Читать книгу Фривольные письма - Ви Киланд, Vi Keeland - Страница 7

Я побежала за словарем, чтобы посмотреть слово «генофобия». Психологический страх сексуальных отношений или сексуального контакта.

Прекрасно.

Что же, он не тратил времени попусту и говорил о том, что у него на уме. В этом смысле можно было подумать, что время остановилось.

Безусловно, мне требовалось хорошенько обдумать его вопросы. Шутки? Я знала, что именно хочу ему ответить, за исключением одного вопроса: как я отношусь к бекону. Это была дилемма, с которой я часто сталкивалась. Черт! Почему он спросил об этом?

Я знала, что в любом случае не стану писать ему до следующего вечера, я опаздывала на встречу с Доком. Хотя обычно мы гуляли по лесу, в этот день погода не располагала к прогулке, поэтому я собиралась встретиться с Доком у него дома.

Хорошо, что у меня агорафобия, а не клаустрофобия, потому что у доктора Максвелла был – буквально – крохотный домик, вроде тех, что можно увидеть в шоу на канале HGTV. До знакомства с Доком я никогда не встречала человека, действительно живущего в таком доме.

Док ткнул пальцем в висевшую на стене свою любимую картину с изображением птицы.

– Эта до сих пор остается моей любимицей, Лука. Колибри.

Год назад Док решил, что стремится устроить свой быт в минималистском стиле, отсюда и крохотный домик. Видимо, все, в чем он нуждался, была природа да птицы. Также он пришел к заключению, что больше не желает, чтобы я оплачивала ему сеансы психотерапии, потому что у него достаточно средств. Он настоял на том, чтобы вместо этого я выбрала иной способ компенсации его услуг, и попросил, чтобы я предложила что-нибудь, что казалось мне подходящим.

Что подарить человеку, который, очевидно, ничего не хочет или ни в чем не нуждается? Я понимала, что это должно иметь какое-то отношение к птицам.

Кроме сочинительства я всегда баловалась искусством, точнее, немного писала маслом. Однажды вечером я нагуглила, как нарисовать птицу. За несколько месяцев я овладела этим мастерством, научившись передавать и элементы оперения, и строение птиц. Я научилась делать эскизы и писать птиц некоторых видов, но презентовала Доку только самые лучшие работы. Остальное хранилось у меня в подвале, там получилось что-то вроде птичьего могильника. Что общего у всех птиц, которых я изобразила? Все они были стоиками, никогда не летали, просто сидели в определенной позе с закрытыми клювами. Мы окрестили мою живопись «Коллекция стоических птиц». Док строил теории насчет того, что внешний вид птиц отражал мои душевные переживания, своего рода тяжесть. Так или иначе, теперь мои обрамленные в рамы произведения украшали каждый уголок его жилища, и я слегка сходила с ума всякий раз, когда оглядывала свои творения.

Док уселся напротив меня.

– Итак, Лука, расскажите мне, как обстоят дела с вашей перепиской с Гриффином?

Одно лишь упоминание имени Гриффина настроило меня на легкомысленный лад.

– Весьма любопытно. Кажется, мы заново начали с того, на чем остановились, что совершенно невероятно, учитывая то, что мы оба повзрослели, и прошло много времени.

– Чем именно он занимается в Калифорнии?

– Знаете… он не вдавался в детали, но я поняла, что он работает в музыкальной индустрии и подает надежды как музыкант. Полагаю, что он, вероятно, занял какую-то должность, чтобы пробиться.

– А. Умно.

– Впрочем, есть кое-что интересное… Когда я предложила ему обменяться фотографиями, он сказал, что предпочитает по-прежнему хранить тайну. Мне это показалось немного странным. В прошлом он всегда хотел знать, как я выгляжу.

– Думаете, он стесняется своей внешности?

– Не уверена. Либо так, либо ему просто нравится неизвестность. – Я вздохнула. – Не странно ли, что меня вообще не волнует, как он теперь выглядит? Я имею в виду… отчасти я определенно представляю его привлекательным, как на фотографии, которую он прислал мне, когда нам было по двенадцать. Но в то же время для меня это просто не имеет значения.

– Откровенно говоря, я слегка удивлен, что вы так жаждете послать ему свое фото. Это на вас не похоже. Вы все же склонны к осторожности.

– Не с ним. Я думаю, так проявляется моя эгоистичная потребность дать ему понять, что я – не уродина. По крайней мере, я так не считаю. Я думаю, что я из тех, кто ему понравился бы. Как бы неловко ни чувствовала я себя с посторонними людьми, мне вполне комфортно в собственной шкуре. Мне достаточно часто говорили о том, что я привлекательна для того, чтобы я поверила в это, пусть даже некоторые из этих мужчин, вероятно, просто пытались затащить меня в койку.

– Я рад, что вы считаете себя красивой, Лука. И это правда, и внешне, и внутренне. Разумеется, не имеет значения, что думают другие, главное – что думаете вы.

Хотя я понимала, что формально он прав – чужие мнения не стоят внимания, – мне определенно было интересно узнать, что думает Гриф. Возможно, чуть больше, чем следовало бы, с учетом того, как мало прошло времени после возобновления нашей переписки.

– Иногда по вечерам, когда мне скучно, я без всякой причины делаю макияж и наряжаюсь.

– Я бы сказал, что это странно, но я провел полжизни, ведя односторонние философские беседы с птицами.

– Да. Вы, правда, не умеете разговаривать, Док. – Я рассмеялась. – Так или иначе… Я наряжаюсь и никуда не иду. Это довольно грустно. Но мне хочется узнать, как бы я выглядела, если бы действительно вышла из дома. Иногда я делаю фотографии. Я хорошенько привожу себя в порядок.

– Вы понимаете, что навели меня на отличную мысль по поводу ваших следующих сеансов экспозиционной терапии, верно?

– Дайте подумать. Вы хотите, чтобы я принарядилась и действительно пошла в людное место, не так ли?

– Да. И я знаю такое местечко, куда мы пойдем.

Вероятно, мне следовало проявить заинтересованность.

– Замечательно.

* * *

Наконец, угнездившись на своем любимом месте на диване и поставив рядом чашку горячего чая, я начала писать ответ.

Дорогой Гриффин!

Мне действительно пришлось посмотреть в словаре, что значит «генофобия». Сначала я подумала, что ты намекал на то, что я гермофоб[5], кем я безусловно, не являюсь, учитывая, что я живу со свиньей! (Я стараюсь содержать ее в чистоте несмотря на то, что позволяю ей валяться в грязи, и ситуация непредсказуема. Ее истинная свинская натура берет свое.)

Генофоб ли я? Нет. Мне приятно думать о сексе, о том, чтобы раскрыться перед кем-то подобным образом – я имею в виду раскрыться буквально и фигурально.:) Возможно, это страшновато, но это не фобия. Мой сексуальный опыт точно не оправдал надежд, которые, как я думаю, могли бы воплотиться с подходящим партнером. Иными словами, у меня не было умопомрачительного секса, который, вероятно, существует. Во всяком случае, я надеюсь, что он существует. Я все еще надеюсь, что испытаю его.

Это подводит меня к ответу на твой первый вопрос, что я практически только что сделала. Был ли у меня в конечном счете секс? Да, но не раньше, чем мне исполнилось двадцать лет. Мне потребовалось некоторое время для того, чтобы снова начать встречаться с парнями после пожара. В конце концов, меня лишил девственности приятель, с которым я познакомилась через группу поддержки людям, пережившим пожар. Майкл потерял своего кузена. После одного из сеансов мы, наконец, сели в его машину поговорить, и так, слово за слово… Он понятия не имел, что я – девственница. Так или иначе, это получилось быстро и болезненно. И, кстати, чувствовать кожу сиденья под голой задницей – не самое приятное ощущение. Вскоре после этого он перестал приходить на собрания, и наши отношения прекратились. «Первый раз» точно не походил на то, что я рисовала в своих мечтах. В общем, так же, как и ты. С тех пор у меня было еще двое партнеров, о которых мне нечего сказать – или нечего сказать моему другу по переписке. Не во всем виноваты они. Танго танцуют вдвоем, и я просто не думаю, что позволю себе дойти до такой степени уязвимости, которая, вероятно, необходима для того, чтобы полностью отдаться кому-то. У тебя есть для меня указания на этот счет?

Итак, караоке… Я только однажды пела в караоке, но нашла это занятие более приятным, чем предполагала, хотя была одна в своей гостиной с Гортензией в качестве единственного зрителя. Должно быть, я была слегка навеселе, как и ты, когда впервые снова написал мне. (Кстати, это было лучшее решение, принятое когда-либо на пьяную голову.) Ну вот, видишь? Я тяну с ответом, потому что не решаюсь сказать тебе, что моя любимая песня в караоке на все времена – это (барабанная дробь) «Fernando» группы «ABBA». Опять же, ты, должно быть, полагаешь, что я выбрала песню «ABBA», словно не помнишь ничего из того, что я постоянно говорила в дюжинах писем.

Самый трудный из твоих вопросов я оставила напоследок. Серьезно, мне понадобился целый день для того, чтобы ответить на него, потому что, честно говоря, для меня это огромная моральная дилемма. Хотя я больше не ем его, я ЛЮБЛЮ бекон: яичницу с беконом, ломтики бекона, морские гребешки в беконе. Тяга не проходит за одну ночь от того, что ты становишься приемной матерью для свиньи. То, что у меня сейчас текут слюнки, отчасти вызывает у меня чувство отвращения. Поэтому к бекону я отношусь так же, как ко многим вещам в жизни. Я сторонюсь их, но ничего не могу поделать с тем, что люблю их. (Возможно, это что-то вроде порнографии?) Конечно, когда я пишу это, Гортензия смотрит на меня в упор, и я ощущаю себя Ганнибалом Лектером.

На этой странной ноте я заканчиваю и надеюсь, что ты скоро напишешь мне. Я очень рада тому, что мы возобновили общение. Мне, правда, начинает казаться, что вернулось прошлое.

Ты все еще веришь в Бога?

Лука,

Твоя любимая подруга по переписке.

P.S. Поскольку ты не хочешь обменяться фотографиями, я подумала, что должна немного рассказать тебе о себе. Мой рост – 5,6 фута[6], вес – 125 фунтов[7], я – большая мастерица принарядиться, когда это необходимо. Если нет необходимости, то чаще всего по вечерам меня можно увидеть завернутой во флисовое одеяло, и тогда я выгляжу как клуша.

P.P.S. Теперь твоя очередь побольше рассказать мне о том, как ты теперь выглядишь.

* * *

Ожидание письма всегда кажется мне пыткой, ведь я не застрахована от того, что Гриффин не ответит. Каждый раз мне просто приходилось слепо верить. Поэтому, ожидая, я проводила время, живя своей жизнью: ежедневно подсчитывала, сколько написала, посещала сеансы Дока, ухаживала за Гортензией. Но всегда с нетерпением ждала свежую почту.

Прошло больше недели, пока в моем абонентском ящике появился ярко-красный конверт. «Дни прихода писем» всегда стоило отмечать. Я поехала домой, уладила дела с Гортензией и, расслабившись, села в кресло, чтобы насладиться чтением.

Дорогая Лука!

Между прочим, бекон и порнография потрясающе сочетаются друг с другом.

В следующей жизни я хочу вернуться свиньей и быть усыновленным тобой. Не странно ли?

Мне понравились твои ответы и твоя искренность. Я не возражал бы поваляться в грязи с тобой и Гортензией. По иронии судьбы сегодня у меня на завтрак бекон, и, должен сказать, я поймал себя на том, что ломаю голову, так ли уж нужно его есть, поэтому большое спасибо тебе за это.

Думаю, если ты предпочитаешь «Fernando» группы «ABBA», то это хороший выбор. Ты могла бы выбрать «Dancing Queen», что было бы слишком банально и скучно – две вещи, которые определенно несовместимы с тобой, Лука.

Ты спрашивала, верю ли я по-прежнему в Бога. Мне кажется, присутствие Бога в нашей жизни то усиливается, то ослабевает, но я верю, что Он, или Она, существует. Периоды, когда мы чувствуем себя более отдалившимися от Бога, – это время страдания или боли. Несмотря на то что в такие дни нам недостает силы, Бог вынуждает нас снова проложить путь к Нему. Затем Он вознаграждает нас за веру и упорство. Иногда мне кажется, что возобновление общения с тобой – это пример вознаграждения, пример магического проявления Бога. Верить нелегко. Не думаю, что мы должны получить все ответы или понять, почему случаются неприятности. Мы, к примеру, не знаем, лучше ли нашим любимым там, куда они попали. Может быть, мы думаем, что их наказали смертью, но, возможно, их пощадили. Может, мы сами находимся в аду. Просто у нас нет всех ответов, да мы и не должны знать их. Понимаешь? Возьми на заметку, Лука, не настраивай Гриффина на философский лад, иначе он без конца будет перескакивать с пятого на десятое.

Спасибо тебе за то, что подробно описала свою внешность. Теперь я не могу выбросить ее из головы. Я отчасти похож на фотографию, которую когда-то послал тебе, за исключением того, что я стал (слава богу) чуть покрепче и у меня теперь растет щетина на лице. Надеюсь, ты не думаешь, что я темню, не желая обменяться фотографиями. Такая анонимность в общении с тобой обеспечивает мне определенный уровень комфорта, которого я не нахожу где-либо еще.

Я несколько раз перечитал ту часть твоего письма, где ты отвечала на мой вопрос о сексе, но толком ничего не понял. У тебя когда-нибудь БЫЛ оргазм? Можно ли БЫТЬ более навязчивым? (Да, я говорю, как Чендлер из сериала «Друзья».) Прошу тебя, скажи мне, испытала ли ты оргазм хотя бы однажды за все это время. Я понимаю тебя, когда ты говоришь, что тебе нужно довериться кому-то для того, чтобы отдаться по-настоящему. В этом и заключается разница между обычным половым актом и настоящей сексуальной связью с кем-то. Последнее – редкость. Я много занимался сексом, но чаще всего просто как средством достижения цели, а когда все кончено, нет ничего хуже, чем цепляться за него. Я не горжусь этим, но женщины (во всяком случае, здешние) сильно облегчают дело мужчинам. В большинстве случаев мы берем то, что вы предлагаете, но иногда приятно побороться. У меня создается впечатление, что ты легко не сдаешься, и это здорово, Лука. Поверь мне. Я не хочу быть с кем-то, кто не против просто воткнуть в себя мой член и пойти домой. Мне нужна та, которая понимает, что она достойна большего, и которая хочет большего. Ты не поверишь, сколько я каждый день встречаю пустых женщин, которых полностью устраивает – как говорят американцы – «перепихнуться». Я тоже хочу почувствовать нечто большее. Я думаю, что ты относишься к тому сорту людей, которые хотят большего и надеются на большее, но ты оказалась не в то время и не в том месте, и у тебя не было большого выбора, когда у тебя был секс с теми счастливчиками. Думаю, что теперь ты стала намного мудрее и избирательнее. Это хорошо, потому что ты заслуживаешь большего. Между прочим, я был бы совершенно спокоен, если бы ты решила никогда больше не заниматься сексом.;-)

Шучу. Хотя я ужасно ревновал к тому футболисту, твоему школьному бойфренду. Меня всякий раз убивали твои слова о возможности заняться с ним сексом. То есть я отчасти рад, что у тебя с ним ничего не было, даже если ты в первый раз впустую потратила время с «сомнительным» кузеном в трауре, который, возможно, просто пришел на собрание для того, чтобы подкатиться к ранимой девчонке. В любом случае тот мошенник, с которым ты встречалась в средней школе, был тебя недостоин. Я рад, что могу теперь признаться тебе в том, что ревновал. Или, возможно, я просто думаю, что рад, но на самом деле я ставлю тебя в неловкое положение, и ты в данный момент устанавливаешь у себя дома автоматическую систему безопасности. Скажи мне какую. Скажи, а кто-нибудь когда-нибудь занимался с тобой оральным сексом?

До скорого, приятель,

Гриф

P.S. Ты не обязана отвечать, но если ответишь, я сочту это намеком на то, что ты хочешь чуть больше поговорить о сексе. Не потому, что мы стали взрослыми, а из-за того, что, возможно, отчасти забавно изучить наши вариации и наши фантазии.

P.P.S. Потраться на систему сигнализации с видеокамерой.

Я перечитала письмо по меньшей мере раз пять. Господи, он заставил меня смеяться и улыбаться! И, черт побери, он даже не задел меня за живое, хотя я совершенно завелась от его слов. В основе нашего взаимного притяжения лежало не физическое влечение, а очень сильная ментальная и эмоциональная связь. Я доверяла ему больше, чем кому бы то ни было, что означало, что мне определенно хотелось выяснить, куда заведут нас наши слова. Как много всего произошло со мной с тех пор, как мы были подростками. Теперь же у меня появилось определенное преимущество – я больше не думала, что нужно держать все в себе. Если тебе есть что сказать, скажи, а если чего-то хочешь – сделай это. Хотя мне нужно было победить свою агорафобию, все же, когда я не выходила за пределы своего дома, мне казалось, что я могу управлять миром. По крайней мере, Гриффин настроил меня на такой лад.