь или делаю лишь хуже?

– Мама волнуется, а ты тут сидишь, – я присел рядом, уставившись на имя отца. – Ты как всегда. Что за дурные привычки? Пожалела бы мать.

– А я и не говорила ей никогда. Как и тебе. Так что нечего ругать меня. Ничего плохого я не сделала.

– Я и не говорил такого, – недовольно бурчу. – Просто беспокоюсь, как и мама. Ты же уже не маленькая, должна понимать какого это. Тем более ты могла сказать хотя бы мне, если хотела побыть одна.

Она не отвечает. Смотрит виновато в сторону и молчит. Опять. И я не знаю, могу ли лезть к ней в душу? Могу ли обнять? Вдруг сделаю лишь хуже? Что я за брат такой, который боится собственных чувств и понятия не имеет, какая помощь ей нужна?

– Я скучаю, – Санни шмыгнула носом. – Он не был воином, не умел сражаться и был добряком. Умер по глупости, а мог помочь многим людям.

Я кривлюсь от осознания того, что не знаю, что ответить ей. Как неловко.

Когда папа умер, Санне было всего одиннадцать. Она была больше похожа на маму. Бледнолицая, с карими глазами и жидкими волосами, сутулилась и любила болтаться с ребятами на улице, не любила девчонок. Она была беззаботным ребенком, простой и веселой, вечно требовала внимания и донимала меня. По этой причине отец подарил ей Бетти, и это стало тем, что сделало Санни счастливой на некоторое время. Теперь этот пес как бельмо на глазу. Сейчас он больше проводит время со мной и радостно приветствует Санну, которая игнорирует его уже несколько лет.

Может показаться, что я черствый и совсем не расстроен, но я давно отвык поддаваться печали и грусти. Банально нет на это времени. На мне лежала большая ответственность, я был строг, прочен и требователен, но одновременно старался сохранить в себе легкость. Иногда лишь злился на то, что никто не ценит того, что я делаю. В Лореуле мало работы, которая была мне по душе, и после призыва я пошёл в помощники. Мы вернулись в столицу в военное время, и поэтому работа кипела в городе постоянно. Я пошел в ученики к магам и многому научился, впоследствии помогал в сражениях и контролировал запасы маны для старших. Успехи и способности меня не волновали, я старался лишь для семьи.

Моим главным страхом было потерять себя и прогнуться под натиском обстоятельств. Я боялся, что война, развязанная дураком королем, сломает нас и придется сдаться в стадо страха, безнадеги. Но Санна была другой, она хотела привыкнуть и влиться в эту атмосферу. Ей казалось это постоянством.

– Мы молодцы, Санна, – я улыбнулся, потрепав её за волосы, от чего дико заволновался. – Нам ведь ничего не стоит уехать, нужно лишь подождать…

– Говен, – перебила меня сестра. – Проблема не в Лореуле, а в нас. Мы должны научиться жить здесь.

– Ты действительно этого хочешь? – я обеспокоенно посмотрел на Бет, которая бродила вдоль болота.

– Я устала. Думаю, что мама тоже. Нужно перестать грезить о несбыточном и приложить усилие на благо спокойствия в мире, в котором мы родились и где приходится жить. Наш мир – это Бронда, а не воздушные замки.

Сестра поднимается с земли.

– Это лишь часть мира, Санна, – я чуть ли не умолял её. – Вспомни, о чем ты мечтала пару лет назад. Ты не обязана свыкаться с тем, что происходит. Ты вправе делать выбор.

– Я его сделала, Говен, – обрывает меня сестра. – Проблема лишь в том, что ты не хочешь его принять, тем самым терзая себя. Мы разные, пойми это уже наконец.

Она уходит, оставляя за собой горечь, отчего я хмурюсь. Я знаю, о чем она говорит. Я действительно хочу вырваться из плена, для меня этот город – тюрьма, клетка из воспоминаний, людей и рамок, войны. Я знаю, что способен на большее и могу жить так, как хотел бы. Мне всю жизнь не хватает лишь веры, даже отец в меня не верил, смотрел с улыбкой и гладил по голове, а в глазах блестело беспокойство. Почему я всегда всем кажусь бедным? Я не знал. Может быть, мои мечты действительно несбыточны, но прийти к этому я хочу лишь сам, а не с подачи других.

– Говен… – тихо и обеспокоенно позвала меня мама, когда я наконец пришел домой.

Я молча улыбнулся и прошел мимо, направляясь в свою комнату. Я не должен делиться с ней всем этим. Я так чувствовал. Не исключено, что ошибаюсь.

– Ужинайте без меня, – все же сказал я перед тем, как закрыть дверь в комнату.

Мне тяжело. Не могу я всю жизнь оставаться здесь. И от этого становится тошно. Правильно ли это? Не знаю. У меня даже нет друзей, я никогда не знал общения, кроме как с семьёй. Но плохо себя я не ощущал от этого. У меня была цель, и я в одиночку шел к ней. Лишь это тяготит. Мне не с кем было разделить свою мечту.

– Почему я такой? – пробубнил, чертя круг в воздухе. – Разве я просил такие мечты и цели? Или я действительно сам этого захотел?

Круг начинает светиться, и из него вылетает мотылек, который, сделав виток вокруг моей руки, исчезает.

– Что же я такое? И имею ли ценность? К чему ты меня готовил, отец?

Через некоторое время я уснул. Мои сны не такие, как у других, я вижу прошлое и будущее. Обрывки, что-то незначительное и мимолетное. Как мы с Санной лежим на горе, вокруг обломков и пепла, а вокруг светло и никого нет. Или отца, который смеется и разговаривает с каким-то темноволосым мужчиной. У него борода и лысина, взгляд хмурый, но по-прежнему родной, как тот, который я видел ребенком. Часто вижу женщину в лохмотьях, которая перевязывает раны бандитам и грубо бранится на них. Я наблюдаю за всем со стороны или являюсь частью событий, могу с кем-то разговаривать или лежа о чем-то думать, смотря на звездное небо.

– Говен! – я слышу крик мамы снизу, который вырывает меня из сна.

Я резко подскакиваю и бегу на выход. Там со мной сталкивается мама, которую я ловлю бледную в проходе.

– Что происходит? – быстро говорю я, заводя ее себе за спину и осматриваю коридор.

– Там кто-то есть! – верещит она. – На кухне кто-то перевернул стол и напугал Санну до смерти. Она рванула из дома через заднюю дверь!

– Уходи, – рыкнул я. – Найди Санну.

Я быстро, но осторожно спустился по лестнице вниз и осмотрелся. Пару свечей задуло, комнату было плохо видно. На полу разбросаны осколки посуды и разлит суп, дверь во двор открыта. Я шепотом позвал Санну, но в ответ тишина. Мама быстро прошмыгнула сзади меня на улицу и захлопнула дверь. Ну что за человек? Сердце чуть из груди не вырвалось.

Я ощущал чужое присутствие, но не мог понять, насколько это опасно. Я создал огонёк, который осветил коридор и кухню.

– Привет, – услышал я от внезапно возникшего передо мной орка. – Если что, это не я тут все сделал, а твоя сестра.

Я не трус, но он напугал меня настолько, что в глазах потемнело. Мне понадобилось пара секунд, чтобы прийти в себя.

– Какого черта? – тихо произнес я. – И что еще более странно, так это то, что ты так спокоен.

– Да, для меня это тоже странно, но скажу откровенно: я до жути напряжен и волнуюсь.

– Чего? – я ухмыльнулся.

Меня совсем не смутила моя безоружность, я даже позволил себе подойти ближе. Увидев в жизни достаточно, я был слишком доверчив.

– Слушай, у меня не так много времени, как подумала твоя сестра, которая дала деру при виде меня, разнеся тут всё. Так что предлагаю поговорить в другом месте.

– Думаю, это правильное решение, которое ты должен был принять до того, как вламываться к нам в дом! – я впервые за долгое время чувствовал себя более-менее заинтересованным.

– Ты прав, – согласился он, выжидающе смотря. – Ну так что?

– Ты шпион?

Я увидел, что у него зеленая кожа, но одет он был в обычные вещи. Это орк. Но что он здесь забыл и почему так выглядит?

– Нет, всё намного сложнее. – Он улыбнулся, и я нашёл что-то знакомое в его лице.

Я слышу голоса с улицы. Это мама. Орк поворачивает голову в сторону двери и  быстро переводит взгляд на меня. Он не боится, лишь нервно тарабанит пальцами по ноге.

Не знаю, почему, и не спрашивайте, но я не чувствовал опасности в его лице. Мне казался он чем-то важным в жизни, словно какое-то чудо.

– Я должен успокоить родных, – произнес я, указывая на дверь. – Подожди на улице, если я могу просить о таком.

Орк кивнул и спокойно вышел из дома.

Я резко выдохнул, напряжение сковало все тело. Заметавшись по дому, я параллельно пытался успокоиться и скрыть возбуждение. Но сердце снова чуть не остановилось, когда Санна с ноги открыла дверь и ворвалась внутрь, вооруженная сухой, толстой веткой.

– Совсем уже рехнулась! – крикнул я, замахнувшись огненным снарядом. – А если бы я с испуга швырнул в тебя?

Она быстро дышала и покраснела, пот тонкой струйкой стекал с ее лба.

– Где он? – воскликнула сестра.

Она обошла весь дом и вернулась в кухню. Тихо и с опаской вошла внутрь мама, крадучись, как бродячий кот. Вижу у неё в руках топор. Ну совсем уже обалдели!

– Успокойся, – я обнял ее – как камень напряженное тело. – Всё в порядке.

Пока я успокаивал мать, Санна нервно налила себе воды и выпила залпом полный стакан. Отдышавшись, она подошла к нам и погладила маму по плечу.

– Кто это был, Говен? Ты видел его?

Я помотал головой.

– Нет, когда я спустился, здесь уже никого не было.

Сгреб их в охапку и попытался успокоить.

Всё то время, пока я был с мамой и Санной, мой взгляд блуждал в темноте за окном. Я сгорал от любопытства, но понимал, что нужен им сейчас больше, чем когда-либо. Я обрадовался отсутствию Бетти и использовал это как предлог улизнуть из дома.

– Заприте двери и дождитесь меня! – это всё, что я сказал перед уходом.

Уже была глубокая ночь, и уличные фонари лишь слегка освещали дорогу. Но орк стоял неподалеку и при виде меня помахал рукой. Он развернулся и пошёл вдоль улицы, поманив за собой.

Как оказалось, он вел меня к одному из наших соседей, в старый домик на окраине улицы. Забора вокруг не было, всё заросло шиповником, и за лозами еле была видна дорога к дому. На крыльце тихо и мирно сопел дряхлый пес и даже ухом не повел, когда рядом с ним возник чужак.

В окнах дома загорелся свет, и кто-то, шоркая ногами, медленно приближался к двери. Со скрипом она поддалась седому старику, и орк первым вошел внутрь. Я следом.

– Самбор, – старик заботливо бросился навстречу нам. – Ты долго.

– Эй, старик. Он тут не один, – недовольно произнес я.

Он улыбается и смотрит на меня долгожданно, сложив ладони вместе.

– О, Говен, прости меня за неуважение. Я просто так давно не принимал гостей, что и позабыл, как с ними обращаться.

Я отшатнулся от него, как от призрака.

– Знаешь мое имя?

Он по-стариковски посмеялся.

Из освещения в доме были лишь свечи, и они в панике колыхались из стороны в сторону, пока я не закрыл дверь. Улавливаю легкий запах трав и благовоний, повсюду мерцали склянки с разноцветными жидкостями и разбросаны ароматные камни. На окнах висели каштаны и полынь, запах которой, по легендам, отгонял злых духов от домов, где должна была вот-вот родить женщина.

– Ты шаман? – тихо произнес я. – Не знал, что здесь вообще кто-то живет.

– Мы с Самбором живем здесь уже очень давно, а ты не очень сильно придаешь внимания мелочам. Я всегда наблюдал за тобой. Когда-то давно мы с твоим отцом выбрали этот район, чтобы жить неподалеку друг от друга.

– Вы знали папу?

Меня пригласили вглубь дома и усадили за старый, заваленный травами стол.

– Знал?.. – Старик предложил мне чай и я согласился, но с опаской. – Мы вместе с ним служили. Были не готовы к войне, и нас размазало как сопли по столу, всё это казалось нереальным, сном. Главным являлось вернуться к своей семье, но в итоге я вернулся, а он нет. И в чем шутка жизни так это в том, что по итогу пострадали оба. Я потерял семью, а твоя семья – Волибора. С тех пор я живу здесь, рядом с вами.

– Никогда тебя раньше не видел, – я нахмурился. – Если ты друг моего отца, я должен был тебя помнить. Санна была маленькой, но я не мог не узнать тебя.

– Как я уже говорил – мы оказались не готовы к войне, а особенно к количеству огня, которое она породила. – Он отвлекся от готовки чая и махнул левой рукой на правую. Магия развеялась, и я увидел часть руки, обглоданную огнем. – Возможно, что я тоже давно мертв в душе.

Он суетится. Ищет кружки и чайные ложки. Рядом садится Самбор, жуя орехи из ладошки. Я недоверчиво кривлюсь и чувствую, как покалывает плечо, которое ближе к нему.

– Почему вы ни разу к нам не пришли? Если вы всё видели, значит, знаете, каково нам было. Почему молча наблюдали? Почему…

– Говен, ты тот человек, которому интересно прошлое? – Меня как будто молнией ударило. – Я видел, как ты из мальчика превратился в мужчину, и видел, как твоя семья жива, как может радовать тебя своим присутствием. Тогда я сгорал уже не от огня, а от зависти. Мой сын был чуть старше Санны, когда погиб. Я боялся утопить вас в своем горе.

Я не нашёл в карманах трубку и зло сжал табакерку, которую достал в надежде закурить. Мама и я, после войны мы не знали куда податься, не знали, как прокормить маленькую Санну, и я грезил мечтами научиться магии, чтобы у нас был в доме хотя бы хлеб. О большем я не мечтал. Мир не подал нам руки, никто. Все кого мы знали, погибли, число населения Лореула уменьшилось на шестьдесят процентов, и мы, как брошенные овцы, носились по столице в панике, не зная что делать.

– Прошу, не суди меня строго, – продолжил старик, ставя на стол чай. – В то время я уже был немолод, многое видел и слышал. Наш рассудок хрупкая штука, я был напуган, зол и уничтожен одновременно. Во мне бурлила ярость, но сил никаких не осталось. Я боялся показаться людям, я сам себя боялся. То, что видел в зеркале, сломало меня как мальчишку. Разум помутился, и я запустил в сад дикий шиповник, чтобы он заполонил всё во дворе, и вскоре мой дом стал похож на заброшенный.

– Я никогда тебя не пойму, – в тот момент я лишь злился, не думаю, что был честен.

– А я и не жду от тебя понимания.

– Тогда чего? Почему ты посылаешь к нам орка, о происхождении которого я даже боюсь гадать? Спустя столько лет ты решил появиться?

Я не мог знать, что он чувствует, ровно так же, как и он не мог знать о моих чувствах. Но почему-то мне казалось, что я имею право его судить. Хотя что я мог знать о той самой первой встрече с орками? Возможно, что он даже врёт.

– Я нашёл Самбора маленьким у стен Лореула. Он показался мне ещё не знающим обо всем том, что происходило между орками и Брондой, и я не ошибся. Пришлось вырастить его как человека. Мало кто думал, что здесь кто-то живет, а гостей у меня не бывало. Мы тихо и мирно жили здесь и по ночам ходили на охоту в Лореульский лес, набирали воду в реках и собирали ягоды, часто оставались в лесу ночевать.

– Безумие. Ты думал только о себе всё это время. Нашел себе новую отраду в жизни и тихо-мирно жил здесь, как растение. Лишь бы жить.

Самбор ухмыльнулся и закинул в рот последний орех. Он меня невероятно сильно напрягал и одновременно манил своей таинственностью.

– Да, наверное, – не стал спорить старик. – Но сейчас это тебе на руку.

Я нахмурился.

– Что это значит?

– Мы с твоим отцом любили наш край и столицу, мы застали добрых королей и их мудрых советников, времена, когда в Лореул пытались попасть со всех частей мира. Твоя мама родом из Серийи и переехала с родителями в десятилетнем возрасте на север Лореула. В одной из академий она познакомилась с Волибором – твоим отцом. Там же и со мной. Мы вместе окончили академию и ушли каждый в свои сферы: я к магам, твой отец в армию, а мать – в лекари. Ты был еще маленьким. Потом появилась Санна. Твоя мать невероятно сильно ревновала её к моей жене, Журри. Бронда была теплой и заботливой к нам, наши боги благосклонны. Поэтому я хочу снова увидеть её в свете теплого солнца, в былом рассвете.

– А я здесь при чем? Хочешь с помощью меня развязать еще одну войну или что-то вроде того? – ухмыляюсь, пытаясь не показывать, насколько переполнен эмоциями.

Я мало что знал о прошлом мамы и папы. После смерти отца я блокирую в себе желание узнать хоть что-то. Кроме как от мамы, этого не у кого было узнать, и я не хотел трепать её раны. Но иногда мне казалось, что она очень сильно хочет поговорить, а я боялся. Должно быть, не совсем понимал, что ей нужно для успокоения.

– Разве можно подумать, что я желаю тебе зла?

– Я не знаю, – смотрю на лиловые лепестки в чае. – Я слишком давно ни на кого не полагался. Хотя это, наверное, моё самое большое желание. Иметь кого-то близкого по духу.

– Они есть, Говен, – маг указывает на Самбора. – На его родине.

Я смеюсь и делаю глоток чая. В груди всё дрожит от возбуждения.

– Тебя хоть как зовут, старик?

Он потирает седую бороду.

– Меня зовут Деян.

Киваю молча, наблюдая за кружащим чаем в кружке.

– Не совсем понимаю, чего ты хочешь от меня, – говорю я, вставая из-за стола. – Но мне есть кем рисковать, поэтому все эти авантюры против орков без моего участия.

– Также есть и те, ради которых ты должен взяться за это. – Его слова заставляют меня остановиться. – Никто, Говен, никто, кроме тебя, не сможет. Поверь, я знаю. И знаю очень много. Я не прошу тебя верить всему.

Мне кажется, будто то, о чем я мечтал, предстало передо мной в образе чего-то пугающего. Или я внезапно оказался не готов к переменам, о которых грезил весь свой осознанный возраст. О которых говорил отец.

– Извини, старик. Выходит, я не вправе судить тебя.

Я ушел молча, заметив, что уже восходит солнце. Солнце над новой Брондой, которую я не знал. Что-то надвигалось и я знал об этом. Я был тем, от которого якобы многое зависело, но был ли в силах им помочь и помочь в чем? Трус. Лишь в голове у себя думал, что могу что-то поменять.

Возле дома я увидел Санну и Бет. Они сидели рядом друг с другом, сонно буровя землю взглядом. Я остановился рядом и присел, умиленно смотря на обоих.

– Санна, – тихо позвал я сестру и присел рядом. – Санна, пойдем домой.

Она тихо и покорно уронила голову мне на колени, поджала к себе ладони. Такая взрослая, но всё еще ребенок. Я помню её маленькой и каждый день надеюсь, что снова увижу прежней. Когда случилась война, мы все очень поменялись, и в этом можно понять Деяна, а о Самборе и вообще нечего сказать. Ребенок, выросший в стране врага, где каждый убил бы его при встрече.

Я отнес сестру в комнату, но она до последнего не отпускала меня, и даже Бет не лаяла, а лишь тихо бежала рядом. Санна – кем она хочет быть и где жить? Я ничего не знал из этого, утонул в опеке и строгости. Хотел стать ей отцом, а в итоге не смог стать даже другом. Может, я и преувеличиваю, каша в голове слишком заварилась.

Именно поэтому я задумался о словах Деяна. Санна хочет жить в Лореуле и видит здесь свой дом. Наш дом. А я всю жизнь старался сделать так, чтобы она была счастлива, а значит, защитить то, к чему она стремится и чего хочет. Но выходит, что готов был это сделать лишь на словах.

– Доброй ночи, Санна.