Читать книгу Заслуженное наказание. Истина - Вики Филдс - Страница 2

К сожалению, чтобы со мной не происходило, вселенная продолжала существовать. Время все так же шло вперед не замедляясь, чтобы я успела остановиться и отдышаться. Солнце все так же поднималось, чтобы дать людям новый день. Никого не волнует, что я не желаю, чтобы этот день наступал.

Это тот самый мир, который перестал иметь четкие границы. В моем мире я не могу по-прежнему ходить в школу как ни в чем не бывало. В моем мире я заперта в темном углу, взираю на счастливых людей с недоумением на лице, здесь же – продолжаю существовать как цветок в горшке. Лишь одна мысль согревает: скоро, совсем скоро я уеду отсюда. Туда, где никто не знает меня, никто не косится на меня и где никто не станет обсуждать случившееся.

Тетя Энн изо дня в день повторяла свою мантру:

– Скоро все будет хорошо, Скай, – дурацкое обещание, которое пропечаталось в моем мозгу как штрих-код на товаре. Эшли, уже сидевшая за столом спиной к окну, вся сжалась при моем появлении на кухне, словно я вирус на ножках, но тем не менее слабо улыбнулась мне. Я кивнула в знак приветствия и прошла к холодильнику, пытаясь унять колотившееся в груди сердце – я должна сказать тете Энн нечто более вежливое, чем вопрос «и когда все будет хорошо?».

– Все будет хорошо, – повторила тетя, с нежностью погладив меня по спине, пока я рылась в холодильнике. Меня пробрала дрожь от ее прикосновения, но я не подала виду – лишь взяла бутылку воды и села за стол, чтобы оказаться на приличном расстоянии от тети Энн; она продолжала хлопотать между мной и своей дочерью, но говорила по большей степени со мной:

– Скоро выпускной, поэтому ты сможешь освободиться от этого кошмара.

Эшли вскинула голову, и мы встретились взглядами. Очевидно ей тоже не понравилось, как слово «кошмар» прозвучало в устах матери. Эшли сделала глоток, я тоже. Я практически чувствовала, как вода стекала по горлу в желудок, когда тетя Энн, не замечая напряжения за столом, спросила у Эшли с легкой улыбкой на губах:

– Сегодня первый день после каникул, вы что-нибудь планируете?

Не могу поверить, что она это спрашивает.

– Мам, мы ничем не будем заниматься, – поспешно сказала Эшли, бросив на меня предупреждающий взгляд. – Скай будет делать свою газету, а я буду рядом – как обычно мешать ей.

– О, вот как? – преувеличено оптимистично расплылась в улыбке тетя Энн. Эшли поглядела на мать с удивлением, но та словно и не заметила: – И о чем будут недельные новости?

Эшли зажмурилась, поэтому я спокойно ответила:

– Думаю, обо мне. На почту приходят сугубо личные вопросы, так что приходится что-то выдумывать на мой счет. В этот раз напишу, как я провела каникулы с горячим парнем на Гавайях. – Еще до того, как сказала эти слова, поняла, что перегнула палку. Мне не следовало так грубить тете Энн. Она в замешательстве закивала; по щекам со стремительной скоростью расплылась краснота смущения.

– Что ж… что ж… вы… завтракайте, а я пойду… проверю почту. Да. – Она забыла снять фартук, и спотыкаясь о собственные ноги быстро вышла из кухни.

После ухода тети Энн повисло кратковременное молчание, которое через несколько секунд нарушила Эшли, с присущей ей агрессией, осведомившись:

– И что это было?

Ее брови взлетели так высоко, что едва не достигли корней волос, которые готовы были превратиться в змей и сожрать меня. Черные змеи с выпученными зелеными глазами.

– О чем ты?

– Ты знаешь, о чем, Скай, – с нажимом произнесла Эшли. С ее бровями творилось что-то странное – теперь они сошлись на переносице, а выражение лица резко сменилось с недовольного на сочувствующее. Голос снизился на пару тонов: – Она изо всех сил старается тебе угодить…

– Мне не нужно угождать, – отрезала я. Сердце тут же заколотилось. – Я лишь хочу, чтобы никто не задавал вопросы.

– Знаешь, что? – Эшли стремительно встала на ноги, от чего ее волосы взметнулись черной волной вверх и опустились на грудь, и схватила свою кожаную сумочку на длинном ремешке лежащую на соседнем стуле, наверное, чтобы придушить меня. – Ты, по-моему, совсем сошла с ума, если думаешь, что люди, которые беспокоятся о тебе перестанут задавать вопросы. И еще, – она передумала убивать меня и накинула сумочку на плечо: – Советую тебе определиться с тем, как ты хочешь, чтобы люди себя вели. Ты изо дня в день говоришь, что с тобой все нормально, но, когда люди ведут себя беспечно, ты кидаешься на них, словно злобная гиена.

Мои брови взлетели вверх:

– Я не прошу уступать мне, Эшли.

Девушка наклонилась вперед, почти касаясь кончиками волос моей яичницы:

– Тогда сними комнату в отеле. Или не возмущайся, когда с тобой пытаются найти общий язык.

Эшли раздраженно протопала мимо меня, продолжая бурчать под нос:

– И что с ней случилось, черт ее дери…

Мне ничего другого не оставалось, кроме как отправиться в кабинет тети Энн в западном крыле. Здесь всегда было прохладно и сумрачно, и пахло свежими красками. Сквозь огромное окно, расчерченное рейками на квадраты, просачивался слабый зеленоватый свет из-за расстилающегося прямо позади дома живописного леса. Он являлся толчком для воображения всяких ужасов, которые потом появлялись на картинах преимущественно в темных тонах. Тетя Энн и сейчас стояла у мольберта лицом к окну. Пыталась утихомирить свои эмоции и подавить депрессию. Надеюсь, женщина не плачет. Хоть я и боялась ее слез, тем не менее решительно обошла мольберт, и встала чуть сбоку, чтобы не загораживать свет, падающий на картину и сероватое лицо тети Энн с болезненными синяками под глазами.

Тетя Энн посмотрела на меня с улыбкой, от которой стало еще больнее.

– Я хочу извиниться за свое поведение, – несмотря на искренность, голос звучал жестче и грубее, поэтому я перефразировала: – Мне действительно жаль, не знаю, что на меня нашло.

Я прочистила горло, ожидая вынесения вердикта. Тетя Энн продолжала пронзительно смотреть мне в глаза, от чего я почувствовала себя неуютно и еще более виновато. И почему я никогда раньше не замечала, что когда тетя Энн серьезна и смотрит на меня подобным взглядом она так сильно похожа на маму?

– Я вовсе не сержусь на тебя, Скай, – заверила она, и наваждение сразу же испарилось. Если во всех подряд буду видеть своих родителей, могу сойти с ума. Однажды это почти случилось – когда мы с Заком были в самолете и впереди себя я увидела мужчину похожего на моего отца. Целых десять секунд я была совершенно поражена, когда думала, что это он; в голове взрывались сотни тысяч мыслей словно фейерверки, сердцебиение участилось, кровь ударилась в виски, а потом этот мужчина совершенно неожиданно обернулся и мои фантазии разбились в дребезги.

Тетя Энн отложила кисть в сторону и нервно сжала пальцами фартук. Я сделала вид, что не замечаю, как дрожит ее голос и как блестят глаза.

– Я не знаю, как… я просто не знаю, как справиться со всем в одиночку, Скай… – тетя Энн избегала мне смотреть в глаза, но от этого я почти видела, как слезы наполняют ее глазницы до краев. – Сара была моей сестрой, заботилась обо мне всю жизнь, и лишь благодаря этому я стала той, кем являюсь. Только благодаря усилиям сестры, а теперь… как мне жить дальше, если я не увижу ее? Если мы больше не отметим ни один праздник?

Я ступила к тете Энн, и она сжала меня в крепких объятиях и спрятала лицо на моем плече. Я почувствовала обжигающее желание заплакать вместе с ней, настолько сильное, что на целую минуту замерла и затаила дыхание боясь моргнуть.

– Кто теперь будет слушать мои рассказы? А ты знаешь… твой папа единственный без страха пробовал мои кулинарные эксперименты… даже Билл этого не делает…

Было мучительно больно от сдерживаемых рыданий, я лишь открывала рот, пытаясь дышать, но не могла. Слезы сдавили горло и грудь; казалось кожа лопнет, и я просто умру на месте. Тетя в это время просипела сквозь смех:

– Это была на редкость ужасная еда… Сара отказалась ее есть, сказав, что хочет дожить до старости.

* * *

Теперь в школе совершенно другие правила. После того, как Ева Норвуд исчезла, школьным президентом стала ее заместитель Злобная-Ведьма-Лайла. Это прозвище придумала Эшли. Да, они больше не лучшие подруги – с тех самых пор, как мою кузину заперли в психушке. В школе вообще много чего изменилось. Или… все всегда было таким, каким кажется мне сейчас, просто я воспринимала все в светло-голубых тонах…

В перерыве между четвертым и пятым уроком вся наша компания – то есть я, Эшли и ее телохранитель (как я его называю) Иэн Грейсон, – отправились в школьное кафе, где расположились за столиком лузеров. Я так и называла его, потому что единственный человек, который мог мрачно отрезать: «Скай, у нас в школе нет стола лузеров!», – был мертв.

Со своего неудобного места я слышала, как Лайла сказала своей сводной сестре Джессике:

– Она что, вернулась? Разве ее не перевели в соседнюю школу, после смерти родителей?

Вау, ведьмы говорят обо мне, какой сюрприз.

– Нет, кажется ее на время весенних каникул сослали в какую-то глушь, – громко (чтобы я слышала) прошипела Джессика. – Смотри, как она похудела. И волосы посеклись, жуть!

Я равнодушно пила сок через трубочку, изучая конспекты, что достались мне от Евы. Я решила не выбрасывать конспекты, несмотря на то, что Дженни раскрыла правду о моем душителе, который преследовал меня в прошлом году.

– Эй, – зашипела Эшли, наклоняясь ко мне. Иэн со скрещенными на груди руками смотрел в окно и, наверное, задавался вопросом, когда можно будет уехать домой. Я могу его понять. – Ты что, не слышишь, что эти стервы говорят о тебе?

– Может это не обо мне, – я пожала плечами, не отрываясь от записей и одновременно делая огромный глоток через трубочку. Краем глаза заметила, как Эшли отшатнулась, словно я только что заговорила на мандаринском диалекте.

Эти психованные куклы в дорогих шмотках не смогут вывести меня из себя. А если это произойдет, им же будет хуже.

Эшли не собиралась так легко отступать:

– Эй, – нога в замшевой туфле легонько стукнула меня по колену, и я вскинула голову, чувствуя зародившуюся морщинку на переносице. – Когда они говорили обо мне гадости ты полезла в драку, а сейчас преспокойно пьешь свой сок.

– Он вкусный.

– Прекрати, Скай! – Эшли вскочила на ноги так стремительно, что стул с противным скрипом отъехал в сторону. Целую секунду девушка сверлила меня взбешенным взглядом, затем зашагала на своих высоченных каблуках к столику бывших подружек. Я растерянно глянула на Иэна, который уже смотрел на меня.

– Я же сказала: может быть они говорят не обо мне.

– Не бери в голову, – приглушенно ответил Иэн, – она в последнее время сходит с ума.

Должно быть Иэну виднее – он всегда рядом с Эшли, словно ее тень или телохранитель. Они не друзья и не влюбленные – странная парочка. Ни разу не видела, чтобы они держались за руки или обнимались. Не слышала, чтобы они подшучивали друг над другом. Они даже почти не разговаривают, но всегда вместе, как две стороны одной медали.

– Слушай сюда, дорогая подруга, – резкий голос Эшли вырвал меня из размышлений и заставил подняться на ноги и отделиться от столика, чтобы предупредить драку, которая не должна была начаться из-за меня.

Я не была бы против прибегнуть к насилию, чтобы заставить ведьм прекратить распускать обо мне слухи, вот только мама с папой не были бы в восторге от подобного поведения; они бы взбесились, и папа тотчас заявил бы: «Скай, если продолжишь в том же духе, все лето будешь спать в казарме с вонючими носками».

Иэн не спешил на помощь: во-первых, потому что привык, что Эшли сопутствуют неприятности, во-вторых, думал, что данная ситуация не требует его вмешательства. Он просто не знает, на что способны эти сумасшедшие девчонки. Я знала, поэтому уже репетировала в своей голове успокоительную речь. Делала то, что год назад делала Дженни – это она успокоительно бормотала мне в затылок: «не обращай на этих тупиц внимания, они того не заслуживают». Теперь я на месте Дженни, а Эшли на моем; я взяла ее за локоть:

– Идем. Тебе стоит держать себя в руках.

– Вот именно, – с иронией протянула Лайла. С ума сойти, а ведь они были лучшими подружками. Кроме того, она что не понимает, что сейчас провоцирует мою кузину на жестокость? – Ты всегда была жуткой стервой, и даже теперь смеешь задирать нос? Ты теперь никто, Эшли, поэтому не жди, что все начнут преклоняться перед тобой. Ты никто.

От этого высокомерного пафоса, который был таким приторным и тошнотворным, что становилось противно, меня потянуло на смех, что не укрылось от Лайлы; она презрительно скривилась, переводя взгляд с меня на Эшли:

– Вы, наверное, черпаете силы друг в друге, верно? Обе сумасшедшие психопатки. – Холодный взгляд сосредоточился на мне: – Я слышала, что тебя на время весенних каникул снова заперли в той психбольнице, в которой держали. Поэтому Иэн постоянно с вами – потому что боится, что ты сорвешься?

У меня засосало под ложечкой, что, впрочем, не отразилось на лице:

– Вот именно. Как думаешь, за сколько секунд я смогу оторвать твой новый нос до того, как меня усмирят? – пожала плечами: – Психам все нипочем. Кроме того, – я загадочно улыбнулась и зловеще закончила: – Сложно предугадать, когда случится новый приступ.

Лайла посмотрела сначала на меня потом на Эшли – ждала, что мы рассмеемся, но мы не смеялись. Тогда она взяла Джессику под руку и, пробормотав что-то вроде «никогда не связывайся с сумасшедшими», красотки продефилировали к выходу из кафетерия. Я заметила, как несколько ребят в противоположном конце зала с облегчением опустились на стулья, и обратилась к Эшли:

– Какого черта ты так ведешь себя?

– А ты?! – она с вызовом смотрела на меня сверху вниз. – Почему позволяешь им распускать слухи?

– Разве не забавно послушать что думают о тебе другие?

– ТЫ МОЖЕШЬ ВЕСТИ СЕБЯ СЕРЬЕЗНО?!! – заорала Эшли так громко, что даже Иэн вздрогнул. В кафетерии наступила зловещая тишина: все смотрели на нас, желая продолжения банкета, а я смотрела на двоюродную сестру:

– Если серьезно, Эшли, я не хочу ввязываться в драки.

Вообще не понимаю зачем говорю это ей; несмотря на то, что мы каждый день сидим за одним столом, живем в одном доме, и она попыталась по-своему заступиться за меня, отношения между нами по-прежнему находились на уровне минус один. Несмотря на это и то, что она смотрела на меня как на пришельца, я продолжила: