Читать книгу Георгики. Первая и четвёртая книги в переводе Елены Иванюк - Вергилий, Публий Марон Вергилий - Страница 4

Параллельный прозаический если не подстрочник, то дотошный пословный пересказ прочно обосновался в европейских изданиях древней, да и вообще «старинной» иностранной литературы. И здесь есть одно тяжело вписывающееся в картину мира русского филолога, не привыкшего к сверхузким специализациям на кафедрах европейских университетов, отличие: по словам некоторых англоязычных издателей (Гэвина Бэттса, Статиса Готлетта и Танасиса Спильяса [4]), прозаический подстрочник адресован не читателям-интеллектуалам, а скорее профессионалам без знания языка. Наверное, к нему прибег бы исследователь ренессансной музыки, в том числе на Крите, но не понимающий текст VI в. на «критском диалекте». Но издатели, оказывается, обращаются к негрекоязычному [5] элинисту. Вопрос, знаком ли он не то что с «критским диалектом», а вообще с греческим языком, не ставится: пересказ на английском для образованных [6], в котором на этом английском переданы, по мере возможности, некоторые обороты подлинника, способен этот подлинник заменить. Объясняется это как международным значением английского языка – нечто стóящее по умолчанию написано на английском или на него переведено, – так и особенностями интереса, который филология испытывает к художественному произведению: понять его содержание, извлечь заимствования и установить исторические и лексические параллели с чем-то ещё с хорошим научным аппаратом возможно и без знания греческого или латинского – то есть без вникание в работу поэта, составить представление о которой позволяет подлинник. Итог переводческого труда – попыток как раз мастерство поэта передать средствами другого языка – вряд ли предоставит учёному литературоведческий и исторический материал. Для филологической науки художественный перевод бесполезен. Переводчик старинной художественной литературы в европейской научной среде очень быстро начинает осознавать, что его труд ценен не дороже поточных заказов на рекламные буклеты. Похоже, только Владимир Набоков, разделявший развиваемый хорошими русскими переводчиками подход к подлиннику, добился в Европе уважения.