Читать книгу Лилия - Веся Елегон - Страница 7

Первое, что утром вспомнила, едва разлепив глаза, – граф уплыл. Затем навалилась головная боль. Стало так тошно, что места для обиды на жениха просто не осталось. Провалялась в кровати до обеда. Пока няня Шногл не догадалась сварить острый куриный бульон. А там вдруг доставили письмо, подписанное красивым ровным почерком «Августос Стольмский», и маленькую бархатную коробочку, которую я сразу же открыла.

И да! В ней лежало золотое кольцо, увенчанное сверкающим камешком!

Я поражённо выдохнула, вглядываясь в переливающиеся грани. Затем поспешно вскрыла конверт. Письмо гласило следующее:

«…Моя маленькая леди, вы, наверное, будете злиться и, возможно, снова отправитесь гулять с распущенными волосами и в лёгком ситцевом платье, которое с трудом скрывает все прелести вашей юной фигуры. От одной только мысли об этом я начинаю сомневаться, что приказ короля – такая уж важная штука, стоящая того, чтобы оставлять свою невесту одну в суматохе предсвадебной подготовки. Но, леди Лилия, к сожалению, я вынужден торопиться. Поэтому пишу вам из капитанской каюты «Отважного». Ваш отец, господин Трауф Мищетцкий, любезно предложил мне воспользоваться этим прекрасным кораблём. И я не смог отказаться. Очень надеюсь, что дела не задержат меня слишком долго в Дэверрахе. Обещаю вам заглянуть в королевскую библиотеку и привезти что-нибудь захватывающее. А что касается кольца… Наденьте его. Я лишь надеюсь, что его наличие на вашем пальце предостережёт многие мужские взгляды.

Ваш граф,

Августос Стольмский»

Боже… Как это… ми-и-и-и-ило-о-о-о-о!

Я, конечно, надела кольцо. Оно легко прохладным металлом скользнуло на безымянный палец и осталось там поблёскивать маленьким напоминанием о нашем договоре с графом.

После я прочитала письмо, наверное, ещё раз двадцать. Крутилась на кровати, переворачиваясь с живота на спину и обратно. То прижимала бумагу, вкусно пахнущую табаком и нагретой на солнце сосной, к груди, то вытягивала руки вверх и вглядывалась в завитки букв, которые говорили со мной голосом графа.

Стало гораздо лучше. Настолько, что я встала, оделась и приняла, на мой взгляд, очень взрослое решение – пока граф в отъезде, я со своей стороны сделаю всё от себя зависящее, чтобы подготовка к свадьбе шла по плану!

– Мадам Шногл! – закричала я, бегом спускаясь по лестнице в гостиную.

– Боже! Мисс Лили! Что-то случилось? Вам плохо? – выбежала из кухни перемазанная мукой няня.

– Собирайтесь! Заглянем к портному, – лучезарно улыбнувшись, объявила я.

Но, видят небеса, я и наполовину не догадывалась о том, насколько это утомительно! Почему существует так много видов тюля?! Причём если особо не вглядываться, все эти виды почти ничем не отличаются… А ведь кроме платья ещё нужно обсудить меню с поваром, решить, какими цветами оформлять залы, с цветочником, посетить городскую конюшню, чтобы выбрать коней и карету. Также необходимо обговорить со священником время венчания, псалмы, которые будет исполнять церковный хор, определиться с количеством голубей, которых выпустят из окон церквушки, когда таинство свершится…

Прошло дней десять. Или больше? Я потерялась. А ещё и половины дел не было сделано! Наоборот, чем глубже я погружалась в заботы, тем больше их становилось.

Я стояла на рынке возле какой-то лавки, рассеянно слушая монотонный стрёкот мадам Шногл по поводу недостаточного изящества серебряных подсвечников.

Я очень устала от этих бесконечных разговоров на темы, которые по большей части мне были абсолютно безразличны. Не отдавая себе отчёта в том, я пошла прочь от няни, надеясь, видимо, хоть ненадолго затеряться среди толпящихся покупателей, побыть наедине с собой и перевести дух.

Я была настолько рассеянной, что не заметила банановую кожуру, лежащую на мостовой. Нога моя поскользнулась, а я, вскрикнув, словно раненая чайка, начала заваливаться назад, зажмурившись, обречённо ожидая неизбежного удара о каменную мостовую.

Но меня поймали, ловко подхватив под поясницу. Облегчённо выдохнув, открыла глаза, собираясь поблагодарить спасителя, а вместо этого лишь поражённо уставилась в невозможно зелёные глаза.

Ветер раздувал белёсые сухие волосы, трепал ворот расстёгнутой рубашки. Я жадно разглядывала вытатуированные на мужской шее три тонкие синие полосы. Они начинались почти под мочкой уха и спускались вниз, пересекая ключицу, а дальше… А дальше не видно было за рубашкой. Интересно, что там? Никогда не видела метку пути вживую, только на страницах книг. Боже! Неужели он действительно пересекал Грань?

С трудом заставила себя прекратить попытки заглянуть за ворот рубашки, взглядом вернулась к лицу мужчины. Тот, в свою очередь, с интересом смотрел на меня, хмурился и еле заметно улыбался, но почему-то одними губами. Во взгляде плескалась тоска. Только осознала, что мужские руки всё ещё обнимают меня, а я стою непозволительно близко к мужчине и мои ладони совершенно бессовестно лежат на его груди.

– Отпустите, – буркнула я, пытаясь выбраться из кольца рук.

– Что это? – явно не торопясь подчиняться моей просьбе, спросил он.

Я отстранённо отметила, что блондин говорит уже почти без акцента, а сама попыталась понять, о чём он. Впрочем, это не составило труда, очень уж красноречиво зелёные глаза прожигали кольцо на моей руке, всё ещё прижатой к его груди.

– Я выхожу замуж, – с вызовом, испытав некое подобие ликования, бросила я. И снова попыталась высвободиться. Но вместо того чтобы отпустить, блондин тихо произнёс:

– Не смеши.

– Что?! – возмутилась я. – Я люблю его…

– Кого?

– Графа…

– Ой ли? – даже не пытаясь скрыть усмешку, усомнился он.

– Это не ваше дело, – обиженно выпалила я.

Пришелец нахмурился, слова потекли медленно, хрипло, так, будто причиняли ему боль:

– Так глупо идти против своего сердца. Кому и что ты хочешь доказать?

– Пусти! – уже не сдерживаясь, зло шикнула я.

Вокруг было слишком жарко, пыльно, душно. Хотела вдохнуть полной грудью, но у меня не получалось. Перед глазами всё размылось, только бледное лицо незнакомца и его словно горящие изнутри призрачным невиданным доселе светом глаза сохраняли чёткость в этом вдруг утратившем чёткие границы мире. Нужно от него сбежать, как можно быстрее сбежать…

– Сама звала, а теперь гонишь? Ты словно ветер, Лили, – медленно, едва слышно произносит он.

– Никого я не звала, – выкрикиваю я, а сама отстранённо понимаю: он знает моё имя?

Меж тем руки мужчины ослабевают, разжимаются, опадают. Я, обретя наконец столь желанную свободу, отступаю на шаг и вижу эти его руки, безвольно висящие вдоль тела. На правом запястье кроваво-красная атласная ленточка… В груди что-то щемит. Невыносимо смотреть. Отворачиваюсь, чтобы сбежать, и снова слышу это его:

– До первых осенних листьев…

Да какая кому разница?! Какая кому разница…

Забыв про оставленную на рынке няню Тафиту, прибегаю домой. Закрываюсь в комнате. Почему-то хочется плакать. Прижимаю тыльную сторону ладони к губам. Дышу, но дышать больно. И всё-таки срываюсь в плач. Уже не в силах сдерживаться, бросаюсь на кровать и вою в подушку как тяжело, нет, пожалуй, даже смертельно раненное животное.