Читать книгу Спи, моя радость - Вероника Карпенко - Страница 3

Давно остались позади ворота Любкиной усадьбы. А Соня все шла куда-то, бесцельно и отупело. Между ног было все еще мокро от его слюны. Хотя мокрым было все вокруг: и крыши домов, и листья деревьев и её сарафан. Забытая в доме джинсовка сейчас оказалась бы кстати!

Можно было вызвать такси и поехать домой. Вернуться назад и отыскать Дашку. Ну, или хотя бы ответить на звонок, пока у смартфона не сдохла батарея. Кто это? Папа? Ведь на часах уже за полночь. Возможно, подруга. Кто угодно, но только не Дэн! Ему не было важно стать первым. Ему было нужно поставить галочку, добавить ее в копилку своих достижений. И хорошо, что она не дала ему!

Хотелось вспомнить что-то плохое, но в памяти, как назло возникали, сменяя друг друга, трогательные картины их встреч. Мишка, подаренный на 8 марта. И самый первый, волнующий поцелуй на балконе. Их совместные фото-приколы, коллекция которых теперь подлежала уничтожению. Как и все переписки, открытки, рисунки, искусно разукрашенные им джинсы. Всё – в мусор!

Соня брела, утирая нос мокрой ладонью. Волосы распушились от дождя и потеряли форму, тушь, вероятно, потекла. Одежда, остыв, стала мерзко-холодной! А назойливый дождь все не прекращался, как будто шел за ней по пятам.

– Эй! – послышалось сзади.

Припаркованный на обочине внедорожник высвечивал фарами мелкую морось. Мужчина замер, внимательно вглядываясь. Погруженная в свои мысли она не заметила его появления.

– Соня? – уточнил незнакомец.

Она отпрянула, пытаясь понять, кто стоит перед ней.

Он приблизился:

– Ты помнишь меня? Я недавно гостил у вас дома.

«Только этого не хватало», – подумала Соня. Похоже, Вселенная решила доконать её окончательно!

В ветровке и джинсах Никита Борисович выглядел проще. Теперь став особой приметой, его борода уже не казалась такой отвратительной.

– Ты что здесь делаешь? – продолжил он свой допрос.

«Отличное окончание вечера», – обреченно решила Соня.

Она равнодушно пожала плечами:

– У нас тут недалеко вечеринка. Выходила воздухом подышать. Сейчас вот пойду обратно.

– Так давай подвезу? – подхватил он.

«Одно другого не лучше», – подумала Соня.

– Нет, спасибо, я сама, – вежливо отказалась она.

Мужчина вздохнул, сунул руки в карманы:

– Тогда позволь проводить тебя?

Удивленная его настойчивостью, Соня, тем не менее, решила не сдаваться.

– Спасибо, не надо!

– Тогда ты иди, а я буду ехать сзади.

Он терпеливо ждал, когда она примет решение. Но вариантов казалось не много. Бежать было поздно! Да и куда?

– Садись-ка в машину, – сказал он мягко.

– Нет! – воспротивилась Соня, отступая назад, в темноту.

Куда он денет её поздно ночью? Конечно же, сдаст с потрохами родителям. Еще и расскажет, в каком виде, и при каких обстоятельствах обнаружил их дочь на обочине.

– Предлагаешь мне усадить тебя силой? – его голос стал жестче.

– Н-не надо… силой, – ответила Соня.

– Тогда сама! – скомандовал он.

А после – скинул ветровку и подошел вплотную, обнаруживая свое превосходство. Тонкий хлопок футболки обхватывал крепкие плечи, повторяя рельеф. В сравнении с ним Соня ощутила себя букашкой. Жалкой и насквозь промокшей!

– Спасибо, – кивнула она, избегая смотреть на него.

Согретая теплом его тела, мужская куртка приятно пахла. Она плотнее укуталась и послушно отправилась следом.

В машине играла музыка. Что-то мелодично-неспешное. Томный женский вокал признавался кому-то в любви.

Он сел и убавил звук:

– Кто обидел тебя?

Соня отрицательно мотнула головой. Какая ему разница?

– Сонь, если кто-то обидел, скажи. Мы накажем его!

Она неохотно подняла глаза. Тусклый свет приборной панели бликовал на его лице, отражался во взгляде, скользил по густым волосам.

– У меня всё в порядке, – прошептала она.

– Сомневаюсь, – он склонился и вставил ключ в зажигание.

Внедорожник, под стать хозяину, большой и хмурый, двигался плавно, как будто парил над дорогой. В уютных объятиях пассажирского кресла Соня расслабилась. Убаюканная джазовой композицией, она мельком наблюдала за ним. За тем, как любовно и бережно сильные руки сжимают увесистый руль. Как внимательно он следит за дорогой, и осторожно, как будто везет ценный груз, входит в каждый крутой поворот.

Его спокойствие было таким заразительным, что у Сони пропало желание плакать. Хотелось парить над дорогой вот так очень долго. Не думая ни о чем! В голове приятно шумело, платье уже почти высохло, а тело согрелось. Она задремала, когда машина, слегка покачнувшись, замедлила ход.

– Прибыли, – объявил он.

На фоне ночного неба высился знакомый силуэт многоэтажки. Даже из машины было заметно, что угловое окно сияет ярче других.

– Спасибо вам, Никита Борисович, – поблагодарила Соня, возвращая ему ветровку.

– Выше нос, стрекоза! – подбодрил он её.

Откуда взялось это прозвище? Возможно, виной тому был Сонин пирсинг, так беззастенчиво сияющий над поясом джинсов в тот день…