Читать книгу Аэробус смерти - Вера Воронцова - Страница 4

– Не расстраивайтесь, – заговорщицки шепнул он, увидев хмурое лицо девушки. – Мы сейчас еще что-нибудь придумаем…

На выдумки новый знакомый действительно был неистощим.

Он вручил Ольге листок бумаги и ручку, после чего продиктовал замысловатую фразу: «На дощатой террасе веснушчатая Акулина Саввична под аккомпанемент виолончели исподтишка потчевала коллежского асессора Аполлинария Аполлоновича, восседавшего на оттоманке, винегретом, ветчиной и другими яствами».

– Это откуда-то из Гоголя, – объяснял Аркадий, пока Ольга, спотыкаясь на каждой букве, выводила заковыристую фразу. Та давалась с трудом, и в довершение всего она еще и уронила ручку. Аркадий долго ползал у ее ног с мобильником, делал он это так мило, а потом вернулся в свое кресло и принялся подсчитывать ошибки. Однако Ольга совершенно не обиделась, когда в ее «диктанте» обнаружилось целых десять штук.

– Это еще ничего, – прокомментировал результат Аркадий. – В этой забойной фразе все умудряются такого наворотить! Даже самые высокие чины… Хотя, конечно, это не самые образованные умы.

– А есть кто-нибудь, кто ни одной ошибки не сделал? – поинтересовалась Ольга.

– Есть. Но таких – мало. Кстати, ваш покорный слуга – один из них.

– Вы? Правда? Невероятно! А я-то, двоечница…

– Оленька, успокойтесь! Я вам продиктовал эту фразу не для того, чтобы вы комплексовали. Просто я хочу еще кое-что узнать о вас… Так… И о чем же нам говорит этот милый девичий почерк?

– О том, что его обладательница не писала уже лет сто.

– Ну, этим вы сейчас никого не удивите. Мы с одним моим приятелем, получив аттестат о среднем образовании, поспорили: он клялся, что никогда больше не возьмет в руки ни ручку, ни карандаш, ни какое-либо другое пишущее средство. А я утверждал, что это невозможно, что ему придется хотя бы расписываться в ведомостях о зарплате.

– И что?

– И ничего. Наш спор еще в силе! Потому что он его пока не проиграл. За все эти годы действительно так и не взял в руки пишущее средство!

– А как же с зарплатой?

– А он занялся частным бизнесом. То в ларьке торгует, то извоз. Отремонтировать может что угодно, построить тоже, да и в других областях крутится… Деньги идут «черным налом», ведомостей никаких нет, а значит, и подпись его нигде никому не нужна! Вот вам и обязательное школьное образование… Предвижу ваш вопрос – а как же он экзамены по правилам сдал и права получил, их же подписывать надо? Да очень просто! На экзамене по правилам этот хитрец свой листочек подсунул девчонке знакомой, она ему все расписала лучше, чем себе. Сердечки девичьи жалостливые. А когда права получал, он вот чего придумал – руку себе в гипс закатал, вроде перелом у него. А гаишник ему тоже жалостливый попался, подмахнул за него подпись на правах…

– Но это же бред какой-то! Зачем ему было так делать? Неужели из-за вашего спора?

– Видите ли, Оленька, здесь у него уже на принцип пошло. В школе он учился из рук вон плохо, перебивался с двоек на тройки, едва-едва переползал из класса в класс… И вот, получив наконец аттестат, задался целью доказать – себе ли, миру, – что все его мучения были напрасны, что он может прекрасно прожить и без этого многолетнего насилия над личностью, и, заметьте, не хуже других прожить, тех, что в отличниках числились! А наш спор – это только повод каждый раз при встречах эту проблему поднимать – о бесполезности обязательного образования. И вообще образования…

– А вы? Что вы сами об этом думаете?

– Вам это интересно? Странно… Я, вы знаете, хорошо учился, чуть было медаль не получил. Для меня эта проблема не так актуальна…

– Но ведь вы же можете найти какие-нибудь аргументы в свою пользу!

– Какие же?

– Ну, что вот вы хорошо учились и теперь преуспеваете!

– Видите ли, все не так однозначно… Преуспевать-то я преуспеваю, однако тот человек, о котором я вам рассказал, между прочим, мой начальник… Да ладно, что это мы все о серьезных материях. Давайте-ка лучше о вашем почерке. Итак, что же я могу вам сказать? Вы – девушка самостоятельная и решительная, уверенная в себе. Ага! Вот это интересно… Вы влюбчивы и сентиментальны, романтичны, чувственны и чувствительны. А вот этот росчерк – свидетельство яркой индивидуальности! Ну как? Все правильно?

– Правильно-то правильно, однако это же можно сказать и так, безо всякого почерка. – Семена сомнений, посеянные Иваном, все-таки дали свои всходы. Аркадий усмехнулся.

– Да, верно. Вас не проведешь!

– А знаете что… давайте проверим Ивана! Он же у нас полиглот. По крайней мере, называет себя так! А я думаю, если человек утверждает, что знает другие языки, уж своим родным он должен владеть безупречно. Вань! Слышишь? На вот бумагу, записывай…

– Не хочу! – резко бросил Иван. – Оставь меня в покое.

Он сложил газету, засунул ее в кармашек кресла и встал.

– Кажется, ваш спутник обиделся, – констатировал Аркадий, когда Иван ушел.

– Да ну его! – в сердцах воскликнула Ольга. – Медведь. Сколько знаю, никак не могу понять, чего ему надо.

– А давно вы его знаете?

– Да год уже.

– Это, конечно, большой срок!

– И ничего тут нет смешного! Это не зависит от срока. Человека можно с первого взгляда насквозь увидеть и понять. Вот как вы меня поняли, например. А он меня почему-то не понимает! И не хочет. И я его никак не пойму.

– Вы говорите, с первого взгляда… А я вам скажу другое. С человеком можно прожить всю жизнь, но так и не узнать его.

– И у вас такое бывало?

– Бывало.

– А как же тогда хиромантия? И графология?

– Иногда и они бессильны. Так же, как, например, медицина перед некоторыми заболеваниями.

Иван вернулся на свое место и снова демонстративно взялся за газету. «Ну сколько же можно читать одну и ту же страницу!» – подумала Ольга.

– Ага. Вот и тележка приближается. Пойду-ка еще разик отравлюсь никотином.

После ухода соседа Ольга с Иваном некоторое время сидели молча, как посторонние, которым нечего сказать друг другу.

– Ну неужели ты не видишь… – начали они вдруг одновременно, и Иван со вздохом замолчал, предоставив слово Ольге.

– Ну неужели ты не видишь, как отвратительно ты себя ведешь! Как невоспитанный чурбан. Почему бы тебе не быть немного поприветливее? Я уж не говорю о том, чтобы поддержать разговор…

– Разговор? О чем? Да мне и слушать всю эту чушь противно, не то что говорить о ней. Хиромантия! Графология! Он же просто флиртует с тобой, этот сальный тип! Заманивает своими идиотскими гаданиями!

– Куда заманивает? О чем ты? Человек видит, что мне скучно, он меня развлекает, к тому же мне действительно интересно, что он рассказывает! А ты… если ревнуешь, так и скажи!

– Я? Ревную? К этому придурку?

– Как ты можешь так говорить о постороннем человеке, ты же его совсем не знаешь!

– Уже знаю. Наслушался! Таких, как он, я насквозь вижу – корчит из себя невесть что, а на самом деле – дешевый шарлатан, недоучка. Чего стоят одни разговоры про школьное образование!

– Тебя никто не просил подслушивать!

– Подслушивать? Чтобы не слышать ваших воплей, нужно спрыгнуть с самолета!

– Жаль, что ты этого не сделал! По крайней мере, отдохнула бы от твоих нотаций.

– И продолжила бы флиртовать с этим аферистом!

– Вы не обо мне случайно? – Аркадий вернулся на свое место и откинул столик, приготовившись к обеду.

– Да, о вас! – воскликнул Иван.

– Нет, не о вас! – одновременно с ним отозвалась Ольга.

Возникла неловкая пауза. К счастью, в этот момент подвезли обед, каждый выбрал себе блюдо, все начали есть. Говорить не хотелось – даже Ольге, которая вообще не умела есть молча.

Закончив, Иван вытер руки салфеткой, поднялся и со словами «Пойду проветрюсь» ушел.

– Кажется, ваш друг чем-то недоволен? – поинтересовался Аркадий, доедая десерт.

– Не обращайте внимания. Это его обычное состояние.

– Он и в самом деле полиглот?

– Да. По крайней мере, мне он говорил именно так.

– И сколько же языков он знает?

– Не то шесть, не то семь…

– Судя по всему, он и в китайском силен… Вы не передадите мне его газету?

– Пожалуйста!

– Так-так-так… И о чем же пишут братья-китайцы, интересно? Правда, я в китайском не очень силен. Хотя нет, вот этот иероглиф, кажется, знаю!

– Аркадий, умоляю! Если еще и вы начнете читать… Дайте-ка мне эту газету. Я ее куда-нибудь выкину. Я не переживу, если она еще и из вас сделает зомби!

– Зомби? Из меня? Никогда! Вы правы, вот, возьмите, уберите ее подальше. А хотите, я сам ее порву? Прямо сейчас, у вас на глазах.

– Не надо. Дайте сюда. – Ольга свернула газету в рулон и засунула в кармашек перед креслом Ивана. – Вот и все! А чем мы теперь будем заниматься?

– Теперь? Ну, если вам еще не надоело, могу продолжить демонстрацию своих парапсихологических способностей. Ага! Вот, кстати, и наши милые стюардессы. Вам чай или кофе?

– Кофе. – Ольга приняла из рук Аркадия свою чашку, полную горячего крепкого кофе. Некоторое время собеседники сосредоточенно прихлебывали, стараясь не обжечься, а затем, отставив чашки в сторону, продолжили игру.

– Итак, шоу продолжается. Вы верите в телепатию? – Аркадий решил принять тон знаменитого Дэвида Копперфилда. Надо сказать, выходило у Ольгиного соседа весьма похоже – она вдруг представила себя на ярко освещенной сцене темного зала рядом с иллюзионистом.

– Это в чтение мыслей? Н-не знаю… Наверное, нет.

– А вот я вас сейчас постараюсь переубедить. Сделаем так… загадайте-ка число до десяти. Загадали?

– Да!

– Назовите его!

– Семь!

– О! Число судьбы… Итак, семь… Дайте-ка подумать… О! Я вижу это число… Вот оно! Пройдите-ка вон к тому креслу и посмотрите в кармашке… Ну, что?

– Семь! – Ольга победно продемонстрировала клочок бумажки с нужной цифрой. – Как это у вас… – начала было она, но тут самолет тряхнуло, и Ольгу отбросило в сторону, на кресла.

«Внимание! Самолет вошел в зону турбулентности. Просьба занять свои места и пристегнуть ремни», – мелодично объявил голос стюардессы. Ольга подняла глаза и испытала легкий шок.

В левой задней части салона, ближе к туалетам, отделенная от основной массы пассажиров рядами пустых кресел, сидела парочка. Молодая привлекательная женщина с увлечением слушала оживленный рассказ собеседника. Она то и дело закидывала голову в смехе, демонстрируя крупные белые зубы. Темно-каштановые с малиновым отливом волосы разметались по спинке кресла, накрыв обхватившую ее руку мужчины. А мужчина, который оживленно беседовал с темноволосой красавицей и на чьей руке так небрежно и по-хозяйски лежали ее волосы, был не кто иной, как ее, Ольгин, Иван. Этим двоим явно было хорошо друг с другом, они были полностью поглощены разговором и ничего вокруг не замечали.

Уязвленная, расстроенная Ольга не смотрела больше в сторону Аркадия. Поэтому она не заметила, как после очередного сильного толчка лицо того вдруг побледнело, зрачки сузились, посиневшие губы начали судорожно хватать воздух, а скрюченные пальцы вцепились в край пледа…

Забыв об Аркадии и его фокусах, не отрывая глаз от Ивана и его собеседницы, Ольга двинулась по проходу прочь от Аркадия, тело которого вздрагивало в конвульсиях…