Читать книгу Девушки со странностями. Книга 2 - ВиКи - Страница 2

La raison et l’amour sont ennemis jurés

(Pierre Corneille)1

Дневник Ирэн

7 августа 2003 г.

– Ирэн, ты идиотка? – спросила Дин после моего рассказа про Тилли и Сержа.

– Нет, – удивлённо возразила я.

– Ты что, сэкономить, мать, решила? Не захотела тратиться на нормальный подарок?

Кажется, Дин так и не поняла всю трудность моего выбора. Впрочем, я уже привыкла, что меня мало кто понимает.

– Не в этом дело. Она любит его, не меня. А я ей мешала и к тому же пугала своими наклонностями.

– И ты думаешь, что это благородно, да? Дура ты. И сама страдаешь, и ей ещё неизвестно каково – хорошо или хреново.

– Наверное, хорошо, – отозвалась я, с тоской представив свою Матильду в Сержиных лапищах.

– А ты спросила, нужна ли ей такая жертва?

– Тилли говорила, что только Серж наполняет её жизнь хоть каким-то смыслом.

– Мало ли что она говорила! – отмахнулась Надин. – Ты что, женщин не знаешь?

– Матильда не такая.

– Ага, все мы такие особенные, что даже хотим одного и того же.

Часом ранее я вышла на станции в незнакомом затуманенном городе Авиньоне департамента Воклюз. Второй час ночи. Надин дремала в старом отцовском «жуке» на парковке рядом с вокзалом. Но я-то об этом не знала! Я думала, меня прямо с поезда встретят. Я в панике начала ей названивать:

– Ди-и-ин!

Она тут же примчалась на платформу и стала отнимать у меня чемодан.

– Наконец-то мать приехала…

– Мне грустно, и я хочу спать.

– Не ной, – отрезала Дин. – Пошли.

Надин погрузила мой скарб в багажник, меня – на переднее сидение и повезла к себе. По пути я пыталась поспать, но Дин всё время одёргивала меня, чтобы я не уснула. Для верности она врубила радио. Сучка…

– Хочу кофе.

– Придёшь и сваришь.

Через пять минут я растерянно стояла перед раковиной. Над ворохом грязной посуды висел плакат «НАЙДИ И ПОМОЙ».

– А что, чистых кружек в доме нет?

– Там всё написано.

Через полчаса мы сидели на неуютной кухоньке Надиновой квартиры за кофепитием, во время которого и состоялся этот наш странный диалог. Ещё через полчаса я поняла, что бесполезно объяснять непробиваемой Надин, что такое любовь и на какие поступки она может толкнуть.

– На Сантона мне наплевать, но ради счастья Матильды я готова отказаться даже от самой Матильды. Всё-таки любовь жутко облагораживает наши чёрствые души…

– Глупая сумасшедшая альтруистка, – распиналась Дин.

– Сумасшествие – это недоразвитая гениальность.

– Вот ты и есть недоразвитая!

Проснувшись на следующий день, я первым делом спросила:

– Надин, у тебя дома есть радио?

– На кой чёрт?

– И слава Богу.

Значит, по крайней мере на два месяца от «Ангела вечности» я избавлена. К слову, было полвторого.

– Что на завтрак?

– Я вегетарианка. У меня на завтрак только сигареты.

– Как хозяйка ты обязана меня кормить и желательно съедобным.

– Хорошо. Тогда иди прогуляй Закорючку.

У Дин живёт мопсиха с хвостом, похожим на запятую. Очевидно, это единственное в мире существо, которое удостоилось её скупой любви.

Я лениво запротестовала.

– А ты думала, я тебя за так держать буду? – издевалась Дин. – Нет уж, будешь приносить хотя бы минимальную пользу.

Я натянула Надиновы кеды, сунула собаку под мышку и, путаясь в длиннющем поводке, спустилась во двор. Тёплый ветер встретил меня непристойной лаской. После запылённого Парижа провансальский воздух кажется свежим и чистым.

Я села на скамейку. Пока Закорючка, весело кряхтя, наматывала вокруг меня километры, я жмурилась на солнце и завидовала её беспечности.

«Переживу. Не в первый раз. Я должна забыть Матильду, выжечь из сердца эту ненужную блажь. И снова влюбиться. Достойная замена – лучшее противоядие. Ужасно хочется влюбиться – хотя бы в песню, в книгу, в фильм… Во что угодно, лишь бы отвлечься. Я не могу тебя забыть, но я хочу тебя хотя бы не вспоминать».

Дневник Матильды

9 августа ’03

Я не писала, потому что долго не могла прийти в себя после худшего дня рождения за всю мою биографию.

Серж был отвратителен. Удивительно, какое глубокое презрение может прийти на смену любви. Он стал противен мне в тот момент, когда грубо разоблачил мои чувства («Мы ведь оба знаем, лапуля, что ты ко мне неравнодушна…»), и с тех пор каждая встреча лишь усиливала моё разочарование.

Я выдумала его от начала до конца, прилепила идеальный образ к первому попавшемуся смазливому хаму и возомнила, что люблю его! Смешно.

Но тогда мне было совсем не смешно. Когда он швырнул меня на диван, я затряслась.

– Не бойся, я тебя не трону. Но ты скажешь Ирэн, что я всё сделал, хорошо?

– Сделал что?

– Трахнул тебя, конечно. Что ещё с тобой можно сделать?

Мне хотелось плюнуть в его самодовольную рожу, но страх оказался сильнее.

– Уходи, – умоляюще прошептала я.

– Ты хочешь, чтобы у тебя появились реальные доказательства? – Он с угрозой наклонился ещё ниже.

– Н-нет.

Серж погладил меня по оголившемуся бедру. Я специально надела платье, чтобы у Ирэн быстрее появился соблазн повторить нашу прошлую забаву, но сейчас мне под юбку лез мерзкий скот Сантон!

– Нет! – Отчаяние утроило мои сопротивления.

– Да не трясись ты, малявка, – пренебрежительно бросил он. – Всё равно у меня бы на тебя не встало.

– А у меня бы не намокло, – расхрабрилась я.

– Ух ты, какая речистая! Короче, скажешь Ирэн, что акт между нами состоялся. Если она спросит, как это было, скажи, что я был нежным, бережным и страстным…

– Я скажу, что ты был омерзительным!

Серж больно схватил меня за волосы.

– Слушай сюда, дрянь ты мелкая. Со мной не забалуешь… Мне сделать то, что просила твоя подружка? Я могу.

– Нет! – Когда он вот так приближался, то страх перекрывал все мысли. – Отпусти меня! Я с утра ничего не ела, а ещё это шампанское и жара…

– Тебе плохо?

Вместо ответа я нагнулась к полу, изображая приступ тошноты. Серж брезгливо убрал руки и отскочил в другой конец комнаты. Я мигом бросилась к шкафу со своей экипировкой. Сантон – за мной, но я уже выставила вперёд металлический хлыст для конкура.

– Пошёл вон, – дрожащим голосом сказала я.

– Ну прутиком ты меня точно не напугаешь. – Серж с улыбочкой двинулся в мою сторону.

– Не подходи!

Я взмахнула хлыстом и полоснула его по голому плечу. Сантон с удивлением взглянул на оставленную мной алую отметину. Я сразу почувствовала себя увереннее.

– О-о, ты хочешь садомазо…

– Либо я тебя отстегаю, либо выколю глаз – выбирай.

– Господи. Да не собирался я тебя насиловать!

– Да, ты ограничился моральным унижением. Может, мне ещё спасибо сказать?

– Матильда, давай договоримся…

– Выметайся! – Я погнала Сантона к выходу.

Он попытался ухватить мой хлыст за кончик, но тут же был наказан. Устав обороняться, Серж наконец исчез за дверью. Я повернула ключ и упала на диван.

Боже, о чём он говорил? Как она могла о таком просить?!

Я видела, что Ирэн сейчас не до меня, и не приставала к ней со своими откровениями. Хотя то, как неумело она делала вид, будто ничего не произошло, меня задевало. Но я хотела выждать, рассчитывала на сегодняшний вечер, нарочно позвала её одну. И кто же знал, что она вот так меня поздравит?!

Дура… И я, и она. Сейчас позвоню и скажу ей: «Ты дура», а потом потребую вернуться. Ищу телефон, нахожу его на кухне, вызываю – «Абонент недоступен»… Спокойно. Она наверняка в метро.

В течение трёх часов я в одновременном приступе надежды и мазохизма прослушала этот ответ ещё раз двадцать пять. Шампанское вдруг стало крайне актуально – в перерывах между звонками я заглушала им свой мозг.

Марта поняла, что мне плохо, и, мурлыча, полезла с нежностями. Весь оставшийся вечер я пила, мешая слёзы с шампанским, – так весело я и отпраздновала свой девятнадцатый день рождения.

Дневник Ирэн

9 августа 2003 г.

Dollars comin’, baby, dollars goin’, baby…2

Daniel Lioneye – Eldorado baby

Чтобы помочь мне забыть всё плохое, Надин предприняла план моей срочной реабилитации, первым пунктом которого… стал мужской стриптиз (зачем?!). Не успела я посмотреть какие-нибудь достопримечательности вроде Папского дворца с горгульями и «полумоста» Сен-Бенезе, как меня сразу так жестоко шокировали…

Не помню, что такого наобещала мне Дин, но я поехала с ней в стрип-клуб. Это был тот случай, когда сначала говоришь: «Ну, в принципе, я не против», а потом – «Какого хрена я согласилась?!»

Когда мы оказались в вип-комнате, заиграла музыка. Надин усадила меня на лиловый диванчик и запустила темноволосого, в меру мускулистого жеребца – иначе не назовёшь. Он зачем-то снял портки и начал танцевать.

Ой, мамочки! Я не знала куда девать глаза. Надин курила в углу и улыбалась, как Гитлер на расстреле изменников Третьему рейху. Больше всего мне хотелось куда-нибудь сгинуть. Какое уж там возбуждение? Только страх, что стриптизёр подойдёт ко мне и, не дай Бог, дотронется.

Так и случилось. Парень протанцевал к дивану и, наклонившись, взял мою руку. Я напряглась, потому что считаю поцелуй руки чересчур интимным… Но бояться надо было другого! Вместо этого он перекинул меня через плечо и начал кружиться.

– А-а-а!

Я только и успела, что взвизгнуть и подумать: «Как хорошо, что я не в юбке!» Мне стало не по себе.

– Поставь меня на место! – требовала я, стуча кулаками по намасленной спине стриптизёра. – Ди-и-ин!

Дин, падла, даже не пошевелилась. Тогда я изменила тактику:

– Отпусти меня, идиот, иначе я с тебя трусы стяну!

Меня мигом поставили вертикально. По идее я должна была рассмеяться. Но я не засмеялась – для этого меня слишком мутило. Я мрачно спросила, где здесь туалет. Я хотела, чтобы Надин пошла со мной, но она отказывалась.

– Дин, не бросай меня! – возмутилась я.

Та кивнула парню, устроившему мне карусель.

– Проводишь эту малахольную до туалета?

– Конечно. – И он услужливо подставил мне локоть. – Прошу.

Какая галантность – ему бы ещё фрак да шляпу… Молча проклиная Дин, я вышла из комнаты.

Какое блаженство, почти свежий воздух! Здесь не пахло этим удушливым ароматическим маслом. Теперь я поняла, от чего меня вдруг затошнило. Мы спустились вниз, и я устремилась к бару.

– Но туалет не там – дальше.

– К чертям, я пить хочу…

Меня пришвартовало к стойке. Рядом сидел пьяный расхристанный негр. Бармен окинул меня сочувствующим взглядом.

– Вина, водки?

– Воды… – простонала я.

Я пила с жадностью выползшего из пустыни.

– Захлебнёшься, деточ-чка, – участливо промямлил чёрный.

Поставив стакан, я посмотрела на своего проводника. Брюнет. Кареглазый. Только слишком уж смазливый. Даже ненастоящий какой-то. Пустышка, полумачо. Грустно…

– Как тебя зовут?

– Асканио, – с гордостью ответил парень.

– О! – оживилась я. – Это как у Александра Дюма?

– Нет, это как Асканио Пачелли3, – охладил меня новый знакомый.

– Ты итальянец?

– Неаполитанец, – категорично уточнил мой чичероне4.

– То-то ты с акцентом говоришь.

– У тебя тоже выговор неместный – слишком грассируешь. Ты из Парижа?

– Не совсем. Из Сен-Манде, из русской диаспоры.

– А имя?

– Корали, – сказала я первое пришедшее на ум.

Парень покачал головой, не переставая улыбаться.

– Нет, тебя не так зовут.

Я искренне подивилась его стриптизёрской проницательности.

– Почему?

– Тебе это имя не идёт. Для тебя оно слишком нежное.

– А Ирэн идёт?

– Идёт.

Я с состраданием оглядела его Адамов костюм.

– Тебе, должно быть, холодно?

– Мне никогда не холодно, – похвастался парень.

– Вам, наверное, нельзя с клиентками просто так сидеть?

– Можно. Тем более твоя подруга уже заплатила.

– Ну да, – усмехнулась я, снова взяв стакан. – Никогда ещё не разговаривала с мужчиной за деньги.

– А ты не разговаривай, bellezza5! – недвусмысленно намекнул он.

– И часто вам женщины интим предлагают? – спросила я, сама удивившись своему нахальству.

– Часто. А ты предложишь?

Я чуть водой не поперхнулась.

– За это, наверное, отдельная плата, да? – веселилась я.

Асканио нахмурил лоб.

– Да, но не очень дорого, почти задаром.

Я еле сдерживала смех.

– Расслабься, у меня нет денег.

«Да и желания никакого».

– Ну… – задумчиво протянул парень, – в принципе, можно бесплатно. Только в нерабочее время.

– А ты разве не устаёшь на работе?

– Устаю, конечно, но у меня ещё много сил остаётся, – с готовностью ответил он. – Это для старых и страшных я stanco6, а для молодых и красивых я всегда sollecito7.

– А я после работы всегда разбитая.

– А кем ты работаешь?

– Журналисткой.

Сказать, что Асканио изменился в лице, – всё равно что промолчать. Он вмиг поменял выражение глаз, губ, осанку, даже наклон головы и стал вдруг таким серьёзным, сдержанным… Даже смотреть на меня перестал. Я и не думала, что мои слова произведут на него такое тягостное впечатление.

– Да не бойся. Я сюда не репортаж пришла делать, а лечиться.

– Ты больна?

– Ага. Любовью.

– Ах, amore, – закивал он. – Это posso8, это я быстро… Потанцуем?

– А мы не будем слишком странно смотреться вместе? Тебе придётся одеться.

– Или тебе – раздеться, – пошутил итальянец. – Пойдём.

– Не хочу.

– Ты не умеешь танцевать?

– Умею, но не хочу.

– Значит, не умеешь.

– Лучше уметь и не хотеть, чем хотеть, но не уметь… Вон как та девица, например. – Я кивнула в сторону танцовщицы у шеста.

Сама-то девушка была ничего, но двигалась так аритмично… Телесами трясла, задницей крутила, а сексуальности – ну ноль. Судя по горящим глазам Асканио, он не замечал её несуразных телодвижений – она же, в отличие от меня, была почти голая.

– На что там смотреть? – удивилась я. – Она же танцевать не может.

Чичероне опасно улыбнулся и показал на сцену.

– Ну так иди покажи как надо.

– Кто? Я?! – Я отпрянула в сторону.

– Ты же сама сказала, что сможешь лучше.

– Я этого не говорила!

– Но ведь подумала… – разоблачил он меня.

– Ни за что!

– Тс-с, я всё устрою.

Я с немым ужасом смотрела, как Асканио подходит к девице, как насмешливо она меня оглядывает и медленно спускается вниз… Кажется, сейчас я жестоко поплачусь за свою неосторожность самым грандиозным в жизни позором.

КУДА БЕЖАТЬ? ГДЕ ВЫХОД?

Асканио взял меня за руку.

– Не пойду! Не трогай меня!

Тут я увидела Надин. Радуясь ей как никогда, я прокричала:

– Ди-и-ин!

Она чудом услышала меня сквозь громыханье музыки и сразу подоспела к нам.

– Почему вы не возвращаетесь?

– Ирэн сейчас будет танцевать. – Асканио показал на пустую сцену.

– Отличная идея для психологической разгрузки! – загорелась Надин. – Почему я сама не додумалась? Давай, Ирэн, поднимайся.

– Вы рехнулись? Вы меня не заставите!

– Ирэн, ну что тебе стоит? – подначивала меня Дин.

– Я не хочу, чтобы все эти хмыри на меня глазели!

– Мы попросим их отвернуться. – Надин коварно переглянулась с Асканио.

– Я никуда не пойду!

– Нет, пойдёшь! – Дин распустила мне волосы. – Вперёд!

Когда меня стали выталкивать силой, я обняла возвышавшуюся рядом колонну, не желая отцепляться.

– Дин, ты Иуда, я тебя ненавижу!

Но, как я ни сопротивлялась, меня таки оторвали от колонны и выпихнули на круглую сцену. Девушка, которую я раскритиковала, взяла микрофон.

– Дамы и господа! Сейчас Ирэн, наша гостья из Парижа…

– Вообще-то из Сен-Манде.

– …станцует нам волнующий стриптиз.

Эй, насчёт стриптиза мы не договаривались!

Раздались жадные аплодисменты. Меня затрясло мелкой дрожью. Будто говоря: «Надо отвечать за свои слова», девица оскалилась и спустилась в зал. Народ в основном перестал танцевать – всем было любопытно, как я буду выходить из положения.

Я отвернулась от яркого света и сотен беспощадных глаз, закрыв лицо руками, и твёрдо решила стоять так до самого закрытия клуба. До самого судного дня, если потребуется! Стыд и ужас смешались во мне в одно крайне отвратительное чувство – меня снова затошнило… Может быть, ещё не поздно убежать?

И тут заиграла одна из моих любимых песен, Depeche Mode – It’s no good. Стоять под неё столбом было крайне затруднительно и даже невозможно. Я повернулась.

– Давай, Ирэн! – кричали незнакомые мне люди.

Была не была, терять мне нечего – всё равно в этом городе меня никто не знает. Должна же эта девка, наконец, увидеть как нужно танцевать. Не дам я ей сегодня позлорадствовать!

Я на секунду замешкалась, а потом обвила шест рукой и скользнула по кругу. Послала Дин воздушный поцелуй, и…

Я совсем расслабилась и танцевала так свободно, как не позволяла себе даже дома, наедине с собой. Мне казалось, что я летала, оставляя тело внизу и воспаряя душой. Публика подбадривала меня свистом и аплодисментами. А когда я уже совсем разошлась, до меня донеслись голоса:

– Раздевайся!

Это отрезвляющее слово убило ВСЁ. Воспарившая было душа вернулась обратно в бренное тело разочарованной и осквернённой. Я неловко замедлила танец. Зачем они нарушили своим резким ненужным вмешательством мой полёт? Они всё испортили, опошлили. Глупые, чёрствые, примитивные.

Я вспомнила глаза Асканио, когда мы сидели в баре. Помню, как подумала: «Все-то вы одинаковые, скукота… Такой самовлюблённый – даже не понимает, что я над ним насмехаюсь».

И мне захотелось обмануть их, надуть, провести… Я расстегнула верхнюю пуговицу блузки.

– Давай! Продолжай!

Я выразительно потёрла пальцами. Без money шоу не будет! Не сразу – секунд через семь – к ногам полетели мятые купюры. Пять евро, десять… Негусто. Ну хоть мелочью не закидали – и на том спасибо.

Я обернулась вокруг шеста и расстегнула вторую пуговицу. Деньги снова, хоть и весьма скупо, зашелестели под ногами. Я опустилась на колени и принялась разглаживать купюры, складывая их в аккуратную стопочку. Потом поднялась и разложила деньги по карманам.

Одно движение – и третья.

– Да стаскивай ты её, наконец!

Ну всё, надоели. Пуговиц у меня много, зато времени в обрез. Я уже собралась уходить, но по залу прокатились возгласы:

– Эй, снимай всё!

Ах вы, алчные предсказуемые кобельки! Я честно задумалась, что ещё могу показать без ущерба для совести. Идея пришла неожиданно.

– Не стесняйся!

Да я и не стесняюсь. Я наклонилась и стала подворачивать джинсы… Вы хотели обнажёнки? Вот вам ноги. Надо сказать, что джинсы на мне были узкие до неприличия. Так что подвернуть их я смогла только до середины икры. Не беда! Приступим к другой штанине… Ну вот, теперь вы видели моё декольте и лодыжки. Хватит с вас.

Пока народ соображал что к чему, я спустилась к Дин и Асканио, со смехом наблюдавшим моё «стрип-шоу».

– Молодец, выкрутилась! – хохотала Надин.

В этот момент зал разразился аплодисментами. На сцену опять полетели купюры. Я поспешно вернулась к шесту, собрала последние деньги, сделала книксен и удалилась. Да, я всласть над ними поиздевалась, но им же всё равно понравилось.

– Ирэн, теперь у тебя есть деньги, – заметил итальянский полумачо.

– И что? – не поняла я.

– Теперь нам не нужно ждать, пока закончится мой рабочий день.

Ага, скорее твоя рабочая ночь… Mais qu’est-ce que je fous là?10 Как я попала в этот вертеп, в этот кошмар наяву?

– Дин, забери меня из этого дурдома, пожалуйста.

Пока мы ехали домой, я считала заработанные деньги и устало возмущалась:

– Я думала, ты сперва покажешь мне крепости, храмы, мужской монастырь бенедиктинцев, в конце концов.

– Это тоже был мужской монастырь… в своём роде.

Так начались мои каникулы, или «Как Ирэн отрывалась в Авиньоне».

Дневник Матильды

10 августа ’03

Папа привёз мне из Бельгии пару статуэток лошадей. Видимо, он даже не заметил, что я уже год, как их не собираю. Моего депрессивного настроения он тоже не заметил. Тем лучше, обойдёмся без ненужных расспросов.

Несколько раз звонила Адель. Я сбрасывала, а потом взяла трубку и честно сказала:

– Извини, я не хочу сейчас с тобой разговаривать.

Больше Адель не звонит. И мне, если честно, наплевать.

12 августа ’03

Я устала, обессилела от неизвестности. Ирэн исчезла. Мои смс ей не доходят. Звоню на мобильный – «Абонент недоступен». Звоню домой – тишина.

Что происходит? Она меня избегает? Мне даже позвонить некому. Из всех её близких у меня есть только номер Жаклин, но она, как назло, умерла.

Что делать? Ненавижу неопределённость. Зачем ты исчезла? Ты остыла ко мне и решила избавиться, оставив в утешение Сантона?!

Дневник Ирэн

12 августа 2003 г.

Gimme just another reason to live.11

The 69 eyes – Framed in blood

На те капиталы, что я заработала в клубе, дуря народ голыми ногами (а это ни много ни мало – сто пятнадцать евро), мы с Надин обеспечили себя полным холодильником на три дня. В остальном же мы вели довольно аскетичный образ жизни – шиковать не приходилось.

– Теперь я знаю, что с тобой делать, когда у нас закончатся деньги, – цинично заметила Дин, которая уже немало жалела о своём внезапном порыве пригласить меня в гости.

– Не бойся, я тебя нескоро брошу.

– А я легко смогу тебя заставить.

– Сучка.

– Я ждала, что ты меня так назовёшь, – улыбнулась Надин.

– Что на обед?

– Суп-пюре из моркови с бобами.

– Так жить нельзя…

– Привыкай. Ты знала, что едешь к убеждённой вегетарианке.

14 августа 2003 г.

Strawberries, cherries and an angel’s kiss in spring,

My summer wine is really made from all these things.12

Nancy Sinatra & Lee Hazelwood – Summer wine

Уже второй день я ответственно езжу по Авиньону с картой и фотоаппаратом, фиксируя исторические памятники города. Из-за работы Дин возит меня редко, а если и служит мне шофёром, то в неизменно дурном настроении.

Хоть Надин и говорит, что пользы от меня никакой, это неправда. «Польза от меня» выражается… да хотя бы в довольной морде Закорючки, с которой мы ежедневно пробегаем целые кроссы. Ещё я развлекаюсь тем, что поливаю колючий ужас с табличкой «Осторожно – кактусы!» и занимаюсь уборкой.

Квартира у Дин замечательная – халупка в двадцать пять квадратов с картонными стенами. Не только в Париже проблемы с жильём.

15 августа 2003 г.

– Электрическая мразь! – ворчала Дин уже с утра. – Такой чайник неудобный… Кстати, это не ты мне его подарила?

– Нет.

– Есть хочешь?

– Зверски. – Живя у Дин, я хотела есть постоянно. – А что ты приготовила?

– Тушёный кабачок.

– Ой, я его не люблю…

– Придётся полюбить!

Ещё мне пришлось полюбить луковые супчики, тыквенные похлёбки и помидорные подливки. Таким образом спринтерский дух Закорючки и вегетарианская стряпня Надин мигом лишили меня трёх килограмм.

Листали с Надин старую энциклопедию по анатомии. Нашли рисунки девственных плев с различным строением. Я, показывая на один из рисунков:

– О, вот этой повезло.

– Мать, это рожавшая, – сказала Дин.

– Ой…

Перед сном мы случайно наткнулись на эротический фильм. Но, кроме хохота, он ничего у нас не вызвал.

– Ну что за скукота! Где действие, где динамизм?.. Ирэн, хватит ржать – соседей моих распугаешь.

Мы выключили телик и легли спать. Надин продолжала тихонько вздыхать в темноте.

– А ведь у кого-то она есть.

– Кто?

– Активная лично-половая жизнь.

– Да ладно тебе, хороший мужчина и хороший любовник – это зачастую разные вещи.

– Поэтому ты перешла на девушек?

– Никуда я не переходила. Я полюбила «просто человека». Невзирая на его пол.

– Тогда понятно, почему мы спим в одной кровати, а ты ко мне совсем не пристаёшь…

– Дин! – возмутилась я.

Надин снова принялась испускать свои лжефилософские вздохи.

– Ирэн, что бы ты сделала, если бы вдруг стала парнем?

– Я бы пошла в гей-клуб.

– А я бы пошла к тебе.

– Понятно… Стой, но ведь я уже в гей-клубе.

– Мне кажется, бóльшая часть девушек, проснувшись мужчиной, тут же побежала бы к своим подругам – но не чтобы пожаловаться, а чтобы попробовать.

– Дин, может, ты всё-таки латентная лесбиянка?

– И не надейся. Если у меня не получается с мужчинами, это ещё не значит, что получится с женщинами. Даже с тобой.

Я не отвечаю.

– Какой с тебя толк? У тебя нет того, что мне нужно.

Я молчу. Надин – с подозрением:

– Ты спишь?

– Нет, я улыбаюсь.

– Остолопка.

– Спокойной ночи, сучка.

Дневник Матильды

15 августа ’03

Сегодня я набралась смелости и поехала к Ирэн в Сен-Манде. Хорошо бы застать её дома.

Я стучала и звонила несколько минут – бесполезно. Тупой фатализм. Снова это премерзкое чувство, когда сделала всё, что могла, ничего не добившись.

Спустившись на один пролёт, я увидела красивую пару лет тридцати. В мужчине я узнала соседа Ирэн, по которому она в детстве якобы сходила с ума. Они искали в сумке ключ и смеялись. Я даже вспомнила, как их зовут, – Ален и Александра.

– Извините, – заговорила я. – Вы не в курсе, куда подевалась семья Ледуайен?

Ален свёл брови.

– Кажется, они уехали в Лозанну.

– Все трое?

– Нет, только супруги. Они попались мне с чемоданом.

– А дочь?

– Насчёт Ирэн не знаю. Я давно её не видел.

Я пала духом.

– Спасибо.

С путающимися мыслями я сбежала вниз. Если родители Ирэн в Швейцарии, то где же она сама? Почему не поехала с ними?

Но на этом мои потрясения не закончились. На первом этаже я увидела Сержа Сантона – он ласково беседовал с консьержкой. Столкнувшись со мной взглядом, Сантон быстро свернул разговор:

– Благодарю вас. До свидания.

– До свидания, – улыбнулась женщина и скрылась в своей квартире.

– Ты сегодня без хлыста? – с ухмылкой поинтересовался Серж.

– Зачем ты сюда пришёл?

– Догадайся.

– Что сказала консьержка?

– Думаешь, я расскажу?

– Я правильно поняла – за секс со мной Ирэн обещала тебе расплатиться собой?

– Да, примерно так.

– Но это же бред, это же оскорбление для нас троих!

– Меня всё устраивает.

– Выходит, ты согласился на роль проститутки? – уточнила я.

– Если ты так низко себя ценишь, Тилли, то да, спать с тобой можно только за какой-то бонус.

– И ты надеешься его получить? Ты же ничего не сделал.

– Переживаешь по этому поводу? Без проблем, всё можно исправить…

– Не приближайся! Ты разве не видишь, что Ирэн ошиблась? Ты мне даром не нужен!

– Лапушка, ты мне тоже не нужна.

– Так отойди, не мешай нам!

– Да ни в жизнь.

Тогда я поняла – тот из нас, кто первым отыщет Ирэн, тот её и получит. И эта гонка уже началась… Мне нестерпимо хотелось его убить. Или хотя бы вырваться вперёд.

Я решительно подошла к квартире консьержки и постучала. Женщина изумлённо выглянула из-за двери.

– Здравствуйте, мадам. Я подруга Ирэн Ледуайен. Вы случайно не знаете, куда она уехала?

Та показала на Сержа.

– Я ведь уже объяснила молодому человеку…

– Этот молодой человек опасен и неадекватен. Hе доверяйте ему, он преследует Ирэн.

– Не доверяйте ей, мадам, – вмешался Серж, тыча пальцем в мою сторону. – Она ревнует и преследует меня!

Дверь перед нами захлопнулась. Всё, что я могла, – это бросить на Сантона уничижительный взгляд.

– Пошёл вон! – Я выскочила на улицу.

Как и ожидалось, он последовал за мной. За это время я успела вытащить телефон и набрать его номер.

– И что теперь ты будешь делать, Тилли? – издевался Серж. – Погоди, кто-то звонит… – Он достал из кармана мобильный. – Ты?

Воспользовавшись секундной растерянностью Сантона, я выхватила у него телефон и кинулась в соседний супермаркет.

– Стой, падла! – злобно неслось мне вслед.

Ещё давно я заприметила там закуток с фотоавтоматом – Серж не сразу меня найдёт. Спрятавшись за короткой шторкой, я трясущимися руками полезла в последние вызовы Сантона. В списке его контактов я попросту не разберусь…

Есть! Марк Демарти.

Я попыталась отправить его номер себе по смс, но не поняла, как это сделать. Оставалось просто выучить его наизусть. 06 33 45 81…14…

– Попалась, воровка! – Серж заметил меня по ногам и отдёрнул шторку.

– Да подавись, – сказала я, бросая ему телефон.

Пока Сантон ловил свой мобильный, я выбежала из супермаркета и помчалась на детскую площадку.

Дети в песочнице решили, что я сумасшедшая: бормоча себе под нос заветные цифры, я судорожно вывела их пальцем на песке, затем сняла на телефон, отряхнулась и ушла.

Дневник Марка

15.08.03

Рено, как трамвай, проехался по поводу моей увлечённости медиатором. Уж извините, что не умею играть на гитаре зубами и пока не могу передать пальцами более чёткий звук, который даёт медиатор.

Чихать я хотел на его придирки. Рено тоже виртуоз сомнительный. Я так же презрительно давлю улыбку на его закосах под хэви-метал. И ведь молчу, щажу его ранимую мальчишескую душу и почти не издеваюсь. Чтобы быть рок-звёздой, мало прыгать по колонкам и нацеливать гитарный гриф на возбуждённых школьниц. Надо ре-пе-ти-ро-вать. Если мы уже получили какое-то признание, то каждый день должны его закреплять. Но для Рено важнее отросшие корни его белобрысых волос.

Раньше я практиковался больше, по два часа каждый день. Сейчас хорошо, если полчаса. Для разминки я включаю радио и пытаюсь подыграть всему, что там звучит: поп, рэп, госпел, даже рекламные песни. А потом включаю то, что мне действительно нравится. Сегодня одолел целый блюзовский диск, хотя обычно меня хватает лишь на то, чтобы прогнать гаммы.

Рено относится к моим тренировкам с насмешкой. Он считает, что если мы чего-то добились, то можно ограничиться одними репетициями, а совершенствоваться самостоятельно – это уже лишнее. Хорошо, что так считает только он.

На «репе» меня отвлёк звонок с незнакомого номера. Все принялись раздражённо ворчать, но я всё равно ответил.

– Привет, это Тилли.

– Какая ещё Тилли?

– Подруга Ирэн.

– А-а… – мгновенно расстроился я.

Скотская сатана… А я уж было обрадовался. В памяти всплыло, как эта Тилли-Матильда помешала моим планам. Да и сейчас мешает.

– Это «а-а» значит, что ты меня вспомнил?

– К сожалению, да.

– Почему «к сожалению»?

– Неважно. Откуда ты взяла мой номер?

– Я украла у Сержа мобильный.

– Блестяще, – восхитился я. – Что ты хотела?

– Я ищу Ирэн. Она куда-то пропала.

– Она не пропала, а уехала в отпуск.

– Ты знаешь куда?

– Нет.

Парни уже посмеивались над моими однообразными металлическими ответами.

– Ты меня обманываешь?

– Да.

– Она уехала на Юг? – продолжала давить Матильда.

– Примерно.

– А конкретно?

– Неважно. Я и так выдал тебе уйму информации.

– У тебя есть её новый номер?

– Нет.

– Ты меня обманываешь?

– Нет. Ирэн никому его не давала.

– А зачем она скрывается?

– Наверное, хочет отдохнуть от своей будущей славы.

– И от меня?

– И от тебя, и от меня.

– Ты позвонишь мне, если что-нибудь узнаешь?

– Нет.

Кажется, Матильда удивилась.

– Теперь ты не обманываешь…

– Нет.

– Спасибо хотя бы за искренность.

– Не за что. Всего хорошего.

Странная какая-то. Что у них за отношения? Кто она для Ирэн? Да ещё та жуткая фраза: «Это её любовь мне нужна»… Сумасбродки. И чего им не хватает? Баловство это всё. В их сытой благополучной жизни просто мало адреналина.

16.08.03

Вечером Серж требовал у меня номер Ирэн. Да что ж он всем так сдался-то?!

– Зачем ты к ней лезешь, если она всё равно тебя отошьёт? – удивлялся я.

– Уже не отошьёт. Ты сам говорил, что она любит подонков.

– Да, но чтобы подонком ты был со всеми, а с ней – пупсиком.

– Я не хочу быть пупсиком! – взбрыкнул Серж.

– Это была ирония. Я понятия не имею, кто в её вкусе. Знаю только, что не блондинки.

– Так я и не блондинка, я блондин. Что, скажешь, шансов нет?

– Шансы есть всегда. У тебя их ноль.

Дневник Ирэн

16 августа 2003 г.

– Сегодня я была у Матильды, мы были близки.

– Что ты с ней сделала, извращенка?

– Ничего особенного.

– У вас был секс?

– Ну… что-то вроде этого.

– И вы теперь вместе?

– Не знаю. Признаться, я устала от нашей любвиненависти. Я первый шаг сделала, второй пусть делает она.

– Ага, если не умрёт от позора.

– Пусть теперь сама определяется. Может, для неё это всё не серьёзно…

– Ирэн, ты ведь только моя?

Я вздрогнула.

– Жаклин, ты чего?

– Ты приедешь сегодня в «Зенит»?

– Конечно.

– Заходи потом ко мне в гримёрную. Я соскучилась.

– Хорошо.

– Пока, малыш. – Противные короткие гудки.

Я повернулась на другой бок и, открыв глаза, не сразу поняла, что я в кровати. Рука, сжимавшая во сне трубку, оказалась неприятно пуста.

В утренней полудрёме мой мозг воспроизвёл наш разговор с Жаклин по телефону. Я помню его почти дословно, потому что он был последним. Через три часа Жаклин не стало. Её нет на свете уже целый месяц.

17 августа 2003 г.

– Вот капризная собака – опять сельдереем брезгует!

– Можно я буду с ней сегодня солидарна?

Надин бросила гневный взор, мысленно окатив нас с Закорючкой ушатом презрения.

– Зажрались.

– Что на завтрак? – с надеждой спросила я.

– Отварная спаржа и огурцы с мёдом.

Надежду жестоко разбили.

– А из еды?

– Есть вчерашний рис в лимонном желе.

О, ужас, депортируйте меня обратно домой! Я начала откровенно стонать.

– Не вой! – отозвалась Дин и с садистской добротой добавила: – На, пожуй салатный листик.

По образованию (и призванию) Надин – художница. Пока её картины не оскверняют галерей современного искусства и не уходят с молотка по сто тысяч каждая, она применяет свой талант в самой неожиданной плоскости. Трудно представить, но моя угрюмая, много курящая и мало улыбающаяся подруга рисует комиксы для эротического журнала. Откуда ей только что грозно звонили…

– Ирэн, срочно нужна твоя помощь!

– Позировать не буду!

– И не надейся, я нуждаюсь только в твоей креативности.

– А?

– Редактор забраковал статью о трансвеститах, и у нас образовалась дыра. Я должна до завтра нарисовать короткую эротическую историю, но наш автор скрылся в отпуске. Ирэн, всего пятьсот знаков! Только быстро! Мне всю ночь ещё работать.

Надин усадила меня за свой компьютер.

– Секс нужен? – обречённо спросила я.

– Да, и секс, и юмор, и мораль!

Ну я и напечатала…

«Жили-были две соседки Аньес и Китти. Когда хозяйка дома влюбилась, спокойной жизни Китти пришёл конец. Если последнюю хозяйка брила довольно часто, то до Аньес она не доставала. Поэтому та всегда над Китти потешалась. Когда у хозяйки случился первый раз, Китти была потрясена. Она взволнованно обратилась к соседке: „Что это? Кто это был?!“ Та с издёвкой отвечала: „Это был Хуан – теперь он часто будет заходить“. Но злорадствовала она недолго…»

С пессимистично-озлобленным лицом прочитав мою сказочку, Надин нахмурилась.

– Ирэн, это что? У нас приличный журнал… Ничего нельзя тебе доверить! Придётся закрывать дыру рекламой.

Дневник Марка

17.08.03

Вчерашняя ночь ушла на потребу «зелёного змия». По случаю дня рождения небезызвестного Рено в его квартире была устроена грандиозная пьянка, на которую я удостоился чести быть приглашённым. Рено позволил мне взять с собой Сержа. За Сержем увязался Люка, а Люка прихватил Тьерри – и теперь я ненавижу Сержа.

Мы пришли попозже, чтобы явиться к самому разгару и разгулу. И ничего интересного, в принципе, не узрели. Всё стандартно: кто-то танцует, кому-то плохо, и все пьют. Рено даже огнедышащую девушку-факира заказал. Правда, на девушек без огня, зато полуголых, смотрели явно с большим интересом.

– О, тёлочки! – оживился Тьерри.

– Запомни – они не твои.

– Ну хоть одной-то твой Рено поделится?

– Рено никогда ни с кем не делится.

– Тогда зачем он позвал столько баб? – удивился Серж.

– Для себя. И чтоб завидовали.

– Ой, там стриптиз пошёл… – уже не слушал Тьерри.

На столе во славу Рено, задорно потряхивая грудями, танцевали стриптизёрши.

– Интересно, их можно потрогать? – вырвалось у Люка.

– Маловероятно, – сказал я.

– Мы, короче, на разведку пошли, – нетерпеливо заявил Тьерри.

Едва они с Люка нас покинули, как ко мне подкралась девушка в косухе.

– Привет, Марк.

Я чуть не подпрыгнул. «Кто это?» – вопрошал мой воспалённый мозг.

– Terve13, – уклончиво ответил я.

– Ты уже поздравил короля?

– Кого?!

– Короля, именинника.

Кривым ногтём она ткнула в угол гостиной. Одно из кресел превратилось в подобие трона, в котором Рено в короне и кожаных штанах аля Моррисон сидел со своими фаворитками. Я не то чтобы удивился, но слегка охренел…

– А это кто? – Она кокетливо кивнула на Сержа, который в свою очередь не обращал на неё никакого внимания.

– Мой друг Серж.

– Где он играет?

– Он не музыкант, просто жеребец, обскакавший многие койки женской общаги.

– Серьёзно? – призывно улыбнулась девица.

Серж глянул на неё с недоумённой жалостью.

– Я встречаюсь со многими девушками не ради количества, а ради качества. Я в поиске, а требования у меня совсем не высокие, просто выбор слишком большой.

– И какие же эти требования?

– «Я неприхотлив – мне достаточно лучшего».

– Позёр, – процедила девица.

– Вообще-то Оскар Уайльд.

К нам вернулись остальные.

– Твоя правда! – возгласил Тьерри. – С бабами тут хреново, а все нормальные пасутся с хозяином.

Девица незаметно ретировалась. Молодец – хоть умная. К нам вальяжно подступил наш звёздный мальчик.

– Ну как, оттягиваетесь?

– Ага, скорее утягиваемся, – пробормотал я. – Чего это ты вдруг снизошёл?

– Я за поздравлениями пришёл.

– А чего тебе желать? У тебя всё есть.

– Ты лучше поделись! – встрял Тьерри.

– Да я не против, – заулыбался Рено.

Я покачал головой.

– Ты похож на расфуфыренного петуха.

– Зато как хорош мой курятник! – Он довольно обвёл рукой вокруг.

– Вот именно что курятник, – разочарованно заметил Серж. – Кстати, с днём рождения.

Три стакана спустя Тьерри осмелел и приступил к бытовому стриптизу, которого никто не ждал и не желал. Когда дело дошло до его волосатых ляжек, публика умоляюще потребовала:

– Хватит!

Но Тьерри было уже не остановить, а его движения безнадёжно напоминали пляску святого Витта.

Пока способность соображать была ещё не совсем утрачена, я пошёл в сортир. Серж сидел на крышке унитаза и курил крэк. В душевой за перегородкой шумно спаривались. Меня нещадно мутило.

– Ну и на черта?

– Чтобы лучше дышалось.

Серж затянулся и прикрыл глаза.

– Ты идиот.

– Я блаженствую, – шептал он. – Я слышу, как стучит мой пульс.

Я слышал, как бушует мой желудок. В туалет ввалился Люка и с неудовольствием отметил, что он уже занят.