Читать книгу Дом изгнанников. Роман в картинах - Вероника Тутенко - Страница 13

Наконец, я добралась до длинного списка Лисички. В этом перечне немало хлама, и стульев, явно, больше, чем в ее квартире. Их здесь ровно четыре плюс один разлапистый в несвежей обивке, который сильно мне мешал, даже заброшенный на антрисоли, как некая гигантская пиявка, от которой надо беречь свою кровь. От этого пятого я благополучно избавилась и даже не просила об этом Лисичку. Каким-то образом она догадалась сама, и ее сын приехал на машине и увез огромную пиявку, то есть стул. Мне сразу стало легче дышать.

Удивительно, но в перечне Лисички не было картин – единственной, пожалуй, ценности в этом замкнутом пространстве. Во всяком случае, я бы, если б была вором, больше ничего и даром не взяла, даже не совсем еще старый телевизор «Витязь».

Солонки – три, но их всего лишь две. Может, сахарница имеется в виду (ее тоже нет в длинном списке)? Недостающее, то что я не нашла и чем не пользовалась, Лисичка сказала искать на антресолях. И я клею на лоб этикетку от очередного банана и встаю на один из четырех стульев.

Там в дальнем углу и впрямь есть что-то кроме елки и гирлянд, но чтобы достать это что-то, на табурет нужно поставить еще один.

Какая-то старая кастрюля и что-то еще – явно не солонка. Я едва не падаю с обоих стульев, но чудом сохраняю равновесие.

Сломанный будильник.

Он кажется мне живым существом, а перечень Лисички вдруг обретает шарм детективного романа. Несколько раз прочитываю его от начала до конца – будильника среди всех этих подставок и губок тоже нет.

20.02 Стрелки выбрали этот отрезок времени конечным пунктом своего назначения. Вспоминаю некстати чью-то фразу о том, что даже остановившиеся часы два раза в день показывают правильное время. Почему-то я знаю: на циферблате не утро, а вечер.

Перевожу взгляд на запястье. 20.02 на моих наручных часах.

– Что это? – спрашиваю вслух будильник по привычке разговаривать с котом.

Вслушиваюсь в тишину. Время остановилось в моих руках.

Часовщики – немного волшебники, я же просто завожу часовой механизм советских времен «Победа».

– Твое время… – слышится откуда-то голос нет, не Лисички.

– Время для чего?

– Жить в этом доме.

– Кто ты? – мне немного страшно.

– Не бойся. Я просто изгнанник, такой же изгнанник, как и ты.

Мне, наверное, стоило бы что-то придумать, какой-то художественный прием. Например, Саша мог бы мне присниться, и сказать эти же самые слова во сне, но я, правда, не знаю, откуда они пришли, так явно звучавшие в моей голове, как будто тиканье часов – какой-то язык, который где-то учила когда-то, но потом почему-то забыла, сменила дом, страну, планету, выучила новый язык. И вдруг какая-то ассоциация одним штрихом создает целую картину, и я снова владею языком времени и понимаю, что только на время. Картина снова разлетается на штрихи, и я спешу выяснить что-то важное.

– А где ты сейчас?

– Изгнание окончилось, и я снова здесь.

– Где?

– Где однажды будешь ты.

– Скажи мне… – (картина начинает рассыпаться). – Что самое важное? Здесь, на земле.

– Все написано на двери, – голос и краски теряются в смехе.

Правила Лисички просты. В золоченой рамочке из фольги красуются на обшарпанной двери. Каждый квартирант обещает ее обновить, но все благополучно забывают об этом.

– Подмести и вымыть пол

– Вынести мусор

– Проверить, закрыты ли краны

– Вынуть из ящика почту

– Вытереть на подоконнике пыль. Протереть зеркала и стекла окон.

– Выключить газ

– Перекреститься, прежде, чем выйти из дома

И приписка

Ваша Лисичко Вера Сергеевна

Так просто, что хочется взяться за веник, стоящий в углу, хотя я сторонница творческого беспорядка во всем. Интересно, художник тоже соблюдал все правила Лисички? Или они появились после него, а может, и благодаря ему, потому что он, как и я, тоже был ярым приверженцем творческого беспорядка?