Читать книгу Я ненавижу вас, Доктор Робер! - Вероника Фокс - Страница 4

Глава 3

Оглавление

Яна Аланина. Лаборатория.

– Ничего не могу понять.

Откидываюсь на спину стула и с трудом пытаюсь собраться с мыслями. День дребедень, никак иначе. Ничего не вяжется в нем, будто бы всевышний силы пытаются испортить и пробить дно невезения в моей жизни. И только черт знает, что будет в следующее мгновение.

– Что такое?

Женя смотрит на меня через защитные очки отстранивший от микроскопа.

– Никак не могу понять, что мешает формуле.

– В плане? – Женя пододвигается ко мне скрипучий стул на колесиках. – Что не так?

– Я уже шестой опыт проваливаю. У меня не выходит комбинация и перемежка новой формулы… Вот, видишь?

Даю возможность посмотреть Жене в мой микроскоп. Она щурится , настраивая его на нужную ей диоптрию.

– Ты делаешь нокаут[1]? – спрашивает Женя, продолжая рассматривать клетки под микроскопом.

– Да, – томно вздыхаю, будто бы это все, что я умею в свой жени: исследовать глупые клетки. – И для того, чтобы моя формула сработала, я делаю все по схеме: удаляю один ген для дальнейшей мутации.

– И не получается выделить мутацию?

– Я пробовала разную комбинацию и все равно, по итогу, все погибает.

Женя отстраняется от микроскопа и задумывается, поджав свои губы.

Наша лаборатория открытая, правда, каждый стол разделяет тонкая гипсокартонная стена, за которой также располагается другой стол для исследований. А еще компьютеры – над которыми Максим Дмитриевич готов шкуру содрать, если мы их будем выключать, а не выводить в спящий режим. Почему так? Я не знаю. Спросите, что полегче.

На самом деле, мне нравится этот центр: тут просторно, коллектив хороший, за исключением несколько личностей. И кормят тут сносно. Да и зарплата хорошая. Вот только иногда, а точнее, частенько, хочется посидеть в гордом одиночестве, чтобы хоть как-то собраться с мыслями, ведь, наблюдение – требует тишины. Но в большинстве случаев – тут шумно. Как и сейчас. Кто-то болтает по телефону, хотя это запрещено, кто-то бранится, потому что очередное исследование потерпело крах. А кто-то и вообще сопит или ест.

Беспредел? Однозначно.

Понимаю, что устала от того, что ничего не выходит. Все мое исследование – один огромный большой провал, который отнимает лишь больше времени и сил, чем приносит результатов.

– Вроде бы она должна мутироваться…

– Нет, не должна.

Я подпрыгиваю на месте. Позади Жени стоит сам Доктор Робер. Самовлюбленный индюк сложил руки на груди и буравит меня своими серо-голубыми глазами через темную оправу очков.

– Простите…

– Они и не должна мутироваться, – вновь повторяет Марк, еще сильней сощурив глаза.

– Почему это еще?

– Можно взглянуть? – перебивает тот меня.

Мы переглядываемся с Женей. Я одобрительно киваю головой и отъезжаю от микроскопа, а Женя, и вовсе возвращается на свое место.

Доктор Марк снимает очки и наклоняется к микроскопу. Буквально пару секунд и он отстраняется от него, однако, я успеваю разглядеть его длинные ресницы, едва заметную родинку около правого глаза в тон его лица, и свежую щетину. Доктор выпрямляется, разворачивается ко мне спиной и что-то печатает на клавиатуре, позади меня.

– Вы делаете нокдаун, но применяете совершенно неверные действия.

Хмурю брови, не особо понимаю, что он имеет ввиду. Но я не хочу показаться какой-то простофилей и глупой, поэтому, со всей твердостью в голосе говорю:

– Я сдала с отличием эту тему. И делаю все так, как надо.

– Тогда, почему результат у вас отрицательный?

Замираю в изумление. Вот те на… Доктор Робер и впрямь, жуткий зануда. Хотя с другой стороны, я не знаю, что сказать в свое оправдание. Доктор Робер прав: если я все делаю правильно, тогда почему мой результат отрицательный? Быть может, я сделала ошибку в своих расчетах?

Марк Борисович, не поворачиваясь ко мне, начинает рыться в схемах, которые отображаются на экране монитора. Открывает вначале одну, потом вторую, затем третью. Что-то меняет в них, а я с любопытством все это рассматриваю их-за его широкой спины. И тут я замечаю, там где находится мозжечок – то бишь, на шее, небольшую струящуюся татуировку. Она больше похожа на конец самого рисунка, который скрывается уже за халатом и его рубашкой. Кончик струящейся татуировки излучает шипы, будто бы лоза стремится добраться до затылочной доли и пронзить ее острой иголкой.

Почему-то меня разом окатывает холодный пот, будто бы, я увидела что-то запретное.

Яна, успокойся. Это просто татуировка. Но мне, чертовски интересно узнать: откуда она у него? Ведь, Доктор Робер – мужчина принципов. И навряд ли он сделал такую татуировку на теле – просто так. Она явно что-то означает. Но что?

– Морфолино[2] – лучший метод в вашем исследовании. К тому же, он обеспечивает быстрый путь к функции гена и является наиболее полезным методом первого прохождения для аннотирования неизвестных генов и белков, представленных в протеоме ресничек.

Хлопаю ресницами, по прежнему смотря на схемы, который открыл Доктор Робер. Он поворачивается ко мне корпусом, облокотившись руками на стол.

– Но… причем тут "реснички"? – в недоумении спрашиваю я.

– А при том, – фырчит доктор Марк. Он разворачивается ко мне корпусом и добавляет: – Поскольку генетические мутанты представляют собой не только гены структурных белков ресничек, но и гены цитоплазматического транспорта или белков сборки ресничек, эти мутанты представляют собой важный ресурс для идентификации регуляторных белков, которые могут быть не представлены в протеоме ресничек.

Я хмурю брови, и вспоминаю о том, что мне рассказывали на семинаре.

– Ну конечно! – восклицаю я. – Ведь, дополнительные белки ресничек были функционально подтверждены у рыбок Данио с помощью антисмыслового нокдауна олиго или целевых нуклеазных подходов!

Кажется, Доктору Роберу понравился мой блестящий ответ, потому что его глаза разом сменились на удовлетворительный отблеск. Но он не отступает от своего и продолжает свою мысль:

– Подходы к антисмысловому нокдауну с использованием антисмысловых oligos-препаратов morpholino, – он делает паузу, словно пытается дать мне время понять, о чем он, однако, я прекрасно его понимаю, – это подход с относительно высокой производительностью, но требует соответствующего контроля, чтобы избежать ложных побочных эффектов oligos.

Сказать по правде, Доктор Робер меня переиграл. Я же знала эту тему на отлично, но, почему-то упустила такой важный момент… И теперь я чувствую, что мне стыдно. Стыдно за то, что не смогла разобраться с этим сама, и потратила неделю на исследование этой чертовой темы в этими клетками. И противно от того, что дала Доктору Роберту – поблажку. И теперь, он выглядит как самый счастливый индюк на всей планете, аж тошнит от его… выражения лица!

– Если мРНК кодирует белок с известной каталитической функцией, нацеливание на экзон, кодирующий каталитический сайт, вероятно, приведет к потере функции, – добавляет тот, и эта реплика выглядит так, будто бы он наносит добивающий удар мне в спину, вырываясь в этой гонке вперед.

И знаете что? Он меня победил. Окончательно.

– Да…Вы правы. – соглашаюсь я опустив глаза на свои руки в медицинских перчатках. – Я что-то упустила этот момент.

– Вы его просто не знали, – с издевкой произносит Доктор Робер. – И вряд ли вы добились результата, не будь меня тут рядом.

Мы буравим друг друга взглядами. В его серо-голубых глазах я различаю искры ненависти, которые то и дело, как нервный импульс мечется то туда, то сюда.

– А что вы тут делали, собственно говоря? – задаю ему вопрос и складываю руки на груди, продолжая буравить своим взглядом.

Я ненавижу вас, Доктор Робер!

Подняться наверх